Глава 10

Мы потеряли еще несколько подводных лодок. Активность японских противолодочных сил резко возросла, и это серьезно беспокоило нас. Очевидно, противник извлек соответствующие уроки из своего печального опыта, и нашим подводным лодкам действовать стало труднее и опаснее. Встревоженный отсутствием сведений о подводной лодке «Скорпион», я поспешно вышел на Мидуэй на подводной лодке «Барб».

«Скорпион» запаздывала с возвращением из боевого похода, но мы еще надеялись, что увидим ее в базе на атолле Мидуэй. Мы знали, что у «Скорпион» вышла из строя радиосвязь. В этом случае подводные лодки подходили к базе в ночное время и доносили о своем прибытии сигнальными ракетами. Такой порядок был установлен для того, чтобы исключить возможность атаки подводной лодки каким-нибудь бесшабашным летчиком. С тревогой ожидали мы ночь за ночью появления «Скорпион», но безуспешно, и 6 марта было объявлено, что она «не вернулась в срок, возможно, погибла».

«Скорпион» вышла из базы на атолле Мидуэй для патрулирования в Восточно-Китайском и Желтом морях. Через два дня командир лодки донес, что один из членов экипажа получил перелом предплечья. По радио было условлено, что «Скорпион» встретится в море с возвращавшейся из боевого похода «Херринг» и отправит с ней больного на Мидуэй. Эта встреча состоялась, но из-за штормовой погоды передача пострадавшего с лодки на лодку оказалась невозможной. «Херринг» донесла об этом, добавив, что подтверждающее донесение «Скорпион» последует. Больше мы не слышали о «Скорпион». В японских документах также нет никаких сведений, которые пролили бы свет на ее судьбу. Вероятнее всего, «Скорпион» погибла на вражеских минах, которые, как мы узнали позже, были поставлены по всему Желтому морю. Как видно из данных объединенного комитета по учету потерь, [206] «Скорпион» за время своей боевой деятельности потопила четыре судна противника общим тоннажем 18316 тонн.

В середине марта меня стала волновать судьба подводной лодки «Грейбэк» капитана 3 ранга Мура. Этот корабль имел на своем боевом счету много потопленных судов противника, а его командир считался решительным и опытным офицером. За время своего последнего похода в район пролив Лусон — Южно-Китайское море «Грейбэк» дважды доносила об успешных атаках. Из второго донесения следовало, что у нее осталось всего две торпеды: одна в носу, другая в корме. Мур получил приказание возвратиться на Мидуэй. Однако подтверждения о получении этого приказа не последовало. После долгого, но безрезультатного ожидания мне пришлось доложить главнокомандующему, что «Грейбэк» не возвратилась в назначенный срок и, вероятно, погибла. Как сообщили японцы, 26 февраля прямым попаданием авиабомбы, сброшенной с авианосного самолета, ими была потоплена подводная лодка. Это произошло примерно в том районе, где, по нашим расчетам, должна была находиться «Грейбэк». Подводная лодка, о которой говорили японцы, взорвалась и сразу же затонула, оставив на поверхности моря огромное масляное пятно. По данным объединенного комитета по учету потерь, «Грейбэк» за десять боевых походов потопила 14 судов и кораблей противника, в том числе подводную лодку, эскадренный миноносец и вспомогательный крейсер.

В конце 1943 года в нашем штабе появилось еще одно небольшое отделение. Новая группа, которую возглавлял д-р Райнхарт, получила название оперативной научно-исследовательской группы подводных сил. В ее задачу входило: изучение и анализ боевых донесений подводных лодок и других материалов, могущих служить источником сведений о противнике; установление степени эффективности используемых нами тактических приемов; выяснение того, какие противолодочные действия противника представляют наибольшую опасность для наших подводных лодок и какой способ уклонения от них дает наилучшие результаты, и так далее. Короче говоря, д-р Райнхарт и его помощники представляли собой группу беспристрастных и строгих ученых, которые сводили к цифрам и графикам все, что нами делалось, [207] и, пользуясь ими, показывали нам светлые и теневые стороны нашей деятельности. Они поддерживали постоянный контакт с вашингтонской научно-исследовательской группой по изучению приемов ведения противолодочной борьбы, от которой получали ценные сведения, накопленные в результате обобщения опыта битвы за Атлантику.

