Содержание
«Военная Литература»
Мемуары

Глава Х.

Последняя ставка

После перегруппировки наши части в десятых числах октября располагались в следующем порядке.

2-я армия генерала Абрамова — от Азовского моря до Днепровских плавней; штаб армии в Мелитополе; 3-я Донская казачья дивизия — на участке от Азовского моря до Б. Токмака (включительно); от Б. Токмака до плавней — 6-я и 7-я пехотные дивизии 3-го армейского корпуса; в резерве Главнокомандующего, в районе Михайловка — Тимашевка — 1-я и 2-я Донские казачьи дивизии.

1-я армия генерала Кутепова — от Днепровских плавней по нижнему течению Днепра до Черного моря; штаб армии на станции Рыково; 42-й Донской стрелковый полк — на участке Балки — Знаменка, в Днепровке — ядро Марковской дивизии, в Верхнем Рогачике — ядро Корниловской дивизии, перед каховским тэт-де-поном — 13-я и 34-я пехотные дивизии 2-го армейского корпуса; в Б. Маячках — ядро гвардейского отряда; в Нижних Серагозах — Торгаевке — ударная группа 1-й армии; Дроздовская [422] пехотная дивизия, 1-я конная дивизия, Кубанская казачья дивизия, Терско-Астраханская конная бригада; 2-я конная дивизия подходила к Нижним Серагозам со стороны Рыкова.

Части противника располагались:

— на участке от Азовского моря до плавней — 4-я и 13-я советские армии: запасная кавалерийская бригада Федотова, морская экспедиционная дивизия, 2-я донская и 3-я, 9-я, 23-я, 30-я, 40-я и 46-я стрелковые дивизии, бригада 29-й стрелковой дивизии, бригада курсантов, 5-я кубанская кавалерийская дивизия, 7-я и 9-я кавалерийские дивизии и повстанческие отряды, именующие себя «махновцами»;

— на участке по правому берегу Днепра: в никопольском районе — 2-я Конная армия Миронова, в составе 2-й, 16-й и 21-й кавалерийских дивизий и отдельной кавалерийской бригады с приданными конной армии 3-й и 46-й стрелковыми дивизиями, бригадой курсантов и 85-й бригадой 29-й стрелковой дивизии,

— далее от Ново-Воронцовки до Алешек и в каховском тэт-де-поне — части 6-й армии в составе Латышской, 1-й, 13-й, 15-й, 51-й и 52-й стрелковых дивизий, огневой ударной бригады, отдельной стрелковой бригады в районе Херсона и кавалерийской бригады Гофа.

К 14 октября в районе Бериславля сконцентрировалась 1-я конная армия Буденного, в составе 4-й, 6-й, 11-й и 14-й кавалерийских дивизий и отдельной кавалерийской бригады. (Таким образом, против Русской армии во второй половине октября 1920 года развернулись 4-я, 6-я и 13-я советские армии, 1-я и 2-я Конные армии и повстанческие отряды, именовавшиеся повстанческой армией Махно; в составе армии южного фронта действовало не менее четырнадцати пехотных и двенадцати кавалерийских дивизий: 1-я, 2-я донская, 3-я, 9-я, 13-я, 15-я, 23-я, 30-я, 40-я, 42-я, 46-я, 51-я, 52-я, Латышские стрелковые дивизии, отдельные бригады и отряды и 2-я, 4-я, 5-я кубанская, 6-я, 7-я, 9-я, 11-я, 16-я, 21-я кавалерийские дивизии, сводная кавалерийская дивизия Гофа и несколько отдельных кавалерийских бригад). [423]

Общая численность красных войск на Южном фронте должна была быть исчислена в 55–60 тысяч штыков и 22–25 тысяч сабель, имея в виду только бойцов на фронте. Численность всех войск красного Южного фронта вместе с тыловыми частями была, конечно, значительно больше.

Соотношение сил было не в пользу Русской армии не менее как в три — три с половиной раза.

План красного командования сводился к захвату в клещи на полях Северной Таврии живой силы Русской армии и к стремительному прорыву через перешейки в Крым. С этой целью по красному Южному фронту была дана следующая директива: 2-я конная армия должна 13 октября старого стиля форсировать течение Днепра в никопольском районе. Части 6-й советской армии получили задачу расширить каховский плацдарм и обеспечить за собой все нижнее течение Днепра от Ново-Воронцовки до устья. Одновременно 4-я и 13-я советские армии с севера и с востока должны были выдвинуться на линию Ногайск — Большой Токмак — Васильевка, для занятия более выгодного для маневра положения. После этих подготовительных операций 4-я, 6-я, 13-й, 1-я и 2-я конные армии должны были нанести решительный удар для разгрома Русской армии и прорыва в Крым.

Я своевременно учел планы красного командования и, стянув ударную группу генерала Кутепова в район Серагоз, предпринял операцию последовательных, по внутренним операционным линиям, ударов частями ударной группы по главным силам противника, наступающим из никопольского района и каховского плацдарма; на восточном участке нашего фронта предполагалась активная оборона.

Согласно директиве красного командования, противник 13 октября переправился в никопольском районе частями 2-й конной армии с временно приданными ей пехотными дивизиями. В дальнейшем 2-й конной армии Миронова была поставлена задача стремительно ударить на юг в направлении станции Сальково. 4-я армия из района Орехов — Александровск двинулась всей массой пехоты в направлении Васильевка — Тимашевка для [424] нанесения удара главным силам Русской армии с северо-востока. 13-й армии, занимавшей линию Бердянск — Пологи, ставилась задача овладеть Мелитополем. Главный удар должен был быть нанесен из каховского плацдарма частями 1-й конной и 6-й советских армий, причем в то время, как 6-я армия должна была наступать на юг в общем направлении на Перекоп, 1-я конная должна была бить по нашим главным силам в районе Серагоз, стремясь прорваться к Салькову и Геническу. Закончив сосредоточение, противник 15 октября перешел по всему фронту в решительное наступление.

