Глава 14
Гнев и раздражение китайцев нежеланием союзников вести войну против Японии выплеснулись зимой 1942–43 годов. Началась беспрецедентная кампания с целью заставить Соединенные Штаты вести более активную и взвешенную политику в Азии. В рамках этой программы позднее Уэнделл Уилки выступал в Белом Доме и на объединенной сессии конгресса, ратуя за помощь Китаю. Эта программа дала мне первую и единственную возможность представить планы воздушного наступления в Китае высшему военному командованию союзников и обсудить эти проблемы непосредственно со Стилуэллом. Эти дебаты происходили в мае 1943 года в Вашингтоне во время конференции «Трайдент», в которой участвовали президент Рузвельт, премьер-министр Черчилль и Объединенный англо-американский комитет начальников штабов. Главной целью «Трайдента» было определить время и место вторжения в Европу. Второй задачей было определение военной политики союзников в Азии (впервые, между прочим).
Эта политика серьезно запоздала. В течение года, предшествовавшего конференции «Трайдент», произошли огромные изменения во внутреннем положении Китая и военной ситуации, которые были следствием поражений союзников в Азии. Стратегия генералиссимуса, отдававшего территорию, чтобы выиграть время, потеряла смысл после захвата японцами Бирмы. Китай отдал территорию, но полученное время оказалось растраченным попусту, так как союзники [318] не предпринимали никаких решительных действий. Британия и Соединенные Штаты в течение года отказывались даже рассматривать планы совместных действий в Азии. Китай был отрезан с суши и с моря, какие-то крохи снабжения доставлялись только воздушным путем через «Горб», поэтому он больше не мог позволить себе выжидать. Без эффективной помощи и решительных действий Китай слабел с каждым днем. Время, которое долго было союзником Китая, теперь начало работать на японцев.
Японцы перерезали все азиатские сухопутные и морские коммуникации, набросив Китаю на горло удавку. После 5 лет блокады ее воздействие начало сказываться все сильнее, раскручивая инфляционную спираль, которая через 2 года после победы над Японией взлетела на фантастическую высоту. До войны 3 китайских доллара обменивались на 1 американский. В конце 1943 года на черном рынке за 1 американский доллар давали уже 80 китайских, в сентябре 1945 года — уже 3000, в 1947 году — 12000, а в 1948 году — 600000.
Фермеры горных районов Западного Китая не могли производить достаточно продуктов, чтобы обеспечить голодающее население Свободного Китая. Нехватка продуктов приводила к тому, что их прятали. Цены на черном рынке стремительно росли. Когда в феврале 1943 года я инспектировал аэродромы Восточного Китая, неурожай зерна заставил людей есть древесную кору, рисовую солому, траву, но самое худшее было еще впереди.
Государственные служащие видели, что их заработная плата съедается инфляцией, и перед ними появлялся неутешительный выбор: либо голодать, либо стараться выжить любой ценой. Коррупция подрывала и без того разболтанную экономическую систему.
Состояние китайских армий постепенно ухудшалось вследствие долгого бездействия, голода и болезней. Даже самые лучшие дивизии лишь с огромным трудом могли набрать продовольствия, боеприпасов и оружия для одного короткого боя. Две армии удерживали фронт на Салуине, [319] имея только 12 французских 75-мм орудий образца 1907 года. Во всем Восточном Китае насчитывалось только 60 орудий, изготовленных в 4 различных странах. Нехватка транспорта и централизованной системы снабжения вынуждала войска заниматься реквизициями, что становилось непосильным бременем для голодающего населения. Первые серьезные внутренние беспорядки в Свободном Китае стали результатом столкновений из-за продовольствия между войсками и фермерами. На позициях вдоль Салуина малярия и холера выкашивали целые полки. В таких условиях китайские войска теряли боеспособность. Все более многочисленными становились случаи измены.
Черный рынок, кумовство, вымогательство чиновников и разлагающий яд всеобщей коррупции создавали атмосферу бессилия, подозрительности и отчаяния, которая, словно серая пелена, витала над рисовыми полями и горами Свободного Китая в тяжелые военные годы.
Японцы старались использовать тяжелое положение, в котором оказался Свободный Китай. Тающий престиж Великобритании и Соединенных Штатов привел к перемене в отношении Японии к китайцам. Вместо того чтобы действовать штыками, японцы предложили сесть за стол переговоров. Дикие зверства сменила подчеркнутая вежливость. Японская пропаганда начала усиленно использовать очень привлекательный лозунг: «Азия для азиатов, конец господству белого человека». Японцы из кожи вон лезли, чтобы убедить Китай, что ему не будет места в мире, где господствуют англо-американцы. Резко увеличилась вербовка китайцев в марионеточные войска. Впервые японцы почувствовали себя настолько уверенно, что использовали их в бою. Жестокие законы против контрабанды были ослаблены, чтобы позволить товарам японского производства поступать в пограничные районы Свободного Китая и постараться привязать их население к японской экономике. Между оккупированным и неоккупированным Китаем началась торговля. Вольфрам, ртуть, медь, тунговое масло и рис менялись на японские товары. [320]
Японская активность в районе Ишаня заметно усилилась, что указывало на подготовку наступления в этом районе. Японцы намеревались обойти ущелья Янцзы и двинуться на Чунцин. Почти до самой капитуляции они все-таки надеялись вывести Китай из войны и реализовать свою давнюю цель — создать континентальную империю в Азии. Даже в конце весны 1945 года они предприняли наступление в Китае, пытаясь опрокинуть неустойчивое центральное правительство.
Сочетание японского давления и безразличия союзников наложило заметный отпечаток на действия центрального правительства. Гоминьдан был единственной партией, которая управляла Китаем более 18 лет, однако он ни в коем случае не был политически монолитной структурой. Некое подобие того, что происходило в Гоминьдане, можно увидеть на примере сенаторов от южных штатов, которые ведут себя довольно независимо внутри демократической партии. Гоминьдан вступил в войну достаточно либеральной организацией, по крайней мере по китайским меркам. Однако внутри него всегда шла ожесточенная борьба между прогрессистами и традиционалистами. Большинство прогрессистов получило образование в Америке, они свободно говорили по-английски и верили, что будущее Китая зависит от построения долгосрочных дружеских отношений с Соединенными Штатами. Эти люди ратовали за образование, технический прогресс и политические реформы Китая. Традиционалисты принадлежали к китайским политикам старой школы и твердо стояли за изоляционизм, неограниченную власть правительства и смотрели на государственную службу как на инструмент увеличения личного состояния и власти. Они резко выступали против всего иностранного, и часть этой группы желала заключить союз с Японией для борьбы против западных держав.
