11. Опустошение
Было 3.17, 29 ноября. «Синано» завершил поворот с курса 210 на 180 градусов. Кэптен Абэ перехитрит этих янки, особенно упорного командира их группы подлодок. Авианосец будет идти курсом зигзага, если необходимо, всю ночь и утро, но не подпустит американские подводные лодки к себе.
Штурман Накамура и энсин Ясуда наносили новые данные о маршруте корабля на карту. С каждым часом у старшего штурмана все больше возрастало беспокойство. Скоро скроется луна и взойдет солнце. При дневном свете все бомбардировщики Б-29, которые пролетают по направлению к Токио, увидят «Синано». Действительно ли они так много выиграли от ночного перехода?
В этот момент первая торпеда врезалась в корпус «Синано» на десять футов ниже ватерлинии. Раздался ужасающий грохот, и громадное красно-оранжевое пламя, охватив правый борт авианосца, взметнулось в темное небо. Торпеда угодила примерно в 194-й шпангоут футах в 115 от руля. Удар пришелся по большой холодильной установке, а также по пустой цистерне для авиационного бензина. Проломило переборку, что привело к затоплению еще одного отсека с холодильной установкой на нижней палубе. Взрывом также разрушило переборки отсеков технического персонала в уничтожило всех, кто в это время здесь отдыхал. В течение следующих 30 секунд еще три торпеды угодили в авианосец ближе к носовой части. Взрывались они с интервалом в 8 секунд. Вторая торпеда ударила по отсеку, где находился редуктор правого гребного винта. Вода хлынула в пробоину и затопила машинное отделение. Личному составу удалось спастись.
Третья торпеда пробила корпус «Синано», в результате чего котельное отделение № 3 оказалось затопленным в течение нескольких минут. Все члены [169] команды, находившиеся на вахте, были убиты. Вскоре лопнули переборки, отделяющие затопленную котельную № 3 от котельной № 1, и вода быстро затопила ее, а следом и котельную № 7.
Последняя торпеда, выпущенная подводной лодкой «Арчер-Фиш», ударила по правому борту в районе компрессорного отсека, который вскоре был тоже затоплен. Вода хлынула в погреба, где хранились зенитные снаряды. Была взорвана топливная цистерна по правому борту. Вскоре был затоплен прорвавшейся водой и покинут командой пост борьбы за живучесть — один из центральных нервов корабля по борьбе с огнем и водой и по организации восстановительных работ. Все работы по спасению корабля принял на себя пост борьбы за живучесть № 1, расположенный на надстройке авианосца. Первоочередной задачей его стала борьба с затоплением.
Кэптен Коно, командир электромеханической боевой части, находился на посту № 2, когда услышал глухие взрывы первых трех торпед. Он позвонил на мостик коммандеру Араки, командиру боевой части связи. Араки ответил, что кэптен Абэ уже извещен об атаке подводной лодки и просит доложить как можно скорее о размерах повреждений и их характере. Вскоре где-то внизу взорвалась четвертая торпеда. Кэптен Коно думал, что сильный толчок собьет его с ног и ударит о переборку. Вместо этого он ощутил только, как воздушная волна пронеслась по коридорам корабля.
— Командир, я позвоню позже. В корабль попала четвертая торпеда. Где-то внизу под нами. В отсеки уже хлынула вода, — быстро доложил он по телефону.
По характеру взрывов кэптен Абэ тотчас определил, что «Синано» атакован подводной лодкой. Он достаточно долго служил на море и был слишком искушен в боевой обстановке, чтобы не понять сразу, что удары были нанесены торпедами и они пробили корпус его корабля.
Ну что ж, пусть противник делает, что хочет, он был уверен, что «Синано» выдержит торпедную атаку и останется на плаву.
— Торпеды противника, господа! Тревога всем боевым постам, всему экипажу корабля. Доложить о повреждениях и погибших...