Результаты их деятельности зачастую были просто потрясающими и всегда чрезвычайно ценными для определения главного направления наших усилий. Еще до окончания войны они смогли сообщить нам (и доказали правильность своих выводов), на каких дистанциях стрельба дает наилучшие результаты, какие углы растворения торпед в залпе обеспечивают наибольшую вероятность поражения цели, какие действия с нашей стороны привели к наибольшим потерям. Плоды этих исследований опубликовывались ежемесячно, а иногда даже и чаще, в нашем «Бюллетене подводника».

Исследовательская группа постоянно подчеркивала необходимость оснащения подводных лодок специальным оружием и различными устройствами, в частности имитационными патронами, позволяющими сбить со следа противолодочные корабли противника, и новыми типами торпед, предназначенных для уничтожения мелкосидящих судов, которые было почти невозможно поразить торпедами, имевшимися на вооружении. Для меня этот вопрос был не новым. Наоборот, уже довольно длительное время он сильно занимал меня. Да это и не удивительно: мы теряли в среднем по две подводные лодки в месяц и, кроме того, имели основание предполагать, что на дозорных кораблях противника появился радиолокатор. Так, командир подводной лодки «Рок» доложил мне, что ночью его преследовал эскадренный миноносец противника, несомненно, имевший радиолокатор. Снаряд эскадренного миноносца попал в тумбу перископов подводной лодки и повредил оба перископа и антенну радиолокатора. К счастью, «Рок» в этот момент погружалась, иначе снаряд угодил бы в боевую рубку. Новое секретное оружие уже было создано и довольно широко применялось как противником (особенно немцами), так и нашими силами в Атлантике. Однако сознание этого ничуть не уменьшало нашего раздражения по поводу проволочек со [208] снабжением, с которыми постоянно приходилось сталкиваться на Тихом океане.

Чтобы разъяснить причины этого раздражения, приведу в качестве примера случай, происшедший с подводной лодкой «Тэмбор». Однажды ночью ей довелось встретиться с вражеским сторожевым кораблем. Противники были ошеломлены, обнаружив друг друга на самой близкой дистанции. Японец быстро развернулся, чтобы таранить подводную лодку. К счастью, 20-мм пушка «Тэмбор» находилась в готовности, и, едва успев изменить курс, подводная лодка открыла по сторожевику ураганный огонь, буквально сметя его комендоров, которые попытались пустить в ход свое оружие. Сторожевой корабль проскочил в двух десятках метров за кормой подводной лодки и сразу же стал циркулировать, чтобы занять позицию для бомбометания. «Тэмбор» тем временем погрузилась. Однако ей не удалось избежать атаки глубинными бомбами, которые загнали ее на глубину 90 метров и причинили несколько серьезных повреждений. В этих условиях «Тэмбор» с успехом могла бы применить новое секретное оружие, в то время уже использовавшееся в Атлантике, если бы, конечно, располагала им.

К началу марта подводные лодки, базировавшиеся на Пирл-Харбор, приняли от подводных лодок типа «S», которые выводились из состава флота, новый район, носивший название «Полярный круг». 23 марта из первого боевого похода в этот район возвратилась подводная лодка «Сэндлэнс» капитана 3 ранга Гаррисона. «Полярный круг» включал в себя Курильские острова с омывающими их водами. Особый интерес для нас представляли здесь острова Парамушир и Мацува, где размещались довольно крупные базы противника. Гаррисон пустил на дно три грузовых судна общим тоннажем в 12756 тонн и 3000-тонный легкий крейсер «Тацута». Две последние жертвы «Сэндлэнс» потопила южнее Токийского залива, возвращаясь из крейсерства у Курильских островов.

13 марта в первой половине ночи Гаррисон вел патрулирование в надводном положении. Ярко светила луна. Неожиданно появившийся самолет противника вынудил его срочно погрузиться. В 02.40 он всплыл под перископ и обнаружил, что находится в середине конвоя из пяти грузовых судов [209] и трех кораблей охранения. Дальше события развивались с молниеносной быстротой. Гаррисон выстрелил по трем целям всеми остававшимися у него шестью торпедами. Крейсер, пораженный лишь одной торпедой, затонул, как и грузовое судно. Еще один транспорт был поврежден, но, по-видимому, сумел дотянуть до ближайшего порта. Затем на «Сэндлэнс» обрушились глубинные бомбы. Подводники насчитали их в общей сложности 102 штуки. Жестокая бомбардировка продолжалась 16 часов. Поразительно, что «Сэндлэнс» получила лишь незначительные повреждения. За этот выдающийся боевой поход она была отмечена президентом.

После чрезвычайно успешной бомбардировки Трука и Сайпана было решено нанести силами авианосного оперативного соединения удар по островам Палау, Яп, Улити и атоллу Волеаи.