Судьба фракции модернистов внутри Гоминьдана во многом зависела от американской политики в отношении Китая. Ее лидеры служили мостиком между Соединенными Штатами и Китаем, а их позиции внутри Гоминьдана во [321] многом зависели от способности получать иностранную помощь. Когда закон о Ленд-лизе был распространен на Китай, были выданы займы и сформирована Американская Добровольческая Группа, их престиж находился на высоком уровне. Но когда Соединенные Штаты не сумели выполнить большинство своих обещаний, а благодаря Стилуэллу и Бисселу основная часть американского снабжения застряла в Индии, влияние модернистов упало почти до нуля. Неспособность американских политиков эффективно поддержать этот элемент Гоминьдана стал одним из самых трагических аспектов нашего блуждания в Китае. Крайняя потребность в американском снабжении для укрепления своих позиций вынудила модернистов войти в острую конфронтацию со Стилуэллом, который рассматривал поставки по Ленд-лизу в Китай только в рамках своего бирманского проекта. Когда в октябре 1943 года модернисты едва не добились успеха, требуя убрать Стилуэлла из Китая, он без колебаний заключил союз с самыми реакционными слоями Гоминьдана, только чтобы сохранить свой проект. Так он сыграл на руку тем, кто критиковал наши действия в Китае. Последующие требования Стилуэлла относительно реформ экономики и армии Китая были сделаны уже слишком поздно. Ведь именно он помог традиционалистам вышвырнуть прогрессистов из китайской армии и правительства.
Прежде чем весной 1943 года я вылетел в Вашингтон, генералиссимус сообщил мне, что моральный дух китайцев упал до самой низкой отметки с начала войны. Он предупредил, что требуется план немедленных и решительных военных действий в Китае, чтобы вдохнуть новые силы в китайское сопротивление,
Но только 13 августа я смог отправить Стилуэллу радиограмму с требованием немедленных действий в Китае:
«Положение на Дальнем Востоке выгладит совершенно критическим. Волнения в Индии, японская угроза нашей транспортной системе в Бирме. Решительное сопротивление наступлению [322] МакАртура на островах и китайская пассивность из-за нашей неспособности оказать требуемую воздушную поддержку и поставки по Ленд-лизу содержат элементы серьезной опасности американским военным усилиям.Ось продолжает одерживать победы на всех фронтах, тогда как союзники не могут начать решительное наступление нигде. Действия маленькой, но эффективной американской авиагруппы в Китае могут во многом облегчить положение. Она может уничтожить большое количество военных материалов, перевозимых через Формозу на южные острова для использования против МакАртура. Подтолкните китайские сухопутные силы к действиям против японцев в оккупированной зоне. Нейтрализуйте активность японской авиации в Бирме и Индо-Китае. Снимите непосредственную японскую угрозу Индии. Обезопасьте нашу воздушную транспортную линию в Китай. Успешное наступление поднимет дух всех союзных держав.
В течение 2 месяцев я демонстрировал эффективность применения воздушных сил, имея только горстку самолетов. Если мне дадут 500 истребителей и бомбардировщиков плюс 100 транспортных самолетов, а также полную свободу действий на театре, я возьму на себя ответственность за решение перечисленных задач.
К настоящему времени американский самолет в любом месте уничтожает от 8 до 10 вражеских самолетов, одновременно повреждая не меньше этого числа. Чтобы достичь этого, я требую выделить мне указанное число самолетов и поставить их в течение 5 месяцев. Из-за крайней тяжести сложившейся ситуации требуются немедленные действия.
Требую, чтобы эта радиограмма была передана генералам Маршаллу и Арнольду для принятия решения и необходимых действий».
Для Стилуэлла не составило труда сунуть эту радиограмму под сукно. Вообще откладывание дела в долгий ящик стало его любимым приемом. Контроль Стилуэлла над службой военной цензуры на КБИ-театре позволило ему перекрыть все возможные каналы утечки информации. [323]
Именно в это время был выпущен приказ, запрещающий штабу КВОС публиковать любую информацию о воздушных операциях. Все пресс-релизы выпускал только штаб Стилуэлла — в Чунцине или Нью-Дели. Это не только означало задержку от одного до трех дней, но также позволяло лакеям Стилуэлла править все сообщения так, как желал их хозяин.
Громогласно расписывая налеты КВОС на Ханькоу, Гонконг, Кантон, Ханой и Бирму как действия «собственных самолетов», Стилуэлл сумел создать иллюзию, будто в Китае действуют гораздо более крупные силы. Все упоминания о крошечных размерах КВОС цензоры безжалостно вычеркивали. Японцы также предпочитали поддерживать этот обман, утверждая, что в Китае находится множество американских самолетов. Это позволяло им маскировать собственные поражения. Однако они-то прекрасно знали нашу истинную силу. Только американский народ оставался в неведении.
Военное министерство, от генерала Маршалла до последнего клерка, получало информацию исключительно от Стилуэлла. Таким образом, совершенно фальшивая версия Стилуэлла относительно положения в Китае стала официальной точкой зрения. Как и во всех подобных случаях, на диссидентов обрушивалась вся тяжесть праведного гнева начальства. Полковник Мэриан Купер, который тогда служил моим начальником штаба, написал личное письмо генералу «Дикому Биллу» Доновану, начальнику Управления Стратегических Служб и личному другу президенту Рузвельта. Купер описал истинное положение дел в Китае. Когда Донован запустил это письмо по вашингтонским коридорам, Военное министерство немедленно добилось перевода Купера из Китая «по медицинским показаниям».
Самую серьезную брешь в построенной Стилуэллом дамбе лжи и цензорских запретов пробил Уэнделл Уилки, посетивший Китай во время кругосветного путешествия в качестве личного посланника президента Рузвельта. Уилки произвел колоссальное впечатление на китайцев. Его неотесанная внешность и жизнерадостность полностью соответствовали [324] представлениям китайцев о важных американцах. Он говорил с китайцами о конкретных вещах, которые они понимали, — о необходимости расширения транспортной сети, разработке национальных ресурсов, увеличении производства продовольствия.
Во время своего пребывания в Чунцине Уилки переговорил по телефону со штабом КВОС, который тогда находился в Бишане. Он потребовал визита туда и конфиденциальной беседы со мной. Я ответил, что не могу на это согласиться, пока действует запрет Стилуэлла. На следующий день, 11 октября 1942 года, Уилки и Стилуэлл приехали в Бишань на штабном автомобиле генерала. Стилуэлл заявил, что я могу разговаривать с Уилки о чем только захочу. Пока мы с Уилки беседовали в течение 2 часов, Стилуэлл сидел в другом кабинете и ждал.
Когда Уилки узнал, что наши широко разрекламированные налеты производились силами менее дюжины бомбардировщиков и что мы защищали весь Китай силами 50 истребителей, он был просто потрясен. Географический размах наших операций, успешные бои, когда мы уничтожали 8 самолетов на один потерянный, создали у него, как и у других американцев, впечатление, что наша группа является большим и хорошо обеспеченным соединением. Уилки попросил меня изложить наши проблемы в детальном письме, которое он пообещал передать прямо президенту Рузвельту. Мы с полковником Купером просидели почти всю ночь, готовя это письмо, и отправили его в Ченду самолетом. Уилки получил его, прежде чем отправиться дальше в Сибирь и на Аляску. Я полностью приведу это письмо.