В душе кэптена Абэ кипело. Он размышлял: доложить ли, нарушив радиомолчание, в штаб об атаке? [170] Нет, лучше подождать и определить размеры повреждений...
— Штурман Накамура, прикажите удерживать самую высокую скорость. Мы должны идти на самой большой скорости, которую позволят наши машины.
Лейтенант Савамото доложил:
— Кэптен Аба, корабль получил крен. Девять... десять градусов на правый борт.
Кэптен Абэ, взглянул в иллюминатор на мостике: «Синано» начал крениться. Что-то слишком быстро. Могли ли четыре торпеды вызвать такое состояние? Такой громадный корабль, имеющий броневую защиту — нет, что-то не так. Или не сработали противоторпедные були в корпусе?
После того, как штурман Накакура передал распоряжение командира рулевому, он приказал энсину Ясуде нанести точное местонахождение «Синано» в момент торпедирования. Молодой офицер сразу же исполнил это, отметив также время начала атаки.
Тяжелые испытания для «Синано» начались в 3.17. Коммандер Араки доложил:
— Cэp, кэптен Коно сообщил, что должен покинуть пост борьбы за живучесть номер два. Этого требует обстановка тяжелых повреждений. Он переходит на пост борьбы за живучесть номер один.
— Я хочу, — отвечал кэптен Абэ, — иметь полные данные о полученных нами повреждениях, а также данные от постов борьбы за живучесть. Прикажите им сделать это немедленно.
Он прошел в штурманскую рубку, где Накамура и энсин Ясуда развернули светокопии чертежей «Синано» и изучали их, чтобы определить места попадания торпед.
Почти сразу же поступил первый доклад от поста борьбы за живучесть № 1. Первая торпеда угодила в конденсаторный отсек, расположенный ближе к корме по правому борту, Кэптен Абэ обратился к младшему лейтенанту Митио Савамото, вахтенному офицеру, который был сыном заместителя министра императорского флота, и велел ему проверить повреждения в конденсаторном отсеке, а также принять доклад из румпельного отделения о повреждениях и затоплении водой. Лейтенант Савамото, который еще совсем недавно наслаждался праздничным блюдом в своей каюте, поспешно отдал честь командиру и побежал вниз. Он [171] пробирался через многочисленные отсеки, залитые водой, чтобы попасть в рефрижераторный отсек, который был расположен рядом с румпельным помещением.
В голове кэптена Абэ проносились беспорядочно мысли. Он вспомнил вдруг о судьбе авианосца «Акаги». Американскими бомбами в битве при Мидуэй у него было повреждено электрическое рулевое управление, что привело к заклиниванию руля. «Акаги» мог продвигаться только кругами влево, поэтому японское командование было вынуждено затопить авианосец, ударив по нему торпедами...
В то время, когда лейтенант Савамото пробирался на корму, кэптен Миками, старший помощник командира «Синано», кинулся к поврежденным отсекам корабля, чтобы увидеть разрушения своими собственными глазами. Несколько минут тому назад его разбудил первый взрыв торпеды. Везде, где он проходил теперь мимо закрытых дверей, слышались свистящие звуки выходящего воздуха, что указывало на негерметичность прокладок. Такие зловещие звуки доносились почти отовсюду: из труб, вентиляционных коробок и электрических кабелей, проходящих через переборки. Для опытного командира это были серьезные сигналы опасности. Он понимал, что выходящий воздух указывал на то, что морская вода под большим давлением заполняет весь корабль. Громадное количество воды представляло реальную угрозу остойчивости «Синано».
По мере того, как кэптен Миками пробирался через этот хаос, он видел поврежденные палубы вверху и внизу, новехонькие кладовые, холодильные отсеки, спальные помещения — все пострадало от взрывов. Санитарам, которые с трудом пробирались в спальные отсеки экипажа, выкрикивали об убитых и раненых. Но вот кэптен Миками наконец добрался до поста борьбы за живучесть № 1 и приказал личному составу занять свои места и укрепить все герметические двери. Когда он отдавал приказания, он кипел негодованием к штабу и строителям «Синано».