В результате нескольких совещаний с адмиралом Спрюэнсом, контр-адмиралом Митчером и офицерами штаба адмирала Нимица мы разработали план использования подводных лодок для спасения сбитых летчиков, а также блокады Палау — единственного острова, где мы надеялись встретиться с более или менее значительными силами противника. Палау был блокирован с запада подводными лодками «Таллиби», «Блэкфиш», «Бэшо», «Тэнг» и «Арчерфиш». Спасательную службу несли подводные лодки: «Танни» — у острова Бабелтуап, «Гар» — у Пелелиу, «Пампанито» — у Япа и «Хардер» — у Волеаи.

В этой операции мы потеряли «Таллиби». Как выяснилось после войны, она погибла от своей же торпеды, описавшей полную циркуляцию. Это произошло за три дня до начала операции. С гибелью «Таллиби» северный участок линии блокады оказался открытым. Нет сомнения, что большая часть торговых судов противника, которые начали удирать за день до нанесения нашей авиацией удара, сумела проскочить через эту брешь.

Но одной важной цели все же не удалось ускользнуть невредимой. За день до начала операции подводная лодка «Танни», которой командовал Скотт, подошла к Западному проходу — главному проходу к островам Палау с запада. В быстро сгущавшихся сумерках Скотт внезапно увидел очертания огромного линейного корабля, который шел в охранении [210] легкого крейсера и двух эскадренных миноносцев. Это был 63000-тонный «Мусаси» — один из двух японских сверхгигантов. Неожиданный поворот исполинского корабля поставил Скотта в невыгодное для атаки положение, но он все же дал залп с дистанции 2200 метров, надеясь, что «Мусаси» не сумеет уклониться от всех шести торпед. Бдительный страж гиганта — эскадренный миноносец — заметил приближение торпед и объявил тревогу. В результате линейный корабль сумел вовремя отвернуть и уклониться от четырех торпед. Две торпеды попали в носовую часть, но «Мусаси» ухитрился благополучно удрать. Попади они в корму, линейный корабль, возможно, потерял бы ход, а тогда другие подводные лодки или бомбардировщики контр-адмирала Митчера непременно добили бы его на следующее утро. Но вместо этого «Мусаси» просуществовал еще шесть месяцев.

На следующий день «Танни» опять не повезло. Подводная лодка патрулировала в надводном положении в 30 милях к западу от Палау, ожидая сигналов от сбитых летчиков и наблюдая за бомбардировкой нашей авиации. Вскоре на лодке заметили девять самолетов-торпедоносцев, шедших в западном направлении. Неожиданно два из них отделились от строя и направились прямо к «Танни». Затем головной самолет повернул обратно, однако его ведомый пронесся над лодкой так низко, что на крыльях были отчетливо видны американские опознавательные знаки, и сбросил 1000-килограммовую бомбу. Она упада в каком-нибудь десятке метров по правому борту подводной лодки. Скотт задраил рубочный люк, и «Танни» полетела в глубину подсчитывать повреждения. К счастью, взрыв бомбы вызвал только короткое замыкание и пожар на посту управления главными электродвигателями, который был быстро ликвидирован. Во время этого нападения «Танни» находилась в пределах района, где атаки подводных лодок были запрещены. Какой-то бесшабашный летчик по небрежности чуть было не отправил к праотцам подводную лодку стоимостью в 10 миллионов долларов и 80 своих соотечественников в том самом месте, где они специально находились, чтобы спасти его в случае гибели самолета.

За этот боевой поход «Танни» выпустила много торпед. Ее командир сообщил о потоплении нескольких судов, а также [211] подводной лодки и эскадренного миноносца противника. Однако объединенный комитет засчитал ему потопление лишь подводной лодки «I-42».

Примером того, с какой самоотверженностью и энергией наши парни спасали жизнь летчикам и какому риску они подвергались при этом, могут служить действия подводной лодки «Хардер» Сэма Дили, которая несла спасательную службу у атолла Волеаи.