«8 октября 1942 года.Мистеру Уэнделлу Уилки,
специальному представителю президента,
как главнокомандующего Вооруженными Силами.
Вы заявили мне, что являетесь непосредственным представителем, как в военном, так и в политическом плане, президента [325] Соединенных Штатов. Вы приказали мне подготовить рапорт непосредственно вам относительно военных операций против Японии на китайской территории. Я исполняю это распоряжение.
1. Японию можно разбить в Китае.
2. Ее можно разбить такими малыми силами авиации, что на других театрах это выглядело бы глупостью.
3. Я уверен, что если бы мне дали реальную возможность командовать такими воздушными силами, я сумел бы разбить Японию. Я верю, что могу сделать это так, что будут спасены жизни тысяч американских солдат и моряков, и наша страна заплатит относительно небольшую цену.
4. Я говорю это с полной уверенностью, но верю, что это не является самолюбованием. Причины моей уверенности основываются на том факте, что с 1923 года я всегда был твердо убежден, что Япония начнет войну против Соединенных Штатов. Я посвятил лучшие годы своей военной жизни изучению этой проблемы. В течение 5 лет я работал неофициальным советником Китайских ВВС. На этой должности я в течение 5 лет руководил войной против Японии. Последний год я сначала командовал АДГ, а потом Китайским Воздушным Оперативным Соединением. Ни разу я не имел в Китае более исправных 50 истребителей, чтобы противостоять огромным силам японской авиации. Это крошечное истребительное соединение под моим командованием уничтожило более 300 японских самолетов достоверно и еще около 300 вероятно. Я верю, что наш общий счет составляет около 600 самолетов, при том, что мы потеряли 12 пилотов АДГ и 4 пилотов КВОС. Бомбардировочные силы КВОС состояли максимум из 8 средних бомбардировщиков. С ними я провел 25 рейдов против японских сооружений, войск, кораблей, не потеряв ни одного человека и самолета от действий противника.
5. Когда я прибыл в Китай, Китайскими ВВС руководили итальянские советники. Еще до вступления Америки в войну (потому что я верил, что нам придется сражаться с державами Оси и Японией) я добился высылки итальянцев из Китая. Я пользовался полным доверием генералиссимуса и всех высших китайских [326] лидеров. Если я завоевал их доверие, это произошло потому, что: а) я был генералом-победителем; b) я никогда не врал китайцам и никогда не обещал больше, чем считал возможным сделать.
6. Сейчас я совершенно уверен, что, если меня назначат американским военным командующим в Китае, я не только добьюсь разгрома Японии, но также смогу превратить китайцев в надежных друзей Соединенных Штатов. Я уверен, что смогу создать такое доброе отношение, что Китай станет огромным и дружески настроенным торговым партнером на много лет вперед.
7. Военная задача является очень простой. Она была усложнена неуклюжей, нелогичной военной организацией и людьми, которые не понимают сути воздушной войны в Китае.
8. Чтобы разбить Японию, мне потребуется совсем небольшая американская авиагруппа — 105 современных истребителей, 30 средних бомбардировщиков и на последней фазе, через несколько месяцев от сегодняшнего дня, 12 тяжелых бомбардировщиков. Однако численность этого соединения следует поддерживать постоянно. Мы будем нести потери, однако потери нужно восполнять. Я считаю 30 процентов запасных истребителей и 20 процентов бомбардировщиков достаточным значением.
9. Я имею основания заявить, что смогу добиться крушения Японии, потому что уверен — мы сможем ликвидировать японские ВВС, как эффективную силу, вероятно в течение 6 месяцев и в течение года наверняка. Я профессиональный летчик-истребитель, и это мое мнение как профессионала. Оно основано на простых фактах. Производство самолетов в Японии ограничено. Я могу заставить японские ВВС сражаться в том месте, которое выберу сам. Поставив их в такое положение, я могу ликвидировать их эффективность. После того как японская авиация будет ликвидирована, как эффективная сила, наш флот сможет действовать свободно, а генерал МакАртур сможет вести наступление на юго-западе Тихого океана беспрепятственно. Тем временем, действуя с авиабаз Восточного Китая, я гарантирую уничтожение главных промышленных центром Японии. Ни одна [327] другая страна не является столь уязвимой для воздушных атак. Перерезать морские коммуникации Японии с ее новоприобретенной империей будет крайне простым делом. Когда будут решены обе названные выше задачи, полный военный разгром Японии можно считать гарантированным и легким.
10. Для того чтобы эффективно поддерживать небольшое авиационное соединение, упомянутое выше, следует создать линию воздушного снабжения между Индией и Китаем. Организация такой воздушной линии является сущим пустяком по сравнению с целями, которых удастся достигнуть. Это сухая констатация факта. Организация и обеспечение работы воздушных перевозок являются детской игрой по сравнению с трудностями, которые пришлось преодолеть при создании Южно-американской линии компании «Пан Америкен» и ее атлантических и тихоокеанских линий. Ей требуется только хорошее командование и хорошее управление. Количество грузов, которые можно перевозить по этой воздушной линии, что обеспечит действия авиагруппы, является относительно небольшим. Небольшие расчеты могут подтвердить несложность этой задачи.
11. Предложенный план защиты этой линии перевозок является примером ортодоксального, закоснелого военного мышления. Он не имеет реального военного значения. План демонстрирует полное непонимание принципов использования воздушной мощи и даже основных принципов военной стратегии. Я буду защищать эту воздушную линию точно так же, как Сципион Африканский защищал Рим, когда Ганнибал стоял у ворот. Сципион атаковал Карфаген, и карфагеняне по необходимости были вынуждены отозвать Ганнибала и его армию обратно в Африку для защиты Карфагена. Тогда так же я буду защищать транспортный маршрут, нанося удары по японским коммуникациям на юго-западе Тихого океана, а потом и по самому Токио. Японские ВВС будут просто вынуждены вести бои над Восточным Китаем и Токио. У японцев просто не хватит самолетов, чтобы одновременно сражаться над транспортным маршрутом в Индии, в Бирме, Юннане и над Токио. Ни один нормальный командир в военной истории не мог предложить лучшей альтернативы такому плану. Грант приказал Шерману совершить [328] марш в сердце юга, уничтожить все запасы армии Ли и перерезать ее коммуникации, в то время как сам Грант связывал боями армию Ли в северной Виргинии. После того как коммуникации Ли были перерезаны, а припасы уничтожены, Ли был разгромлен, а Конфедерация рухнула. Я планирую проделать то же самое в Китае с японской авиацией. Японцы должны удерживать Гонконг, Шанхай и долину Янцзы. Эти пункты были жизненно важны для самой Японии. Я могу вынудить японские ВВС драться, чтобы защитить эти пункты, используя лучшую в мире сеть наблюдения и оповещения. Я уверен, что, применяя такую тактику, смогу уничтожать японские самолеты в соотношении 10 или даже 20 к 1. Когда японская авиация откажется вступать внутрь моей сети оповещения, я начну наносить удары средними бомбардировщиками по их морским коммуникациям на юго-западе Тихого океана. За считанные месяцы противник потеряет так много самолетов, что с ПВО Японии уже можно будет не считаться. Тогда я смогу атаковать саму Японию с аэродромов Цюйчжоу и Лишуя. Моя авиация сможет выжечь два основных промышленных района Японии Токио и треугольник Кобе-Осака — Нагоя. После этого Япония не сможет снабжать свои армии в недавно приобретенной империи в Китае, Малайе, Голландской Ост-Индии военными припасами. Откроется дорога к наступлению китайской армии в Китае, американскому флоту на Тихом океане, МакАртуру — из его австралийской цитадели. Все это будет достигнуто сравнительно дешевой ценой.