«Если бы нам дали время для проведения испытаний воздухом всех отсеков, то сейчас смогли бы взять под контроль эту аварийную ситуацию», — думал он.
В течение нескольких минут он получил сведения о четырех больших пробоинах в корпусе. Когда ему сообщали, что вода подходит к насосной станции, расположенной справа по борту, он снова почувствовал [172] неприятный холодок от беспокойства за безопасность всего личного состава авианосца,
«Если вода затопит насосы, мы не сможем выровнять авианосец»...
Кэптен Минами позвонил лейтенанту Инаде, находившемуся на боевом посту в гидравлическом насосном отделении, которое было расположено под правым машинным отделением.
— Инада, что вы предпринимаете для устранения крена?
— Мы перекачиваем воду из трюмов под машинным отделением номер три и по правому борту в трюмы под машинным отделением по левому борту, сэр.
— Так вы не устраните крен, лейтенант, — сказал старший помощник.
— Я знаю, что результаты неутешительны, и вода заливает корабль. Мы сделаем все, что сможем, капитан Миками.
— Уверен, что сделаете, Инада. Продолжайте перекачивать воду. В ваше отделение уже прорвалась вода?
— Пока нет, сэр.
Пока они вели разговор по телефону, «Синано» накренился на правый борт на 13 градусов, что сделало затруднительным передвижение по палубам. Повесив телефонную трубку, кэптен Миками пробрался в генераторное отделение, которое находилось рядом с затопленным отсеком. Морская вода перемешалась с бункерной нефтью и бурлила уже выше его колен. Генератор не работал. Когда включили вспомогательный генератор, то при слабом освещении увидели, что вода в генераторном отделении поднялась до пояса.
Кэптен Миками возвратился на пост борьбы за живучесть № 1, где получил новое распоряжение от кэптена Абэ:
— Попытаемся добраться до мыса Сионо. Делайте все возможное, чтобы выровнять корабль.
Получив приказ, кэптен Миками позвонил лейтенанту Инаде:
— Лейтенант, мы должны сделать еще больше чтобы устранить крен. Он составляет тринадцать градусов. Можно хоть что-то сделать?
— Мы перекачиваем воду из помещений, расположенных по правому борту, в помещения по левому борту с такой скоростью, на какую только способны. Но некоторые насосы стали плохо работать... Мы уже [173] перекачали три тысячи тонн воды в трюмы по левому борту. Но это не помогает.
Старший помощник начал понимать, что «Синано» не дотянуть до порта.
Когда лейтенант-коммандер Ясума, начальник медицинской части, услышал и почувствовал удары торпед, он выскочил из своей каюты и бросился в медико-санитарный отсек корабля. Он вынужден был пробиваться сквозь скопления офицеров и матросов, бежавших по трапам и проходам на свои боевые посты. Он обругал каких-то гражданских, кажется, парикмахеров и прачек, а также корейских рабочих судоверфи, метавшихся в панике среди членов экипажа. Как могли власти разрешить гражданским лицам, не готовым к боевым условиям, находиться на борту тяжелого боевого корабля в столь опасных водах?..
Когда доктор Ясума наконец добрался до медицинского отделения, он с облегчением вздохнул. Многие из раненых были на ногах и помогали медицинскому персоналу задраивать герметично двери. Один вел себя особенно спокойно, не обращая внимания на свою изувеченную руку, Ясуме он сказал, что служил на двух других кораблях, которые тоже были торпедированы. По его мнению, «Синано» не грозило потопление.
Медицинское отделение быстро заполнялось поступающими ранеными и умирающими, и доктор Ясума, пробираясь через переполненный лазарет, пытался установить их число. Врачи и санитары выполняли свои обязанности. В первую очередь отделялись нуждавшиеся в срочной медицинской помощи от тех, кто имел легкие ранения или кому уже ничем нельзя было помочь. Первым из тяжелораненых уже делали операции.
