С марша — в бой

Итак, полк получил боевую задачу. На ее выполнение нам отводилось всего около четырех часов: полтора часа на подготовку и два на бой. Эта особенность вступления в бой требовала от командира и штаба в считанные минуты осуществить целый комплекс мероприятий.

Когда полк наступает в первом эшелоне, его командованию на организацию боя, как правило, предоставляется около суток. Оно имеет возможность и время изучить оборону противника или получить о ней сведения от своих предшественников, уяснить полученную задачу, всесторонне оценить обстановку и провести рекогносцировку, принять решение, поставить боевые задачи подразделениям, организовать взаимодействие и боевое обеспечение, проконтролировать доведение задачи до непосредственного исполнителя — солдата. Кроме того, как правило, перед наступлением проводится мощная артиллерийско-авиационная подготовка, хорошо спланированная поддержка атаки, А тут всего полтора часа — и то темного времени.

Не теряя ни минуты, тут же в присутствии командира дивизии Куликов заслушал короткие справки начальника артиллерии, начальника разведки полка и пришел к выводу, что сплошной обороны у противника нет. На направлении наступления полка основные силы врага, повидимому, сосредоточены в селении Сату-Ноу, занятие которого составляло ближайшую задачу полка.

Сату-Ноу располагалось на южных склонах возвышенности, опоясанной с востока рекой Скиноса, с запада — безымянным ручьем, впадающим в нее у южной окраины селения. Фронтальное наступление могло привести к затяжным боям и излишним потерям. Поэтому Куликов принял решение нанести удар по флангам опорного пункта [235] врага. Боевой порядок построить в один эшелон, в резерв выделить роту автоматчиков. Такое построение боевого порядка объяснялось прежде всего неглубокой обороной врага и небольшой боевой задачей полка.

Здесь же, на командном пункте, Куликов поставил боевые задачи вызванным сюда командирам подразделений. 1-му батальону с батареей 76-мм полковых пушек было приказано основными силами обойти Сату-Ноу справа и нанести удар по опорному пункту с востока, а частью сил атаковать его с юга; в дальнейшем наступать в северном направлении. 2-му батальону с батареей 45-мм противотанковых пушек предстояло нанести удар с запада, затем наступать на Сурик и к исходу суток овладеть им. Были соответственно поставлены задачи батарее 120-мм минометов и артиллерийскому дивизиону 61-го гвардейского артиллерийского полка, поддерживающего наш полк.

После того как все детали предстоящего боя были оговорены, Куликов для осуществления контроля и оказания помощи во 2-й батальон направил своего заместителя майора Г. И. Велибекова. Мне было приказано находиться в 1-м батальоне.

* * *

Вместе с комбатом Шишковцом вышли из-под навеса мукомольни. Ночь вступила в свои права: все окрест окутано темнотой. Поблекшее на закате лета небо усеяно серебристым бисером звезд. Легкий северный ветерок принес желанную прохладу. В темноте ночи время от времени вспыхивали и гасли голубоватые пучки трассирующих пуль.

Мы шли быстро и молча, думая каждый о своем. У невысокой насыпи Троянова вала нас остановил часовой, а затем встретил старший адъютант батальона старший лейтенант М. Л. Романовский. На КП батальона были уже собраны командиры подразделений. Не теряя времени, Шишковец приступил к работе. По пути с КП полка он, видимо, продумал уже план боя. Поэтому со своими непосредственными помощниками совет у него был непродолжительным. Он сразу же начал отдавать боевой приказ.