Наши самолеты делали один заход за другим. Бомбы градом сыпались на несчастный островок. Дома целиком взлетали на воздух, опадая вниз грудами обломков. Истребители носились во всех направлениях, подавляя огонь зенитной артиллерии противника. Вдруг один из самолетов сделал горку над подводной лодкой и сообщил Сэму по радиотелефону, что дальше к западу сбит летчик. «Хардер» дала полный ход и направилась туда, чтобы подобрать его. Пилот сбитого самолета был обнаружен на берегу, который виднелся примерно в 1300 метрах позади линии прибоя. Заполнив носовые цистерны главного балласта, Дили дал самый малый ход и пошел к острову. Он продвигался вперед до тех пор, пока нос его корабля не уткнулся в риф. Были вызваны добровольцы пойти за пилотом на резиновой надувной шлюпке, которая, как оказалось, не имела весел. Вскоре три матроса спрыгнули за борт и поплыли к берегу, толкая шлюпку перед собой. Тем временем самолет сбросил пострадавшему летчику надувную шлюпку. Взобравшись в нее, тот пытался подгрести к спасательной группе, но его относило все дальше в сторону. В конце концов через полтора часа двум морякам удалось добраться до летчика, который к тому времени совсем выбился из сил. Матросы спасательной группы, пробиваясь через буруны, сильно порезались о кораллы и также чувствовали себя неважно. Тем не менее они посадили летчика в свою шлюпку и поплыли к бурунам, где к ним присоединился еще один доброволец. После этого вся группа отбуксировала шлюпку с летчиком к подводной лодке. Во время этой спасательной операции большую помощь оказали «Хардер» истребители, которые ожесточенно обстреливали остров, подавляя снайперов, ведших огонь по спасательной группе и подводной лодке. [212]

«Танни» несла спасательную службу у островов Палау и обнаружила в море двух японских летчиков. Один из них поднялся на борт подводной лодки, но другой предпочел навсегда остаться там, где его нашли. Подводная лодка «Гар» в районе острова Пелелиу подобрала восемь авиаторов.

Как показывают данные объединенного комитета по учету потерь, в марте 1944 года 20 наших подводных лодок потопили 27 грузовых судов противника общим тоннажем в 123462 тонны, легкий крейсер, эскадренный миноносец, подводную лодку, канонерскую лодку и морской охотник. Наибольшее количество судов — четыре — уничтожила подводная лодка «Тотог», действовавшая у Курильских островов и в районе острова Хоккайдо. Однако по сумме потопленного тоннажа на первое место вышла «Лэпон», одна из подводных лодок контр-адмирала Кристи, потопившая в Южно-Китайском море три крупных грузовых судна противника. Наши успехи в марте были довольно скромными по сравнению с предыдущим месяцем. Это объясняется тем, что многие подводные лодки использовались для спасательной службы и другой «подсобной» работы по поддержке стремительно наступавшего 5-го флота.

Сразу же после завершения удара по Палау 5-й флот адмирала Спрюэнса и 58-е оперативное авианосное соединение контр-адмирала Митчера занялись разработкой плана новой бомбардировки Трука. Я не знаю, родилась ли эта идея сразу или вынашивалась уже долгое время, но она всем нам понравилась. Капитан 2 ранга Дик Воуг и я затратили несколько часов на разработку с офицерами штаба адмирала Нимица интересовавших нас пунктов общего оперативного приказа и вопросов взаимодействия подводных лодок с надводными и воздушными силами. Во время предыдущих совместных операций мои подводные лодки дважды подвергались нападению со стороны своих сил, и я не хотел, чтобы это повторилось еще раз.

Адмирал Нимиц предложил мне вылететь вместе с ним на атолл Маджуро. Туда после завершения успешных действий в районе западной части Каролинских островов возвращался 5-й флот, и главнокомандующий Нимиц хотел лично ознакомиться с готовившейся новой операцией и выслушать рассказ о недавнем триумфе Спрюэнса. [213]

Мы прибыли на Маджуро утром и сразу же отправились на линейный корабль «Нью Джерси», на котором держал свой флаг адмирал Спрюэнс. На созванном здесь расширенном совещании присутствовали контр-адмиралы Марк Митчер, Айк Гриффин, Джонни Гувер, Свид Хэнсон, Оле Оддендорф и некоторые другие с офицерами своих штабов. В своем сообщении начальник оперативного отдела штаба Спрюэнса дал анализ планируемых ударов.

Следующий день я провел на борту «Сперри» вместе с командиром 10-го соединения подводных лодок капитаном 2 ранга Эрком и капитаном 2 ранга Уоткинсом — командиром одного из дивизионов соединения. Кроме того, я осмотрел наш лагерь отдыха на острове Мюрна.

Начало нашей ремонтной деятельности на Маджуро положила «Кингфиш», которая была первым клиентом. Накануне моего отъезда сюда прибыла и «Флайинг Фиш». Ее командир доложил, что им потоплены три судна противника, а два других повреждены. Послевоенные данные подтвердили это.

