Глава пятая.

На Правобережной Украине

После выхода к Днепру и захвата плацдармов на его западном берегу Степной фронт получил задачу развернуть широкие наступательные действия в общем направлении на Пятихатку и Кривой Рог, овладеть этими городами, а затем развить успех в сторону Апостолово с целью отрезать пути отхода на запад днепропетровской группировке противника, сдерживавшей продвижение войск Юго-Западного фронта.

Планировалось начать наступление с плацдармов южнее Кременчуга в полосе 37-й, 7-й гвардейской, 57-й армий. На эти плацдармы перегруппировывалась 5-я гвардейская армия, а также 5-я гвардейская танковая армии.

По плану командующего фронтом 5-я гвардейская армии получила задачу нанести удар с рубежа Куцеволовка, Калужино (на фронте 15 км) четырьмя стрелковыми дивизиями, прорвать оборону и к исходу первого дня выйти на рубеж Владимировка, Липовый; ударом двух стрелковых дивизий ликвидировать узел сопротивления в Дериевке.

37-й армии предстояло нанести главный удар на правом фланге силами четырех стрелковых дивизий, прорвать вражескую оборону и к исходу первого дня выйти на рубеж Липовый, Лиховка.

5-я гвардейская и 37-я армии (командующий — генерал-лейтенант М. Н. Шарохин) имели также задачу обеспечить на рубеже Катериновка, Лиховка ввод в прорыв 5-й гвардейской танковой армии (командующий — генерал-лейтенант танковых войск П. А. Ротмистров) для развития наступления на Пятихатку, Кривой Рог, овладения одним танковым корпусом Александрией и дальнейшего наступления на Кировоград.

7-я гвардейская армия (командующий — генерал-лейтенант М. С. Шумилов) наносила главный удар на правом фланге силами четырех стрелковых дивизий, а 57-я армия — также на правом фланге — тремя стрелковыми дивизиями. 52-я армия (командующий — генерал-лейтенант К. А. Коротеев) и 4-я гвардейская армия (командующий — генерал-лейтенант И. В. Галанин) получили задачу активными действиями на широком фронте и наступлением с занимаемых ими плацдармов сковать противника, лишив его свободы маневра. Готовность войск к наступлению намечалась к исходу 13 октября{27}.

Для выполнения поставленной 5-й гвардейской армии задачи мы стремились создать достаточно сильную ударную группировку на участке прорыва, который составлял около 7 км, хотя и располагали для этого небольшими возможностями. Оперативное построение было неглубоким, в резерв армии я смог выделить два стрелковых полка. Боевые порядки стрелковых корпусов и большей части дивизий строились в один эшелон.

Для организации артиллерийского наступления и максимального массирования артиллерии на направлении главного удара большая часть фронтовой артиллерии была придана 5-й и 7-й гвардейским и 37-й армиям. Это позволило иметь плотность соответственно более 100, а на некоторых участках — 120–150 орудий и минометов калибра 76 мм и выше на 1 км участка прорыва. Продолжительность артиллерийской подготовки — 55 минут. Ввод в прорыв танковой армии обеспечивался артиллерией 5-й гвардейской и 37-й армий.

Авиационное обеспечение боевых действий армии осуществлялось 1-м штурмовым авиационным корпусом 5-й воздушной армии. Для более четкого управления авиацией в ходе боя и поддержания постоянного взаимодействия с наземными войсками командир корпуса генерал-лейтенант В. Г. Рязанов находился на командном пункте армии.

При организации противовоздушной обороны главное внимание обращалось на прикрытие сосредоточения войск и переправ. Планирование действий зенитной артиллерии и руководство ее огнем осуществлялись в масштабе фронта. С этой целью временно была создана артиллерийская группа из шести зенитных артиллерийских дивизий и четырех армейских зенитных артиллерийских полков. Командный пункт этой группы находился в Переволочной. Как показал опыт, создание такой группы себя оправдало.

Важное место отводилось инженерному обеспечению операции. Для переброски войск и техники на правый берег Днепра инженерные войска (начальник инженерных войск фронта генерал А. Д. Цирлин) организовали полосу фронтовых переправ, состоявшую из трех армейских участков: 5-й гвардейской, 37-й и 7-й гвардейской армий.

Сложные задачи пришлось решать тыловым органам. Основной железной дорогой для фронта являлся участок Харьков Полтава — Кременчуг. Отступая, гитлеровцы сильно ее разрушили. 36 мостов, из них 6 больших, были взорваны. Восстановление дороги к началу операции не было закончено. Основными станциями снабжения армий ударной группировки были Харьков, Мерефа, Полтава.

От них грузы подвозились автотранспортом (150–200 км), но машин не хватало. Положение еще более осложнилось, когда пошли дожди и дороги стали труднопроходимыми. Усилиями тыловых органов к 15 октября удалось создать в войсках запасы боеприпасов, по существу, только на один день боя. Еще хуже обстояло дело с горючим. Все это впоследствии отрицательно сказалось на ходе операции.

В период подготовки наступления Военный совет армии, политорганы, партийные и комсомольские организации провели большую работу по доведению боевой задачи до каждого воина. В частях гвардейцы рвались в бой. Лучшие солдаты и офицеры, отличившиеся в предыдущих боях, вступали в ряды партии и комсомола.

Особенность подготовки операции заключалась не только в том, что ее надо было провести в короткие сроки, но и в том, что она проходила в условиях непрерывных боев за удержание и расширение плацдармов.

Нелегко пришлось вначале 5-й гвардейской армии. В ночь на 9 октября мы сдали свой боевой участок 4-й гвардейской армии, затем совершили почти 100-километровый марш вдоль линии фронта, переправились на правый берег Днепра и приняли боевой участок у 37-й армии. Надо заметить, что не менее сложная задача встала перед 5-й гвардейской танковой армией, соединениям которой пришлось совершить комбинированный марш на расстояние свыше 200 км. Марш должен был совершаться только ночью, однако, учитывая наступившую ненастную погоду, проводился и днем. Но это не намного ускорило выдвижение армии. Дороги стали труднопроходимыми.

Таким образом, войска фронта закончить перегруппировку в установленный срок не смогли. В связи с этим 13 октября И. С. Конев обратился в Ставку с просьбой перенести начало наступления на одни сутки{28}. Ставка дала согласие. Однако и к этому времени 5-я гвардейская танковая армия не завершила сосредоточения, и ее соединениям пришлось вступать в бой с ходу.

Следует отметить, что в последний день подготовки наступления положение наших войск на плацдарме осложнилось. 14 октября противник силами трех танковых и трех пехотных дивизий нанес сильный контрудар в стык 37-й и 7-й гвардейской армий. Наши войска отразили атаки и нанесли врагу большой урон. Но при этом и наши дивизии, особенно 7-й гвардейской армии, понесли потери, тщательно организованное взаимодействие было нарушено. Для отражения контрудара пришлось израсходовать значительное количество боеприпасов.

В 10 часов утра 15 октября войска 5-й гвардейской армии совместно с соединениями 37-й армии после артиллерийской подготовки, поддерживаемые авиацией 5-й воздушной армии, совершившей в этот день около 500 самолето-вылетов, перешли в наступление с плацдармов Дериевка, Куцеволовка, Мишурин Рог. Завязались ожесточенные бои. Противник контратаками танков и пехоты стремился задержать продвижение наших войск. Его авиация нанесла ряд бомбовых ударов по боевым порядкам наступающих. Вскоре пошел дождь, видимость ухудшилась, резко снизилась эффективность артиллерийского огня. Стрелковые соединения армии, не имея необходимой танковой поддержки, за несколько часов боя смогли овладеть только первой линией траншей и окопов.

День перевалял за вторую половину, а наше наступление, по существу, приостановилось. Что делать? На наблюдательный пункт командира 13-й гвардейской стрелковой дивизии вместе со мной приехали генералы П. Л. Ротмистров, Г. В. Полуэктов, А. И. Родимцев, командир 18-го танкового корпуса генерал К. Г. Труфанов. Начали анализировать обстановку, решать, что же предпринять, чтобы сломить сопротивление противника. На передовой же воцарилась в это время необычная тишина. Как будто и не было никакого наступления.

— А ведь у фашистов сейчас по расписанию обед, — сказал генерал Труфанов. — Они считают, что наше наступление захлебнулось и вряд ли на исходе дня мы предпримем какие-либо активные действия. Не воспользоваться липам этим моментом? — предложил командир корпуса.

Идея генерала Труфанова пришлась всем по душе. Доложили И. С, Коневу, который ее поддержал. Тут же пошли команды соединениям, артиллерии и всем родам войск. Был нанесен короткий, но мощный 15-минутный артиллерийский налет, и войска вновь поднялись в наступление. Фашисты были захвачены врасплох и не смогли оказать стойкого организованного сопротивления. Через несколько часов оборона врага была прорвана и наши части устремились вперед.

Чтобы не дать противнику закрепиться на промежуточных рубежах, а также увеличить силу удара, командующий фронтом ввел в сражение всю 5-ю гвардейскую танковую армию. Танкистам генерала Ротмистрова пришлось начинать боевые действия в сложных условиях. Недостаток дорог и малая емкость плацдарма не позволяли осуществить танковый удар всеми силами одновременно. В 17 часов в полосе 5-й гвардейской армии были введены две бригады 18-го танкового корпуса генерала К. Г. Труфанова. Но и после этого противник продолжал упорно сопротивляться.

На следующий день погода совсем испортилась, пошел проливной дождь. Продвижение дивизий 32-го и 33-го гвардейских стрелковых корпусов почти приостановилось. Не лучше обстояло дело и у соседей.

Однако враг все-таки не выдержал натиска гвардейцев-танкистов и начал отходить. В 16 часов на стыке 7-го механизированного и 18-го танкового корпусов был введен в сражение 29-й танковый корпус генерал-майора танковых войск И. Ф. Кириченко. Узкий участок ввода корпуса, около 2 км, позволил развернуться и вступить в бой только одной бригаде, которая продвинулась всего на 2–3 км. 18-й танковый корпус, отражая контратаки танков и пехоты с запада, действовал в боевых порядках стрелковых соединений 5-й гвардейской армии. Более успешно наступал 7-й механизированный корпус, который продвинулся на 15–17 км и вышел к юго-западной окраине Лиховки.

Хорошие сообщения поступали из штаба 7-й гвардейской армии, которая в первый день наступления атаковала противника несколько позже нас в 13 часов. 16 октября эта армия овладела Бородаевкой, уничтожила вклинившегося здесь противника и восстановила свой плацдарм.

Таким образом, только на второй день операции на направлении главного удара обозначился значительный успех. За два дня оборона противника была прорвана на фронте свыше 40 км, наши войска продвинулись на глубину до 17 км. Для развития наметившегося успеха, а также для расширения прорыва в сторону флангов требовался ввод дополнительных сил. Как известно читателю, 5-я гвардейская танковая армия тремя корпусами уже вела наступление, а других резервов у командования не было.