Старший лейтенант Шишковец в полку считался командиром опытным и грамотным. Он хорошо знал сильные и слабые стороны подчиненных командиров, боеспособность [236] рот. Вот и сейчас, сообразуясь с их возможностями, на правый открытый фланг — направление главного удара — он назначил 1-ю роту старшего лейтенанта В. К. Малолеткова, храброго, хладнокровного и расчетливого в бою командира. В центре боевого порядка он поставил 3-ю роту, которой командовал старший лейтенант А. С. Родин, энергичный, отважный офицер. На второстепенное направление Шишковец направил 2-ю роту по главе со старшим лейтенантом Л. Ф. Ежовым, спокойным, немного медлительным в действиях командиром. Из этой же роты взял в резерв взвод лейтенанта И. Ф. Беляка, коммуниста, отличного офицера. Шишковец весьма целесообразно распределил между ротами и средства усиления — батальонные минометы, противотанковые ружья и станковые пулеметы; назначил объекты атаки, определил азимуты движения, выделив для их обозначения соответствующие средства — пулеметы с трассирующими пулями и ракетчиков; обговорил вопросы взаимодействия, проверил, как командиры рот поняли поставленную боевую задачу.

— Напоминаю, товарищи офицеры, — сказал в заключение Шишковец, — что в ночном бою нерешительные, вялые действия к победе не приводят. Но не добиваются успеха и те командиры, которые лезут на рожон. Для вас в первую очередь важны: огонь и движение, огонь, а вслед за ним — стремительные действия. Только при условии соблюдения этого основного требования к бою мы добьемся успеха.

Я решил проследить за работой командира 1-й стрелковой роты старшего лейтенанта Малолеткова, ветерана полка. Личный состав роты располагался в нескольких метрах севернее Троянова вала. Когда мы туда пришли, там уже кипела работа. Полковые и батальонные политработники инструктировали парторгов и комсоргов рот, как лучше мобилизовать гвардейцев на выполнение боевой задачи, назначали вожаков атаки, распределяли среди агитаторов бланки боевых листков, сами беседовали с воинами, рассказывали им об обстановке на фронте, о том, что враг уже окружен и что наша задача — не выпустить его из котла, а пленить или уничтожить.

Времени на сбор командиров взводов потребовалось немного. Посыльные с этой задачей справились быстро. Чувствовалось, что сбор командиров здесь отработан четко. [237]

Разговор с командирами взводов Малолетков начал немного глуховатым, но твердым голосом. Приказ он отдавал грамотно, четко, с показом на местности ориентиров. В каждом нужном случае определял к ним азимут движения. Наблюдая за работой Малолеткова, я думал о том, как выросли те наши офицеры, которые прошли с полком трудные дороги войны, какими они стали опытными организаторами боя, умелыми руководителями подразделений в бою. Говорят, что на фронте боевое долголетие командиров стрелковых взводов, рот, батальонов непродолжительно. А вот наши командиры батальонов Семен Макарович Полищук и Владимир Антонович Шишковец не были согласны с этим. Их боевая служба на фронте — убедительное доказательство.

Полищук на фронте с сентября 1941 года, Шишковец — с января 1942-го. Они прошли по всей лесенке командных должностей. В боях неизменно находились на самых горячих участках и вышли из них целехоньки. Полищук даже ни разу не был ранен. А Шишковец после ранений всегда возвращался в строй.

И вот сейчас, слушая Владимира Константиновича Малолеткова, отдающего боевой приказ, наблюдая за его действиями, я видел, как выросло боевое мастерство этого командира. А оно, это боевое мастерство, пришло к нему не сразу. Мне вспомнилось начало марта 1943 года. Тогда мы вели напряженные, изнурительные, без видимых успехов бои в лесах и болотах Северо-Западного фронта, под колхозом «Пенна». Перед одним из боев с краткосрочных курсов в полк прибыло несколько командиров взводов. Среди них был и младший лейтенант В. К. Малолетков. Будучи в то время начальником штаба полка, я принимал молодых офицеров: беседовал с ними и распределял по подразделениям.

Из-за недостаточной укомплектованности подразделений рядовым составом мы тогда не могли всех командиров назначить на должности, часть их оставляли в офицерском резерве. На действующие взводы я старался подбирать самых грамотных. И вот, помнится, называю фамилию — Малолетков. Со скрипучей скамейки поднимается среднего роста, широкоплечий, подтянутый младший лейтенант. В то время ему было двадцать. До призыва в армию он работал в колхозе «Чкалов» Челябинской области. Будучи сам родом из сельской местности, я проникся к [238] нему симпатией. На вопросы он отвечал охотно, хотя и робко. Но на последний вопрос, куда его направить, в резерв или во взвод, который с утра должен идти в бой, он не колеблясь, не так, как другие: «как прикажете», — ответил: «Прошу назначить на взвод, который пойдет в бой».

