Содержание
«Военная Литература»
Мемуары

К государственной границе

Преследование

Почти до конца декабря 1943 года бои на малинском направлении носили переменный характер: то вспыхивали с ожесточением, то затихали, стороны производили перегруппировки соединений и частей, старались нащупать слабые места в обороне друг друга. К 23 декабря положение окончательно стабилизировалось. Фашистское командование отдало приказ о переходе на всех участках к жесткой обороне.

Войска 60-й армии начали усиленно пополняться личным составом и вооружением, вели интенсивную разведку, изучали противника, накапливали силы для будущего удара. 1-й гвардейской артиллерийской дивизии предстояло поддерживать 18-й гвардейский стрелковый корпус.

Принимая дополнение, материальную часть, мы в то же время напряженно занимались боевой подготовкой. В подразделениях проводилась большая партийно-политическая работа: проходили партийные и комсомольские собрания, обсуждались и популяризировались боевые успехи воинов, огневых взводов и батарей, организовывались беседы по обмену опытом. В дивизии прошел партийный актив, поставивший перед первичными партийными организациями задачу по быстрейшему сколачиванию орудийных расчетов и огневых взводов, повышению мастерства номеров, достижению полной их взаимозаменяемости при боевой работе.

25 декабря нам приказали собрать бойцов и офицеров — представителей от всех подразделений бригады, в том числе награжденных воинов, еще не получивших орденов и медалей, в небольшой деревушке (название сейчас уже запамятовал). Вскоре туда подъехали бойцы и командиры из Других бригад 1-й гвардейской .артиллерийской дивизии. Вслед за ними на своих «виллисах» прибыли комдив генерал-майор артиллерии А. Н. Волчек и начальник политотдела дивизии гвардии полковник А. Р. Позовный. Они сообщили приятную новость: в дивизию приезжают командарм и член Военного совета для вручения правительственных наград воинам, отличившимся в боях за Днепр и Киев. [173]

Весь личный состав, прибывший на торжественную церемонию вручения наград, был выстроен по периметру четырехугольника. В центре его в две шеренги встали Герои Советского Союза. Они поручили мне от их имени выступить на торжественном митинге. Пришлось срочно собраться с мыслями, обдумать небольшое выступление.

Вскоре к деревенской площади, где выстроились подразделения, подкатил грузовик, из кабины которого выскочил заместитель командира дивизии по тылу гвардия подполковник А. Н. Одесский. Находившиеся в кузове солдаты откинули борт машины, сняли и поставили на землю стол, накрыли его кумачовым материалом.

Ожидая прибытия командарма, все заметно волновались. Среди Героев Советского Союза были командиры бригад, полков, дивизионов, других подразделений дивизии. Рядом со мной стоял Александр Андреевич Бутко. Высокий, стройный, как всегда подтянутый, он был очень сосредоточен. Всегда улыбающийся, жизнерадостный, Юрий Ильич Артеменко и тот посуровел. Плечом к плечу с ним, прижав к груди автомат, стоял прославленный артиллерист, разведчик дивизии Николай Мокрый, а дальше — все те, с кем пришлось насмерть стоять на днепровских плацдармах, под Коростышевом и Житомиром, Черняховом и Малином...

Когда подъехала группа «виллисов» и из машин вышли командарм И. Д. Черняховский и член Военного совета В. М. Оленин, комдив Волчек подал команду «Смирно». Приблизившись к прибывшим на уставную дистанцию, он громко и торжественно доложил:

— Товарищ командарм! Товарищ член Военного совета! Личный состав 1-й гвардейской артиллерийской Глуховской дивизии, удостоенный правительственных наград, по вашему приказанию выстроен.

Генералы И. Д. Черняховский и В. М. Оленин подошли к строю ближе, поздоровались. Командарм обратился к награжденным с короткой речью. Командующий артиллерией армии генерал П. И. Косенко подошел к столу и объявил Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Советского Союза воинам, отличившимся при форсировании Днепра. Первому орден Ленина и Золотую Звезду Героя вручили гвардии подполковнику Юрию Ильичу Артеменко, затем командиру орудия гвардии старшему сержанту Филиппу Петровичу Ахаеву, гвардии подполковнику Александру Андреевичу Бутко... Вручая награды воинам, командарм и член Военного совета поздравляли каждого из них. [174]

После речи В. М. Оленина, который отметил большой вклад артиллеристов 1-й гвардейской в разгром вражеских войск на Курской дуге, при форсировании Днепра и освобождении Киева, ответное слово от имени награжденных держал я.

Этот зимний пасмурный день был самым светлым днем в нашей жизни. И уже многие годы спустя ветераны соединения продолжают вспоминать его с прежним душевным волнением.

Ранним утром 27 декабря со всех передовых наблюдательных пунктов артиллерийских полков бригады поступили донесения — противник под натиском стрелковых и танковых соединений армии начал общий отвод своих войск в западном и юго-западном направлениях. Отступление немецких дивизий, потрепанных и обескровленных, было настолько стремительным, что передовые отряды 18-го гвардейского, 15-го и 23-го стрелковых корпусов, вместе с которыми начали преследование противника и соединения 1-й гвардейской артиллерийской дивизии, еле успевали за арьергардами неприятеля. Сбивая их с промежуточных рубежей, наши части теснили гитлеровцев к Шепетовке и Тернополю.

Редкие, но ожесточенные контратаки вражеских танковых и пехотных частей неизменно отражались стрелковыми, танковыми (в полосе 60-й армии по-прежнему действовал 4-й гвардейский танковый корпус гвардии генерал-лейтенанта танковых войск П. П. Полубоярова) и артиллерийскими соединениями.

В начале января 1944 года в районе села Рудня Новенька около батальона немецких пехотинцев при поддержке нескольких танков контратаковали один из стрелковых полков 18-го гвардейского корпуса. Находившийся в правофланговом батальоне командир взвода управления 2-й батареи 200-го гвардейского легкоартиллерийского полка гвардии лейтенант В. Т. Форостяный быстро сообщил по радио координаты цели, вызвал и корректировал огонь 1-го дивизиона, а затем и всего артиллерийского полка. Первые же пристрелочные снаряды разорвались в центре боевых порядков гитлеровцев. По танкам противника прямой наводкой ударили полковые 45- и 76-миллиметровые пушки. Они подожгли одну за другой две машины. Гитлеровцы не выдержали артиллерийского огня и начали отходить в лощину. Гвардии лейтенант Форостяный изменил установки прицела [175] и угломера и вновь вызвал сосредоточенный огонь по врагу.