Координировавший действия Воронежского и Степного фронтов Маршал Советского Союза Г. К. Жуков 16 октября доносил Верховному Главнокомандующему: «Создается благоприятная обстановка для развития прорыва... Я считаю, будет очень хорошо, если Вы прикажете перебросить от Малиновского пару танковых корпусов и 5–6 стрелковых дивизий. Будет лучше, и мы скорее разгромим запорожско-криворожскую группировку противника ударом Степного фронта, нежели со стороны Малиновского. Я также прошу быстрее подавать Коневу горючее и боеприпасы»{29}.

Как известно, Ставка согласилась с этим предложением и приказала выделить из состава Юго-Западного фронта четыре стрелковые дивизии и 1-й гвардейский механизированный корпус, а из состава Южного фронта — 20-й танковый корпус и направить их на усиление Степного фронта. Одновременно генерал армии И. С. Конев провел внутрифронтовую перегруппировку сил и средств. 53-й армии было приказано оставить на занимаемом плацдарме западнее Колеберды только две стрелковые дивизии, а четыре дивизии вывести в резерв{30}. Затем она получила задачу ввести главные силы на правый берег Днепра и из-за правого фланга 5-й гвардейской армии наступать левофланговыми соединениями в направлении Александрия, Кировоград, а соединениями правого фланга обеспечить ударную группировку с северо-запада.

Армиям левого крыла фронта было приказано развивать наступление в направлении Пятихатки и расширять фронт прорыва в сторону флангов в направлении Онуфриевка, Верховцы. 5-я гвардейская танковая армия должна была при поддержке 1-го штурмового и 4-го истребительного авиационных корпусов продолжать наступление на Пятихатку, Кривой Рог, имея один танковый корпус за правым флангом в готовности для развития удара на Александрию. При этом армия, наступая на Кривой Рог, до выхода пехоты должна была обеспечить себя слева по реке Саксагань, а одной танковой бригадой нанести удар во фланг и тыл противника, оборонявшегося в Дериевке, и совместно с правофланговыми дивизиями 5-й гвардейской армии овладеть этим узлом сопротивления{31}.

Как видим, танковая армия вынуждена была не только развивать наступление на расходящихся направления и беспокоиться о прикрытии своих флангов, но и выделять часть сил для поддержки общевойсковых армий, так как своих танков они не имели.

Немецко-фашистское командование было сильно обеспокоено ситуацией, сложившейся в полосе наступления Степного фронта, и приняло срочные меры по усилению своей группировки на этом направлении. К месту прорыва выдвинулись резервные и ранее оборонявшиеся на Днепре на пассивных участках соединения и части. Это вынудило командующего Степным фронтом выделить для прикрытия флангов крупные силы, в том числе и танковые.

Возобновив наступление, войска фронта добились некоторых успехов. Соединения 5-й гвардейской армии при содействии танковой бригады 18-го танкового корпуса ночной атакой овладели сильным узлом сопротивления — Дериевкой и высотами западнее этого населенного пункта, что значительно улучшило положение войск на плацдарме.

Надо сказать, что противник стремился любой ценой остановить продвижение наших войск. Каждое село, каждую высоту приходилось брать с боем. Наступали гвардейцы по вязким от непогоды полям и размытым, непроходимым дорогам. К тому же фронт армии по мере удаления от Днепра все расширялся и расширялся: если в середине октября он составлял 18 км, то к концу ноября растянулся уже на 45 км. Это привело к тому, что между наступающими соединениями появились разрывы. Противник воспользовался создавшимся положением и нанес несколько сильных фланговых контрударов.

Один из них пришелся по частям 13-й гвардейской стрелковой дивизии. Когда 21 октября дивизия вышла на рубеж Чечеливка, Ново-Мануиловка, Петрово, ее неожиданно переподчинили командующему 7-й гвардейской армией генералу М. С. Шумилову. Кстати, с Михаилом Степановичем мы были очень дружны, и хочется сказать здесь несколько добрых слов о нем. Я любил и уважал Михаила Степановича не только как смелого, боевого и опытного командарма, закаленного в тяжелых сражениях, но и как замечательного человека. Меня всегда восхищали в Шумилове кипучая энергия, гибкость и оперативность, когда мы совместно организовывали боевые действия на флангах наших армий, согласовывали усилия войск в ходе многих операций. Михаил Степанович никогда не отказывал в помощи соседу и не раз проводил самые сложные маневры силами своей армии для достижения общего успеха...

...Я всегда был рад помочь М. С. Шумилову и немедленно выполнил приказ: передал ему временно лучшую дивизию армии. Михаил Степанович поставил командиру 13-й гвардейской дивизии задачу: с утра 22 октября форсированно развивать наступление в направлении Чечеливка, Спасово, Верблюжка. Мы ежедневно интересовались судьбой дивизии и были очень удовлетворены, узнав, что к вечеру 28 октября части дивизии, пройдя более сорока километров, выполнили поставленную задачу: достигли населенного пункта Верблюжка. А далее, к сожалению, приключилась беда.

— С выходом в район Верблюжки, — рассказывал мне потом Глеб Владимирович Бакланов, — дивизия оказалась в сложном положении. Соседей ни справа, ни слева не было, а между тем полки, несмотря на усталость, продолжали продвигаться на Новую Прагу, будучи уверены, что им ничего не угрожает.

Посоветовавшись с начальником штаба полковником Т. В. Бельским, Бакланов приказал ему остаться в Верблюжке и развернуть здесь командный пункт дивизии, а сам направился разыскивать соседа слева, рассчитывая до наступлении темноты найти дивизию полковника Мошляка, которая, по замыслу Шумилова, должна была наступать левее 13-й дивизии. Пришлось ему исколесить изрядное количество километров, и только к концу дня удалось найти своего соседа слева: дивизия полковника Мошляка оказалась значительно левее и сзади. Договорившись о порядке дальнейших действии. Бакланов к полуночи вернулся в Верблюжку. Осмотрев место расположения командного пункта, Бакланов сразу же понял, что оно выбрано неудачно. Несмотря на возражения начальника штаба, комдив приказал немедленно свернуть командный пункт и перенести его в восточную часть деревни, которую отделяла от западной части небольшая речушка. Все-таки преграда! Но и на новом месте тревога не покидала Бакланова.

— На рассвете 29 октября, — продолжал свой рассказ Глеб Владимирович, — противник, воспользовавшись разрывами между боевыми порядками полков, значительными силами пехоты при поддержке танков прорвался в направлении Верблюжки. 34-й и 39-й гвардейские стрелковые полки, не успевшие закрепиться на достигнутых рубежах, не смогли остановить противника и начали отходить; 42-й гвардейский стрелковый полк оказался в окружении. Управление частями нарушилось, так как штаб дивизии, подвергшийся нападению, был вынужден поспешно свернуться и отступать на восток. В тяжелом положении оказались 1-й и 5-й гвардейские механизированные корпуса, командиров которых — генерал-лейтенанта И. Н. Руссиянова и генерал-майора Б. М. Скворцова — я встретил по пути. Посовещавшись, мы решили отвести войска за реку Ингулец и на этом рубеже остановить противника. Это было то место, с которого дивизия только вчера начала свой марш-бросок на Верблюжку! Тяжело было вновь возвращаться в исходное положение, но другого выхода в создавшейся обстановке не было.

Отойдя к вечеру за Ингулец, — рассказывал Бакланов, — я поспешил с докладом к генералу Шумилову. Михаил Степанович очень спокойно выслушал мой доклад, задал несколько весьма существенных вопросов, не устроил мне никакого разноса, а лишь четко и категорично поставил задачи на ближайшее будущее: занять плотную оборону, контратакующих немцев остановить, 42-й полк найти и вывести из окружения...

...Теперь несколько слов о том, как развивались события в районе действий 42-го гвардейского стрелкового полка. Об этом поведал нам его командир гвардии майор И. К. Половец после выхода из окружения. Полк, заняв село Подмосковное, закрепился в нем и до наступления темноты отбивал ожесточенные атаки гитлеровцев. К вечеру фашистские танки ворвались в село. Подразделения полка двинулись на восток. По пути к полку присоединились два танка, несколько орудий и машин с боеприпасами из других частей дивизии.

Командир полка решил прорываться в районе Спасово, Красно-Константиновка, но при этом предстояло пересечь дорогу, на которой засели гитлеровцы. Иван Кузьмич Половец приказал артиллеристам и минометчикам нанести огневой удар по всей обороне противника перед фронтом полка, а затем перенести огонь на фланги. В. этот момент подразделения стремительно атаковали вражеские позиции, прорвали их, и полк полностью, с артиллерией и обозами, ночью 31 октября вышел к своим.

В этом была огромная заслуга талантливого командира, человека железной воли, майора Ивана Кузьмича Половца. Указом Президиума Верховного Совета СССР за совершенный подвиг ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Многие гвардейцы полка были награждены орденами и медалями.

Хотелось бы отметить, что для тех октябрьских беев, проходивших в условиях непогоды и распутицы, характерными были смелые, решительные действия не только соединений и частей, но главным образом мелких подразделений — роты, взвода, отделения, которые без опаски вырывались вперед, заходили в тыл противнику, сеяли там панику, громили узлы сопротивления, заставляли бросать их иногда без боя. Однако непогода изматывала и наши силы. К концу октября возросло и сопротивление противника. Немецко-фашистское командование перебросило в полосу наступления армии две свежие дивизии — 6-ю танковую и 376-ю пехотную. Им удалось остановить наши соединения на рубеже Марьевка, Куколовка, Новостародуб, Зыбкое.

Подводя итоги октябрьских боев, следует отметить, что 5-я гвардейская армия прошла с боями от Днепра более 60 км. К этому времени командование 2-го Украинского фронта{32} не располагало силами для того, чтобы продолжать наступление, и поэтому его армии были вынуждены перейти к обороне. Таким образом, первый этап боев войск фронта на днепровских плацдармах закончился выходом на рубеж Дериевка, Зыбкое, Куколовка, Новостародуб, Петрово и на подступы к Кривому Рогу и Кировограду.

Был на исходе 1943 год. В результате летне-осеннего наступления Красная Армия продвинулась на запад на 300–600 км., освободила более 395 тыс. кв. км родной советской земли. Ни огромная усталость от непрерывных боев, ни осенняя распутица не смогли снизить высокого наступательного порыва наших войск, ведущих борьбу за освобождение родной страны.

Как уже говорилось выше, к концу октября войска 2-го Украинского фронта перешли временно к обороне. Однако активные боевые действия мы не прекращали. Хотя сил у нас тогда было маловато, соединения ни на минуту не ослабляли давления на врага, не оставляли ему никаких шансов создать устойчивую позиционную оборону.

5-я гвардейская армия провела ряд частных операций по улучшению своего оперативного положения, наиболее важной из которых была Александрийско-Знаменская, переросшая впоследствии во фронтовую наступательную операцию.

10 ноября 1943 года я был вызван в штаб фронта, где нашей армии была поставлена следующая задача: подготовить и провести наступательную операцию с целью прорвать оборону противника на участке Зыбкое, Петрозагорье и, нанося главный удар в общем направлении на Павлыш, Знаменка, во взаимодействии с левофланговыми соединениями 53-й армии разгромить павлышско-александрийско-знаменскую группировку гитлеровцев и овладеть крупными населенными пунктами Павлыш, Александрия, Знаменка, Новая Прага. Генерал И. С. Конев предупредил меня, что в случае успешных действий армии ей будет передан 8-й механизированный корпус генерала А. М. Хасина. Готовность к наступлению была намечена на 20 ноября.