С Маджуро я отправился на атолл Эниветок, где собирался подыскать якорную стоянку для плавучих баз и участок под строительство лагеря отдыха на случай, если бы он нам вдруг понадобился. Я внимательно обследовал атолл и нашел, что острова Джаптан и Рунит годны для использования в качестве передовых баз подводных лодок, если мы когда-либо будем нуждаться в этом. Хотя война стремительно катилась вперед и я уже подумывал о размещении своих подводных лодок в Апра-Харбор на острове Гуам, оба эти острова я всегда держал в памяти.

На обратном пути на Кваджелейн мы приземлились на острове Намур. Начальником гарнизона оказался мой старый приятель капитан 2 ранга Ивен. Он показал мне много интересного, в том числе несколько японских торпед и кислородный компрессор. Японцы использовали в своих торпедах кислород (а не сжатый воздух, как это делали мы) и керосин вместо спирта. Соседство кислорода и керосина грозило взрывом, однако позже, уже в Сасэбо, японский морской офицер разъяснил мне, что у них никогда не было несчастных случаев. Но я отметил для себя, что место, на котором снаряжались их торпеды, было огорожено толстой [214] бетонной стеной. Японские торпеды были дальноходными, обладали высокой скоростью и несли большой заряд взрывчатого вещества.

Возвратившись в Пирл-Харбор, я нашел свой стол заваленным обычной грудой всевозможных бумаг. Наши дела обстояли неважно. Было похоже на то, что японцы оставили океанские коммуникации. В море у нас находились 44 подводные лодки, причем 26 из них занимались в это время непосредственно боевым патрулированием, однако донесений о потоплении судов противника было крайне мало.

Находясь на Маджуро, я получил донесение, что подводная лодка «Скэмп» сильно повреждена противолодочной бомбой, сброшенной вражеским самолетом. В Пирл-Харборе я узнал всю историю этого злополучного похода.

«Скэмп» входила в состав подводных сил 7-го флота. Утром 7 апреля во время патрулирования южнее залива Давао (Филиппинские острова) она обнаружила оперативное соединение противника, которое состояло из шести крейсеров, прикрывавшихся эскадренными миноносцами и авиацией. Условия для атаки в подводном положении были крайне неблагоприятными, так как море было зеркально спокойным. Во время сближения подводная лодка была обнаружена противником по следу, оставляемому перископом на водной глади, и подверглась атаке глубинными бомбами, которые не причинили вреда. «Скэмп» ушла на глубину и оставалась там в течение нескольких часов, после чего всплыла, чтобы передать радиодонесение в базу об обнаружении противника.

Установить связь никак не удавалось, и подводная лодка, находясь в надводном положении, тщетно пыталась передать донесение. В 15.43 была замечена летающая лодка противника, приближавшаяся со стороны солнца, и «Скэмп» срочно погрузилась. Она уже была на 12-метровой глубине, когда по правому борту, примерно в районе дизельного отсека, раздался близкий взрыв. К счастью, между дизельным и кормовым аккумуляторным отсеками имелась переборка, которая и сообщила добавочную прочность обшивке корпуса. Если бы не она, листы обшивки, по всей вероятности, не выдержали бы.

Люди попадали с ног, свет погас, и подводная лодка начала падать на дно, до которого, кстати, было несколько сот [215] метров. Было включено аварийное освещение. На лодке начали принимать меры к тому, чтобы приостановить погружение. В этот момент из кормового отсека донесся отчаянный вопль: «Пожар в моторном отсеке!» Руль оказался заклиненным в положении «лево на борт», прочный корпус был сильно помят, кормовые отсеки заволакивало густым едким дымом, а шахта подачи воздуха к дизелям была повреждена вне прочного корпуса. Отрицательная плавучесть подводной лодки увеличилась примерно на 20 тонн. Положение было отчаянным, и командир уже думал о том, чтобы всплыть и попытаться прорваться в надводном положении. Но лейтенант Бешани, продув все балластные цистерны, наконец задержал подводную лодку на глубине 100 метров. Люди в корме угорели, Wo продолжали работать, пока не справились с пожаром.

Из пробитых цистерн «Скэмп» вытекло около 26,5 тонны топлива, и японские летчики сначала посчитали ее потопленной. Затем они, по-видимому, обнаружили масляный шлейф, тянувшийся за лодкой в то время, как она уходила от своих преследователей, находясь теперь на меньшей глубине, и снова принялись бомбить ее. Бомбардировка продолжалась до наступления темноты. Около 21.00 «Скэмп» всплыла и взяла курс на ближайшую базу, расположенную на островах Адмиралтейства.

