Первый спуск
Приплыл наш баркас и стал посреди гавани. Первый спуск в воду, первый в жизни.
Нужно найти оборвавшийся с миноносца якорь.
Глубина шесть метров.
Нам не по себе, но виду мы не подаем. Учитель Рымков знает это и говорит:
Помни заповедь водолаза: «Не дергайся зря!»
Вацько, одеваться! Рубаху!
Есть!
Сигнал!
Есть!
Манишку, груза!
Есть!
Водолаз, на калоши!
Есть!
Водолаз, направо на трап!
Есть!
Вацько загромыхал по палубе. Он весил теперь килограммов сто с лишним. [10]
Двое на помпу! Качать! скомандовал Рымков.
Есть качать!
Надеть шлем!
Есть!
Навинтили медный шлем, завернули гайками.
Воздух идет? спрашивает.
Идет, говорит Вацько через круглое отверстие. Ввинтили в отверстие стекло. Шлепнули по шлему ладонью ступай, мол, к рыбам!
Зашагал Вацько по ступенькам. Мотнул медной головой и в воду.
Через две минуты дергает за сигнал: «На дне. Чувствую себя хорошо».
Прошло минут пять. Ждем. Прыгают и лопаются на воде пузырьки. Вдруг как забурлит...
Выскочили из воды ноги. Ахнули мы все.
Потянули сигнальную веревку исчезли ноги, выскочила голова.
Здорово, кричим, здорово, Вацько!
А он ухватился за трап и карабкается на баркас. Отвернули иллюминатор.
Помпа, стоп качать!
Есть!
Ну как? спрашиваем.
Да так, говорит. Встал я на дно ногами, осмотрелся и хотел было пройтись. Да только шагнул раза два, плохо выходит. Думал, камни мешают. Нагнулся посмотреть, а воздух у меня весь в ноги ушел и рраз на попа. Так и поехал вверх ногами.
А золотник нажимал?
Вот про золотник-то я и забыл на дне.
Ну и вышло дышло, сказал Рымков. Знаешь, как у нас говорится: чтобы водолазом быть, надо по дну походить... Золотовский!
Есть!
Моя очередь. Влез я в костюм. Ботинки надел. Надели на меня груза, нож привесили. Привинтили шлем. Зашипело в шлеме.
Стал я тяжелым. И, бухая по железным ступенькам свинцовыми подметками пудовых калош, спустился в воду. Трап кончился. Медленно иду ко дну. Всё легче и легче делаюсь. Взглянул через стекло вверх. Вижу тянутся, как две змеи, резиновый шланг и сигнальная [11] веревка. Конец трапа висит. Рыжий киль баркаса над самой головой. А водяной потолок чуть рябит, как поцарапанное мутное стекло.
Немного спустя опять взглянул вверх уже не видать ничего. Вниз взглянул там что-то темнеет. Грунт, наверно. И вдруг в ушах хлоп-хлоп пискнуло и кольнуло. Ноги стукнулись обо что-то. Дно.
Посмотрел я через стекло. Свет какой-то белесый кругом, тусклый. Тихо очень. Вижу впереди рыбка. Плывет ко мне. Остановилась, смотрит на меня и шевелит красными перышками-плавниками. Я шагнул, рыбка мелькнула тенью над головой.
Нужно найти якорь. Стал я шагать, как меня учили. Нажимаю головой пуговку золотника, иду. Остановился опять, оглядел дно. Обрывок цепи, шлак, песок желтый, а из песка торчит коряга, вся облепленная ракушками точно изюмом. Шагаю дальше. Правым плечом вперед, так легче раздвигать воду. Ноги по колено в ил уходить стали. Вытащишь одну ногу с этаким сапожищем вторая вязнет. Как в тесте. Плюнул я со злости, а плевок под самым носом на стекле остался. Вот ведь как! Хотел я с досады затылок почесать... Что такое? Не слышу своих пальцев на затылке. Сообразил, что скребу я медную голову.
Больше не чесал я затылка и не плевался.
С трудом пробираюсь по дну и смотрю в стекла. Из ила чугунная лапа выглядывает. Ага, вот он, якорь-то!
Обрадовался я. Первый раз на дне, а сразу нашел. Нагнулся над якорем, придумываю, как бы лучше его привязать. А головой нечаянно всё жму да жму на золотник. Последний воздух буль-буль и вышел. Отнял я голову от золотника, да за сигнал дерг, дерг, дерг, дерг: дайте воздуху! А сигнал четыре раза, значит, наоборот тише качай. Услышали наверху ну и стали качать тише. Не помня себя, я опять четыре раза дернул. Чуть-чуть качают наверху.
Стал я задыхаться и повалился на якорь. Метнулись искры из глаз. Затошнило, перехватило горло, глаза полезли на лоб. Чувствую, как вылезают. Большой красный круг перед глазами поплыл, потом желтый еще больше, синий совсем огромный, поплыл, разорвался, и всё пропало. Еле помню, как подняли меня, как на палубе стащили рубаху. [12]
Два дня после того я опомниться не мог.
А когда пришел в себя, первым делом вызубрил таблицу сигналов, которую уж наверно не забуду до самой смерти.