Что представляла собой оборона противника перед фронтом армии? Данными всех видов разведки было установлено, что на фронте Зыбкое, Куколовка и далее на юг к Новостародубу обороняются части 176, 376 и 384-й пехотных дивизий. При этом 376-я дивизия прибыла на фронт из Франции, была укомплектована и вооружена на 80–90 процентов. Пехотные полки были трехбатальонного состава, в ротах насчитывалось по 110–130 человек. Дивизия прошла хорошую подготовку и была весьма боеспособной.

На переднем крае первой и второй позиций противника созданы опорные пункты, плотная система всех видов огня; танкодоступные участки минированы. Населенные пункты на переднем крае и в глубине подготовлены к круговой обороне. Резервы врага располагались в районах Ивановка, Ворошиловка, Александрия. К началу наступления было выявлено 28 артиллерийских и 11 минометных батарей, наличие танковых частей в районах Кировограда, Оржанки, Новой Праги. Всего в первой линии противник имел до 11 пехотных батальонов, 3 батальона в резерве, 5 дивизионов артиллерии. Средняя тактическая плотность составляла один батальон на 3,6–4 км. Наиболее слабая оборона была на участке Зыбкое, Куколовка.

В целом противник располагал не такими уж большими силами и средствами. Но и наша армия ощущала острый недостаток в личном составе и боевой технике. Войска в предыдущих боях понесли значительные потери и были растянуты на 45 км фронта; запасы снарядов, мин, горючего были небольшие, тылы отставали. Особенно тяжелыми и сложными были условия погоды и местности. Как назло, продолжались частые дожди, дороги раскисли, мосты были разрушены, лощины и балки стали непроходимыми. Машины буквально тонули на дорогах. Основными средствами передвижения и подвоза стали лошади и быки.

Тщательно оценив обстановку, я принял следующее решение: главный удар нанести из района Зыбкое, Петрозагорье в общем направлении на Павлыш, прорвать здесь оборону противника, разгромить во взаимодействии с частями 53-й армии его группировку и на второй-третий день операции выйти на рубеж Ануфриевка, Павлыш, Васильевка, Грохокляй, Куколовка. В дальнейшем, после некоторой перегруппировки сил, развить наступление в направлении Васильевка, Знаменка, обходя Александрию с северо-востока, разгромить александрийско-знаменскую группировку и захватить Александрию и Знаменку.

Выполнение основной задачи возлагалось на правофланговый 32-й гвардейский стрелковый корпус генерала А. И. Родимцева в составе 95, 97, 110-й гвардейских, 214-й стрелковых дивизий и 57-го и 139-го танковых полков.

3-й гвардейский стрелковый корпус генерала М.И.Козлова в составе 6-й, 9-й гвардейских воздушно-десантных и 84-й стрелковой дивизий наносил вспомогательный удар, а также прикрывал левый фланг ударной группировки армии.

В резерв армии была выделена 13-я гвардейская стрелковая дивизия, сосредоточившаяся в районе Червона Каменка.

Всего на направление главного удара армии привлекалось шесть стрелковых дивизий, два танковых полка и до 70 процентов всей артиллерии. Артиллерийская подготовка была рассчитана на 3 часа 15 минут. В полосе 32-го корпуса было сосредоточено 617 орудий и минометов разного калибра. Характерной особенностью артиллерийского наступления явилось выделение большого количества орудий для стрельбы прямой наводкой и непосредственного сопровождения стрелковых рот.

При подготовке операции соединения армии были пополнены личным составом за счет выздоравливающих легкораненых, а также контингентов, призванных в освобожденных районах. В полках интенсивно проводились занятия по сколачиванию рот, батальонов. Непосредственно на местности отрабатывались вопросы организации наступления и атаки, взаимодействия между стрелковыми подразделениями и средствами усиления — танковыми, артиллерийскими и инженерными.

Делалось все возможное для подвоза необходимого количества боеприпасов и горючего. Большую помощь в этом оказывало нам местное население, на быках и лошадях доставлявшее снаряды и мины непосредственно в позиционные районы артиллерии. В ряде мест через заполненные водой балки пришлось организовать подачу снарядов на позиции по цепочке воинов. Все это дало возможность довести запас боеприпасов до одного боекомплекта.

В установленное время пехота мелкими группами выходила на позиции для атаки; танки непосредственной поддержки пехоты занимали исходные позиции, а артиллерия — огневые позиции там, где боеприпасы были выложены на грунт для проведения артподготовки; саперы подготавливались для проделывания проходов в минных полях и сопровождения пехоты и танков в ходе атаки и наступления. Командиры и штабы имели подготовленные КП и НП. Таким образом, преодолев все трудности, войска ударной группировки армии к исходу 19 ноября были готовы к наступлению.

20 ноября в 9 часов 15 минут после продолжительной артподготовки и ударов авиации пехота и танки 95-й гвардейской стрелковой дивизии полковника А. И. Олейникова. 97-й — генерала И. И. Анциферова, 110-й — полковника М. И. Огородова, 214-й стрелковой дивизии полковника Г. Н. Жукова и 6-й гвардейской воздушно-десантной генерал-майора М. Н. Смирнова, танкисты 57-го и 139-го танковых полков дружно атаковали передний край обороны противника. Даже теперь, спустя более тридцати лет, вспоминая эту атаку, трудно рассказать, как наши танки и пехота в условиях непогоды, непролазной грязи, слякоти, показав исключительную напористость, высокий боевой дух, стремительно бросились на врага. По правде говоря, хотя в ходе подготовки операции мы сделали все возможное и невозможное для того, чтобы обеспечить успех атаки, червячок сомнения иногда закрадывался в наши сердца: пройдут ли танки, артиллерия. Уж очень плохая была погода. Мы с облегчением вздохнули, когда наши доблестные гвардейцы ворвались в траншеи противника. Сколько мужества, беспредельной храбрости было проявлено в этих невероятно трудных условиях!

В связи с обозначившимся успехом с 24 часов этого же дня армии был переподчинен 8-й механизированный корпус. Директивой командующего фронтом корпусу была поставлена следующая задача: с утра 21 ноября войти в прорыв на участие Зыбкое, Петрозагорье и, развивая наступление в направлении Недогарки, Протопоповки, в обход Александрии с севера, к исходу 21 ноября овладеть районом Новоалександровка, Користовка, Александрия. На 22 ноября корпусу ставилась задача овладеть районом и железнодорожным узлом Знаменка. Этой же директивой фронта армии указывалось энергичнее развивать наступление в общем направлении на Павлыш, с разворотом удара левым флангом на Александрию, введя здесь все резервные дивизии{33}.

Немецко-фашистское командование понимало, что начавшаяся операция может привести к потере Александрии и Знаменки и разгрому дивизий, оборонявших подступы к ним. Поэтому оно уже 20 ноября начало перебрасывать из района Кривого Рога 11-ю и 14-ю танковые дивизии. Была возвращена и 6-я танковая дивизия, которая находилась на пути в Германию для переформирования{34}.

Утром 21 ноября бои по всему фронту армии возобновились с новой силой. Решительно взламывая оборону врага, уничтожая и подавляя огнем, штыком и гранатой его сопротивление, соединения армии не прекращали наступление пи днем, ни ночью. За трое суток напряженных боев была в основном выполнена ближайшая задача: войска вышли на рубеж Павлыш, Косовка, Громоклей, Новосветополь. С этого рубежа после небольшой перегруппировки, которая была проведена в ходе боевых действий, с утра 24 ноября наступление продолжалось в общем направлении на Знаменку.

Преодолевая сопротивление противника в опорных пунктах и отражая его контратаки, войска армии в начале декабря овладели: 110-я дивизия — Янивом, 214-я — Диковкой; 8-й мех корпус, 95-я и 97-я дивизии вели наступление на разъезд Диковка; 13-я дивизия захватила Протопоповку; 111-я и 9-я воздушно-десантная дивизии выбили противника из восточной части Александрии и готовились к форсированию реки Ингулец.

К этому времени правее нас 5-я гвардейская танковая армия генерала П. А. Ротмистрова овладела поселком Дмитровка. Туда же выходили части 53-й армии. Левее наступал 35-й гвардейский стрелковый корпус генерала Горячева, обходя Новую Прагу и Митрофановку с юго-востока. Обстановка и условия действий для соединений 5-й гвардейской армии значительно улучшались.

Однако противник предпринимал все новые и новые попытки остановить наше наступление. 3 ноября силами 4-й и 11-й танковых и 10-й моторизованной дивизий он нанес контрудар в направлении разъезда Диковка по нашим 214, 95 и 97-й дивизиям и 8-му механизированному корпусу. Трое суток шли тяжелые, кровопролитные бои. Проявляя мужество, упорство и героизм, наши части и соединения нанесли противнику большие потери и отбросили его на запад.

6 декабря штурмом был освобожден город Александрия, а на следующий день — Новая Прага.

Противник продолжал яростно сопротивляться на подступах к городу Знаменка. Но сдержать натиск гвардейцев он уже не мог, и 9 декабря в результате двухдневных напряженных боев войска 5-й гвардейской армии во взаимодействии с 5-й гвардейской танковой армией при поддержке авиации 5-й воздушной армии овладели этим мощным опорным пунктом на кировоградском направлении.

К 10 декабря войска 2-го Украинского фронта вышли на рубеж: 5-я гвардейская танковая армия — северо-западнее Знаменки; 5-я гвардейская армия своей 6-й воздушно-десантной дивизией — западнее Знаменки, 214, 95 в 97-и дивизиями — западнее Мошорино, 9-й воздушно-десантной, 13-й и 111-й дивизиями — западнее Митрофановки, 33-м корпусом — южнее Митрофановки.

Войска фронта, завершив бои по прорыву укрепленной полосы немецко-фашистских войск на реке Ингулец, освободив города Александрия и Знаменка, приостановили дальнейшее наступление и закрепились на достигнутом рубеже.

Александрийско-Знаменская операция 5-й гвардейской армии примечательна тем, что успехи, достигнутые в первый день, позволили командующему фронтом нарастить ее усилия действиями фланговых армий — 5-й гвардейской танковой и 53-й общевойсковой. Таким образом, армейская операция, по существу, переросла во фронтовую и продолжалась 20 суток. Темпы наступления были невысокими. Это объясняется прежде всего исключительна плохими погодными условиями. Непрерывные дожди, приведшие в непроезжее состояние дороги, по существу, исключили возможность проведения глубоких маневров во фланг и тыл противнику — наиболее характерных для наших войск способов действий в ходе развития наступательных операций. Конечно, надо отдать должное и противнику, который использовал плохую погоду для создания устойчивой обороны на естественных рубежах.

В ходе проведенной операции были еще раз продемонстрированы мастерство и героизм воинов, умение командиров всех степеней умело организовать и вести боевые действия в любых условиях, превосходство советской боевой техники и вооружения над техникой и вооружением врага.

Нам было особенно приятно, что в очередных приказах Верховного Главнокомандующего были отмечены отличившиеся в боях за Александрию и Знаменку соединения 5-й гвардейской армии: 110-я дивизия полковника М. И. Огородова, 6-я воздушно-десантная — генерала Смирнова, 95-я дивизия — полковника Олейникова, 111-я — полковника Бушина, 214-я — полковника Жукова, 8-й механизированный корпус генерала Xасина, артиллеристы полковников Степащенко, Сонина, подполковника Гольдина и майора Затульского...