17 апреля мне пришлось с горечью доложить командованию, что подводная лодка «Траут» капитан-лейтенанта Кларка не вернулась в срок и, вероятно, погибла. И корабль, и его командир были ветеранами многих боевых походов. После войны стало известно, что 29 февраля примерно в 700 милях к юго-востоку от Формозы «Траут» потопила японский пароход «Сакито Мару». Она не донесла об этом, как у нас было принято, и поэтому следует предположить, что она погибла во время этой атаки или вскоре после нее. Согласно данным объединенного комитета по учету потерь, за свои 11 боевых походов «Траут» потопила 12 судов противника, в том числе подводную лодку «I-182».

Примерно в это время к нам прибыла группа специалистов по торпедному оружию, чтобы обсудить с моим «мозговым трестом» вопросы использования электрических торпед [216] вообще и торпеды типа «Мк-18» в частности. В эту группу входили капитан 2 ранга Резнер и капитан 3 ранга Сэмпсон из штаба подводных сил Атлантического флота, капитан 3 ранга Джекобе и лейтенант Аймэн из артиллерийского управления, а также два гражданских специалиста — м-р Путмэн, вице-президент компании Вестингауз, и м-р Форд, помощник управляющего заводом Шарон в Пенсильвании, где изготовлялись торпеды типа «Мк-18». Нашими представителями были флагманский специалист штаба по торпедному и артиллерийскому оружию капитан 3 ранга Тэйлор, офицер базы по торпедному оружию капитан 3 ранга Хоттел и несколько опытных подводников с кораблей, находившихся в базе.

Мы считали, что нам удалось исцелить торпеду типа «Мк-18» от «детских болезней», и, к своему удивлению, обнаружили, что прибывшие специалисты имеют неверное представление о наших затруднениях. Торпеда действовала безотказно и давала отличные результаты, и мы не нуждались больше в каких бы то ни было новых приспособлениях вроде изобретения Годдберга. Зато наши подводники жаловались на запах, который исходил от аккумуляторных батарей электрической торпеды типа «Мк-18». Он был настолько сильным, что использование торпедных отсеков подводной лодки в качестве жилых помещений почти не представлялось возможным. Однако и этот недостаток мы намеревались устранить самостоятельно путем улучшения системы вентиляции подводных лодок и применения дезодоратора. Новую схему вентилирования электрических торпед, предложенную прибывшей группой специалистов, мы не хотели применять потому, что она была основана на использовании сжатого воздуха, для чего требовались корабельные компрессоры, которые на наших подводных лодках и без того были перегружены работой.

Путмэн сам предложил согласовывать с нами все вопросы, связанные с внесением тех или иных изменений в устройство электрических торпед, поскольку мы являлись основными заказчиками и были хорошо знакомы с действием их на практике. Совещание привело к взаимопониманию и породило готовность сотрудничать, положив тем самым начало установлению личных контактов, которые я [217] всегда считал наилучшим средством для разрешения спорных вопросов.

Вскоре я получил сильно обрадовавшее меня письмо от начальника артиллерийского управления контр-адмирала Хасси, в котором он сообщил, что новая 127-мм палубная пушка, специально предназначенная для подводных лодок, уже установлена на «Спейдфиш», которая в это время заканчивалась постройкой на верфях в Мэр-Айленд. В дополнение к этому приятному известию командующий подводными силами 7-го флота контр-адмирал Кристи, не расстававшийся с капризным магнитным взрывателем долгое время после того, как мы отказались от него, написал мне: «Мы определенно наказаны, связавшись с этим магнитным взрывателем». Новая конструкция взрывателя, которую они испытывали, оказалась никуда не годной. Этим и закончились их бесконечные эксперименты.

21 апреля в донесении контр-адмирала Кинкейда на имя главнокомандующего Нимица сообщалось, что высадка голландского десанта на северо-восточное побережье Новой Гвинеи, поддержанная оперативным авианосным соединением контр-адмирала Митчера, проходит успешно, почти не встречая сопротивления. Это означало, что удар авианосной авиации по Труку, который оперативное соединение Митчера должно было осуществить на обратном пути, будет нанесен в назначенный срок.