Посчитав его храбрым парнем, я удовлетворил просьбу, надеясь, что этот уральский крепыш не подведет в бою. Об этом доложил командиру полка майору Орехову. И каково же было наше удивление и разочарование, когда на следующий день мы узнали, что Малолетков струсил в бою. Орехов решил сам выяснить, в чем дело. К себе в землянку он пригласил Синягина и меня. Перед нами предстал «герой» дня. Лицо покрылось красными пятнами, широкие плечи опущены. Между ним и Ореховым произошел примерно такой разговор.

— Скажите, Малолетков, это правда, что вы бросили взвод и бежали с поля боя?

— Может быть, и так, я очень напугался, — опустив глаза в землю, еле слышно пробурчал младший лейтенант.

— А присягу вы знаете, принимали ее? — раздраженно спросил Орехов.

— Да.

— А знаете, как карает Родина за трусость в бою?

— Знаю.

Малолетков изменился в лице. Красные пятна прошли, оно стало полотняно-белым.

— Так почему же вы проявили трусость?

— Не знаю.

— А вот начальник штаба мне докладывал, что вы сами изъявили желание идти в бой. Почему же все-таки струсили?

— Сам не знаю. А фашистов я ненавижу. Они убили моего лучшего товарища по школе. Его родителям я дал обещание отомстить за него.

— Если будете так воевать, то вам не удастся выполнить свое обещание.

— Больше этого не будет. Только разрешите мне снова пойти в бой.

— В бой! — Орехов внимательно посмотрел в глаза Малолеткову и после некоторой паузы твердо сказал: — Ну хорошо. Ваш поступок граничит с преступлением перед Родиной. И вы обязаны искупить свою вину. Учитывая [239] чистосердечное признание, мы предоставим вам эту возможность...

Услышав такое решение, Малолетков задрожал, воспаленные глаза его сразу наполнились слезами, лицо покрылось испариной. Глотая подступивший к горлу ком, сдерживая рыдания, он произнес:

— Спасибо, товарищ гвардии майор, за то, что вы верите мне. Я кровью искуплю свою вину...

— Будет из этого честного парня хороший воин... — произнес Орехов, когда закрылась дверь за Малолетковым.

Дела у Малолеткова стали налаживаться. Стрелковым взводом он прокомандовал больше года. Был дважды, в августе и октябре 1943 года, ранен, но до конца боя не уходил в медпункт. В конце года его приняли в партию. Слава о его отваге и мужестве, воинском мастерстве и смекалке облетела весь полк. За совершенные подвиги он дважды был отмечен правительственными наградами.

...Закончив работу с командирами взводов, Малолетков с одним из командиров ушел в отделения, к бойцам. А я, удовлетворенный четкой организаторской работой в батальоне, возвратился на КП полка.

* * *

Бой начался в 22 часа 23 августа. К его началу Куликов, а с ним и я поднялись на возвышенность, откуда хорошо просматривались Сату-Ноу и его окрестности. Атака батальонов началась дружно. По непрерывным вспышкам, вылетавшим из стволов стрелкового оружия, нам было видно, как цепь гвардейцев подковой охватывала селение. После боя я узнал, как развивался бой.

Обходя Сату-Ноу с востока, гвардейцы 3-й роты батальона Шишковца вышли к проселочной дороге, которая вела из села к железнодорожному переезду. Здесь их прижал к земле плотный огонь двух вражеских штурмовых орудий и автоматчиков, укрывавшихся за домами. Наступление приостановилось. Тогда командир роты старший лейтенант А. С. Родин поставил командиру 2-го стрелкового взвода лейтенанту С. В. Северову задачу скрытно подобраться с западной стороны к вражеским позициям и внезапно атаковать их.