Рассказывая об ожесточенных боях этого периода войны, хочу отметить, что Ставка Верховного Главнокомандования постоянно уделяла огромное внимание вопросам материального обеспечения войск, особенно же — сохранения жизни воинов, восстановления здоровья раненых и больных фронтовиков. Начальник Главного военно-медицинского управления генерал-полковник медицинской службы Е. И. Смирнов — опытный медик и заботливый человек — широко пользовался услугами крупных специалистов-медиков для оказания помощи в организации военно-медицинской службы в соединениях и объединениях и непосредственного участия в лечении больных и раненых. В этих целях в действующую армию направлялись группы специалистов, которыми руководили выдающиеся ученые в различных областях медицины.

В конце ноября 1943 года, как раз в ходе боев на подступах к городу Александрия, наш главный армейский хирург Евгений Николаевич Попов, к слову сказать, человек большой души и мастер своего дела, сообщил мне приятную новость: в армию прибыла группа медицинских работников, которую возглавляет один из выдающихся наших хирургов академик Сергей Сергеевич Юдин, чтобы помочь улучшить медицинскую службу в соединениях армии, показать армейским медикам некоторые новые методы лечения раненых. Группа привезла с собой юдинские операционные столы, очень удобные для работы в полевых условиях.

Я попросил своих подчиненных устроить всех приехавших во втором эшелоне управления армии, создать им максимально удобные в сложившейся обстановке условия для работы и при первой возможности познакомить меня с С.С. Юдиным. Еще до войны мне приходилось не раз слышать, что это очень крупный хирург, делающий сложнейшие желудочные операции и искусственные пищеводы, и имя его широко известно не только у нас в стране, но и за ее пределами.

Спустя некоторое время Сергей Сергеевич приехал на командный пункт армии, где и состоялось наше первое личное знакомство. Его внешность и манера вести себя сразу же произвели на всех очень сильное впечатление. Это был человек довольно высокого роста, худощавый, с длинными кистями и длинными пальцами рук. У него были умные, острые, я бы даже сказал, пронзительные глаза и худое, подвижное, как бы состоявшее из одних мышц, лицо, на котором очень быстро, почти мгновенно, выражались все чувства, владевшие в ту или иную минуту Сергеем Сергеевичем. Одет он был в длинноватую даже по его росту шинель, к которой еще, видимо, не совсем привык.

В разговоре при первой встрече Сергей Сергеевич так и не сказал ни одного слова о себе. Говорил только о цели приезда и о своем желании как можно скорее приступить к делу. Чувствовалось, что это человек большого ума и быстрых решений, энергичный, что, однажды приняв решение, сделает все, чтобы его выполнить.

Свои соображения об армейской медицинской службе и о методах лечения раненых он излагал нам очень горячо, убедительно. Разговор с ним у меня до сих пор остался в памяти.

— Закон медицинской службы на войне, — говорил Сергей Сергеевич, — оказание помощи раненым как можно быстрее, дорожа каждой минутой. А для этого нужно, чтобы медпункты, медсанбаты, госпитали располагались возможно ближе к наступающим или обороняющимся войскам. Задача командиров и начальников обеспечить немедленную доставку раненых к пунктам обработки. В условиях маневренной войны и быстрых темпов наступления расширение объема неотложных хирургических вмешательств — одна из первостепенных задач медицинской службы. Ее выполнение возможно за счет максимального переноса хирургических вмешательств в госпитали первой линии и даже в медсанбаты. Мы проведем сборы врачей и покажем им на практике все те возможности, которые существуют для операций раненых в самой различной обстановке.

Сергей Сергеевич с особенным жаром говорил о необходимости качественной хирургической обработки раненых с повреждением крупных суставов нижних конечностей. Обычно такие ранения давали на фронте весьма высокий процент тяжелых, а подчас и смертельных осложнений, и поэтому С. С. Юдин уделял особое внимание этой категории раненых и разработал наиболее рациональные приемы их оперативной обработки, придавая чрезвычайно важное значение быстрой гипсовке раненых конечностей.

После нашей беседы Сергей Сергеевич начал объезжать госпитали, медсанбаты, полковые медпункты. В течение всего времени пребывания в нашей армии Юдин решал общие организационные задачи, проводил сборы врачей и в то же время ежедневно оперировал раненых. Бывали дни, когда он делал по десять — двенадцать операций в сутки под артиллерийским обстрелом и авиационной бомбежкой. Убедить его не ездить в опасные места было невозможно. Туда, куда ему нужно было добраться, он добирался в любую погоду, по любым дорогам, на любых видах транспорта, лишь бы спасти жизнь тем, кто рисковал ею, защищая Родину.

Работая день и ночь, Сергей Сергеевич находил время для бесед не только с медицинскими работниками, но часто и охотно встречался и разговаривал с командирами и политработниками на общие медицинские темы, знакомя их со своими взглядами на организацию медицинской службы во фронтовых условиях.

В беседах с нами Сергей Сергеевич часто вспоминал мужество и мастерство знаменитого русского хирурга Пирогова, подробно рассказывал о его работе. Как мне показалось, Юдин очень высоко ценил Пирогова, любил его и старался ему подражать. Не раз он говорил нам и о Бурденко, очень высоко оценивая деятельность этого выдающегося ученого и хирурга.

Как-то однажды поздно вечером мы сидели в одном из немногих сохранившихся после боев домиков маленького украинского хутора. Член Военного совета армии П. Е. Сухарев, начальник тыла М. В. Метелкин, армейский хирург Е. И. Попов беседовали с Юдиным по вопросам лечения и эвакуации раненых, возвращения в строй выздоравливающих, особенно после легких ранений. Говорили о том, что нужно предпринять, чтобы ускорить и улучшить это дело. Неожиданно в домике появился начальник штаба армии Н. И. Лямин и сказал, что ему только что позвонили из соседней 53-й армии и сообщили, что там произошло несчастье: наблюдательный пункт подвергся артобстрелу, тяжело ранены несколько генералов, офицеров, красноармейцев. Сергей Сергеевич вскочил с места, как солдат по сигналу «Тревога», и немедленно вызвал операционную сестру Марину Петровну Голикову, свою замечательную самоотверженную помощницу. Мы сейчас же снарядили вездеход, для страховки запрягли еще и повозку с хорошими, сильными лошадьми, дали проводников, и Юдин тут же, темной ночью, отправился в дорогу и, приехав на место, сделал все, чтобы спасти раненых.

Вспоминаю, что в январе 1944 года, когда проводилась Кировоградская операция, на наблюдательном пункте армии находился Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков. Наступление развивалось успешно, в прорыв был введен механизированный корпус генерала Ф. Г. Каткова. Неожиданно появился Сергей Сергеевич Юдин. Жуков тепло поздоровался с ним — они были и раньше хорошо знакомы — и спросил:

— Зачем вы, Сергей Сергеевич, пожаловали на передовые позиции?

— Как же не пожаловать сюда, ближе к вам, — ответил Юдин. — Где же, как не здесь, мы лучше увидим и узнаем, куда нам, медикам, направлять свои усилия.

Побеседовав с хирургом, Жуков уехал в штаб фронта, а Сергей Сергеевич, вместе с которым на этот раз был другой замечательный хирург — Б. С. Розанов, с моего разрешения отправился в медсанбат дивизии, действовавшей на главном направлении. В ходе Кировоградской операции группа врачей под руководством Юдина и при его личном участии очень много сделала для раненых солдат и офицеров, оказала большую помощь медицинским органам освобожденного города и области.

Сергею Сергеевичу не раз доводилось, находясь в наступающих дивизиях, видеть многие преступления, которые совершали фашисты на нашей земле: сожженные села, убитых женщин и детей; и он разделял, не мог не разделять ту ненависть, которую испытывали к фашистам наши солдаты. Однажды, присутствуя на допросе пленных эсэсовцев, у которых были изъяты фотографии, запечатлевшие зверства гитлеровцев, Юдин сказал:

— Я не в состоянии тронуть и, конечно, не трону пальцем человека, попавшего в плен, но убить своими руками фашиста, который сражается против нас с оружием в руках, я бы очень хотел.

Вскоре я узнал, что этот разговор имел продолжение. Сергей Сергеевич уговорил командующего артиллерией генерала Г. В. Полуэктова, поехал вместе с ним на артиллерийские позиции и там настоял на том, чтобы ему разрешили самому сделать несколько выстрелов из орудия по разведанным целям врага.

Ровно через год, в январе 1945 года, в ходе Висло-Одерской операции, мы вновь встретились с неутомимым С. С. Юдиным. К нашей великой радости, Сергей Сергеевич прибыл со своей группой, чтобы в который раз снова быть в гуще боевых событий, работать, работать и еще раз работать там, где труднее, где опаснее.

При подходе к Одеру был ранен командир 14-й гвардейской стрелковой дивизии Герой Советского Союза генерал В. В. Скрыганов. Обстановка в это время была очень опасная: в тылу у нас бродили отходившие по лесам большие группы гитлеровцев, в воздухе непрерывно висели немецкие истребители, базировавшиеся на своих передовых аэродромах. Поднявшись с них, фашистские летчики из состава частей противовоздушной обороны Бреслау, имевшие, кстати, высокую летную подготовку, обстреливали на дорогах даже одиночные легковые машины. А наша истребительная авиация, не имея достаточного количества прифронтовых аэродромов, базировалась довольно далеко от линии фронта, появлялась над полем боя только на десять — пятнадцать минут, а затем вынуждена была возвращаться для заправки. Словом, на дорогах было небезопасно. Но, как только Сергей Сергеевич узнал о ранении генерала Скрыганова, он немедленно помчался по этим опасным для дневного передвижения дорогам в дивизию, чтобы помочь ее командиру, ранение которого, к несчастью, оказалось смертельным.

Незадолго до отъезда из нашей армии Юдин ночью приехал ко мне на командный пункт проститься. Здесь он высказал пожелание, чтобы, как только завершится операция, ему разрешили взять в Москву, в Институт имени Склифосовского, для дальнейшего наблюдения и лечения 250–300 оперированных им тяжелораненых воинов. По дороге в Москву Сергей Сергеевич заехал в штаб фронта и обратился с этой просьбой к Ивану Степановичу Коневу. Командующий фронтом охотно удовлетворил просьбу Юдина. Штаб армии получил указание позаботиться об отправке железнодорожного состава с ранеными и обеспечить их в пути всем необходимым.

Прощаясь в ту ночь с Сергеем Сергеевичем и его группой, Военный совет армии выразил им сердечную благодарность. Мы до конца войны помнили о благороднейшей большой работе, которую у нас проделал Юдин вместе со своими коллегами. О них, как о настоящих патриотах, мужественных людях, вспоминали не только у нас в штабе армии, но и во многих дивизиях и полках, где они бывали и работали.

Благодаря оказанной ими помощи, самоотверженной работе наших медиков, сложившейся более совершенной системе медслужбы, мероприятиям командиров, политработников всех звеньев была сохранена жизнь многих тысяч воинов и обеспечено возвращение в строй по 5-й гвардейской армии свыше 70 процентов раненых.