12. Проводя эти операции, я обеспечу наземные сооружения восточной оконечности воздушного маршрута в Юннане, то есть Куньминь, Шаньюй и так далее. Если японцы сумеют быстро перебросить крупные силы авиации в Бирму для удара по воздушному мосту Индия — Китай, тогда, действуя по внутренним операционным линиям, я могу быстро вернуть истребители и встретить японцев над их бирманскими аэродромами. Я буду уничтожать любые силы, которые они бросят против нас.
Весь мой план очень прост. Я его долго обдумывал. В течение 5 лет я создавал и развивал сеть наблюдения и оповещения, чтобы сражаться именно таким образом. Я не имею ни малейших сомнений в успехе. [329]
13. Однако, чтобы добиться этой цели, мне совершенно необходимо получить полную свободу руководства боевыми действиями, а также право напрямую обращаться к генералиссимусу и китайским властям. Насколько я знаю, генералиссимус также этого желает. Я не делал бы столь уверенных заявлений, если бы во время операций АДГ не был вынужден оглядываться назад, так как мои авиабазы рисковали подпасть под атаку вражеских наземных сил. Лишь когда эта опасность отступала, я мог уничтожать по 20 японских самолетов на каждый свой потерянный. И даже при наличии такой опасности я бы не отступил, если бы у меня были бомбардировщики и разведчики.
Если мне будет дано право отчитываться только перед генералиссимусом, я намерен вести в Китае комбинированные операции с участием наземных войск и авиации.
14. Я снова повторяю, что весь этот план позволит китайским войскам действовать успешно и практически наверняка даст возможность МакАртуру развернуть успешное наступление. Он окажет весомую помощь действиям флота на Тихом океане. Более того, он превратит Китай в нашего верного друга на многие годы после войны.
КЛ. Ченнолт, бригадный генерал Американских ВВС».
Уилки доставил это письмо президенту. Тот передал его в Военное министерство, где оно вызвало большой скандал.
Личное вмешательство доктора Суна и телеграммы генералиссимуса вызвали большой резонанс в Белом Доме. Первоначальное решение Рузвельта и Черчилля, принятое в декабре 1941 года, относительно приоритета Европейского театра было воспринято китайцами с пониманием. Но когда на конференции в Касабланке в январе 1943 года вопросы войны в Азии даже не были включены в повестку дня, китайцы настолько резко выразили свое недовольство, что оно было ясно услышано даже в Марокко. Генералы «Хэп» Арнольд и Брегон Сомервелл были отправлены из [330] Касабланки в Чунцин, чтобы смягчить генералиссимуса новыми обещаниями. Чан Кай-Ши резко потребовал создать в Китае отдельное американское авиационное командование из 500 самолетов и доставлять через «Горб» 10000 тонн грузов ежемесячно, чтобы обеспечить действия этого соединения. Арнольд пообещал посмотреть, что он сможет сделать. Но китайцы давно уже перестали верить обещаниям.
3 марта 1943 года я получил сообщение о производстве в генерал-майоры. Через 7 дней было объявлено о создании в Китае XIV Воздушной Армии. Теперь мое соединение было выведено из подчинения Бисселу. В середине марта бомбардировочная группа четырехмоторных В-24 «Либерейторов» прибыла в Индию для передачи XIV Армии. 27 марта бригадный генерал Эдгар Э. «Базз» Гленн прибыл, чтобы стать моим начальником штаба. Он привез первую большую группу штабных офицеров, которая появилась в Китае с начала войны. Гленн также привез приказ Арнольда Стилуэллу, в котором говорилось, что по требованию президента Рузвельта контроль над перевозками по маршруту «Горб» передается от Биссела мне. Президент воздержался от подписания прямого приказа только после заверений Арнольда, что это и так будет сделано. Это была самая хорошая новость, так как полевой командир, не контролирующий собственные коммуникации, неизбежно окажется в тяжелом положении. Гленн передал эти письменные приказы Стилуэллу, который, как всегда бывало, когда он сталкивался с неприятными новостями, сунул их в папку и поскорее забыл. Стилуэлл так и не выполнил приказ президента. Маршрут «Горб» остался в распоряжении Биссела.
В конце марта президент Рузвельт телеграфировал генералиссимусу, что новые самолеты будут отправлены в Китай как можно быстрее. Точно так же будет ускорена доставка снабжения, которое позволит им сражаться.
Чтобы уравновесить эти перемены, на нас обрушилось полное закрытие маршрута «Горб», которое вынудило XIV Воздушную Армию в начале апреля прекратить все [331] операции. Так как мы не имели никакого приоритета при получении грузов на этом маршруте, Стилуэлл и Биссел выделили нам на март 1986 тонн согласно нашим требованиям. Однако, когда наземные части Стилуэлла и тыловая служба снабжения забрали свое, от нашей заявки осталась только 1000 тонн. Из нее мы получили всего 625 тонн. Муссонные дожди, которые обрушились на Ассам в начале апреля, на месяц раньше чем обычно, доказали полную неспособность Биссела подготовить свой конец маршрута «Горб». 5 из 6 аэродромов, построенных под его руководством, превратились в болота, совершенно бесполезные для полетов. Полковник Александер, который в декабре 1942 года был назначен начальником Транспортного Командования, работающего на этом маршруте, был вынужден загнать все свои транспортные самолеты и 308-ю группу тяжелых бомбардировщиков на единственную бетонную полосу в Чабуа — единственную на всю долину Ассама! Теперь грузы поступали по воздушному мосту буквально по каплям. Из 245 тонн, которые должна была получить XIV Воздушная Армия за первые 10 дней апреля, были доставлены только 45 тонн. У меня не было иного выбора, как приостановить все боевые операции, пока положение со снабжением не улучшится.