Наши подводные лодки, выделенные для несения спасательной службы, были приведены в готовность и направлены на назначенные позиции. Мы тщательно продумали вопросы взаимодействия между авиацией и подводными лодками и не ожидали никаких случайностей. Однако и на этот раз произошло событие в духе всегдашнего: «встретил подводную лодку, потопил ее». Подводную лодку «Сихорс», следовавшую полным ходом на свою позицию у атолла Сатаван юго-восточнее Трука, атаковал бомбами самолет В-24, базировавшийся не то на Кваджелейн, не то на атолл Эниветок. Это произошло в то время, когда подводная лодка шла маршрутом, безопасность которого гарантировалась. К счастью, она осталась цела. Я был взбешен и готов потребовать голову этого авиатора или свою отставку. Опознав «Сихорс» уже [218] после того, как на нее были сброшены бомбы, этот летун донес: «Бомбил подводную лодку, очевидно, свою». Адмирал Нимиц приказал контр-адмиралу Гуверу, под чьим командованием находился этот самолет, немедленно принять необходимые меры в отношении летчика. Я хорошо знаю Гувера и уверен, что летуну здорово попало.

«Сихорс», совершавшая в это время свой третий боевой поход под командованием Слейда Купера, добилась в районе Марианских островов отличного результата. По данным объединенного комитета по учету потерь, ею были потоплены три грузовых парохода, судно, переоборудованное под плавучую базу подводных лодок, и подводная лодка «RO-45».

Куттер был известен у нас как владелец талисмана, который позволяет ему с легкостью отыскивать цели. Дик Воуг, начальник оперативного отдела штаба, частенько говорил, что стоит лишь выпустить Слейда из Пирл-Харбора, как он тотчас же отыщет японцев. Но сам Куттер не признавал за собой этих заслуг. Он рассказывал, что его офицеры и матросы, свободные от вахты, и он сам имели привычку собираться в центральном посту и размышлять над тем, что бы они предприняли, будучи на месте командира японского конвоя, который входит в район, где действуют американские подводные лодки. Парни, никогда не умевшие читать карты, высказывали свои мысли и зачастую подавали советы, заслуживавшие серьезного внимания и изучения. Эти «конференции без круглого стола», говорил Слейд, заставляли каждого члена экипажа почувствовать, что «Сихорс» не просто военный корабль, который нужен больше всего их командиру, но что это их корабль. Впрочем, не важно, к какому методу Куттер прибегал, важно, что это давало хорошие результаты.

Во время бомбардировки Трука 30 апреля и 1 мая самолетами с авианосцев Митчера командир подводной лодки «Тэнг» Дик О'Кейн поставил рекорд по количеству спасенных летчиков, продержавшийся в течение многих месяцев. Им были спасены 22 авиатора. Некоторые из них были подобраны так близко от берега, что береговые батареи противника открывали по «Тэнг» артиллерийский огонь, а она отвечала им из своих пушек. Дик обратил внимание, что японские [219] батареи прекращали огонь, как только появлялись наши самолеты. Видимо, они не хотели раскрывать своих позиций самолетам, которые немедленно забросали бы их бомбами. Сделав это открытие, Дик стал просить летчиков прикрывать его, пока он занимается спасением. Прикрытие неизменно выделялось. Так возникла новая система взаимодействия, успешно применявшаяся, где это было возможно, до самого конца войны.

Общий счет судов, потопленных в апреле, был невелик по тем же причинам, что и в марте. Объединенный комитет по учету потерь засчитал нам 27 торговых судов общим тоннажем в 91592 тонны, легкий крейсер «Юбари», два эскадренных миноносца, две подводные лодки, канонерскую лодку и минный заградитель. Наибольшего успеха добился командир «Сихорс» капитан 3 ранга Купер, потопивший пять судов общим тоннажем в 19375 тонн.

В это время мы получили приказ адмирала Кинга считать эскадренные миноносцы целями более важными, чем торговые суда. У нашего командования имелись сведения, что противник, понесший тяжелые потери в эскадренных миноносцах, испытывает острый недостаток в эскортных кораблях для прикрытия крупных боевых кораблей и ценных конвоев. Этот приказ адмирала Кинга решил судьбу многих японских эскадренных миноносцев, которые прежде рассматривались как второстепенные цели. К концу войны наши подводные лодки потопили гораздо больше кораблей этого класса, чем надводные силы и авиация.

В первых числах мая, воспользовавшись затишьем в Пирл-Харборе, я отправился на атолл Мидуэй на подводной лодке «Гэтоу». В кормовом торпедном отсеке «Гэтоу» имелись электрические торпеды, и я впервые получил возможность наблюдать за уходом, которого требовали «электрические рыбки» типа «Мк-18». Кроме того, «Гэтоу» получила новый взрыватель, который артиллерийское управление наконец прислало нам, и мне не терпелось увидеть его в действии.