Северов разъяснил боевую задачу командирам отделений. Пользуясь темнотой, где ползком, где пригнувшись, [240] короткими перебежками, воины взвода двинулись к вражеским огневым точкам. Северов шел впереди цепи. По его команде гвардейцы дружно атаковали гитлеровцев о фланга. Первыми в селение ворвались помощник командира взвода кандидат в члены партии старший сержант Г. Н. Кирсанов, рядовые коммунист Куценко, комсомолец Синяков. Гитлеровцы заметались по переулку. Гвардейцы-смельчаки в упор расстреливали их, уничтожали в рукопашных схватках.

Воины взвода Северова уничтожили более двух десятков фашистов, заставили экипажи двух «фердинандов» улепетывать из селения. Батальон получил возможность продолжать наступление.

Не менее отважно дрались и воины 2-го батальона. Преследуя бегущих из Сату-Ноу гитлеровцев, гвардейцы батальона Полищука вышли к селению Сурик и с ходу, буквально на плечах врага, ворвались в него. Удар их был настолько смелым и решительным, что хватило и пятнадцати минут для полного освобождения селения.

В этом бою особо отличились воины взвода под командованием коммуниста лейтенанта Н. Н. Кузьмина. При подходе к деревне по команде командира 5-й стрелковой роты старшего лейтенанта А. А. Хачатуряна Кузьмин умело развернул своих бойцов в цепь, и первым же броском гвардейцы овладели крайними домами. Но дальше из-за сильного огневого сопротивления продвинуться не удалось. Особенно мешал наступлению пулемет, установленный в подвале одного неказистого на вид домика. Кузьмин поручил отделению сержанта А. Д. Матюнина уничтожить этот пулемет. Выполнить эту задачу сержант Матюнин приказал расчету ручного пулемета: рядовым В. Г. Ладыненко и П. Г. Бабенко. По влажной от росы траве поползли герои к объекту атаки. Вражеский пулемет не давал поднять головы. Но отважные гвардейцы по трассирующим пулям определили непростреливаемые пулеметом участки местности, заняли выгодную позицию и длинной очередью уничтожили гитлеровцев. Сержант Матюнин только и ждал этого момента. Когда вражеский пулемет смолк, он вместе с другими воинами отделения подобрался к домам, откуда вели огонь гитлеровские автоматчики, забросал их гранатами, а оставшихся в живых обратил в бегство.

Когда подвели итоги ночного боя, выяснилось, что [241] гвардейцы полка захватили четыре орудия, три автомашины, один бронетранспортер и два станковых пулемета.

С утра 24 августа командир 28-й гвардейской дивизии отдал новый боевой приказ, которым нашему 89-му гвардейскому стрелковому полку предписывалось наступать в северном направлении с ближайшей задачей овладеть станцией Сагайдак и развивать наступление на станцию Злоти. Слева на Сагайдак наступал 92-й гвардейский полк, а 86-й гвардейский полк оставался во втором эшелоне дивизии.

И вот батальоны полка снова пошли в наступление. События развивались стремительно. Сбивая врага с занимаемых рубежей, наши гвардейцы вдоль полотна железной дороги устремились к станции Сагайдак. Особенно слаженно и стремительно действовала рота старшего лейтенанта Малолеткова. В числе первых к пристанционным зданиям вышли коммунисты рядовые Авраменко, Колюжный, Волнуша. С возгласом «За Родину! За партию!» они бросились вперед, увлекая за собой бойцов роты, забросали гранатами вражеский пулемет и автоматчиков, укрывавшихся в каменном здании. Путь на территорию станции был открыт. Отличился в этом бою и пулеметчик комсомолец Ронгач, ударивший гитлеровцам во фланг и уничтоживший более десятка фашистов.

Враг не выдержал натиска гвардейцев и бежал на север, бросив эшелоны с военными грузами, стоявшие на запасных путях. На станции Сагайдак было захвачено четыре воинских эшелона и много военного имущества, уничтожено до трех десятков фашистов. У нас потерь не было.