Бой продолжался не многим более 30 минут, но завершился нашей полной победой. Стрелки поднялись во весь рост и, ведя на ходу огонь из автоматов, начали преследовать врага.

С 6 по 10 января 1944 года дивизии 18-го гвардейского стрелкового корпуса вышли к реке Случь и стали закрепляться на достигнутых рубежах, подтягивали тылы, готовились к новому броску вперед. Фашистское командование, учитывая важное военно-стратегическое значение Шепетовки, сильно укрепило этот узел железных дорог, дополнительно сосредоточив для его обороны значительные силы.

В боях на дальних подступах к Шепетовке героизм и воинское мастерство проявили орудийные расчеты дивизиона гвардии капитана Ф. Д. Селиванова. 200-й гвардейский полк, куда входил этот дивизион, поддерживал 322-ю стрелковую дивизию. Ведя огонь с открытых позиций, артиллеристы рассеяли цепи гитлеровцев и не позволили им рассечь боевой порядок 322-й стрелковой дивизии надвое.

Наблюдавший за боем командир 322-й стрелковой дивизии полковник П. Н. Лащенко объявил благодарность всему личному составу 1-го дивизиона 200-го гвардейского полка, а его командира гвардии капитана Ф. Д. Селиванова представил к правительственной награде.

Когда же немцы снова стали накапливать силы для контратаки, наши разведчики своевременно обнаружили это. Командир отделения разведки гвардии старший сержант В. С. Осьмачко и гвардии рядовой И. В. Рябиков заметили большое скопление фашистских танковых и мотопехотных подразделений. Определив с большой точностью координаты, они передали их на НП командира дивизиона. Изготовившиеся для контратаки гитлеровцы были накрыты сосредоточенным огнем артиллерийского полка 322-й стрелковой дивизии и 200-го гвардейского легкоартиллерийского полка. Юрий Ильич Артеменко докладывал мне впоследствии, что контратака противника была сорвана благодаря бдительности разведчиков.

Ожесточенные бои завязались на ближних подступах к Шепетовке. Когда 18-й гвардейский стрелковый корпус и Приданная ему 3-я гвардейская легкоартиллерийская бригада вплотную подошли к городу, ни командир корпуса гвардии генерал-майор И. М. Афонии, ни я не располагали сколько-нибудь достоверными данными о силах и средствах оборонявших его войск противника. [176]

Видимо, именно поэтому комкор обратился ко мне с необычной для нас, артиллеристов РВГК, просьбой: послать в тыл .противника разведчиков с задачей установить численность вражеских войск, особенно танковых подразделений, скопившихся на железнодорожных путях и на станции Шепетовка.

Я вызвал начальника разведки бригады гвардии старшего лейтенанта Э. И. Футера и командира взвода артиллерийских разведчиков гвардии лейтенанта С. А. Козлова, объяснил им суть просьбы комкора. Через полчаса перед моей штабной машиной выстроилась снаряженная для выполнения задачи разведгруппа, в которую вошли: гвардии старший сержант Виталий Степанович Осьмачко (командир группы), гвардии старший сержант Головчанский, гвардии сержант Тешинин, гвардии рядовые Шиканов и Усов. Все они служили в разных полках бригады и вызвались идти в разведку добровольно.

Вооружившись автоматами, гранатами и радиостанцией, взяв толовые шашки и взрывные устройства, разведгруппа в установленный час проникла в район железнодорожной станции. Кроме сбора необходимых данных о противнике, расположении его огневых средств, разведчики на обратном пути должны были вывести из строя железнодорожную коммуникацию Шепетовка — Проскуров. Для этого им предстояло взорвать железнодорожный мост.

Через несколько часов гвардии старший сержант В. С. Осьмачко передал по радио: станционный узел Шепетовка переполнен эшелонами с войсками и награбленным фашистами промышленным оборудованием. Солдаты и офицеры ведут себя беспечно, бродят по железнодорожным путям неорганизованными группами, тащат в вагоны всякое добро.

Генерал Афонин, выслушав это сообщение, приказал командующему артиллерией корпуса и мне организовать огневой налет по станции.

Свыше 1000 снарядов, пушечных и гаубичных, обрушилось на фашистов. Горели вагоны, в панике разбегались солдаты и офицеры. Один снаряд попал в цистерну с бензином… Она взорвалась. Бензин разлился, и все вокруг охватило пламя.

Гвардии старший сержант Осьмачко доложил в штаб бригады о результатах налета и, пользуясь суматохой, увел группу в безопасное место.

К сожалению, взорвать мост разведчикам не удалось: он охранялся усиленным нарядом полевых жандармов, а [177] подступы к нему были обнесены рядами колючей проволоки. Но железнодорожную ветку на Проскуров разведгруппа Осьмачко все же вывела из строя в нескольких местах. Захватив «языка», ребята благополучно возвратились в бригаду.

Есть Шепетовка!

27 января части 18-го гвардейского стрелкового корпуса овладели наконец Шепетовкой. Однако на рассвете следующего дня гитлеровцы, предприняв контратаку, выбили наши подразделения из города. К полудню 28 января на командно-наблюдательный пункт генерала И. М. Афонина прибыли командующий войсками 60-й армии И. Д. Черняховский и член Военного совета В. М. Оленин. Сюда же были вызваны командир 15-го стрелкового корпуса И. И. Людников, генералы А. Н. Волчек и П. П. Полубояров, все командиры стрелковых дивизий и артиллерийских бригад. Командарм сделал разбор боевых действий частей и соединений 18-го гвардейского стрелкового корпуса. Особое внимание он обратил на необходимость частью сил срочно закрепляться на достигнутых рубежах, а другой частью — продолжать наступление и вернуть Шепетовку.

— Заберите город и не вздумайте опять отдавать, — заключил командарм.

Все поняли: гроза над Иваном Михайловичем Афониным, всеобщим любимцем и по-настоящему талантливым командиром корпуса, пронеслась мимо.