Строительство ремонтного бассейна в Гуневиле, как теперь мы стали называть атолл Мидуэй, шло полным ходом, и я чувствовал себя счастливым отцом первого ребенка. Эта новая база должна была решить проблему ремонта подводных [220] лодок трех соединений в зимние месяцы. Плавучие доки не были готовы, но дноуглубительные работы уже были закончены. Был вырыт и 12-метровый котлован для постановки 2500-тонного плавучего дока, который должен был прибыть сюда в конце мая.

Мое настроение еще более улучшилось с получением донесения от командира подводной лодки «Силверсайдз», сообщившего о потоплении четырех грузовых судов и эскадренного миноносца, а также двух донесений от подводных лодок «волчьей стаи» Петерсона, которые уничтожили танкер, семь торговых судов, эскадренный миноносец и повредили четыре японских судна.

В конце мая плавбазы подводных сил Тихоокеанского флота «Сперри», «Бушнел» и плавучий док ARD-19 перебазировались на Маджуро, а плавбазы «Холланд», «Протеус» и плавучий док ARD-19 — на атолл Мидуэй. Недавно полученная плавучая база «Юриейл», входившая в состав подводных сил 7-го флота, теперь базировалась на бухту Зееадлер, острова Адмиралтейства. Благодаря этому у нас появились прекрасные возможности для ремонта подводных лодок, получивших повреждения в любом из районов боевых действий. Плавучие базы не только ремонтировали и снаряжали подводные лодки, но и выполняли буквально тысячи больших и малых дел для эскадренных миноносцев и других кораблей легких сил.

Тем не менее и мы, и подводные силы 7-го флота нуждались в базах, расположенных еще ближе к районам с наиболее богатой добычей, то есть к островам собственно Японии и китайскому побережью. Наличие таких баз позволило бы сократить длительные и непродуктивные переходы подводных лодок в эти районы. Я надеялся в скором времени получить такую базу, и мы все очень радовались этому.

У нас была и другая причина для хорошего настроения — отличный боевой счет. Как показывают данные объединенного комитета по учету потерь, к концу мая 20 подводных лодок Тихоокеанского флота и 15 подводных лодок 7-го флота потопили 55 торговых судов противника общим тоннажем 236882 тонны, три эскадренных миноносца, два фрегата и канонерскую лодку. Мы побили рекорд, установленный в ноябре 1943 года. [221]

Подводная лодка 7-го флота «Гёрнард» потопила наибольший тоннаж за этот месяц — грузовое судно, два грузо-пассажирских и крупный танкер — всего 29795 тонн. Все суда были потоплены в Целебесском море. Кроме того, «Гёрнард» донесла, что имела два попадания в легкий крейсер, но, очевидно, не потопила его.

Другая подводная лодка 7-го флота «Кревалле» потопила два крупных грузо-пассажирских судна у северо-западной оконечности острова Лусон, куда она проникла через пролив Каримата. Этот пролив был очень мелководен и как нельзя лучше подходил для постановки мин. Но противник им пользовался и, возможно, не собирался минировать его. Японцы заминировали пролив Балабак, чего мы, к несчастью, не знали, и, может быть, поэтому оставили Каримата открытым для судоходства. После прохода через него «Кревалле» мы все время пользовались им вплоть до окончания войны.

«Сэндлэнс», бурно начавшая свою карьеру в марте, увеличила свой боевой счет, потопив к западу и северо-западу от острова Гуам пять транспортов общим тоннажем в 18382 тонны. Подводная лодка «Тотог» потопила в районе Курильских островов небольшой транспорт и три грузо-пассажирских судна средних размеров общим тоннажем 16038 тонн. «Силверсайдз», продолжая свои боевые традиции, потопила шесть судов, причем три из них 10 мая. Все они были небольшими, но их суммарный тоннаж составил 13150 тонн.

Совершенно ясно, что в этом месяце мы свели на нет целый ряд усилий противника, старавшегося укрепить свои позиции на атолле Трук и Марианских островах. Для того, чтобы блокировать эти острова и воспрепятствовать переброске подкреплений и предметов снабжения, мы сосредоточили в этом районе 12 подводных лодок. Такая блокада должна была облегчить задачу наших десантных сил, готовившихся к «операции Фориджер» — вторжение на Сайпан и Тиниан и возвращение острова Гуам. Показания пленных, захваченных во время этой операции, свидетельствуют о том, что свою задачу мы выполнили с честью. [222]