В июне 1945 года, после Парада Победы, я вместе с генералами А. И. Родимцевым, Г. В. Баклановым и группой офицеров армии побывал в Институте имени Склифосовского. В сопровождении С. С. Юдина мы прошли по палатам и навестили раненых офицеров и красноармейцев, которые прибыли долечиваться из армейских госпиталей в Москву. Здесь были раненые главным образом с огнестрельными переломами бедер и повреждениями крупных суставов. Многие из них уже выздоровели и собирались выписываться, а все остальные были в хорошем состоянии и долечивались с твердой уверенностью в скором полном выздоровлении. Наши гвардейцы очень тепло отзывались и о лечении, которое проводилось в Институте, и о той заботе, которой их окружили, выражали свою горячую признательность С. С. Юдину.

Я был за границей, когда скончался Сергей Сергеевич, и мне, к величайшему сожалению, не довелось проводить его в последний путь. И я, и многие советские люди глубоко переживали эту утрату. В лице Сергея Сергеевича Юдина наша страна потеряла замечательного хирурга и удивительного человека. Я испытал глубокое удовлетворение, когда узнал, что С. С. Юдину вместе с В. Н. Шамовым была посмертно присуждена Ленинская премия за их выдающиеся работы в области медицины.

С огромным интересом прочитал опубликованную уже после смерти Сергея Сергеевича его книгу «Размышления хирурга», вышедшую с предисловием министра здравоохранения СССР Б. В. Петровского, Когда я читал эту книгу, вновь и вновь вспоминал с благодарностью те суровые дни, когда меня, военного человека, судьба свела с Сергеем Сергеевичем Юдиным, И, вспомнив это, решил написать все то, что знал, и то, что думал о Сергее Сергеевиче Юдине. Мне даже казалось, что я обязан это сделать, потому что все мои товарищи по оружию, воины 5-й гвардейской армии, продолжают и много лет спустя после войны и после смерти Сергея Сергеевича хранить благодарную память о нем.

Никогда не забудутся первые дни нового, 1944 года. Они ознаменовались победами Красной Армии на Правобережной Украине. Перешедшая в канун Нового года (24 декабря) в наступление ударная группировка 1-го Украинского фронта уже на третий день операции овладела сильным опорным пунктом врага — Радомышлем. В первых числах января войска фронта освободили от фашистских захватчиков Новоград-Волынский, Бердичев и Белую Церковь. В результате Житомирско-Бердичевской операции, завершившейся 15 января, 1-й Украинский фронт нанес 1-й и 4-й танковым армиям врага чувствительные удары и продвинулся за три недели на запад от 80 до 200 км. Однако левый фланг фронта оставался на Днепре, в районе Ржищева.

В связи с успешным наступлением войск 1-го Украинского фронта Ставка Верховного Главнокомандования 26 декабря 1943 года поставила 2-му Украинскому фронту следующую задачу: «...Прочно удерживая занимаемый рубеж на своем левом фланге, не позднее 5 января 1944 года возобновить наступление, нанося главный удар на Кировоград силами не менее четырех армий, из которых одна танковая. Ближайшая задача — разбить кировоградскую группировку противника и занять Кировоград, охватывая его с севера и юга. В дальнейшем овладеть районом Новоукраинка, Помошная и наступать на Первомайск с целью выхода на реку Южный Буг, где и закрепиться. Одновременно нанести вспомогательный удар силами двух армий в общем направлении Шпола, ст. Христиновка»{35}.

Перед 2-м Украинским фронтом оборонялись 8-я и часть войск 6-й армии в составе 22 дивизий, в том числе 5 танковых и 2 моторизованные. Основные силы противника действовали в первом эшелоне. В резерве находились две танковые, одна моторизованная и три пехотные дивизии.

Придавая большое значение Кировограду как важному опорному пункту, стоящему на магистральных путях Южной Украины, немецко-фашистское командование на подступах к городу и в самом городе создало сильную оборону. Крупные каменные здания были подготовлены к круговой обороне, создана плотная система перекрестного и флангового огня, установлены многочисленные ряды проволочных заграждений и минные поля. Противник отчетливо представлял, что потеря Кировограда угрожала разрыву всего его южного фронта. Для обороны города перебрасывались значительные силы пехоты и танков.

Командующий фронтом И. С. Конев решил разгром кировоградской группировки противника осуществить двумя ударными группировками: первой — в составе 5-й гвардейской армии с 7-м механизированным корпусом — наступлением с рубежа Кохановка, Константиновка, ст. Медерово, Митрофановка в общем направлении Вершиполье, Казарка, Грузкое в обход Кировограда с северо-запада; второй — в составе 7-й гвардейской и 5-й гвардейской танковой армий — наступлением на Покровское в обход Кировограда с юго-востока.

Следует отметить, что в этой операции, которая должна быть проведена в высоком темпе, важная роль отводилась подвижным войскам: 7-му механизированному корпусу генерала Ф. Г. Каткова — опытного боевого танкиста — и 5-й гвардейской танковой армии генерала П. А. Ротмистрова.

Остановлюсь более подробно на задаче, поставленной 5-й гвардейской армии в Кировоградской операции. Армия, прорывая оборону противника на участке северо-западнее Кохановки, Нов. Николаевки, наносила главный удар в направлении Субботцы, сев. окраина Кировограда, Грузкое и к исходу первого дня операции должна была овладеть: 7-м механизированным корпусом — Грузкое, разъезд Лелековка, главными силами — рубежом Донино Каменка, Марьевка, Аджамка, а передовыми отрядами — Северинка, Большая Мамайка. К исходу второго дня планировалось разгромить кировоградскую группировку врага, очистить Кировоград от гитлеровцев и выйти на рубеж Осиновата, Обозновка, Соколовские хутора.

Оперативное построение армии выглядело так: первый эшелон — два стрелковых корпуса (семь дивизий), второй эшелон (армейский резерв) — две стрелковые дивизии; подвижную группу армии составлял 7-й механизированный корпус. Были созданы также армейская артиллерийская группа, зенитная артиллерийская группа, противотанковый и инженерный резервы.

Имея протяженность фронта 30 километров, армия прорывала оборону противника на участке в 12 километров.

Соединениям армии были поставлены следующие задачи.

32-му гвардейскому стрелковому корпусу в составе 95, 97 и 110-й гвардейских стрелковых дивизий с 57-м армейским танковым полком — нанести главный удар в общем направлении Казарно, Нововодяное, разъезд Лелековка. К исходу дня главными силами выйти на рубеж (иск.) Домино Каменка, Марьевка, а передовыми отрядами, используя продвижение 7-го механизированного корпуса, — к реке Ингул. В дальнейшем корпус должен был развить успех в направлении Северинка, разъезд Лелековка, обходя Кировоград с севера-запада и запада, и частью сил на Водяное и на второй день операции овладеть рубежом Осиновата, разъезд Лелековка, содействуя 33-му корпусу в штурме Кировограда.

33-му гвардейскому стрелковому корпусу своими левофланговыми 6-й и 9-й воздушно-десантными дивизиями прочно удерживать рубеж Новоромановка, (иск.) Мошдрино. Правым флангом — 13-й гвардейской и 214-й дивизиями — прорвать оборону противника, нанося главный удар на Субботцы, северная окраина Кировограда, и развивать наступление в общем направлении на Зеленый Гай в обход Аджамки с севера и северо-запада, свертывая боевые порядки противника перед фронтом корпуса, одновременно перейти в наступление и силами левого фланга — 6-й и 9-й воздушно-десантными дивизиями — с задачей овладеть Аджамкой.

К исходу первого дня операции планировался выход главных сил на рубеж (иск.) Марьевка, Аджамка и далее — наступление к северной окраине Кировограда, а частью сил на Новую Григорьевну, Кущевку и освобождение Кировограда во взаимодействии с 32-м корпусом. К концу второго дня 33-й гвардейский стрелковый корпус должен был выйти на рубеж разъезд Лелековка, Соколовские хутора.

7-й механизированный корпус вводился в прорыв в полосе 32-го корпуса и к исходу первого дня операции должен был выйти в район Грузкое, разъезд Лелековка и помочь 33-му гвардейскому стрелковому корпусу в освобождении Кировограда.

В армейский резерв выделялись две стрелковые дивизии для действий: 84-я — в полосах 97-й и 95-й дивизий; 111-я — в полосах 13-й или 214-й дивизий.

Как стало известно из данных разведки, перед фронтом армии оборонялись части 10-й моторизованной, 14-й танковой и 376-й пехотной дивизий. Первая полоса обороны противника представляла собой систему опорных пунктов, оборудованных инженерными сооружениями полевого типа, противотанковыми и противопехотными заграждениями.

На подготовку войск к боевым действиям и планирование операции времени было крайне мало. Начало операции намечалось на 5 января 1944 года, а оперативную директиву фронта о ее начале мы получили только 2 января. В ней говорилось:

«1. Исходное положение передовыми батальонами и артиллерией запять в ночь на 4 января 1944 г. Провести самоокапывание пехоты. Установить связь и организовать наблюдательные пункты. С 4 на 5 января полностью занять исходное положение всем боевым порядком.

2. День 4 января полностью использовать для отработки вопросов взаимодействия в звене рота, батарея, батальон, артдивизион. Отработать на местности направления и объекты атаки, взаимодействие с соседями; установить характер обороны противника и его укреплений, чтобы объекты атаки были видны и командирам стрелковых подразделений, особенно рот и батальонов, и командирам батарей, и командирам дивизионов.

3. Провести общую разведку для окончательного уточнения переднего края, системы огня противника и характера инженерных укреплений»{36}.

Я привел дословно эту директиву, чтобы показать, насколько сложные и объемные задачи приходилось выполнять командующим, командирам и штабам в крайне сжатые сроки. И, надо сказать, что, несмотря на трудности, мы их успешно решали, ибо знали, что за каждый малейший просчет придется платить жизнями наших гвардейцев. Вся работа командиров и штабов проводилась на местности. Политорганы, парторганизации разъясняли задачу, стоящую перед войсками, — быстрейшее освобождение города Кировограда и всей Правобережной Украины. В члены партии и ленинского комсомола принимались лучшие, отличившиеся в боях воины. Вместе с командирами они помогали солдатам, особенно нового пополнения, осваивать передовой боевой опыт. Широко популяризировались традиции гвардейских соединений и частей, ветеранов, героев армии. Целеустремленная партийно-политическая работа в период подготовки операции еще выше подпила наступательный порыв и боеспособность личного состава.

Первые дни нового года в полосе армии прошли спокойно. Ночью и днем 4 января 1944 года после завершения перегруппировки дивизии провели разведку боем с целью вскрыть огневую систему вражеской обороны. Артиллерия закончила пристрелку целей. В ночь на 5 января соединения армии заняли исходное положение для наступления.

Рано утром на наблюдательный пункт армии прибыл Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, Он внимательно выслушал мой доклад о готовности войск к началу наступления. Георгий Константинович заметил нам, что Кировоград может оказаться крепким орешком, успех его штурма будет зависеть от быстрого выхода соединений генерала Родимцева на его подступы с востока, а 33-го корпуса — с северо-запада.