Доктор Ясума, совершавший обход в этом хаосе, с удовлетворением отметил, что его отделение избежало повреждений от торпедных взрывов. Все переборки были в хорошем состоянии. Здесь не было никаких признаков проникновения воды и огня. Эта часть корабля, казалось, не была подвержена разрушению.
Но вскоре авианосец, стал все больше крениться на правый борт. Доктор Ясума приказал своим подчиненным выносить медицинское оборудование. Начали выпадать из шкафчиков лекарства и медицинские инструменты, жидкости стали разливаться. Наклон пола [174] в операционной не позволял оказывать медицинскую помощь растущему числу раненых. Он приказал медицинскому персоналу начать выносить раненых и беспомощных в относительно безопасное место — в ангар и на полетную палубу.
Энсин Сода, главный старшина-рулевой, наслаждался мирным сном, когда торпедным взрывом его выбросило из койки. Он выбежал из тесного кубрика в поспешил на свои боевой пост в аварийном рулевом отделении, задыхаясь от запаха дыма и взрывающегося кордита{30}. Он еле продвигался по едва различимым, ставшими теперь незнакомыми коридорам. Когда он бежал вдоль одного прохода, то заметил, что целая секция переборок вздулась от взрыва. Энсин Сода заглянул в один из кубриков для матросов. В воде, ворвавшейся через зияющую в коридоре дыру, плавала тела многих членов команды, убитых во время сна взрывом торпеды. Энсин поднялся на полетную палубу. Ее заполнила толпа из членов команды я гражданских рабочих, охваченных паникой. Как раз внизу, под полетной палубой, там, где когда-то размещались зенитные орудия, зияла огромная пробоина от торпеды.
Несмотря на большой крен, энсин Сода в конце концов добрался до своего боевого поста в кормовом рулевом отделении, где нашел рулевого Бэбу, готового принять на себя управление рулем, если рулевое управление на мостике выйдет из строя.
Офицер с мостика сообщил, что рулевое управление здесь в исправном состоянии и пока авианосец слушается руля.
Это обрадовало энсина. Теперь он был убежден, что «Синано» сможет дойти до порта, если только не выйдет из строя система электропитания. Затем Сода связался по переговорной трубе со штурманом Накамурой, находившимся на мостике:
— В рулевом отделении все в порядке, сэр. А что происходит на мостике?
— В правый борт попали четыре торпеды, — отвечал главный штурман, — если нам удастся устранить креп, то мы доберемся до порта. Внимательно следите за рулевым управлением и немедленно докладывайте, если вдруг отключится электрическое управление. Сразу перейдем на ручное... [175]
Лейтенант-коммандер Миура, дежурный офицер по электромеханической боевой части, находился на вахте в левом машинном отделении № 2, когда торпеды пробили корпус авианосца, как удар кулака прорывает бумажную ширму. Он сразу же понял, что «Синано» был атакован, и с горечью снова — теперь уже слишком поздно — подумал о том, что авианосец выпустили из дока в Йокосуке без должного дооборудования. Он-то всегда сомневался в боевой готовности авианосца, еще с того момента, когда тот получил повреждения при аварии плавучего батопорта в сухом доке.
Телефоны на его посту звонили не умолкая. Непрерывно поступали доклады о повреждениях. В большинстве случаев это были сообщения о деформации и поломке переборок по всему кораблю. Четыре попадания вызвали на первый взгляд не очень серьезные повреждения, но теперь заполнившая отсеки забортная вода под большим давлением сокрушала одну переборку за другой, вызывая еще большие разрушения. Так как «Синано» все еще сохранял скорость, давление врывающейся в него воды далеко превосходило обычную силу его при неподвижности тонущего корабля.
Тем временем лейтенант Савамото добрался до кормового конденсаторного отсека. Офицеры электромеханической боевой части с отчаянием сообщили ему:
— Насосы вышли из строя! Уровень воды продолжает повышаться!..