— Кстати, где Жагала? — обратился Черняховский к генералу Волчеку.

— Здесь я, товарищ командующий, — поднялся я с места.

— Надо же, такого высокого полковника и не заметил, — шутливо произнес Иван Данилович.

— Отправьте его опять, товарищ Волчек, к генералу Афонину (несколько дней назад наша бригада распоряжением командарма была передана в подчинение командира 15-го стрелкового корпуса). Пушечную и гаубичную бригады тоже нацельте на Шепетовку. Командующий артиллерией армии останется здесь, вместе с вами спланирует артиллерийское наступление.

Готовились мы к предстоящим боям очень тщательно. Враг был еще силен, хотя и потрепан изрядно. В частях и подразделениях повсеместно проходили собрания личного состава [178] под лозунгом: «Даешь Шепетовку, родину Николая Островского!»

10 февраля соединения 18-го гвардейского и 23-го стрелковых, 4-го гвардейского танкового корпусов, а также 1-й гвардейской артиллерийской дивизии были готовы к решительному штурму города.

Мой НП находился на чердаке двухэтажного здания школы на окраине Шепетовки. До начала артподготовки оставался час, и я решил спуститься вниз, где была затоплена печь и кипятился чай.

По разбитым ступенькам вслед за Андреем Шаповаленко сошел на первый этаж. Только подошли к двери, как там, внутри комнаты, раздался сильнейший взрыв. Ординарец упал на обледенелый пол, я перелетел через него и оказался в комнате, заполненной пылью и дымом.

Поднимаюсь на ноги, чувствую — голова гудит, по лицу струйками течет кровь. Ищу глазами Шаповаленко. Он по-прежнему лежит на полу. Помог ему встать. К нам подбежали разведчики, шофер гвардии сержант Петр Василенко, фельдшер батареи управления бригады гвардии лейтенант медицинской службы П. Д. Шкваренко.

Я отделался сравнительно легко. Андрею же пробило осколком руку. Обоим оказали первую помощь. Андрея отправили в санчасть. Оказалось, что противник оставил в печке «сюрприз» — небольшой артиллерийский снаряд, который взорвался в тот момент, когда мы подходили к комнате.

И вот 10.00 11 февраля.

— Оперативно! — произносит телефонист.

— Приготовиться! — даю команду в полки.

— Огонь! Огонь! — понеслось по всем линиям связи.

Артподготовка началась. Артиллерия и минометы стрелковых полков и дивизий, мощные 152-миллиметровые гаубицы-пушки 1-й гвардейской артиллерийской дивизии, 76-миллиметровые дивизионные пушки 3-й гвардейской легкоартиллерийской бригады — все по своим целям и рубежам открыли залповый, беглый, сосредоточенный огонь...

За огневым валом в наступление пошли цепи стрелковых подразделений 18-го гвардейского и 23-го стрелковых корпусов, танки 4-го гвардейского танкового корпуса. Гитлеровцы отбивались отчаянно, но танковые и стрелковые дивизии, обтекая город с флангов, к вечеру овладели Шепетовкой и начали преследовать отступающего врага.

3-я гвардейская легкоартиллерийская бригада поддерживала 280-ю и 148-ю стрелковые дивизии. Артиллеристы трудились, [179] что называется, в поте лица. Работа номеров орудийного расчета при стрельбе с закрытой позиции в ходе наступательного боя обыкновенная: быстро занять свое место, развернуть орудие, изготовиться к стрельбе, подготовить снаряды, открыть огонь. А вот разведчикам, командирам батарей, дивизионов, взводов и батарей управления, двигавшимся в боевых порядках передовых стрелковых подразделений, приходилось куда труднее.

Не случайно, что в числе отличившихся и представленных к правительственным наградам за эти бои оказалось много разведчиков, связистов, командиров взводов и батарей управления. Среди них — начальник разведки дивизиона гвардии лейтенант Д. И. Матренин, командиры батарей гвардии старшие лейтенанты К. С. Коверкин и Т. А. Лапкин. командир взвода управления гвардии лейтенант В. П. Ремизов, телефонисты гвардии рядовые П. Г. Дубровин и Фаустов, разведчики гвардии рядовые Н. Л. Качкин и Н. А. Марущак.

Наступая вместе с «пехотинцами, Качкин и Марущак неожиданно вышли на позицию вражеского противотанкового орудия. Качкин мгновенно бросил к ногам фашистских артиллеристов гранату. Взрывом убило сразу троих. Остальные кинулись бежать в разные стороны. Но их настигли автоматные очереди разведчиков. Отлично подготовленные к работе у орудия, Качкин и Марущак развернули трофейную пушку и прямой наводкой ударили по гитлеровцам. Уничтожив два пулемета и до взвода солдат противника, разведчики обеспечили тем самым успех атаки стрелкового подразделения. Оба они были удостоены медали «За отвагу».

В разгар боя батарея 167-го гвардейского полка под командованием гвардии старшего лейтенанта Т. А. Лапкина огнем с закрытой позиции поддерживала атаку 3-го батальона 1089-го стрелкового полка. Комбат возглавил атаку батальона. В рукопашной схватке он был ранен и упал на бруствер окопа, истекая кровью.

Артиллерийский разведчик гвардии рядовой И. Корпунков увидел раненого комбата и под пулеметным огнем врага бросился ему на помощь. Перевязав офицера, солдат-артиллерист оттащил его в безопасное место, а затем вынес с поля боя. Я приказал гвардии подполковнику Н. А. Дряпаку оформить на солдата представление к ордену Красной Звезды.

С 14 февраля противник, окончательно потеряв надежду отбить у нас Шепетовку, перешел к жесткой обороне. Бригаду вывели в резерв командарма. В эти дни всё мы пережили [180] радостное событие, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 17 февраля 1944 года 3-я гвардейская легкоартиллерийская Бахмачско-Киевская бригада была награждена орденом Красного Знамени.

Кольцо вокруг Тернополя

После освобождения Шепетовки соединения 60-й армии догнали врага дальше на запад, развивая наступление в общем направлении на Тернополь — важнейший узел обороны противника в полосе действий войск 1-го Украинского фронта.