Мы все еще утрясали наши штабные структуры и учили прибывших офицеров географии Азиатского континента, когда 20 апреля я получил телеграмму от Стилуэлла. Генерал сообщал, что прибудет в Куньминь в 17.00. Я поехал на аэродром, чтобы встретить его.
Когда он вышел из самолета, то изумленно уставился на меня. «А где ваш багаж? Разве вы не готовы лететь?» — проворчал он.
«Куда лететь?» — в свою очередь спросил я.
Мы молча смотрели друг на друга несколько секунд. Потом Стилуэлл отвел меня к хвосту самолета, чтобы не слышали остальные офицеры. Я все-таки сумел убедить его, что не имею ни малейшего представления, куда он направляется. Выяснилось, что нас вызвали в Вашингтон, и [332] Стилуэлл подозревал, что это результат каких-то моих закулисных махинаций. Он немедленно покинул Индию и ожидал, что я полечу вместе с ним.
Я был застигнут врасплох. Я получил разрешение встретиться с генералиссимусом и договорился догнать Стилуэлла в Карачи через 2 дня. Я вылетел в Чунцин рано утром на следующий день, но генералиссимус не мог мне помочь. Он сказал, что я должен убедить Рузвельта в необходимости срочных военных операций для помощи Китаю, увеличении поставок и полном освобождении авиации от контроля Дели. Я сообщил Чан Кай-Ши, что у нас уже есть независимая воздушная армия и единственное, в чем мы реально нуждаемся на сегодняшний день, так это в увеличении поставок снабжения. Во второй половине дня я вернулся в Куньминь и на следующий день прилетел в Карачи, как и обещал Стилуэллу. За 2 дня я пролетел 2800 миль. Пролетая над долиной Ассама, я получил прекрасную возможность полюбоваться аэродромами, которые построил Биссел. Они все были залиты сверкающей на солнце водой.
У Стилуэлла в Карачи стоял С-87, подготовленный к долгому перелету в Вашингтон. Расставшись с генералиссимусом в Чунцине, я не имел точного плана стратегии авиации в Китае. Но было бы лучше иметь такой план, когда мы приземлимся в Вашингтоне. Пока наш переоборудованный из «Либерейтора» транспортный самолет летел над Африкой, Атлантикой и Южной Америкой, я лихорадочно строчил в блокноте, хотя моя автоматическая ручка на больших высотах текла. Кейс, уложенный на колени, служил мне письменным столом. Стилуэлл часто смотрел на меня сквозь холодно поблескивающие очки, но я был слишком занят, чтобы гадать, о чем он думает. Когда мы прилетели в Вашингтон, черновик плана был готов. Я поймал Джона Олсопа, который работал в китайской Службе снабжения обороны, и заставил его перепечатать рукопись. Через 2 дня план лег на стол конференции «Трайдент» и в конце концов стал основой для мер, которые мне пообещали принять президент Рузвельт и премьер-министр Черчилль. [333]
Вскоре после прибытия в Вашингтон я встретил подполковника Гарольда «Батча» Моргана, который был стержнем 11-й бомбардировочной эскадрильи в Китае. Я вернул его на военную службу, взяв к себе в качестве адъютанта. «Батч» оказался единственным штабным офицером, который помогал мне в течение месяца всех этих конференций. Когда начались особо секретные совещания, «Батч» остался за дверью, и я был вынужден обходиться без адъютанта. Мы выглядели довольно странной парочкой среди лощеных завсегдатаев коридоров Пентагона. Я был одним из летчиков АДГ, который вернулся в армию без мундира. Самое лучшее, что я смог найти, — оливковую куртку довоенной поры, серые шерстяные брюки и черный галстук. Ничего предусмотренного уставом у меня не было! «Батч» служил в КВОС, и сохранил свои заплатанные брюки. Мы делили кабинет со Стилуэллом, которого сопровождала походная свита, превышающая по численности мой штаб, оставшийся в Китае. Контраст был просто ужасным. С одной стороны сидел Стилуэлл со своими адъютантами. Свежевыглаженная форма сверкала погонами, пуговицами и пряжками, а также разноцветными ленточками «фруктового салата». По другую сторону стола сидели оборванцы, представляющие XIV Воздушную Армию.
Когда мы еще летели над Африкой, японцы сумели проникнуть в Юнпинь и застигли истребители XIV Воздушной Армии на земле. Более 200 китайских кули, работавших на летной полосе, и 2 американцев были убиты. 5 Р-40 и 1 С-47 были сожжены, 11 Р-40 были повреждены. Это был один из тех досадных инцидентов, которые являлись результатом нехватки снабжения. Япошки впервые появились несколько дней назад, и тогда наши истребители поднялись в воздух. Японцы удрали. Командир эскадрильи знал, что вскоре бензин кончится, если он будет применять такую тактику. На третий день он решил ждать сообщения от станции сети оповещения на реке Меконг и лишь потом взлетать. Но станция ничего не передала, и противник появился внезапно. [334]
В тот день, когда я приземлился в Вашингтоне, японцы попытались подсластить коммюнике по случаю дня рождения императора 29 апреля и совершили налет на Куньминь. Снова истребители не смогли обнаружить противника до того, как он сбросил бомбы. Мой новый начальник оперативного отдела штаба полковник Дон Лайон и пилот В-25 были убиты. Генерал Гленн был ранен. Наши автомобили были уничтожены бомбами. Я был готов вылететь обратно в Китай через час после получения радиограммы от генерала Гленна, описавшего эту бомбежку. Вместо этого мне пришлось провести в Штатах целый месяц, высиживая на бесконечных конференциях, обедах и коктейлях, выслушать множество речей, позировать фоторепортерам, встречаться с многочисленными авторами, которые жаждали написать мою биографию. В моей записной книжке появилось множество интересных имен: президент Рузвельт, премьер-министр Черчилль, генерал Маршалл, президент Филиппин Мануэл Кезон, Гарри Гопкинс, сэр Джон Дилл, Гровер Ленинг, Дональд Нельсон, Лейланд Стаув, доктор Сун, Бэрдетт Райт, Уолтер Липпман, Билл Буллит, Феликс Франкфуртер, Джозеф Грю, полковник Фрэнк Нокс, Джеймс В. Форрестол, Бернард Барух, Генри Моргентау, Генри Стим-сон и целая галактика генеральских звезд. По сравнению с суровыми военными буднями сверкающая светская жизнь в Вашингтоне весной 1943 года выглядела чем-то инопланетным. Единственное удовлетворение я испытал потому, что покинул Вашингтон 2 года назад отставным капитаном, а вернулся генерал-майором. То раболепие, с которым меня встретили некоторые бывшие противники в Пентагоне, просто поражало.