Дежурный по кораблю прокричал им в ответ, чтобы они отремонтировали насосы и продолжали сдерживать напор воды.
Матрос Мурано Уэно пробирался в свой кубрик после того, как его сняли с вахты из-за приступа морской болезни, когда раздался первый взрыв торпеды. Он был сбит с ног и едва успел подняться, когда последовал второй взрыв, от которого его швырнуло от одной переборки к другой, а потом подбросило вверх с такой силой, что он ударился головой о подволок. Вскоре погасло электроосвещение и остановились вентиляторы. Он растерялся, потом забеспокоился, потеряв ориентацию. Его охватила паника, когда ему не удалось найти выход из узкого, темного отделения. Тут он почувствовал запах дыма. Он отчаянно силился выйти из тупика, когда старшина Ита Курокава, его непосредственный начальник, услышав его крики о помощи, вошел в помещение, освещая себе путь [176] электрическим фонариком. Запах едкого дыма становился невыносимым. Посветив фонариком, они нашла несколько мокрых тряпок, которыми прикрыли рты, чтобы спастись от горячего едкого дыма. С великим риском, измученные они наконец выбрались из отделения и осторожно поднялись по трапу на свежий воздух.
Кэптен Миками встретился с лейтенантом Инадой возле котельного отделения № 1, рядом с затопленной котельной № 3. Лейтенант Инада и семь членов его поста борьбы за живучесть безуспешно пытались приспособить переносной бензиновый насос для откачивания воды, проникающей через переборку между двумя котельными.
— Как обстоят дела, мистер Инада? — спросил кэптен Миками.
— Не так уж плохо, сэр, — ответил лейтенант Инада. — Но нам надо как-то использовать этот насос. Мы затопляем теперь левый продольный отсек, чтобы спрямить корабль.
— Все это хорошо, но, кажется, нам не очень-то удается уменьшить крен авианосца?
— Да, сэр, я знаю. Вода хлещет в трюмы корабля. Пробоины очень велики, и вода быстро заполняет их. Но мы постараемся...
Крен авианосца на правый борт был теперь свыше 13 градусов, это затрудняло оставшимся в живых членам экипажа авианосца выполнять свои обязанности.
Кэптен Миками ушел из машинного отделения в другие отсеки, чтобы лично изучить обстановку на корабле. Ему приходилось передвигаться в наклонном положении, хватаясь за переборки, чтобы удержаться на ногах.
После войны матрос Канэнари рассказал японскому писателю Тойоде о своих переживаниях на «Синано». Тойода пишет:
«В то время, когда «Синано» содрогался от ударов торпед, выпущенных подводной лодкой «Арчер-Фиш», Канэнари вместе с другими четырьмя матросами получил приказ от старшины Като помогать в котельной. Коридор, ведущий в котельное отделение № 1, был затоплен водой. Канэнари и его товарищи, чтобы попасть в него, пробирались сначала по верхней палубе, а потом — по нижней. Их радостно встретил старшина котельного отделения. Аварийная партия сразу поняла [177] причину такой встречи. Переборка, отделявшая их от затопленной котельной № 3, страшно вздулась под давлением воды. Струйки ее проникали через щели и отверстия, мы бросились помогать котельным машинистам делать из балок опоры под переборки и затыкать одеялами щели. Работая, мы слышали скрип и дрожание металлических конструкций, находившихся под давлением в 100 тонн. Казалось, заклепки на швах сейчас вырвутся из своих мест...
Матрос Канэнари, выполняя работу, с содроганием думал: «Моя жизнь оборвется через минуту».
К счастью, офицер в котельной понял, что переборка вот-вот рухнет, и приказал всему личному составу покинуть отсек.
«Когда мы спешно взбирались по трапу, — рассказывал матрос, — я услышал, как громко прозвучал приказ: «Всему экипажу собраться на полетной палубе!» В тот момент я понял, что «Синано» вскоре затонет...»