29 февраля 1944 года Красная Армия понесла тяжелую утрату — выстрелами из засады украинские буржуазные националисты-бандеровцы смертельно ранили генерала армии Н. Ф. Ватутина. В командование войсками 1-го Украинского фронта вступил Маршал Советского Союза Г. К. Жуков.

3-я гвардейская легкоартиллерийская бригада поддерживала действия 23-го стрелкового корпуса, дивизии которого вели упорные наступательные бои в районе местечка Белогородка. Не говоря уже о яростном сопротивлении гитлеровцев, продвижению наших частей сильно мешала весенняя распутица. Солдатам передовых стрелковых и артиллерийских подразделений нередко приходилось на руках подносить снаряды и мины к огневым позициям. Огромную помощь воинам оказывали жители освобожденных украинских сел и местечек.

Секретарь дивизионной партийной комиссии гвардии майор И. Г. Оран помог службе тыла нашей бригады мобилизовать местное население на доставку на огневые позиции полков целого боекомплекта снарядов. Ветераны бригады до сих пор с теплотой вспоминают этого замечательного человека, прекрасного организатора. После войны Иван Григорьевич долгое время работал заместителем председателя Тернопольского облисполкома. Сейчас он пенсионер, ведет большую воспитательную работу среди молодежи, является почетным гражданином городов Тернополь и Бучач.

Овладев Белогородкой, соединения 23-го стрелкового корпуса вместе с поддерживающими артиллерийскими и танковыми частями устремились к Тернополю. Оказав им мощную поддержку в ходе этих боев, с 6 по 9 марта наша бригада из-за отсутствия горючего вынуждена была вести огонь только с закрытых позиций, пока позволяла дальность стрельбы 76-миллиметровых дивизионных пушек. [181]

9 марта, заправив свои «студебеккеры» горючим до полной нормы, полки бригады развернулись в боевой порядок в четырех километрах от Тернополя. Нам было приказано поддерживать наступательные действия частей 322-й стрелковой дивизии.

14 марта до двух батальонов немецких солдат при поддержке танков неожиданно перешли в контратаку в районе села Ходорув и близлежащих высот. Они потеснили наши стрелковые подразделения. По пехоте и танкам врага открыли огонь минометные роты стрелкового полка и орудия 2-го дивизиона гвардии капитана А. И. Хорунжего из 200-го гвардейского легкоартиллерийского полка. Гитлеровцы были отброшены.

На другой день противник вновь атаковал Ходорув. Благодаря значительному численному превосходству немцам удалось прорваться через передний край и, вклинившись в оборону 322-й стрелковой дивизии, занять южную окраину села. Фашисты оказались рядом с огневыми позициями дивизиона гвардии капитана В. П. Иванова из 167-го гвардейского легкоартиллерийского полка. Гитлеровцы начали окружать артиллеристов. Заместитель командира полка по строевой части гвардии майор В. П. Струк и заместитель командира дивизиона по политчасти гвардии капитан И. Г. Скрипка создали из личного состава взводов управления батарей и дивизиона две группы, вооруженные автоматами и ручными пулеметами. Организованным огнем они остановили неприятельскую пехоту. На подмогу подоспел и стрелковый батальон. Он отбросил вражеских автоматчиков от позиций артиллеристов.

Более пяти часов вели бой и артиллеристы 2-го дивизиона 206-го гвардейского легкоартиллерийского полка. Несмотря на сильный огонь артиллерии и бомбовые удары немецкой авиации, они продолжали оказывать огневую поддержку нашим стрелковым подразделениям. Особенно трудно пришлось 1-й батарее этого полка, которой командовал гвардии капитан С. А. Туниковский.

Нелегко в тот день было и артиллеристам 4-й батареи Героя Советского Союза гвардии старшего лейтенанта И. С. Чернова из 206-го гвардейского полка. Два орудия батареи вели огонь по пехоте, накапливавшейся в овраге на северо-восточной окраине Тернополя, а два других отбивали атаку танков. Наводчик гвардии ефрейтор Шкурко подбил головной танк. Остальные машины ушли на исходный рубеж. [182] Бои в районе села Ходорув и господствующих высот не прекращались несколько дней, но враг так и не смог добиться успеха. И в этом была немалая заслуга артиллеристов бригады.

В течение трех суток сдерживала натиск неприятельских танков и автоматчиков оперативная группа, в состав которой входили стрелковый батальон, две танковые роты и 6-я батарея Героя Советского Союза гвардии старшего лейтенанта С. И. Родионова из 167-го гвардейского полка. Больше всего досаждал этой группе немецкий бронепоезд, курсировавший по железной дороге вокруг Тернополя.

Ранним утром 18 марта 1944 года бронепоезд появился на кольцевой железной дороге. Гитлеровцы долго и внимательно изучали местность, словно чувствовали что-то неладное. Около 6.00 бронепоезд все-таки двинулся вперед и вскоре попал в сектор обстрела. По команде «Огонь!» по нему ударили три орудия и один танк, одно орудие и второй танк прямой наводкой стали бить по железнодорожному полотну, чтобы разрушить пути отхода. Бронепоезд остановился, над ним появились клубы дыма и языки яркого пламени. Не сделав ни одного выстрела, экипаж начал разбегаться.

В последующие дни личный состав 6-й батареи успешно справился с задачей по защите полевого аэродрома, к которому рвался враг. Вместе с охраной батарейцы отстояли аэродром.

23 и 24 марта поддерживаемая нашей бригадой 148-я стрелковая дивизия форсировала реку Серет. Одновременно 23-й стрелковый корпус прорвал оборону врага у Тернополя и перекрыл все выходы из города.

С этого момента начались упорные бои по уничтожению находившегося в Тернополе немецкого гарнизона и группировки войск, пытавшейся деблокировать окруженные в городе части.

2 апреля в районе Озерная при поддержке более 50 танков перешла в наступление 357-я пехотная дивизия немцев. Для отражения ее удара 167-й и 206-й гвардейские полки снялись с позиций и ушли наперерез наступавшему неприятелю.