Выбитый со станции Сагайдак, враг зацепился за ближние высоты, контратаковал полк. Но и здесь он оставался недолго. Отразив контратаку, полк сбил врага с этого рубежа и отбросил на север, в лесной массив. Гвардейцы дрались смело, инициативно. В бою за деревню Злотовка 1-му батальону сильно досаждал шестиствольный миномет, установленный на ее восточной окраине. Попытки уничтожить его огнем артиллерии к успеху не привели. Ликвидировать вражеского «скрипуна» было поручено пулеметному расчету девятнадцатилетнего коммуниста сержанта Зверянова. На выполнение боевой задачи он пошел вместе со своими подчиненными ефрейтором Павлом Задвирным и рядовым Сергеем Корня. Прижимаясь к кукурузному полю, лавируя между воронками, пулеметчики [242] подползли к миномету с фланга, выбрали удобную позицию, открыли прицельный огонь и уничтожили расчет «скрипуна».

Миномет оказался исправным. Ефрейтор Задвирный встал к прицелу и выпустил по врагу все мины, имевшиеся на огневой позиции. В это же время Зверянов с рядовым Корня меткими очередями из пулемета уничтожили несколько фашистов, пытавшихся прийти на помощь своим минометчикам.

Жаркий бой разгорелся за одну из высот. Сначала на нее наступала 2-я рота старшего лейтенанта Ежова. Но первая атака с фронта не удалась. Укрепившись на ее южных скатах, гитлеровцы пулеметным огнем не давали поднять головы нашим воинам.

Тогда комбат Шишковец ввел в бой свой резерв — стрелковый взвод лейтенанта И. Ф. Беляка, который повел взвод на высоту не с фронта, а в обход слева. Укрываясь за стеблями неубранной кукурузы, взвод вышел на фланг позиций пулеметчиков и групповым огнем ударил по их позициям. Под натиском атакующих с фронта, оставшаяся без поддержки пулеметов отступила и гитлеровская пехота. Преследуя врага, гвардейцы Беляка в этом бою уничтожили более трех десятков фашистов, захватили два пулемета, один из них вместе с расчетом.

* * *

Во второй половине дня 24 августа обстановка стала осложняться. К этому времени в лесах севернее и северо-восточнее Сагайдака гитлеровское командование с целью прорыва нашей обороны и выхода из окружения создало ударный кулак из остатков пяти дивизий.

Учитывая складывающуюся обстановку, командир дивизии нашему полку приказал приостановить наступление на достигнутом рубеже и перейти к жесткой обороне.

Принятые меры предосторожности оказались не напрасными. В 15 часов 30 минут противник силой до двух пехотных полков вторично перешел в контратаку на нашего соседа слева — 92-й гвардейский полк. На этот раз до батальона пехоты с танками атаковало и 2-й батальон нашего полка. Около часа гремел бой, но занимаемый рубеж был удержан. Однако гитлеровцы не унимались. В 18 часов около дивизии гитлеровцев при поддержке нескольких танков, штурмовых орудий, бронетранспортеров, огня зенитной и полевой артиллерии перешли в новую мощную [243] контратаку на участке нашей 28-й гвардейской дивизии. Основная тяжесть удара пришлась на соседний 92-й полк и наш 2-й батальон. Гвардейцам Полищука пришлось отбивать удар гитлеровцев силою до полка пехоты.

Личный состав нашего батальона не был захвачен врасплох. После первой контратаки гвардейцы сразу же начали готовиться к повторной: глубже закопались в землю, пополнили боеприпасы, на танкоопасных направлениях установили мины. На левый фланг командир полка перебросил часть полковой и приданной артиллерии.

Во время контратаки я находился на НП полка, расположенном на безымянной высоте в километре северо-западнее станции Сагайдак. С него хорошо просматривалась лощина по устью реки Скиноса, где, собственно, и разгорелся хорошо запомнившийся мне «наш последний и решительный бой».

Контратаку враг начал коротким мощным огневым налетом. Под артиллерийско-минометным прикрытием из леса, что севернее Нового Сагайдака и Бишкотар, примерно на фронте 2 км гитлеровцы двигались несколькими колоннами на бронетранспортерах и автомобилях. Центральные колонны сопровождали танки.