— Следите за событиями на флангах армии, не упустите момент ввода 7-го механизированного корпуса. Может статься, что именно в полосе действий 5-й гвардейской армии будет решена судьба всей Кировоградской операции, — сказал маршал Г. К. Жуков.

Так оно в действительности и получилось. В 8 часов 45 минут началась артиллерийская подготовка, саперы приступили к проделыванию проходов в минных нолях. Через час пехота с танками непосредственной поддержки смело и дружно атаковали противника. Атака и наступление развивались настолько успешно и стремительно, что уже через два с половиной часа в полосу прорыва 32-го гвардейского стрелкового корпуса на больших скоростях двинулся 7-й механизированный корпус генерала Ф. Г. Каткова. К исходу дня оба корпуса вышли к реке Ингул на рубеж Подмосковная, Большая Мамайка, создав благоприятные условия для обхода Кировограда с северо-запада.

По-другому развивались события на направлении главного удара фронта — в полосе наступления 7-й гвардейской армии. Здесь стрелковые подразделения столкнулись с более сильным сопротивлением противника и к установленному времени ввода 5-й гвардейской танковой армии не смогли прорвать оборону врага на достаточную глубину. Пришлось корпуса танковой армии вводить для допрорыва обороны противника, поэтому на этом участке к исходу 5 января войска смогли выйти лишь на рубеж северо-восточная окраина Червовый Яр, Плавни.

Учитывая трудности, возникшие в полосе 7-й гвардейской армии, и успешное развитие наступления на нашем участке, командующий фронтом с утра 6 января переподчинил мне 8-й механизированный корпус 5-й танковой армии и приказал «развить энергичное наступление 7-м и 8-м механизированными корпусами в обход Кировограда с северо-запада в общем направлении на Грузкое, разъезд Лелековка с целью перерезать пути, ведущие из Кировограда на запад и северо-запад, и во взаимодействии с войсками 5-й танковой армии овладеть Кировоградом»{37}.

Такое решение И. С. Конева вытекало из сложившейся обстановки, и его выполнение обеспечило успех всей операции.

Рано утром 6 января соединения армии возобновили наступление, обходя Кировоград с севера. Противник с целью локализации прорыва перебросил на наше направление свои резервы и провел из района Густой Гай, Марьевка, Зеленый Гай сильные контратаки пехотой и танками, особенно по нашему левому флангу.

Соединения 32-го и 33-го гвардейских стрелковых корпусов вместе с артиллерией, танками НПП успешно отбивали контратаки врага и упорно продвигались вперед.

Мне хочется особо отметить мужество и отвагу воинов 289-го гвардейского стрелкового полка под командованием гвардии майора Ю. А. Науменко, 294-го гвардейского стрелкового полка гвардии подполковника А. Д. Харитонова, 287-го стрелкового полка подполковника Ф. М. Заярного, зенитчиков 29-й зенитно-артиллерийской дивизии полковника М. А. Вялова, 39-го гвардейского стрелкового полка, которым командовал гвардии подполковник А. К. Шур.

К исходу второго дня операции армия расширила прорыв по фронту до 70 км и продвинулась в глубину обороны противника до 30 км.

В это время корпуса 5-й гвардейской танковой армии с ходу преодолели второй оборонительный рубеж врага по реке Аджамка и продолжали успешно продвигаться к Кировограду. Во второй половине дня 6 января 29-й танковый корпус вышел к юго-восточной окраине города. Вслед за танками в южную часть города ворвались подразделения 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. Части 33-го гвардейского стрелкового корпуса, отразив все контратаки, выбили противника из нескольких населенных пунктов вблизи Кировограда и также ворвались в город.

Всю ночь на 7 января шли ожесточенные бои за Кировоград. Город горел. Фашистские захватчики лихорадочно вывозили из города ценное промышленное оборудование, взрывали жилые дома, здания промышленных предприятий.

Под утро 7-й и 8-й механизированные корпуса и части 5-й гвардейской армии, развивая наступление на Грузное, перерезали железную и шоссейную дороги Кировоград — Новоукраинка в районе разъезда Лелековка, а передовые части 18-го танкового корпуса к этому времени вышли в район Новопавловки и перерезали дорогу Кировоград — Ровное. Таким образом, противник в Кировограде был окружен.

В ночь на 8 января начался штурм города. На улицах города отважно сражались солдаты 6-й и 9-й гвардейских воздушно-десантных дивизий. Активную помощь советским воинам оказывали местные жители, которые в качестве проводников выводили наши части на пути отхода гитлеровских войск.

К 10 часам утра 8 января 1944 года совместными усилиями воинов 5-й, 7-й гвардейских армий и 5-й гвардейской танковой армии город Кировоград был освобожден. Столица нашей Родины — город Москва громом двадцати артиллерийских залпов из 224 орудий возвестила о новой победе советских войск на Правобережной Украине. На боевых знаменах многих полков и дивизий, отличившихся в боях за город, золотом засияли почетное наименование «Кировоградские» и боевые ордена.

После освобождения Кировограда начались бои по уничтожению окруженных северо-западнее города частей 10-й моторизованной, 11-й, 14-й танковых и 370-й пехотной дивизий. Пытаясь во что бы то ни стало вырваться из окружения, противник нащупал разрыв между частями 13-й гвардейской стрелковой дивизии и начал выходить из котла. Начальник штаба дивизии полковник Т. В. Вельский бросил на этот участок учебный батальон капитана А. К. Чванкина, 4-й истребительно-противотанковый артиллерийский дивизион гвардии майора И. Г. Розанова и комендантскую роту капитана Н. Ф. Бирюкова. Подразделении, руководимые этими мужественными офицерами, остановили гитлеровцев.

Только часть окруженной группировки сумела вырваться через Обозновку и уйти в северо-западном направлении.

Фашистское командование хотело вернуть Кировоград, Подтянув в этот район танковую дивизию «Великая Германия», собрав остатки разбитых пехотных дивизий, противник беспрерывно контратаковал наши соединения. Особенно тяжело пришлось в течение 10 и 11 января 9-й гвардейской воздушно-десантной, 95, 97 и 110-й гвардейским стрелковым дивизиям. Однако все контратаки противника были отбиты.

В ходе январского наступления соединения армии продвинулись вперед почти на 70 км, освободили от врага более 80 крупных населенных пунктов. 5-я гвардейская армия во взаимодействии с 7-м и 8-м механизированными корпусами нанесла сильное поражение 14-й танковой, 10-й моторизованной, 376-й пехотной дивизиям, 17-й танковой дивизии, переброшенной из-под Херсона, 2-й пехотной и частям 11-й и 13-й танковых дивизий, переброшенных в Кировоград с других участков фронта{38}.

Успеху Кировоградской операции во многом способствовала быстрая реакция командования фронта на все изменения обстановки. Решение И. С. Конева перебросить 8-й механизированный корпус из 5-й гвардейской танковой армии в полосу 5-й гвардейской армии для развития наметившегося успеха, несомненно, ускорило разгром противника и освобождение Кировограда.

Эта операция имела далеко идущие последствия. Для наших войск, действовавших на этом направлении, создалась благоприятная обстановка не только для проведения Корсунь-Шевченковской операции, по и для организации крупного наступления в целях выхода в Северную Молдавию, к государственной границе с Румынией.

С 24 января по 17 февраля 1944 года войска 1-го и 2-го Украинских фронтов блестяще провели Корсунь-Шевченковскую наступательную операцию. В ходе боев по ликвидации окруженной группировки противник потерял 55 тысяч солдат и офицеров убитыми и ранеными и более 18 тысяч пленными. Все вооружение и боевая техника гитлеровцев остались на поле боя.

5-я гвардейская армия занимала оборону в районе юго-западнее Кировограда и непосредственного участия в Корсунь-Шевченковской операции не принимала. Однако две ее дивизии — 6-я гвардейская воздушно-десантная и 110-я гвардейская стрелковая — были переброшены в этот район и сражались в составе группировки 2-го Украинского фронта, разгромившей окруженного противника. Взамен убывших дивизий в состав армии вошли 14-я гвардейская, 213-я и 299-я стрелковые дивизии.

Кроме того, чтобы помешать противнику перебросить часть своих сил с нашего участка фронта в район Корсунь-Шевченковского, мы провели наступление двумя дивизиями: 97-й гвардейской стрелковой — в направлении Грузное, Большая Виска, 13-й гвардейской стрелковой — на Арсентьевку и Ковалевку.

После ликвидации корсунь-шевченковской группировки немецко-фашистских войск на стыке 1-го и 2-го Украинских фронтов наступило временное затишье. Войска готовились к новым боям. Предстояло завершить освобождение советской земли от гитлеровских, захватчиков на южном крыле советско-германского фронта.

В эти дни мы разработали специальный план, по которому полки попеременно выводились в тыл. Там они пополнялись людьми, вооружением и боевой техникой и отрабатывали вопросы прорыва глубоко эшелонированной обороны. Всю подготовительную работу приходилось проводить в крайне неблагоприятных метеорологических условиях. Наступившая мартовская оттепель, частые дожди сделали поля и дороги непроходимыми для всех видов транспорта. Буксовали даже трактора и тягачи. Боеприпасы, продовольствие и другие материальные средства доставлялись в подразделения на руках за десятки километров.

Повседневно, целенаправленно велась в войсках партийно-политическая работа. Политработники всех степеней — от члена Военного совета армии до заместителей командиров по политчасти, инструкторов и пропагандистов политорганов соединений — находились среди солдат, в подразделениях. На партийных и комсомольских собраниях, в беседах, в политинформациях подводились итоги последних боев, лучшие из лучших делились боевым опытом, в задушевных беседах рассказывали новичкам о боевом пути своих частей, о героях боев, чьи имена стали символом воинской доблести и геройства. Все это воспитывало у гвардейцев высокий наступательный порыв, страстное желание скорее идти в бой громить ненавистного врага.

Как известно, советское Верховное Главнокомандование отнюдь не собиралось давать врагу длительную передышку, несмотря даже на весеннюю распутицу, непролазную грязь и бездорожье. По замыслу Ставки, Украинские фронты должны, были одновременно нанести мощные удары: 1-й — через Чортков на Черновцы, то есть из Поделив на Буковину; 2-й — через Умань и Рудницу на Бельцы и Яссы; 3-й — через Николаев на Одессу, В ходе наступления трех фронтов фашистская группа армий «Юг» должна быть отрезана от группы армий «Центр» и отброшена в Румынию.

К началу марта в полосе 2-го Украинского фронта оборонялись 8-я и частично 6-я гитлеровские армии в составе 20 дивизий, в том числе 4 танковые и 2 моторизованные. Наиболее сильная группировка вражеских войск была сосредоточена на уманьском направлении{39}.

В подготавливаемой Уманьско-Ботошанской наступательной операции фронта планировалось нанесение ударов на двух участках. Главный удар — силами трех общевойсковых и трех танковых армий из района Звенигородки в общем направлении на Умань; вспомогательный удар — силами 5-й и 7-й гвардейских армий в направлении Новоукраинки. Действия войск фронта поддерживала 5-я воздушная армия, которой командовал замечательный авиатор и большой души человек генерал-лейтенант авиации С. К. Горюнов.