200-й гвардейский полк остался под Тернополем. Но вскоре и ему пришлось передислоцироваться на более угрожаемое направление. Дело в том, что гитлеровцы крупными силами пехоты и танков перешли в наступление в 25-30 километрах юго-западнее Тернополя. В ночь на 5 апреля мне приказали направить 200-й гвардейский в район колхоза [183] Вага, что в семи километрах западнее Золотников. Не успели батарейцы за ночь как следует оборудовать свои позиции, как гитлеровцы силою до полка пехоты в сопровождении более 20 танков и САУ перешли в наступление. Полк под командованием Героя Советского Союза гвардии подполковника Ю. И. Артеменко встретил противника интенсивным огнем с открытых позиций.

Отлично действовали орудийные номера из расчета гвардии старшего сержанта И. П. Антипова. По автоматчикам они ударили шрапнелью, по танкам — бронебойными снарядами. Когда тяжело ранило Антипова, его заменил гвардии рядовой Акимов. Прикрывая отход на новый рубеж всей батареи, орудие уничтожило два танка, два станковых пулемета и до взвода пехоты. Только после того как все пушки благополучно сменили позиции, Акимов дал команду водителю тягача и тот снял орудие с огневой.

В течение четырех часов продолжался неравный бой 200-го гвардейского полка с превосходящими силами танков и самоходных орудий врага. Получив приказ командующего артиллерией 23-го стрелкового корпуса об отходе, гвардии подполковник Ю. И. Артеменко и его заместитель по политчасти гвардии майор А. И. Солодовников с боем вывели полк из опасного района на новый рубеж.

Небольшая группа бойцов, оставшаяся на наблюдательном пункте, прикрывала отход товарищей. Огнем из автоматов и гранатами они сдерживали натиск врага. Смертью храбрых в этом бою пал Герой Советского Союза командир отделения разведки гвардии сержант Николай Мокрый. Он захоронен в Золотниках. Теперь там на гранитном постаменте возвышается бронзовый бюст Николая Никитовича Мокрого, а над его могилой звучат прекрасные песни о недолгой, но яркой жизни отважного разведчика. Фамилия комсомольца Николая Мокрого навечно занесена в списки части...

К 7 апреля 1944 года положение сторон под Тернополем стабилизировалось. Противник выдохся и перешел к обороне. Наши стрелковые части закрепились на восточном берегу реки Стрыпа. 3-я гвардейская легкоартиллерийская бригада по распоряжению командарма была выведена в район Струсова в армейский резерв.

В течение нескольких дней личный состав бригады отдыхал, части пополнялись боеприпасами, горючим, боевой техникой, доукомплектовывались людьми. Однажды вечером меня вызвал к телефону командующий армией и попросил прибыть к нему. [184] Захватив планшетку с картой и блокнотом, я сел в «виллис», и уже через 20 минут адъютант командующего капитан Комаров доложил ему обо мне.

— Так, теперь как будто все в сборе, — сказал Иван Данилович. — Ну что ж, мои боевые друзья, пришел час нам с вами расстаться. Приказано мне прибыть завтра в Москву за получением нового назначения. Желаю вам успехов в битве с ненавистным врагом...

Эта короткая встреча с командармом была последней. Генерал-полковник И. Д. Черняховский стал командующим 3-м Белорусским фронтом и погиб в Восточной Пруссии в феврале 1945 года.

11 апреля фашистские соединения нанесли мощный удар по обороне 23-го стрелкового корпуса, протаранили его первую оборонительную позицию. Создалась реальная опасность соединения этой группировки с тернопольским гарнизоном немцев.

Генерал Волчек приказал мне немедленно перекрыть путь продвигавшимся к городу танковым и моторизованным частям противника. Пришлось вести бой на два фронта: с вражескими пехотными подразделениями, прорвавшимися из города, и с теми немецкими частями, которые пытались деблокировать гарнизон Тернополя. Соединения 23-го стрелкового корпуса генерала Н. Е. Чувакова при поддержке нашей бригады, а также пушечных и гаубичных полков двух других бригад дивизии, стрелявших с закрытых позиций, вновь сомкнули кольцо окружения и приступили к ликвидации тернопольского гарнизона.

Немцы отчаянно сопротивлялись. Наносили по нашим войскам артиллерийские и бомбовые удары. При одном из очередных воздушных налетов был тяжело контужен командир 1-й гвардейской артиллерийской дивизии генерал Аркадий Николаевич Волчек. Его пришлось эвакуировать в тыл. Командующий артиллерией фронта приказал мне вступить в командование дивизией.

Обстановка в дивизии сложилась довольно сложная. Находившиеся в полосе главного удара противника 1-я и 2-я гвардейские артиллерийские бригады понесли значительные потери, как в личном составе, так и в вооружении. Пришлось произвести перегруппировку частей, расположить их более компактно, что облегчило и управление ими в бою.

С 12 апреля войска 60-й армии, осаждавшие Тернополь (15-й и 94-й стрелковые, 4-й гвардейский танковый корпуса и части усиления, в том числе 3-я гвардейская легкоартиллерийская бригада), приступили к решительному [185] штурму позиций врага. Гарнизон противника был разгромлен.

В боях за город отличились многие воины 3-й гвардейской легкоартиллерийской бригады, в том числе расчеты гвардии старшины А. Т. Колесова, гвардии сержантов А. М. Зайцева, Мирошниченко, Шепилова, Глебова. В расчете гвардии сержанта И. Н. Маковея в живых остались только двое — командир и заряжающий. Оба раненные, оглушенные, они подползли к пушке, зарядили ее и выстрелом в упор подбили идущий па них «тигр». Когда героев оставили силы, у орудия встали командир дивизиона гвардии старший лейтенант И. М. Бархатов и замполит гвардии лейтенант Е. Г. Серакбаев. Отразив атаку еще нескольких бронированных машин, они подняли бойцов дивизиона в рукопашную и отбросили гитлеровцев от огневых позиций.

Я навестил в госпитале Героя Советского Союза С. И. Родионова, получившего в уличных боях за город тяжелую контузию. Он рассказал мне об отважных действиях гвардии лейтенанта Николая Ганичева, который вместе с разведчиком гвардии рядовым М. Д. Джапаридзе несколько раз проникал в расположение вражеского гарнизона и вызывал огонь батареи и всего дивизиона.

В заключительных боях по ликвидации тернопольского гарнизона немцев бригада уничтожила 14 танков, половина из которых были «тигры», 7 самоходных орудий «фердинанд», 9 бронетранспортеров, подавила 10 вражеских артиллерийских и минометных батарей, разгромила несколько пехотных батальонов.