Матрос Канэнари и сотни других офицеров и матросов, подчиняясь приказу, поднялись на полетную палубу. По иронии судьбы, команда была предназначена только для гражданских лиц из судоверфи Йокосука. Кэптен Абэ хотел убрать гражданских лиц, чтобы они не мешали морякам. Таким образом, из-за неправильно понятой команды сотни людей, которым суждено было навсегда остаться внизу, получили теперь шанс выжить...»
Матрос Кобари, предоставивший после войны свой дневник писателю Тойоде, до выхода «Синано» в порт Куре состоял на службе в императорском флоте всего шесть месяцев.
Когда по авианосцу ударили торпеды, Кобари побежал на свой боевой пост в котельной № 12. Котельная была в огне. Даже асбестовое покрытие, считавшееся огнеупорным, было охвачено пламенем.
Кобари вспоминает: «Главный механик Сато приказал нам носить песок, сбивать им пламя, но даже это не помогло приостановить пожар. Потом мы увидели, что из сопла топливной форсунки вытекает нефть, и перекрыли трубу, чтобы затушить пожар».
Матрос Кобари слышал, как по трансляционной сети, когда она еще работала, кэптен Абэ объявил, что «Синано» не затонет. [178]
«Я был так взволнован, что даже не мог есть печенье, которое выдали нам бачковые. Мы носили бревна, чтобы укрепить закрытый люк затопленного отсека, расположенного ниже. И хотя мистер Сато тоже уверял нас, что корабль непотопляем, меня охватила дрожь, когда я увидел, что основной трубопровод, по которому поступал пар, находится под водой. Я знал, что корабль был обречен». Матрос Кобари был убежден, что вода «остановит наши машины». И еще: «Когда мы получили приказ подняться наверх, крен корабля уже достиг 40 градусов. Перед тем, как мы начали подниматься, мистер Сато посоветовал нам надеть носки на парусиновые ботинки, чтобы они не скользили по мокрой палубе...»
Матрос Исии тоже вел дневник и разрешил Тойоде использовать его при написании книги о «Синано». Это был самый молодой матрос, ему едва исполнилось шестнадцать лет. Он находился на своем боевом посту зенитной батареи № 125 6-й группы, когда «Синано» содрогнулся от ударов неприятельских торпед.
«Я дремал и свалился на палубу, — рассказывает он. — Главный старшина Мацумото приказал всему орудийному расчету искать перископ подводной лодки, чтобы тотчас же открыть по нему огонь».
Матрос Исии был уверен, что неприятельская лодка не покажется на поверхности в такой ситуации. Он писал:
«Наше оружие было бесполезным против подводной лодки.
Вскоре, когда у нас в первый раз вышел из строя электродвигатель, наш расчет послали вниз, в рулевое отделение, чтобы оказать помощь в ручном управлении «Синано». Хотя мы прилагали все усилия, но смогли повернуть штурвал всего на пять градусов.
При тусклом свете от запасного генератора мы выглядели полуобнаженными красными дьяволами, которые пытались невероятными усилиями привести в движение штурвал, обычно управляемый электрическим двигателем. В темноте, в чаду все это походило на сущий ад.
Когда вышел из строя второй генератор, я почти потерял надежду остаться живым. К счастью, вскоре мы получили приказ собраться на полетной палубе. Когда мы поднимались наверх, кто-то едва не задраил [179] надо мной люк. Я думаю, что был последним из нашего расчета, кому удалось спастись».
В насосной станции, находившейся на несколько палуб ниже, лейтенант Инада и восемь человек его команды безуспешно пытались устранить крен корабля, перекачивая воду из трюмов правого борта в помещения левого борта. Скоро они оказались все в ловушке. Единственную дверь, через которую они могли выйти, заклинило сильным напором воды. Некоторые матросы начали метаться и пронзительно кричать от ужаса. Попытки офицера успокоить их были бесполезны. О себе он не беспокоился и думал только о том, как с честью выполнить свой долг.