Таким образом, наша 5-я гвардейская армия действовала на вспомогательном направлении и по плану операции переходила в наступление на три дня позже армий ударной группировки — 8 марта.

Изучив полученную задачу, я принял решение нанести главный удар из района Кировограда на левом фланге армии с рубежа Карловка, Грузкое силами четырех дивизий — 9-й гвардейской воздушно-десантной, 13, 95, 97-й гвардейских стрелковых дивизий, сосредоточенных на фронте 7 км. Вспомогательный удар наносился частями 14-й гвардейской, 213, 214, 299-й стрелковых дивизий, занимавшими фронт около 50 км{40}.

В ночь на 7 марта соединения армии провели перегруппировку, а затем заняли исходное положение для наступления. Сделать это было нелегко. Передовая проходила по сильно пересеченной местности, и туда по бездорожью и непролазной грязи буквально на руках наши артиллеристы перетаскивали пушки.

Нам было известно, что перед фронтом армии обороняются части 106, 376, 287-й пехотных и 10-й моторизованной дивизий. Противник сильно укрепил свой передний край, который проходил по рубежу Тишковка, Панчево, Карловка. На аэрофотоснимках отчетливо просматривались многочисленные траншеи и ходы сообщения, блиндажи и дзоты, противотанковые и противопехотные минные поля. Прорывать такую оборону, да еще в такую плохую погоду, было делом нелегким.

В 7 часов утра 8 марта 1944 года началась артподготовка. Через 50 минут гвардейцы пошли в атаку. Гитлеровцы открыли сильный огонь. Увязая по колено в грязи, карабкаясь по крутым скатам, первыми ворвались в траншеи врага роты 1-го батальона 39-го полка 13-й гвардейской стрелковой дивизии, взвод гвардии младшего лейтенанта В. Суслова из 97-й гвардейской стрелковой дивизии, рота младшего лейтенанта П. Шанина из 95-й гвардейской стрелковой дивизии. Завязались жаркие рукопашные схватки; фашисты не выдержали и начали отходить к Новоукраинке.

Население освобожденных сел горячо встречало гвардейцев, помогало чем могло. Старики, женщины, подростки на подводах, запряженных коровами, на волокушах, просто на руках подвозили и подносили снаряды и патроны наступающим подразделениям, помогали вытаскивать из грязи застрявшие машины и пушки, ухаживали за ранеными.

На восьмой день наступления войска армии подошли к городу Новоукраинка, а утром 17 марта 13-я и 97-я гвардейские стрелковые дивизии во взаимодействии с 9-й гвардейской воздушно-десантной, 95-й гвардейской стрелковой дивизией и 16-й мотомехбригадой 7-го механизированною корпуса завязали бой на его окраинах.

Первым в город ворвался 289-й гвардейский стрелковый полк 97-й гвардейской стрелковой дивизии. Несколько часов длился уличный бой, и вот уже я докладываю командующему фронтом, что районный центр Кировоградской области город Новоукраинка освобожден...

...В успехе мартовского наступления наших войск большая заслуга гвардейцев-артиллеристов. Они действовали в цепях пехоты, помогая стрелкам прорывать оборонительные рубежи и отражать многочисленные контратаки противника. Хорошо была налажена артиллерийская разведка. В этом немалая заслуга начальника разведки артиллерии армии гвардии подполковника С. Е. Кузьмина. В ходе наступления Кузьмин со своими разведчиками находился в боевых порядках стрелковых подразделений, корректируя и направляя огонь на подавление наиболее важных целей в обороне врага. Накануне штурма Новоукраинки Кузьмин направил армейских артиллерийских разведчиков в тыл противника. Это не только обеспечило высокую эффективность огня артиллерии, но и позволило сохранить город от разрушений. После войны трудящиеся города избрали Героя Советского Союза генерал-майора С. Е. Кузьмина своим почетным гражданином.

В ходе боев за Новоукраинку в одно из подразделений артиллерийской разведки 13-й гвардейской стрелковой дивизии был зачислен двенадцатилетний партизан Коля Печененко. Это был сообразительный и ловкий парнишка. Он проникал в расположение противника, высматривал местонахождение его танков, артиллерии, выяснял пути отхода вражеских подразделений и доставлял добытые пенные сведения своим командирам. В последующих боях Коля Печененко обрел друзей в лице Володи Узбекова, Виктора Ефстифьева, Сережи Паршина. Все они стали воспитанниками 155-й армейской пушечной артиллерийской бригады и вместе с ней прошли славный боевой путь по дорогам Украины, Польши, Германии и Чехословакии...

Но вернемся к мартовскому наступлению наших войск. Под ударами гвардейцев, которые с каждым днем усиливались, фашисты поспешно отступали на запад. Дороги были забиты брошенной врагом техникой.

Наши соединения не давали противнику ни минуты передышки. В частях создавались подвижные группы, усиленные пулеметами и минометами. Чтобы обеспечить поддержку пехоты в условиях распутицы, пушечные батареи дивизионной артиллерии перешли на конную тягу и неотступно следовали за батальонами. Подвижные группы проникали в тыл врага, сеяли там панику, перерезали ему пути отхода.

Фашистское командование спешило отвести свои войска за реку Южный Буг, закрепиться там и остановить наше наступление. Гитлеровцы сумели заблаговременно укрепить этот рубеж. К тому же великолепным естественным препятствием была разлившаяся река. Кроме того, гитлеровцы превратили в мощный опорный пункт город Первомайск, прикрытый с востока реками Южный Буг и Синюха.

Вечером 20 марта соединения армии, выйдя на подступы к городу, были остановлены на первом рубеже обороны противника.

Первой на штурм Первомайска пошла 13-я гвардейская стрелковая дивизия. Символично, что этот небольшой украинский городок в 1941 году был местом формирования дивизии. Отсюда она шла в бой с заклятым врагом и вот спустя три года вернулась освобождать город. Но освободить его дивизия могла, только разгромив фашистский гарнизон, а для этого требовалось приложить огромные усилия. Это стоило жизни многим красноармейцам, сержантам и офицерам.

Два дня и две ноли шел ожесточенный бой за город. Вместе с 13-й гвардейской стрелковой дивизией за Первомайск дрались 95-я и 97-я гвардейские стрелковые дивизии. 9-я гвардейская воздушно-десантная дивизия, совершив обходный маневр, нанесла фланговый удар фашистским частям, оборонявшим город, тем самым оказав соединениям, штурмующим город, большую помощь. Слева от наших корпусов бой за город вели части 25-го гвардейского стрелкового корпуса 7-й гвардейской армии.

22 марта город был освобожден от фашистских захватчиков. В тот же день все дивизии армии вышли на восточный берег Южного Буга. Погода пасмурная, снег с дождем, сильный, пронизывающий ветер... Дороги стали абсолютно непроходимыми. Но останавливаться нам было нельзя. Первыми на подручных средствах через реку переправились подразделения 292-го и 289-го полков 97-й гвардейской стрелковой дивизии. Вскоре и остальные соединении армии переправились на противоположный берег.

К вечеру 24 марта соединения 32-го и 33-го гвардейских стрелковых корпусов и 7-го механизированного корпуса уже сосредоточились на созданном плацдарме, а через двое суток — 26 марта — возобновили наступление. Бросая вооружение и боевую технику, фашисты откатывались к Днестру. Вновь началось преследование гитлеровцев, вновь передовые батальоны стрелковых дивизий, усиленные пулеметами, минометами и пушечными батареями, буквально сидели на пятках у гитлеровцев, не давая им закрепиться. И только отойдя за Днестр, противник сумел организовать оборону и приостановить наше продвижение.

Между прочим, хочу отметить, что задачу на форсирование Днестра И. С. Конев поставил около 23 часов 1 апреля 1944 года, когда соединения находились еще в 65 км от реки. Задача сформулирована предельно лаконично: стремительно преследуя противника в направлении Григориополя, к исходу 5 апреля с ходу форсировать Днестр, овладеть районами Катерница, Будешть, Спея. Оценив обстановку, я принял решение: 32-му гвардейскому стрелковому корпусу — с ходу форсировать Днестр на широком фронте, нанести главный удар правым флангом на Пугочень, развить наступление в направлении Финтиницы, Мерень и к исходу 13 апреля выйти на рубеж Чимишень, Кобуска, Века, Спея; 33-му гвардейскому стрелковому корпусу — нанести главный удар в направлении Григориополя и развивать наступление на Чимишень. 7-му механизированному корпусу была поставлена задача переправить часть своих танков через Днестр в полосе 32-го гвардейского стрелкового корпуса и ударом на Чимишень содействовать ему в захвате плацдарма, в дальнейшем быть готовым к нанесению внезапного удара в обход Кишинева.

Итак, перед нами был довольно широкий, быстрый Днестр.

Как нам сообщили разведчики, перед фронтом армии оборонялась корпусная группа «А» под командованием генерала Дрекмана, насчитывавшая до 10 пехотных полков и 4 отдельных батальонов, 22 артиллерийские батареи, 7 минометных батарей, более 60 полевых орудий, 34 орудия ПТО, 40 минометов, 300 пулеметов, 15 танков, 4100 активных штыков{41}.

Гитлеровцы сильно укрепили западный берег реки.

5-я гвардейская армия понесла серьезные потери в ходе наступления, отстали артиллерия на механической тяге, транспортные подразделения. Ощущался острый недостаток в боеприпасах. Из-за значительного отставания тылов подвоз их был крайне затруднен.

К тому же, как мне доложили офицеры штаба инженерных войск, в соединениях армии имелось только 12 надувных лодок А-3, одно мотор-весло и один паром из парка НЛП, да и тот требовал ремонта. По самым скромным подсчетам, форсирование на этих средствах заняло бы не менее 10–15 суток. А танки вообще не на чем было переправлять. Что делать? Строить низководные деревянные мосты? Но где взять лес? В окрестностях росли лишь фруктовые деревья.

Выход оставался один — форсировать Днестр на подручных средствах, используя буквально все, что не тонет в воде. Кроме того, решили из имеющихся плавсредств и подручных материалов в полосе каждой дивизии оборудовать по одной десантной и по одной паромной переправе, используя для этого надувные лодки А-3. Однако требовалась еще мостовая переправа грузоподъемностью 12 тонн и одна паромная переправа для танков. Но для этого ни табельных, ни подручных средств не было. Самое же главное, нужен был мост, хотя бы 6-тонный, ибо после переправы армию нужно было питать всем необходимым для боя. И вот для оборудования наплавного моста саперы пустили в ход полы, стропила, половые лаги, двери, оконные рамы и ставни из разрушенных домов. Инженерные части армии работали с большим напряжением. Мне хочется отметить исключительные организаторские способности начальника инженерных войск армии Ф. Г. Подолынного, сумевшего со своими саперами справиться с возложенной на пего труднейшей задачей. Заслуживает большой похвалы и капитан М. И. Бурко, непосредственно руководивший подготовкой элементов моста. В течение суток все необходимые работы были выполнены.