Характер азиатской части конференции «Трайдент» был предопределен заранее. Англичане просто не желали начинать никаких активных действий в Азии, пока не почувствуют себя достаточно сильными, чтобы вернуть Сингапур. Они страдали от такого же психологического комплекса вины в отношении Сингапура, как Стилуэлл в отношении Бирмы. [335]
Очень быстро началась битва между Стилуэллом и Ченнолтом. Мое участие в нем глубоко возмутило Военное министерство, так как оно нарушало все пункты строгого военного протокола. Я был младшим партнером делегации КБИ-театра и не имел даже звания помощника. Младших партнеров должно быть видно, но не слышно. Мой стул находился в самом углу, где трудно было четко слышать все переговоры. Стилуэлла, как старшего партнера, постоянно просили высказать свое мнение первым, и только после спрашивали меня. Это ставило меня в неловкое положение, так как я обычно высказывал нечто противоположное мнению своего командира. За это я немедленно получал выговор от Стилуэлла или его старого друга Маршалла. Англичане, которые имели свои собственные проблемы со Стилуэллом, с трудом скрывали изумление, глядя на такой поворот событий.
Я был рад получить возможность изложить свои взгляды перед высшим военным командованием союзников, открыто защищать свои планы от критики. Внутри военной системы такие случаи выпадают крайне редко. С другой стороны, Стилуэлл возмущался потому, что был вынужден начать открытые дебаты вокруг своих военных операций. Ему казалось, что ниже достоинства командующего театром военных действий оправдывать свои решения перед подчиненными. Во время конференции «Трайдент» генерал был краток, угрюм и нетерпелив. Даже его друзья Маршалл и Стимсон были разочарованы таким поведением.
Основное разногласие между нами заключалось в том, следует ли вести войну в Бирме, пытаясь прорвать хорошо подготовленный оборонительный периметр, где противник держался настороже и намеревался сражаться до последнего в рамках своей стратегии обороны, или лучше атаковать в Китае, где немедленный удар мог поразить жизненно важные центры врага. Причем этот удар был бы нанесен в том пункте, где противник не был готов и не желал сражаться. Стилуэлл намеревался готовить китайские пехотные дивизии в Индии по американской методике, оснастить их американским оружием, а затем привести обратно [336] в Бирму, чтобы стереть позор своих поражений и открыть дорогу в Китай. Он предлагал массированное наступление, в рамках которого англичанам предстояло захватить Рангун, проведя десантную операцию, а обученные американцами китайские дивизии прорвали бы фронт на Салуине и начали наступление навстречу его войскам в северной Бирме. После того как японцы будут изгнаны из Бирмы, Стилуэлл предлагал подготовить побольше солдат в Восточном Китае и начать наступление с целью открыть какой-нибудь порт в Восточном Китае для американского флота, наступающего через Тихий океан на запад. На первый взгляд это было вполне разумное предложение, однако по самым оптимистичным оценкам на его реализацию потребовалось был 10 лет. При этом ни в одном из выступлений Стилуэлла я не слышал ни единого слова про авиацию. Его план снабжения основывался на использовании мулов и грузовиков, движущихся по дорогам, которые не могли обеспечить снабжение даже одной американской дивизии. Он намеревался сражаться только на земле, используя своих любимых «людей в окопах».
Мой план представлял примерно ту же самую концепцию, которую я предложил Уэнделлу Уилки — использование Китая в качестве платформы для воздушного наступления на жизненные центры Японии. Количество самолетов было несколько увеличено — до 150 истребителей, 70 средних бомбардировщиков и 35 тяжелых. В первые 3 месяца по маршруту «Горб» требовалось доставить 4790 тонн грузов, а потом поставки следовало увеличить до 7129 тонн ежемесячно, чтобы XIV Воздушная Армия могла действовать на Китайском театре. Это было гораздо меньше, чем требовалось для одного вылета соединения тяжелых бомбардировщиков в Европе. Такие скромные вложения были возможны потому, что вся тихоокеанская стратегия основывалась на тесном взаимодействии армии, авиации и флота, наступающих через Тихий океан.
С лета 1942 года, когда я начал готовить этот план, положение на японском оборонительном периметре почти не [337] изменилось. Китай по-прежнему оставался единственным местом, откуда союзники могли ударить японцев прямо в пах. И оно сохранялось еще несколько месяцев, до осени 1944 года. Мы уже наносили удары по портам на Янцзы, Гонконгу, Ханькоу, Кантону, угольным портам и районам сосредоточения японских войск в Индо-Китае. Важнейшие японские коммуникации, проходящие через Формозский пролив и Южно-Китайское море, находились в пределах досягаемости средних бомбардировщиков, базирующихся в Гуйлине. Японские индустриальные центры Кобе, Токио, Нагоя, Нагасаки, Осака, Иокогама были в пределах досягаемости В-24 с баз Восточного Китая. 308-я тяжелобомбардировочная авиагруппа уже находилась в Китае.
Самым важным была согласованность немедленных действий. При некотором желании и капле воображения можно было наладить доставку грузов через «Горб». Тогда про-тивоавиационный блиц можно было начать этим же летом, как только в июле над Восточным Китаем установится хорошая погода. Если получить достаточно времени для очистки от вражеской авиации китайского неба, то налеты В-24 на Японию можно было бы начать еще до конца 1943 года, я был в этом совершенно уверен. Это было бы на 6 месяцев раньше начала спорадических бомбежек Японских островов, которые проводили В-29 с большой высоты, и на 15 месяцев раньше, чем начались их реальные налеты с использованием зажигательных бомб.
Мой точный расчет показывал, что двухмесячную кампанию против японских ВВС в Китае следует начать в июле. Японцы не намеревались отправлять в Китай крупные силы авиации, но в случае нашего решительного наступления они будут вынуждены либо отражать его, либо их военная экономика получит сильнейший удар. В последний месяц операции против вражеских ВВС бомбардировщики В-25 начнут бомбить порты китайского побережья, острова Хайнань и Тонкинского залива. На второй фазе, которая должна начаться в сентябре 1943 года, район действий В-25 будет расширен до Формозского пролива и [338] Южно-Китайского моря. 308-я тяжелобомбардировочная авиагруппа будет переброшена на аэродромы Восточного Китая и начнет наносить удары по Формозе и району Нанкин — Шанхай. При благоприятном развитии событий уже в ноябре можно будет начать бомбежку японского судоходства от южной оконечности Кореи до бухты Камрань во Вьетнаме, а также начать операции против промышленных центров Хонсю и Кюсю. Это выглядело фантастично, если вспомнить о минимальных затратах сил и средств, но XIV Воздушная Армия в конце концов провела все эти операции, исключая только бомбежки Японии.
Чтобы начать действовать, вдобавок к силам, уже находящимся в Китае, мне требовались 3 истребительные и 3 бомбардировочные (В-25) эскадрильи. Но также требовалось увеличить перевозки по маршруту «Горб» до 4700 тонн в месяц.
