Победа!

Первомай 1945 года был поистине особенный — мы его праздновали в преддверии нашей Великой Победы! 2 мая в эфире прозвучал Приказ Верховного Главнокомандующего по войскам Красной Армии и Военно-Морскому Флоту о завершении разгрома берлинской группы немецких войск. Наши воины полностью овладели столицей Германии городом Берлин — центром немецкого империализма.

Затем последовали приказы об освобождении ряда других городов Германии, Чехословакии.

В Курляндии 8 мая утром еще происходила ружейно-пулеметная, перестрелка, взрывались снаряды и мины. На участке 167-го Краснознаменного стрелкового полка начальник разведотдела дивизии подполковник Стасис Гайдамаускас готовил группу для захвата «языка». Намеченный для атаки блиндаж противника был подвергнут минометному обстрелу, и разведчики уже собрались к решительному прыжку. Но вдруг над позициями гитлеровцев появился белый флаг и на всей передовой воцарилась непривычная тишина.

Сдалась курляндская группировка гитлеровцев. 16-я литовская Краснознаменная Клайпедская стрелковая дивизия приняла капитуляцию противостоявших войск противника — 263-й и 563-й пехотных дивизий. По договоренности парламентеров в наше расположение прибыли на автомашине два немецких генерала, которые подписали акт о безоговорочной капитуляции подчиненных им соединений.

Увы, мне тогда не удалось вовремя приехать к месту, где был подписан акт, и я лишь успел запечатлеть на пленке момент, когда оба немецких генерала садились в автомашину для возвращения в свои части, чтобы приступить к исполнению продиктованных им условий сдачи. [205]

Дивизия приняла около 12 тысяч солдат и офицеров противника, вооружение, боеприпасы, технику, другое имущество. Сдача происходила без каких-либо эксцессов, причем с присущей немцам пунктуальностью.

Одновременно к нам прибыла группа красноармейцев, освобожденных из лагерей для военнопленных. До крайности изможденные, в большинстве больные, обросшие, раньше времени состарившиеся, с нанесенными на спине лагерными номерами, бывшие пленные долгое время никак не могли прийти в себя от сознания того, что они спасены от неминуемой гибели в гитлеровских лагерях смерти.

Для нас, чекистов, капитуляция противника проходила не так гладко. Управление контрразведки «Смерш» фронта ориентировало подчиненные органы на то, что немало отпетых гитлеровцев пытается уклониться от сдачи в плен, они скрываются в лесах, на отдаленных хуторах, имеются случаи вооруженного сопротивления при их задержании. В связи с этим наши патрули начали прочесывание лесных участков, вылавливая сбежавших гитлеровцев, многие из которых уже успели переодеться в гражданское платье. Вспоминается такой любопытный эпизод: в лесу в окрестностях местечка Пельчи оперативная группа отдела контрразведки «Смерш» 87-й Краснознаменной Перекопской стрелковой дивизии во главе со старшим следователем этого отдела капитаном Арамасом Мартиросовичем Саакяном задержала обер-лейтенанта 563-й гренадерской дивизии немцев Штралендорфа, сопровождавшего женщину. На поверку оказалось, что эта «дама»... переодетый в женское платье начальник штаба той же дивизии полковник Эрнст Кейтель — сын начальника штаба верховного главнокомандования вооруженных сил гитлеровской Германии генерал-фельдмаршала Вильгельма Кейтеля, подписавшего акт о безоговорочной капитуляции.

Военным контрразведчикам фронта было хорошо известно, что в Курляндском котле вместе с войсками противника застряло многочисленное фашистское отребье — подавшиеся на службу к оккупантам. Все они в паническом страхе перед заслуженным возмездием за совершенные злодеяния всячески старались замести следы. И в каких только одеяниях и образах их не приводили патрули и наши оперативные группы в отделы контрразведки «Смерш» — и в лохмотьях бездомного бродяги, и в поповской рясе, кое-кто притворялся глухонемым, перевоплощался в слепого, были такие, которые симулировали психическое расстройство. Некоторых из числа этого сброда предателей приводили [206] со сборных пунктов немецких военнопленных переодетыми в форму солдат вермахта.

В отношении разоблаченных на первичных допросах карателей, изменников Родины работники контрразведки тут же возбуждали уголовные дела, получали санкцию военного прокурора на их заключение под стражу, и эти дела вместе с арестованными передавали по принадлежности — соответствующим территориальным органам НКВД.

* * *

Более двух месяцев наша дивизия находилась в Курляндии почти на том же месте, где она дислоцировалась в День Победы. Закончились хлопоты по приему сдавшихся после капитуляции войск противника, проползли, казалось бы, нескончаемым потоком колонны немецких военнопленных. В полках и отдельных подразделениях дивизии началась обыденная армейская жизнь — регулярная боевая и политическая подготовка, приведение в порядок материальной части, появилось и свободное время. Заходишь в расположение взвода в часы досуга и видишь: все — от красноармейца до офицера — занимаются ремонтом своего обмундирования — шьют, что-то кроят, пришивают, примеряют, гладят невесть откуда добытым чугунным утюгом.

24 июня с самого утра слушали по радио репортаж из Москвы, где на Красной площади в ознаменование исторической Победы над фашистской Германией в Великой Отечественной войне Советского Союза состоялся Парад Победы, в котором участвовали сводные полки всех фронтов. В составе сводного полка Ленинградского фронта перед Мавзолеем В. И. Ленина торжественно прошли также и представители 16-й литовской Краснознаменной Клайпедской стрелковой дивизии.

А с 13 июля 1945 года дивизия участвовала в триумфальном марше через всю территорию Советской Литвы. В городах и селах — Мажейкяй, Куршенай, Шяуляй, Кедайняй, Каунас, Вильнюс — повсюду мы чувствовали горячую благодарность народа своим освободителям.

Нас встречали радостные лица, цветы, цветы, цветы...

Каждому из воинов дивизии пришлось испытать такие мгновения, которые не забыть никогда. Но в светлую радость неминуемо вплеталось чувство горечи и скорби. Как поется в песне, «радость со слезами на глазах». Мы славили героев и вспоминали тех, кто не вернулся с войны.

Священная память о подвигах и павших героях забвению не подлежит!