Кэптен Миками передал ему по переговорной трубе, что им навстречу пробирается спасательная партия, которая попытается освободить их при помощи ацетиленовых горелок.
Когда вода поднялась еще выше, кэптен Абэ сказал лейтенанту Инаде через переговорную трубу:
— Держитесь, моряки. Наши люди пробиваются в вам сверху.
— Благодарю вас, сэр, — ответил лейтенант Инада, — но я уже приготовился к смерти. Мы находимся в полной темноте. Вода все время прибывает. Пытаемся исправить насос.
Кэптен Абэ выразил надежду, что они благополучно выберутся наверх.
В то время, когда спасательная партия лихорадочно работала, стараясь разрезать стальной лист и пробраться к команде лейтенанта Инады, крен «Синано» все более увеличивался. Когда остановились двигатели и край полетной палубы уже почти касался воды, спасательная партия вынуждена была отступить.
Через пять часов после того, как «Синано» был атакован американской подводной лодкой, лейтенант Инада вызвал по телефону мостик. Там находился энсин Ясуда.
— Это говорит лейтенант Инада из насосной станции. Вода почти затопила нас. Скоро мы не сможем переговариваться с вами. Больше я не смогу докладывать обстановку.
Затем обреченный на смерть офицер спросил, который час.
— Сейчас восемь тридцать, лейтенант, — ответил энсин Ясуда. [180]
Тут лейтенант Инада прокричал свои последние слова:
— Я умираю раньше вас и молюсь теперь за «Синано» и его экипаж!
Энсин Ясуда передал последние слова офицера кэптену Абэ, который печально покачал головой и сказал:
— Мужество лейтенанта Инады и его матросов соответствует лучшим традициям императорского флота. О них всегда будут помнить грядущие поколения.
Кэптен Тераути и лейтенант Сибата, стоя на мостике эсминца «Юкикадзе», шедшего по левому борту авианосца, делились своим беспокойством по поводу перехваченных радиопередач с неприятельской подводной лодки, когда в корпус «Синано» стали врезаться торпеды.
После войны, давая интервью Тойоде, лейтенант Сибата живо вспоминал тот момент. Он как раз смотрел на громадный авианосец, когда раздался первый взрыв. Пламя так ярко осветило всю окружающую поверхность океана, что лейтенант вначале подумал, что торпеда ударила в левый борт. Сигнальщик тут же доложил на мостик о том, что «Синано» торпедирован. Кэптен Тераути объявил боевую тревогу и приготовился к атаке глубинными бомбами.
Узнав, что в «Синано» попали, по меньшей мере, еще три торпеды, лейтенант Сибата был удивлен, что авианосец сохраняет скорость. Пожав плечами, он решил, что кэптен Абэ знает что делает. Во всяком случае, «Синано» считался непотопляемым. Тем не менее, ему хотелось, чтобы кэптен Абэ изменил свой курс и направился на мелководье.
Крен на правый борт «Синано» увеличился до 15 градусов. По корабельной трансляционной сети, которая еще функционировала, раздался голос кэптена Абэ: «Я отдал приказ «Синано» направиться к мысу Сиономисаки. Всем оставаться на своих боевых постах. Мы должны выровнять корабль».
«Синано» шел все еще со скоростью почти 18 узлов. Морская вода врывалась в пробоины на корпусе. По всему авианосцу раздавались крики раненых и охваченных ужасом рабочих-корейцев.
Постоянно поступали доклады от аварийных партий. Они заносились в вахтенный журнал центрального поста борьбы за живучесть.
О каждом донесении немедленно докладывалось [181] кэптену Абэ, который вместе со старшими офицерами штаба находился на бронированном командном пункте на мостике.