16 апреля на совещании я впервые увидел нового командующего армией генерал-полковника II. А. Курочкина и командующего 3-й танковой армией генерал-лейтенанта танковых войск П. С. Рыбалко, которые прибыли на командно-наблюдательный пункт 23-го стрелкового корпуса. На совещании было принято решение для захвата высот, занятых противником, создать штурмовые группы. Они долиты были под прикрытием огня артиллерии и минометов овладеть высотами, сбить гитлеровцев с занимаемого ими на восточном берегу реки Стрыпа плацдарма.

Первый штурм в дневное время не принес нам успеха. Лишь повторная атака ночью, когда немцы притупили бдительность, оказалась удачной. К утру 17 апреля высоты были в наших руках.

С 22 апреля 1944 года на нашем участке фронта противник перешел к жесткой обороне по западному берегу рек Стрыпа и Восушка. С этого дня до 2 июля 1-я гвардейская [186] артиллерийская Глуховская дивизия находилась здесь, в полосе обороны 106-го стрелкового корпуса генерал-лейтенанта А. Н. Нечаева. 21 мая в дивизию прибыл новый командир полковник В. Б. Хусид, а я снова вступил в командование 3-й гвардейской легкоартиллерийской Краснознаменной Бахмачско-Киевской бригадой....

Сандомирский плацдарм

С 13 июля 1944 года войска 1-го Украинского фронта начали боевые действия по разгрому вражеской группировки «Северная Украина» между реками Западный Буг и Висла. 3-я гвардейская легкоартиллерийская бригада действовала в районе Ходачкув-Вельке, поддерживая соединения 27-го стрелкового корпуса 13-й армии.

В ночь на 13 июля противник стал отводить свои войска. Утром передовые батальоны 27-го стрелкового корпуса начали его преследование. 18 июля после двухдневных ожесточенных боев на берегу Западного Буга части корпуса, поддерживаемые полками нашей бригады, форсировали реку в районе Добротвур, Каменка, Струмилово.

До 23 июля бригада непрерывно находилась на марше, сбивая с выгодных рубежей вражескую пехоту, громя небольшие танковые подразделения, прикрывавшие подступы к пограничной реке Сан. Рассеянные по лесам и рощам, деморализованные немецкие части пытались действовать из засад, неожиданными налетами. Но мы уже умели воевать в любых условиях, и нас трудно было застать врасплох.

Серьезная стычка с вырвавшимися из окружения гитлеровскими подразделениями произошла на рассвете 21 июля в районе расположения штаба бригады. Я вышел из своей машины, чтобы умыться, как вдруг заметил в 100-150 метрах на опушке леса немецких солдат. Приказав часовым поднять всех по тревоге, позвонил в штаб ближайшего 167-го гвардейского легкоартиллерийского полка и попросил выслать подмогу. Андрея Шаповаленко послал к командиру батареи крупнокалиберных зенитных пулеметов, находившейся недалеко от нас. Взяв свой автомат, я занял место в окопе и вместе с бойцами и командирами штаба принял участие в отражении наступавших немецких подразделений. Как установили позже, гитлеровцев было более 300. Общими усилиями мы рассеяли их. Десятки вражеских солдат и офицеров остались лежать во ржи. Немало гитлеровцев сдалось в плен. [187] В этой схватке пал смертью храбрых любимец и воспитанник бригады Федор Бондарь.

Продолжая преследовать врага, 23 июля бригада вместе с поддерживаемыми частями 6-й и 121-й гвардейских стрелковых дивизий вышла к реке Сан, на советско-польскую государственную границу севернее города Ярослава и крепости Перемышль. Западный берег реки был сильно укреплен. Форсировать ее с ходу не удалось. Лишь после двухдневных ожесточенных боев войска 27-го стрелкового корпуса захватили плацдарм в районе пограничного столба № 88. Бой за расширение и удержание плацдарма продолжался еще несколько дней. Противник прилагал огромные усилия, чтобы сбросить наши части в реку, непрерывно атаковал их большими группами пехоты, танков, поддержанных с воздуха авиацией.

Артиллерийские батареи бригады стояли на прямой наводке и помогали стрелковым частям отражать вражеские атаки. Батареи Героя Советского Союза гвардии капитана А. Т. Муравьева и гвардии старшего лейтенанта Г. С. Сарылова из 206-го гвардейского полка в этих боях уничтожили три «тигра», несколько бронетранспортеров, ручных и станковых пулеметов, более 80 солдат и офицеров противника. Командиры батарей рассказали мне о смелых и решительных действиях гвардии младшего лейтенанта П. В. Милина, гвардии старших сержантов С. И. Зелова и Сазонова, гвардии сержанта Столярчука, гвардии рядовых И. Ф. Грачева и Ф. И. Галкина.

28 июля соединения 13-й и 60-й армий штурмом овладели крепостью Перемышль и городом Ярослав. Вечером того же дня столица нашей Родины Москва салютовала войскам 1-го Украинского фронта 20 артиллерийскими залпами из 224 орудий. В приказе Верховного Главнокомандующего была упомянута и наша бригада.

В течение нескольких последующих дней ожесточенные бои с врагом разгорелись на краковском направлении. Поддерживая полки 112-й стрелковой дивизии (из 60-й армии), бригада вместе с артиллерией дивизии обеспечила их успешное продвижение вперед. Радостно встречали нас жители польских городов Ланыгут и Жешув, многих освобожденных нами сел и населенных пунктов.

Дивизион 167-го гвардейского легкоартиллерийского полка гвардии капитана В. Ф. Ныника поддерживал батальон 340-го стрелкового полка во время форсирования им реки Вислок и захвата плацдарма на ее западном берегу. Когда гитлеровцы попытались контратаковать батальон, находившиеся [188] вместе с командирами стрелковых рот разведчики гвардии рядовые В. И. Калинин, М. Д. Джапаридзе и Г. П. Коломийцев передали на НП точные координаты вражеских подразделений. Умело корректируя огонь дивизиона, разведчики помогли стрелковому батальону отбить контратаки гитлеровцев. Однако, как только к переправе подошли основные силы стрелкового полка, по ним ударила 105-миллиметровая немецкая батарея. В накладку с ней по восточному берегу вела огонь и минометная батарея гитлеровцев. По всему было видно, что за переправой наблюдает вражеский корректировщик.