12 апреля 1944 года в 22 часа соединения первого эшелона армии начали форсирование Днестра. Наибольшего успеха в эту ночь добилась 95-я гвардейская стрелковая дивизия 32-го гвардейского стрелкового корпуса, захватившая плацдарм в районе населенного пункта Плетенный Ташлык. Попытки 97-й гвардейской стрелковой дивизии и соединений 33-го гвардейского стрелкового корпуса преодолеть Днестр потерпели неудачу. Поэтому я решил воспользоваться успехом 95-й дивизии и ввести на ее плацдарм сначала 97-ю, а затем и 13-ю гвардейские стрелковые дивизии. Благодаря четкой работе инженерных частей армии, осуществлению быстрого маневра подручными и табельными переправочными средствами эта задача была выполнена успешно...

...Бои за днестровский рубеж были тяжелыми и кровопролитными. Каждый клочок советской земли отвоевывался с большим трудом. Гвардейцы-пехотинцы, артиллеристы, саперы, танкисты, связисты, тыловики не щадили себя. Много ратных подвигов было совершено на Днестре. Запомнился девятнадцатилетний пулеметчик Мирзо Бободжанов. Двое суток находился Бободжанов со своим пулеметом под носом у врага, отразив несколько атак гитлеровцев. И только когда части дивизии отбросили противника, он вернулся в свою роту...

К 16 апреля на небольшом днестровском плацдарме в районе населенного пункта Плетенный Ташлык сосредоточилась вся 5-я гвардейская армия. Правда, на плацдарме не было ни одного танка, а в них так нуждались стрелковые части. Гвардии полковник Ф. Г. Подолынный перебрал все способы переправы танков, о которых слышал или знал сам, применял на практике, по пи один из них не подходил к этой реке, шириной около 200 м, глубиной до 6 м, со скоростью течения 1,5 м в секунду. О строительстве моста не могло быть и речи: как я уже говорил, поблизости не было леса. Дороги окончательно пришли в негодность, и раньше чем за 5–8 суток строительный материал подвезти было невозможно. Но это сроки нас не устраивали, ибо разведка сообщила, что фашисты с других участков перебросили 13-ю и 14-ю танковые и 17-ю пехотную дивизии и готовили контрудар но войскам армии.

Тогда мы обратились за помощью к соседу — 57-й армии.

Соседи выделили нам один паром из парка Н2П. Паром и пристали понтонеры собрали быстро. К исходу 15 апреля переправа шла полным ходом. В час удавалось переправить 6–7 танков. Чтобы сократить время на рейс, буксировку парома с танками осуществляли с помощью машины с тросом, установленной на противоположном берегу. Но все танки переправить в этот раз не удалось. Случилось непредвиденное: уровень воды в Днестре неожиданно упал до 70 сантиметров и из-за образовавшихся мелей паром не мог подходить к пристаням. Срочно был вызван к переправе один батальон армейской инженерно-саперной бригады, который построил по две пристани на каждом берегу на различной высоте. Теперь паром мог базироваться на три пары пристаней, что позволило маневрировать им в зависимости от изменения уровня воды в реке. Переправа танков механизированного корпуса генерала Каткова возобновилась.

С утра 16 апреля на днестровском плацдарме снова разгорелись ожесточенные бои с противником, пытавшимся любой ценой отбросить армию на левый берег реки и таким образом устранить угрозу прорыва наших войск кратчайшим путем к Кишиневу. Перед соединениями армии действовала довольно сильная группировка — пять дивизий, в том числе две танковые. К тому же его позиции проходили по гребню высот, с которых практически просматривался весь наш плацдарм. Несмотря на это, мы отразили все контратаки противника и в ходе последующих апрельских боев сумели значительно расширить плацдарм по фронту до 10–12 км и в глубину до 12 км. Дивизии правофлангового 33-го гвардейского стрелкового корпуса были развернуты фронтом на северо-запад и запад; 32-й гвардейский стрелковый корпус был еще больше выдвинут вперед, будучи развернут фронтом на запад и юго-запад. Его левый фланг примыкал непосредственно к населенному пункту Спея, который удерживался частями 93-й стрелковой дивизии 57-й армии. Все семь дивизий нашей армии действовали в одном эшелоне. Здесь же били развернуты и бригады 7-го механизированного корпуса.

В боях на плацдарме гвардейцы дрались мужественно и умело. Много замечательных красноармейцев, сержантов и офицеров пали смертью храбрых. Среди них — заместитель командира батальона по политической части 290-го гвардейского стрелкового полка гвардии капитан С. В. Целых, посмертно удостоенный звания Героя Советского Союза, командир 7-го гвардейского артиллерийского полка 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизии гвардии майор Н. В. Марченко, командир пулеметного расчета гвардии сержант А. А. Антонов и многие другие.

Большую роль в успешном исходе боев на плацдарме сыграло массированное использование артиллерии и минометов. Организации артиллерийско-минометного огня я придавал первостепенное значение и в любой, самой слониной обстановке выкраивал время Г. В. Полуэктову для тщательной отработки всех тактических и технических вопросов. И здесь Георгий Васильевич со своими опытными помощниками гвардии майорами С. Е. Кузьминым и А. К. Горлинским, с командирами артиллерийских частей, танкистами генерала Каткова поработали особенно скрупулезно. Это было необходимо из-за ограниченности артиллерии на плацдарме и из-за отсутствия достаточного количества боеприпасов. Поэтому каждый огневой налет рассчитывался на максимально возможное поражение объектов противника. Эффективно осуществлялся маневр в ходе боя артиллерийскими частями и подразделениями, особенно на танкоопасных направлениях.

Хочу вспомнить добрым словом летчиков-штурмовиков генерала В. Г. Рязанова и летчиков-истребителей генерала А. В. Утина. Запомнился такой эпизод. Гитлеровцы, почувствовав, очевидно, что не в силах сбросить нас с плацдарма, нанесли по нашим войскам массированные удары авиацией. Особенно неистовствовала фашистская штурмовая авиация. Ежедневно, с утра до вечера, над боевыми порядками корпусов висели десятки Ю-87. Командиры корпусов замучили меня вопросами: где же наши истребители? Всем нам было просто тяжело наблюдать, как безнаказанно действуют вражеские стервятники. Звоню И. С. Коневу и с некоторым даже раздражением докладываю:

— Товарищ Маршал Советского Союза! Что же вы о нас забыли? Прикрытия с воздуха никакого нет. Мы прижаты к земле авиацией противника и головы высунуть не можем. Обстановка с каждым днем осложняется, и без помощи авиации плацдарм можем не удержать. — Я нарочито сгустил к концу доклада краски.

— Ну насчет того, что головы не можете высунуть, я с большой натяжкой могу еще поверить, — ответил Иван Степанович, — а насчет того, что 5-я гвардейская армия не удержит плацдарм, никогда и никому не поверю. А летчиков я вам утром подошлю.

И действительно, на другое утро прилетает ко мне на По-2 командир 7-го истребительного авиационного корпуса генерал А. В. Утин, знакомится с обстановкой и уже к вечеру перебазирует в полосу армии, ближе к плацдарму, один истребительный авиационный полк. Фашисты прозевали это перебазирование, и на следующее утро Ю-87 вновь появились над нашими боевыми порядками без прикрытия истребителей.

— Сейчас, Алексей Семенович, мы им устроим головомойку, — проговорил Утин.

И тут же, как по мановению волшебной палочки, навстречу вражеским самолетам понеслись, краснозвездные истребители. Хорошо было налажено управление авиацией в корпусе! В этот день противник недосчитался около 20 своих машин. И нам стало легче!

В один из погожих апрельских дней на наблюдательный пункт армии неожиданно прибыл Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский, командовавший в то время 3-м Украинским фронтом. Так как 5-я гвардейская армия была для него непосредственным соседом справа да к тому же оказалась несколько выдвинутой вперед на плацдарме, появление Родиона Яковлевича на нашем НП не вызвало у меня особого удивления.

Однако его последующие расспросы о плацдарме, группировке войск, системе артиллерийского огня, переправах через Днестр вызвали у меня чувство некоторого беспокойства. Неужели, подумал я, армию собираются передать 3-му Украинскому? Мои опасения еще более усилились, когда он сказал:

— С этого плацдарма можно организовать хорошее наступление ко фланг кишиневской группировки противника. Хороню было бы отвоевать плацдарм у Конева вместе С вашей армией.

— Если спросят мое мнение на этот счет, — сказал я Малиновскому, — — то мой ответ будет однозначным: от Конева не хотелось бы уходить.

Родион Яковлевич никак не отреагировал на мои слова, но я понял, что он несколько обиделся на меня.

Проводив Малиновского, я поспешил на КП, чтобы позвонить Коневу и доложить ему об этом. Но Иван Степанович упредил в этом меня и довольно сердитым голосом стал выговаривать, что я, дескать, чуть ли не напрашиваюсь на переподчинение 3-му Украинскому. Естественно, что я, как мог, старался переубедить командующего фронтом. Наверное, мне удалось это, потому что в заключение нашего телефонного разговора Конев сказал:

— 5-ю гвардейскую армию я ни кому не отдам и за нее буду драться.

Хотя такая концовка разговора несколько успокоила меня, тем не менее в душе осталась тревога: что замышляют оба командующих фронтами? Почему Конов ничего не сказал о плацдарме, а лишь упомянул, что никому не отдаст армию? Неужели придется сниматься с плацдарма? В ожидании ответов на эти вопросы прошло несколько дней. Наконец в первых числах мая 1944 года был получен приказ: армия выводилась с плацдарма в резерв командующего фронтом и сосредоточивалась на территории Румынии в районе Ботошани. Совершив почти 300-километровый марш, соединения к середине мая вышли в назначенный район.

Плацдарм на Днестре был передан одной из армий 3-го Украинского фронта. Как потом выяснилось, скрыть такую крупную перегруппировку от противника не удалось. Через несколько дней после нашего ухода с плацдарма немецко-фашистское командование предприняло против войск, сменивших нас, мощный удар. Его результаты оказались неутешительны для нас: с плацдарма пришлось отступить. Пишу об этом не для того, чтобы помянуть дурным словом тех, кто сменил нас. На войне всякое бывает, и поражения могут потерпеть и соединения и объединения, обладающие богатым боевым опытом, как было в этом случае. Вспомнил я этот эпизод потому, что оставление любого клочка советской земли, отвоеванной с таким трудом у противника, а тем более плацдармов, борьба за которые была особенно кровопролитной, переживалось всеми, от солдата до Верховного Главнокомандующего. И хотя мы находились далеко от того места, где так неожиданно разыгрались печальные события, тем не менее предполагали, что их причина была следующая: недооценка сил и возможностей той группировки противника в составе пяти дивизий, которая пробовала и нас сбросить с плацдарма. Но если мы выдержали, ибо хорошо изучили ее повадки, создали хорошо организованную систему всех видов огня, и прежде всего артиллерийско-минометного и противотанкового, то с нашим уходом что-то в этой системе, видимо, было нарушено.

В конце мая 1944 года Маршал Советского Союза И. С. Конев был назначен командующим 1-м Украинским фронтом и уехал к новому месту назначения. В командование 2-м Украинским фронтом вступил Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский. Некоторое время 5-я гвардейская армия оставалась в резерве командующего войсками 2-го Украинского фронта. Но И. С. Конев, по-видимому, и в этом случае остался верен своему слову — никому не отдавать 5-ю гвардейскую армию. В июне Ставка Верховного Главнокомандования передала ее в состав 1-го Украинского фронта.