Кэптен Миками тоже присоединился к командиру. Содержание донесений подтвердило худшие опасения кэптена Абэ Торпеды непостижимым образом поразили внутренние отсеки корабля. Противоминные були, опоясывающие корпус авианосца, не смогли смягчить их удары. Они врезались в бетонные були, как нож в масло.
— Хуже не бывает, — сокрушался кэптен Миками.—Четыре попадания, и три из них в цитадель авианосца, просто не понимаю, как такое могло случиться...
Энсина Ясуду, слушавшего их разговор, мгновенно охватило чувство обреченности. Цитадель! Это была наиболее защищенная часть авианосца — самое его сердце, где было установлено наиболее ценное оборудование. В этом месте, расположенном между 70-м и 186-м шпангоутами и простирающемся на всю ширину корабля, находились котлы, двигатели, рулевое оборудование, электронные приборы и аппараты, обеспечивающие связь, а также погреба с боеприпасами.
Наиболее важные функции корабля осуществлялись при помощи оборудования, размещенною в цитадели.
Вскоре после торпедирования авианосца кэптен Абэ вызвал командира боевой части связи коммандера Араки. Вместе они составили радиограмму бедствия SOS, которую решили отправить открытым текстом в военно-морскую базу Йокосука. Не было смысла тратить драгоценные минуты на то, чтобы зашифровать ее: противник и так знал местонахождение «Синано».
— Отправьте ее немедленно, коммандер, — приказал кэптен Абэ.
Офицер связи вручил текст старшине-радисту Ямагиси, который немедленно ее передал: «Синано» торпедирован в 03.17 в точке 108 миль пеленг 198 градусов от маяка Омаэ». То самое место, о котором энсин Ясуда докладывал раньше командиру. Радиограмма была передана в 3.30. Это сообщение должно было предупредить все японские корабли о присутствии в данном районе подводных лодок противника.
К 4.20, несмотря на усилия аварийно-ремонтных партий, скорость «Синано» стала падать. В связи с тем, что крен на правый борт увеличивался, кэптен [182] Абэ принял решение о затоплении пустых цистерн по левому борту.
На короткое время эта мера позволила уменьшить крен до 12 градусов.
Ближе к 5.00 взволнованный кэптен Миками доложил командиру корабля о том, что гражданские рабочие и бригада корейцев больше мешают, чем помогают корабельной команде в ее усилиях по спасении) корабля.
— Наши матросы принимают их за корабельных офицеров — из-за их одежды и головных уборов, похожих на военную форму. Судостроители в панике, выкрикивают различные приказания, сбивая с толку команду, пытающуюся держать авианосец на плаву. Она не знает, кому подчиняться...
— Может паника охватить всю команду авианосца?
— Да, сэр. У нас есть сведения, что матросы начинают бить друг друга, чтобы скорее выбраться наверх по трапу, другие толпятся на ангарной палубе, отказываясь выполнять приказы.
Кэптен Абэ понимающе кивнул головой:
— Хорошо, давайте освободим авианосец от гражданских лиц. Необходимо передать их на эсминец. Сколько их?
— Около трехсот, сэр.
— Прекрасно. Давайте избавимся от них.
Последовал приказ передать всех рабочих на эсминец, и кэптен Абэ спустился на полетную палубу сказать слова прощания.
— Рабочие военно-морской судоверфи, вы попали в необычное положение. Учитывая, что вы не являетесь военнослужащими военно-морского флота, я предоставляю вам право первыми покинуть наш авианосец. Вы, построившие этот корабль, являетесь теперь свидетелями его гибели. Теперь вам нетрудно понять, почему вы должны более добросовестно выполнять свою работу. Вы должны работать с большим усердием, делать все от вас зависящее, чтобы строить более надежные корабли для защиты Японии и императора. Прощайте!
Луна уже скрылась, и на востоке показалась полоса розового цвета. В глубине сознания Абэ на мгновение мелькнула мысль об обреченном авианосце «Хирю», такая же эфемерная, как рассвет. Неужели история повторится?.. [183]