— «Тевтонская свинья» просматривается в боевом порядке фашистов, — произнес Куликов, наблюдая в бинокль за действиями врага. — Бронированным клином хотят, сволочи, пробить нашу оборону...

Загрохотала наша артиллерия, снаряды накрыли вражеские колонны. На помощь нам прилетели краснозвездные штурмовики. С радостью наблюдали мы их работу. Вот одна тройка, сделав разворот, решительно пошла в атаку на головные машины колонн. Гитлеровцы открыли по штурмовикам огонь из всех видов оружия, но наши «илы» в клубах разрывов снарядов вражеской зенитной артиллерии и пулеметных трасс идут по крутой наклонной линии в пике и огнем своих реактивных установок потрошат машины с черно-желтыми крестами. Сделав один заход, они поднимаются ввысь и, выбрав цель, вновь бросаются на врага. Обломки бронетранспортеров и автомобилей гитлеровцев разлетаются в стороны.

Однако гитлеровцы упорно лезли вперед. Вражеские танки остановились, с места ведя огонь по нашей обороне. Пехота соскочила с бронетранспортеров и, рассыпавшись в цепь, пошла на гвардейцев. Но тут разом заговорили [244] наши «максимы», «Дегтяревы», автоматы и карабины. Густые фашистские цепи стали заметно редеть. Но гитлеровцев это не остановило. Огонь артиллерии и минометов с обеих сторон все усиливался. Поле боя заволокло дымом и пылью...

Через несколько дней, читая донесения и наградные листы, я смог детально восстановить картину этого боя, узнать о подвигах наших гвардейцев.

На левом фланге батальона атаки пьяных фашистов отражали расчеты станковых пулеметов сержантов Ивана Фисенко и Спиридона Флока. Перед огневыми позициями их пулеметов валялись десятки трупов гитлеровцев.

Умело действовали в этом бою и гвардейцы отделения сержанта Федора Романова, отразившие атаку нескольких десятков гитлеровцев, причем сам командир только в рукопашной уничтожил четырех фашистов. Да что там и говорить. Сражались все — от командира батальона до рядового. Коммунисты и комсомольцы своим мужеством и бесстрашием воодушевляли воинов. Коммунист лейтенант Н. Н. Кузьмин из роты Хачатуряна умело управлял взводом, который отбил две контратаки гитлеровцев. А когда в третьей контратаке врагу все же удалось потеснить наших воинов, Кузьмин с возгласом «Вперед, за Родину!» бросился на врага, увлек за собой гвардейцев взвода. В завязавшейся рукопашной схватке, показывая пример подчиненным, лично уничтожил четырех гитлеровцев. Враг не выдержал, побежал, положение было восстановлено...

Между тем гитлеровское командование продолжало вводить в бой все новые и новые силы. На стыке с соседом — 92-м гвардейским полком — фашистам ценой больших потерь удалось вклиниться в оборону, создать угрозу нашему тылу. На это направление подполковник Куликов бросил свой резерв — роту автоматчиков и роту противотанковых ружей, снятую с неатакованного участка 1-го батальона. Сюда же был выдвинут противотанковый резерв дивизии. Фланг полка пришлось завернуть. Принятыми энергичными мерами гитлеровцы здесь были остановлены.

Труднее пришлось нашему соседу слева — 92-му гвардейскому стрелковому полку. С началом контратаки командир полка подполковник Васильченко был ранен, вынесли с поля боя и командира 2-го батальона, подразделения которого оборонялись на левом фланге полка. [245]

Управление на какое-то время было нарушено. Оставшись без командира, батальон не выдержал натиска превосходящих сил врага, отошел на высоту, что в 2 км юго-западнее Сагайдака. Создалась угроза прорыва нашей обороны. Однако командир дивизии генерал Чурмаев принял решительные меры. Он выдвинул сюда свой резерв, учебный батальон и приданную дивизии отдельную роту, всю имевшуюся в его распоряжении пушечную артиллерию. Сюда же по распоряжению командира корпуса генерала Кузнецова был направлен полк соседней 92-й гвардейской стрелковой дивизии. Продвижение врага удалось приостановить.