Основными возражениями Стилуэлла против моего плана были следующие:
1. Доставку снабжения по воздуху через Гималаи нельзя увеличить настолько, чтобы выполнить мои требования. Транспортное Командование ВВС быстро опровергло это утверждение, буквально через 8 месяцев доведя ежемесячные перевозки до 13000 тонн.
2. Любое увеличение активности авиации в Китае спровоцирует японцев начать наступление, чтобы захватить авиабазы Восточного Китая, которые намеревается использовать XIV Воздушная Армия. Стилуэлл решил, что для защиты этих баз потребуются 50 китайских дивизий. Я всегда считал эти оценки просто смешными, учитывая его собственное желание отвоевать Бирму силами 2 китайских дивизий и 3000 американских солдат. Ведь эта работа в итоге потребовала усилий 100000 китайских солдат, британской 15-й Армии, американских X и XIV воздушных армий, диверсантов Уингейта и 1-го воздушного командования ВВС США. Я утверждал, что при американской воздушной поддержке китайских войск хватит для удержания баз даже в случае крупного наступления японцев. Если японцы [339] начнут генеральное наступление в Китае, они будут вынуждены ослабить свой фронт в других местах, что вполне компенсирует наши вероятные потери в Китае.
Стилуэлл постоянно напоминал о судьбе аэродромов в провинции Чжэцзян, которые были захвачены японцами в ходе наступления, спровоцированного рейдом Дулитла весной 1942 года. Я подчеркнул, что японское наступление может увенчаться успехом, только если его будут отражать плохо оснащенные китайские армии без воздушной поддержки. Я утверждал, что сочетание умелого командования китайских генералов, хорошо подготовленных войск и американской воздушной поддержки будет достаточно, чтобы отбросить японцев от авиабаз Восточного Китая. Похоже, Стилуэлл так никогда и не понял, что эти факторы могут коренным образом изменить ситуацию в Восточном Китае.
Излагая свой план на конференции «Трайдент», я подчеркнул, что китайские войска, защищающие наши восточные авиабазы, следует обеспечить некоторыми вещами, поставляемыми по Ленд-лизу. Прежде всего это были боеприпасы к стрелковому оружию, пулеметы, минометы и легкие орудия. Все это можно было перевозить по воздуху. Я даже не подозревал, что уже на конференции «Трайдент» Стилуэлл твердо решил (и позднее выполнил свое намерение) категорически противодействовать отправке хотя бы одного патрона китайским армиям, не подчиняющимся ему лично. При этом не имело значения, что они ведут тяжелейшие бои с японцами и какой вклад в общий успех действий на Тихом океане могли они внести. Когда во время конференции «Трайдент» стало очевидно, что у Стилуэлла нет никаких конкретных планов войны в Китае, кроме предложенного наступления на Салуине в сторону Бирмы, я включил в свой план воздушного наступления, подготовленный после «Трайдента», детальный расчет необходимых поставок по Ленд-лизу для китайских войск, которые будут помогать XIV Воздушной Армии, защищая наши ключевые базы. Однако Стилуэлл постоянно твердил, что я обещал [340] удержать Восточный Китай силами одной только авиации, без помощи сухопутных войск.
В этих заявлениях не было ни капли правды. Есть масса документальных свидетельств, что мои планы воздушной войны в Китае основывались на взаимодействии китайских войск и американской авиации, хотя именно летчикам предстояло взять на себя основную тяжесть. Боевые документы XIV Воздушной Армии показывают, что она провела пять крупных кампаний, взаимодействуя с китайской армией, что является еще более наглядным свидетельством моих взглядов по этому вопросу.
Вопрос о реакции японцев на воздушное наступление в Китае во время конференции «Трайдент» представлялся довольно академическим, хотя позднее Стилуэлл превратил его в настоящую язву. Генералиссимус лично заявлял президенту Рузвельту и мне, что немедленно требуются решительные военные действия в Китае, чтобы предотвратить его крах. Он совершенно ясно дал понять, что считает риск продолжающегося бездействия гораздо более серьезным, чем риск ответного японского наступления. Реальной задачей «Трайдента» было решить, какие именно военные усилия будут наиболее действенными в данном случае.
Решения конференции «Трайдент» поддержали мой план. Была подготовлена президентская директива Транспортному Командованию ВВС довести перевозки по маршруту «Горб» в Китай до 8000 тонн ежемесячно. XIV Воздушная Армия получила высший приоритет, ей предназначалось 4700 тонн ежемесячно для начала первой фазы операции. В качестве утешительного приза Стилуэлл получил второй приоритет и 2000 тонн ежемесячно для переоснащения китайских армий в Юннане и начала наступления на Салуине в рамках поддержки кампании в Бирме. Грузы, доставленные сверх этих цифр, следовало делить между сухопутными и воздушными силами по усмотрению командующего театром, то есть Стилуэлла.
Решения «Трайдента» поставили Стилуэлла в неловкое положение. Он был обязан начать исполнение плана своего [341] подчиненного, против которого он резко возражал. Обычно в армии при таких обстоятельствах меняют командующего. Однако Стилуэлл остался, и совершенно не удивительно, что он посвятил свои основные усилия маневрам с целью изменить планы «Трайдента» в выгодную себе сторону, а не исполнению приказов своих начальников из Объединенного комитета начальников штабов.
Стилуэлл никогда не признал свое поражение на «Трайденте» и в приватных беседах в штабе КБИ-театра утверждал, что никогда не получал президентскую директиву относительно приоритета XIV Воздушной Армии при получении грузов. Однако пылкий обожатель и верный сторонник Стилуэлла военный министр Генри Стимсон заявил в недавно опубликованных мемуарах: «Несмотря на отчаянное сопротивление, взгляды Ченнолта были одобрены на Вашингтонской конференции в мае 1943 года. Стилуэлл сам был вызван на эту конференцию, однако все его аргументы были отвергнуты».
Если бы Стилуэлл просто игнорировал президентскую директиву, это был бы не первый случай, когда он отказывался выполнять приказы своего главнокомандующего.
Помимо заседаний конференции «Трайдент», среди которых были и две встречи в Белом Доме с президентом Рузвельтом и премьер-министром Черчиллем, я трижды лично беседовал с Франклином Д. Рузвельтом и один раз с Уинстоном Черчиллем. Советник президента по военным вопросом генерал «Па» Уотсон задержал нас на целый час после первой встречи в Белом Доме, чтобы восстановить нормальное движение. Президент очень трезво оценивал место Китая в военной и политической стратегии на Тихом океане. Он прекрасно понимал, что именно Китай является недостающим звеном в японской триумфальной арке. Я глубоко убежден, что если бы он остался жив, мы не имели бы проблем с послевоенным Китаем и невероятно глупая поездка Маршалла не состоялась бы.