Гвардии капитан В. Ф. Ныник вызвал по радио командира 4-й батареи гвардии лейтенанта Н. И. Ганичева, находившегося на плацдарме вместе с командиром стрелкового батальона, и приказал ему разведать расположение вражеских батарей.

— Батарей не вижу, — ответил Ганичев. — Необходимо пробраться на высоту Круглую, а там гитлеровцы. Просим огня по высоте.

После огневого налета стрелки дружно бросились в атаку, выбили немцев из окопов и овладели высотой Круглая. С высоты Ганичев сразу же засек артиллерийскую батарею врага. Все ее шесть орудий стреляли беглым. Разведчик гвардии ефрейтор Пчела по вспышкам и сизоватому дымку обнаружил минометную батарею.

Залп, затем беглый огонь из всех орудий 167-го гвардейского полка — и батареи перестали существовать. 340-й стрелковый полк благополучно переправился через реку Вислок. Вслед за ним реку форсировали и другие части 112-й стрелковой дивизии и всего корпуса.

В последние дни июля 1944 года войска 13-й армии генерал-лейтенанта Н. П. Пухова, поддерживаемые соединениями 1-й гвардейской Глуховской артиллерийской дивизии прорыва (адп), вышли на восточный берег Вислы в районе города Баранув (южнее Сандомира), форсировали ее и заняли плацдарм (24-й стрелковый корпус и части 1-й гвардейской танковой армии).

Командующий артиллерией 13-й армии генерал-майор артиллерии Д. Д. Кубеев приказал командиру 1-й гвардейской артиллерийской дивизии прорыва перебросить два полка нашей бригады на поддержку 287-й стрелковой дивизии, а 206-му гвардейскому легкоартиллерийскому полку — развернуть свои батареи западнее огневых позиций 1-й и 2-й гвардейских артиллерийских бригад, чтобы обеспечить [189] их безопасность в случае возможного прорыва вражеских танков вдоль Вислы в северном направлении.

В эти дни тяжело пришлось всем артиллеристам бригады, но особенно воинам 206-го гвардейского.

В течение 2 и 4 августа полк отбил несколько контратак вражеских танковых и пехотных подразделений. Артиллеристы вели огонь не только из пушек, но и из личного оружия, пулеметов, ружей ПТР, пускали в ход «карманную артиллерию». Несмотря на бешеный натиск противника, воины 206-го гвардейского полка во главе с гвардии полковником С. Л. Маградзе выполнили поставленную перед ними задачу — обеспечили возможность двум артиллерийским бригадам без помех громить укрепления немцев на восточном и западном берегах Вислы.

В течение ночи на 7 августа почти все соединения 13-й армии переправились на плацдарм, который к тому времени был значительно расширен. Полки бригады форсировали Вислу в районе Тарнобжега и с ходу включились в бой, поддерживая части 6-й гвардейской стрелковой дивизии 27-го стрелкового корпуса.

На плацдарме в это время находились уже войска нескольких наших армий. Ожесточенные бои развернулись в районе польского местечка Опатув. Гитлеровцы стянули сюда много пехоты и танков, пытаясь разъединить защитников плацдарма, отрезать их от переправ и уничтожить по частям.

Драматизм происходивших яростных схваток трудно передать словами. Только на одном участке сандомирского плацдарма, в районе Властув, Иваниска, гитлеровцы ввели в бой три танковые и две пехотные дивизии, усиленные большим количеством артиллерии, подразделениями шестиствольных реактивных минометов.

Положение на плацдарме с каждым днем усложнялось. Гитлеровцы рвались к Иваниске, наступая вдоль Опатувского шоссе. Согласно приказу командующего артиллерией 13-й армии здесь под моим командованием были созданы два противотанковых района, в состав которых кроме полков 3-й гвардейской бригады были включены вся противотанковая артиллерия стрелковых дивизий 27-го стрелкового корпуса, 1499-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк, один дивизион 1-й гвардейской пушечной артиллерийской бригады и некоторые другие артиллерийские части. В каждый такой район входило по три противотанковых опорных пункта во главе с командирами артиллерийских полков. [190]

Уже к 21 августа артиллерия противотанковых опорных пунктов (ПТОП) была подготовлена к боевым действиям, штабы артиллерийских частей составили планы (варианты) боя, схемы ПТОП, связи, наблюдения и оповещения. На позиции каждого орудия имелись карточки противотанкового огня. Работники штаба бригады и политотдела проверили боевую готовность всех частей и подразделений, провели беседы с личным составом, разъяснили задачи подразделений в предстоящем бою.

И вот 27 августа после 40-минутной артподготовки на позиции 112-й и 121-й гвардейской стрелковых дивизий двинулось до полка пехоты при поддержке 30 танков. Обе дивизии в предыдущих боях понесли немалые потери, имели значительный некомплект личного состава и боевой техники. Силы оказались слишком неравные, и наши пехотинцы вынуждены были отходить. Но тут сказала свое слово артиллерия противотанкового района. Подпустив вражеские бронированные машины на близкое расстояние, она открыла организованный огонь. В течение дня 167-й гвардейский полк и другие артиллерийские подразделения отразили около семи контратак противника, остановив продвижение его пехоты и танков. Не прорвались немцы и в районе другого противотанкового опорного пункта.

Учитывая особо опасные атаки гитлеровцев на иваниском направлении, я принял решение перебросить сюда и 206-й гвардейский полк гвардии полковника Маградзе. При занятии позиций его подразделения атаковали вражеские автоматчики, поддержанные огнем артиллерии и реактивных минометов. Немцам удалось окружить 1-ю батарею Героя Советского Союза гвардии капитана А. Т. Муравьева. Первыми же выстрелами батарейцы подбили тяжелый танк и уничтожили более 50 солдат и офицеров противника. Однако немцы продолжали сжимать кольцо окружения. Тяжело ранило комбатра, погиб командир дивизиона гвардии старший лейтенант Б. К. Глазунов, расчеты батареи поредели. Командир орудия гвардии старший сержант С. С. Баранов и наводчик гвардии рядовой Туровский остались у пушки вдвоем. Собрав всю свою волю, они в упор расстреливали вражеских автоматчиков. Так до последнего снаряда, до последнего патрона сражались все расчеты батареи. Помогли им выбраться из беды товарищи из подразделения гвардии старшего лейтенанта К. М. Красильникова. Ведя огонь картечью, они рассеяли фашистских автоматчиков. С помощью боевых друзей воины 1-й батареи сумели разорвать кольцо окружения. [191]

Ранним утром 28 августа против противотанковых опорных пунктов гитлеровцы бросили полк пехоты и 38 танков. Используя данное мне командующим авиацией право самостоятельно вызывать авиационные подразделения, я попросил нанести бомбовый удар по вражеским танкам и пехоте.