Но в результате вклинения противника 1-й стрелковый батальон 92-го гвардейского полка был окружен в южной части Сагайдака. Комбат капитан Александров организовал круговую оборону, и батальон, несмотря на недостаток боеприпасов, не отступил ни на шаг.

С наступлением темноты обстановка на фланге дивизии еще более обострилась. Гитлеровцы лезли напролом. Они стремились любой ценой разорвать кольцо окружения. На соседнюю 92-ю гвардейскую стрелковую дивизию враг обрушил новый мощный удар танков и пехоты. Ценой больших потерь ему удалось прорваться на стыке между 280-м и 276-м гвардейскими стрелковыми полками, овладеть селением Сурик и выйти к Галбенице. Снова создалась опасность прорыва вражеских войск в тыл 82-му стрелковому корпусу. Для ликвидации прорыва противника были брошены танко-самоходный полк — противотанковый резерв командующего армией, стрелковый батальон, снятый с обороны командного пункта армии, и инженерные средства.

Ожесточенный бой продолжался всю ночь. К утру силы гитлеровцев начали иссякать, что дало возможность командиру нашей дивизии ввести в бой второй эшелон — 86-й гвардейский стрелковый полк. Его воины смелым ударом во фланг смяли вклинившуюся группировку врага и вместе с соседями отбросили ее к Сагайдаку. Стремительная атака 86-го полка дала возможность основным силам 92-го полка разорвать вражеское кольцо вокруг 1-го батальона капитана Александрова и соединиться с ним.

К 10 часам 25 августа Сагайдак был полиостью очищен от гитлеровцев. Развивая наступление в северо-западном направлении, 92-й гвардейский полк, в командование которым [246] вступил подполковник Василий Романович Орехов, возвратившийся после лечения, в 15 часов 30 минут выбил врага из селения Митрополи, а еще через полчаса — из Броскарь и к исходу дня завязал бои за Гура-Галбенэ.

Успешно вел бой и 86-й гвардейский полк. В течение дня его воины освободили селения Бухна, Алексеевка, Цапай, Галбеница и к исходу суток завязали бой на юго-восточной окраине Гура-Галбенэ. Бой за это селение не прекращался и ночью. К 4 часам 26 августа общими усилиями двух полков Гура-Галбенэ было полностью очищено от гитлеровцев.

Наш 89-й гвардейский стрелковый полк с момента, когда в бой вступил 86-й полк, был выведен во второй эшелон дивизии с задачей быть в готовности развивать успех частей первого эшелона или с места отражать возможные контратаки противника. Но вступить с врагом в бой нам больше уже не довелось. После овладения Гура-Галбенэ вражеская группировка на нашем направлении прекратила сопротивление. Гитлеровцы начали сдаваться.

Некоторые читатели считают приводимый в мемуарах цифровой материал скучным. Но как обойтись без него, если порой он красноречивее слов. Прежде всего он дает представление о том, с каким напряжением проходили бои, какие силы врага удалось нам одолеть. В трехдневных боях, по неполным подсчетам, полками дивизии было уничтожено: солдат и офицеров — 1910, орудий разного калибра — 39, пулеметов станковых — 54, ручных — 127, автомобилей — 59, повозок — 240. Взято в плен около 500 солдат и офицеров. Захвачено трофеев: орудий полевых — 25, штурмовых орудий — 12, зенитных — 4, минометов — 25, пулеметов станковых — 43, ручных — 58, автоматов — 245, винтовок — 2410, патронов — более 300 000, паровозов — 8, вагонов — 60, лошадей — 230.

Так гвардейцы нашей дивизии воевали за землю Молдавии. С разгромом окруженной вражеской группировки западнее Кишинева закончилась Ясско-Кишеневская стратегическая операция. Она, как известно, имела большое военно-политическое значение. Перед Красной Армией открылась возможность освободительного похода в Румынию, Болгарию, Венгрию, оказания непосредственной помощи борющемуся народу Югославии. [247]