Президент требовал честного китайско-американского сотрудничества на всех уровнях, а не только формального [342] сближения высокопоставленных чиновников. Его очень заинтересовала моя идея создания китайско-американского авиакрыла, в котором китайцы и американцы будут сражаться вместе. Он поддержал план создания Китайских ВВС, которые к концу войны смогут сражаться самостоятельно, уже без американской помощи. В этих вопросах Рузвельт сталкивался с сильнейшим сопротивлением Военного министерства, которое не пыталось смотреть дальше сиюминутных тактических задач и ничего не желало делать для обеспечения послевоенной стабильности. Впервые я понял, насколько широка пропасть между общей американской политикой, которую проводит президент, и узкой военной программой, которую пытается выполнять Военное министерство. Именно это расхождение объясняло, почему Соединенные Штаты сумели блестяще выиграть войну, но ничего не сумели сделать после наступления мира.
Президент был просто потрясен, когда узнал, как ничтожно малы наши силы в Китае. Из его слов я понял, что Рузвельт очень часто испытывает проблемы с получением достоверной информации от своих подчиненных, особенно от военных.
Рузвельт поверил в воздушный мост «Горб», хотя большинство военных советников убеждали президента в его неэффективности. Однако работа летчиков восхитила его настолько, что Транспортное Командование ВВС получило благодарность президента, когда в январе 1944 года, через 8 месяцев после «Трайдента», доставило в Китай 13000 тонн грузов.
Рузвельта особенно интересовали стратегические возможности ударов по вражескому судоходству в Формозском проливе и Южно-Китайском море. Он был убежден, что японские торговые суда являются ключевым звеном вражеских военных усилий. Президент спросил, может ли базирующаяся в Китае авиация потопить в течение года миллион тонн торговых судов. Я ответил, что если буду получать по 10000 тонн грузов ежемесячно, мои самолеты будут топить миллион тонн в год.
Он треснул кулаком по столу и воскликнул: «Если вы сможете утопить миллион тонн, вы сломаете им хребет!» [343]
Я не хвастал попусту. Получая значительно меньше 10000 тонн в месяц, XIV Воздушная Армия потопила и повредила вражеские суда общим водоизмещением 2270679 тонн, а также 32 военных корабля, в том числе 2 крейсера. Это произошло в течение 2 лет после конференции «Трайдент».
Президента также очень интересовал характер генералиссимуса. На одном из совещаний «Трайдента», когда Стилуэлл распинался о низком качестве китайского руководства, президент прервал его:
«Что вы думаете о генералиссимусе?» — спросил он.
«Он непостоянный, коварный, непредсказуемый старый негодяй, который никогда не держит свое слово», — проворчал Стилуэлл.
«Ченнолт, а вы что думаете?» — оборвал его президент, поворачиваясь ко мне.
«Сэр, я думаю, что генералиссимус один из двух или трех величайших военных и политических лидеров сегодняшнего мира. Он ни разу не нарушал данное мне обещание», — ответил я.
Свой последний день в Вашингтоне я посвятил очистке своего стола в Пентагоне, когда секретарь Белого Дома сообщил мне, что президент снова хочет видеть меня. Я перенес свой отъезд на один день, и во второй половине дня снова встретился с Рузвельтом. Он хотел знать, получил ли я все, что хотел. Я заверил Рузвельта, что если мне дадут обещанное снабжение, XIV Воздушная Армия еще себя покажет. Президент приказал принести детальную карту китайского побережья, и мы начали детально рассматривать мои планы. Рузвельта очень интересовало, как именно я намерен делать свое дело — какие порты будут бомбить истребители, по каким морским коммуникациям будут наносить удары В-25, какие проливы будут минировать В-24. Редко я встречал такого заинтересованного слушателя. Наконец он был удовлетворен.
Откинувшись на спинку кресла, Рузвельт сказал: «Теперь вы должны писать мне время от времени, чтобы я знал, как у вас идут дела». [344]
«Это означает, что я должен писать вам лично?» — спроси я.
«Именно это», — ответил президент.
В течение следующих 18 месяцев я написал полдюжины личных писем президенту, выполняя его просьбу, и получал ободряющие ответы от него. Некоторые из моих писем снова попали в Военное министерство, что снова нарушало военный протокол. Генерал Маршалл никогда не простил мне этого. Для него это было доказательством моих интриг против его старого друга Стилуэлла.
Незадолго до того, как покинуть Вашингтон, я позавтракал вместе с Уинстоном Черчиллем. Он хотел, чтобы я вернулся вместе с ним в Англию, и явно собирался за это время ознакомить меня с английской точкой зрения. Япошки 15 мая снова бомбили Куньминь. Пришли сообщения о передвижениях войск в верховьях Янцзы, которые легко могли быть началом нового наступления. Мое беспокойство за Китай вынудило меня отклонить предложение. Я возвращался в Китай со смешанными чувствами. С одной стороны, «Трайдент», казалось бы, решил мои проблемы, но, с другой стороны, я понял, что все обстоит далеко не так просто. При совещаниях на высшем уровне война выглядела симпатичной серией операций, планы которых выпорхнули из кейсов командующих. Все было просчитано до последнего патрона и последнего солдата, до последней банки консервов. Но эти прекрасно нарисованные картинки стремительно тускнели, попав в поле. Когда планы начинали трещать, а в той или иной степени это случалось обязательно, именно полевой командир должен был принимать решения, которые принесут победу или поражение, причем решения, не предусмотренные планом. Всегда существовали сильнейшие трения между составителями планов и их исполнителями. Нужны и те, и другие, однако из своего опыта могу сказать: исполнитель вполне может стать составителем планов, а вот составитель редко преуспевает в командовании войсками. Некоторые крупные неудачи были прямым результатом того, что профессиональные составители планов рвались их реализовать. [345]
Все обещания конференции «Трайдент» так и не были выполнены, однако они проложили путь к созданию эффективного воздушного соединения в Китае. Без решений «Трайдента» воздушная война в Китае продолжалась бы в мизерных масштабах КВОС. И когда в последние месяца 1944 года судьба Китая висела на волоске, воздушная армия, которая тогда его спасла, просто не существовала бы.
К тому времени, когда были выполнены первые решения конференции «Трайдент», в Квебеке состоялась конференция «Квадрант» (сентябрь 1943 года). Наши штабные герои извлекли из кейсов новые планы войны в Азии. Однако Военное министерство вынесло один урок из «Трайдента». Оно больше ни разу не позволило мне участвовать в заседаниях Объединенного комитета начальников штабов. Я мог считать это комплиментом своему дару убеждения или признанием правоты моих тактических воззрений. Вероятно, таким знаком уважения со стороны японцев можно считать их заявления по радио после каждой бомбежки Куньминя, в которых утверждалось, что я погиб. [346]