Большую помощь оказали нам танкисты 3-й гвардейской танковой армии генерала П. С. Рыбалко. По моей! просьбе на наш участок было выдвинуто несколько танковых подразделений.

29 августа 1944 года, понеся огромные потери, немецко-фашистские танковые и пехотные дивизии, штурмовавшие позиции 13-й армии, вынуждены были прекратить активные действия и перейти к жесткой обороне на всем сандомирском плацдарме.

За образцовое выполнение заданий командования при прорыве обороны немцев на львовском направлении, форсировании рек Сан и Висла 3-я гвардейская легкоартиллерийская бригада была награждена орденом Кутузова II степени, 200-й гвардейский легкоартиллерийский полк — орденом Богдана Хмельницкого III степени, 206-й гвардейский легкоартиллерийский полк — орденом Кутузова III степени, 167-му гвардейскому Краснознаменному легкоартиллерийскому полку присвоено почетное наименование «Вислинский».

Период затишья для войск 1-го Украинского фронта затянулся на несколько месяцев, вплоть до 12 января 1945 года. Части бригады, как и все соединения фронта, старались использовать это время для совершенствования системы оборонительных сооружений, боевой и политической подготовки.

Дел, как всегда, хватало, но все-таки это было затишье... Поэтому чаще, чем в боевой обстановке, вспоминались родные, близкие. Иногда тоска безысходной болью щемила сердце. Хотелось хотя бы один денек побыть дома, в кругу семьи, увидеть жену, дочурку. Как они там, сердечные, что с ними? По письмам все будто бы хорошо. Но так ли это? Жена всегда скрывала от меня истинное положение дел, не желая волновать. «Папке, Светочка, труднее на войне, чем нам. Нельзя его беспокоить по пустякам», — говорила она дочке, а та все это выложила мне при нашей встрече в Острогожске. [192]

В один из дней ноября я получил предписание прибыть в штаб фронта. Там мне сообщили, что я должен следовать в Москву на празднование Дня артиллерии, который впервые в 1944 году отмечался в стране всенародно, в торжественной обстановке.

Артиллеристов 1-го Украинского фронта на предстоящих торжествах представляли мы с командиром гвардейской истребительно-противотанковой бригады, Героем Советского Союза гвардии полковником Н. Д. Чеволой. Всего же со всех фронтов в Москву прибыло 20 артиллеристов — Героев Советского Союза. Среди них были прославленные огневики братья-близнецы Дмитрий и Яков Луканины.

18 ноября нас принял главный маршал артиллерии II. Н. Воронов. А на следующий день в Центральном доме Красной Армии в Краснознаменном и Голубом залах состоялся праздничный вечер. 20 ноября был устроен прием в Главном артиллерийском управлении у маршала артиллерии Н. Д. Яковлева. Здесь было много расспросов, рассказов, пожеланий в наш адрес. В этот же день вместе с группой товарищей мне довелось присутствовать на торжественном заседании, посвященном Дню артиллерии, в Доме Наркомторга СССР. Нас пригасили в президиум. С докладом выступил генерал-лейтенант И. С. Прочко. После него слово предоставили мне и подполковнику из нашей группы Герою Советского Союза Т. Г. Плужникову. В теплой, сердечной обстановке прошел товарищеский ужин.

Запомнилась и встреча с работниками искусств в ЦДРИ, где нас сердечно принимали известные советские артисты, писатели, кинорежиссеры, художники. Мы рассказали о фронтовой жизни, о боях, о боевых товарищах. Закончилась встреча небольшим концертом, который дали мастера сцены.

Особенно памятны мне беседы с прославленными нашими военачальниками и скромнейшими, деликатнейшими конструкторами, создавшими такие замечательные образцы отечественного артиллерийского вооружения, какими были мощные 152-миллиметровые гаубицы-пушки, 100- и 57-миллиметровые противотанковые и 76-миллиметровые дивизионные пушки, подкалиберные и кумулятивные (бронепрожигающие) снаряды, пробивавшие броню фашистских «тигров», «пантер» и даже «королевских тигров».

Последний прием состоялся 26 ноября у главного маршала артиллерии Н. Н. Воронова. Меня Николай Николаевич спросил, как обстоят дела в 1-й гвардейской артиллерийской дивизии. Его особенно интересовали вопросы управления столь сложным войсковым механизмом, каким являлась артиллерийская [193] дивизия, вопросы взаимодействия в бою артиллерийских бригад между собой, а также со стрелковыми частями и соединениями. На прощание мы сфотографировались на память. Этот снимок был опубликован во многих центральных газетах и журналах.

Мы были очень тронуты вниманием главного маршала артиллерии Николая Николаевича Воронова и его ближайшего соратника и помощника по вооружению начальника Главного артиллерийского управления маршала артиллерии Николая Дмитриевича Яковлева, которые заинтересованно слушали наши отчеты о делах артиллеристов, боевых качествах нового вооружения.

Верховное Главнокомандование непрерывно улучшало организационную структуру всех видов и родов войск. В декабре 1944 года нам стало известно, что 3-я гвардейская легкоартиллерийская бригада будет переведена на новые штаты и станет уже тяжелой артиллерийской бригадой разрушения. Пока же приказом Главного артиллерийского управления Красной Армии из ее состава выводился 206-й гвардейский полк. Он передавался в распоряжение Артцентра Белорусского военного округа. В конце декабря мы с грустью расстались с полковником С. Л. Маградзе, офицерами, сержантами и солдатами этой части. Впереди всем нам предстояли новые бои...

Дальше