Ко времени моего прибытия в Джанкой части генерала Кутепова и генерала Абрамова уже третий день вели бой. Мороз все крепчал, десятилетиями Крым не видал в это время года таких холодов. Количество обмороженных беспрерывно росло. Люди кутались в первое попавшееся тряпье, некоторые набивали под рубахи солому... Несмотря на всю доблесть войск, Корниловская дивизия была оттеснена от Н. Рогачева, противник прочно закрепился на левом берегу реки и стал распространяться на юг. Потеснены были 15 октября и части 2-го корпуса наступавшим из каховского плацдарма противником. Отсюда должно было ожидать главного удара красных.

Я передал в распоряжение генерала Абрамова бывшие в моем резерве 1-ю и 2-ю Донские казачьи дивизии, приказав им ударить в тыл действовавшей со стороны Н. Рогачева 2-й конной армии красных стремясь отрезать ее от переправ. Одновременно я приказал генералу Кутепову, заслонившись с севера Корниловской дивизией, всеми силами ударной группы, сосредоточенной в районе Серагоз, обрушиться на каховскую группу красных.

16 октября мороз с утра достиг 14 градусов. Спустился густой туман. В нескольких шагах ничего не было видно. К вечеру поступило донесение от 2-го корпуса, что части последнего, теснимые противником, продолжают отходить к Перекопу. Крупные массы конницы красных, обтекая правый фланг 2-го корпуса, быстро продвигались на восток, 1-я конная армия красных всей своей массой [425] двинулась в тыл нашим армиям, стремясь отрезать их от Крыма. Между тем генерал Кутепов медлил. В течение целого дня 16-го он продолжал оставаться в районе Серагоз. Я по радио передал ему приказание спешно двигаться к Салькову, стремясь прижать прорвавшегося противника к Сивашу. Однако было ясно, что противник успеет подойти к перешейку прежде, нежели части генерала Кутепова туда прибудут. Противник двигался беспрепятственно, и ожидать его в районе Салькова можно было к вечеру 17-го. Укрепленная позиция, прикрывшая выходы из Крыма, была занята лишь слабыми караульными командами. Красные части с налета легко могли захватить сальковское дефиле, прервав всякую связь Крыма с армией. Необходимо было спешно занять дефиле войсками.

Генералу Абрамову я послал приказание в ночь с 16-го на 17-е направить к Салькову под прикрытием бронепоездов сосредоточенную в Мелитополе 7-ю пехотную дивизию. В течение ночи эшелоны с войсками двинулись по железной дороге. Однако вследствие забитости пути движение шло крайне медленно. Мороз достиг 20 градусов. Неприспособленные к таким холодам станционные водокачки замерзли. Эшелоны с войсками застряли в пути. Наступили жуткие часы. Под рукой у меня войск не было, — доступ в Крым для противника был открыт. В течение всего дня 17-го все, что только можно было собрать из способного носить оружие, направлялось к Салькову: юнкерское училище из Симферополя, артиллерийская школа, мой конвой; из Феодосии были вытребованы не успевшие закончить формирование кубанские части генерала Фостикова.

В сумерки передовые части красной конницы подошли к Салькову и завязали перестрелку с нашими слабыми частями. К ночи спешенная красная кавалерия пыталась наступать, однако ружейным огнем и артиллерией была отбита.

Среди ночи удалось связаться по радио с генералом Кутеповым. Он занимал район Агайману и на утро 18-го предполагал двигаться в Отраду — Рождественское. Я приказал ему возможно ускорить движение, войти в [428] связь с частями 2-й армии, отходящими по железной дороге и, объединив командование, ударить на противника с севера, прижимая его к Сивашу.

Утром 18 части генерала Абрамова стали подходить к станции Рыково. 3-я донская дивизия доблестного генерала Гуселыцикова завязала бой с противником в районе Ново-Алексеевки. К полудню части генерала Кутепова подходили к Рождественскому и Отраде, имея в правой, западной, колонне Кубанскую казачью, 2-ю конную дивизии и Терско-Астраханскую бригаду, в левой, восточной, — 1-ю конную и Дроздовскую дивизии, в арьергарде — Корниловскую дивизию.

Противник, видимо, плохо осведомленный в обстановке, продолжал всей массой своей конницы оставаться в районе Ново-Алексеевка — Сальково — Геническ. Положение конницы «товарища» Буденного, прижатой с северо-востока и с севера нашими частями к болотистому, солончаковому, еще плохо замерзшему Сивашу, могло оказаться бесконечно тяжелым. Части пешей 3-й Донской дивизии генерала Гусельщикова, совместно с подошедшей 7-й пехотной дивизией, поддержанные бронепоездами, решительно обрушились на, видимо, не ожидавшего удара с этой стороны врага. Конница Буденного была застигнута врасплох; полки стояли по дворам расседланными. Беспорядочно металась красная кавалерия. Врассыпную выскакивали наспех собранные эскадроны, прорываясь между нашей пехотой. Одна батарея противника в полной запряжке и большая часть его обозов попали в руки генерала Гуселыцикова. Выход в Крым для армии был открыт.

Действуй генерал Кутепов более решительно, цвет красной кавалерии, конницу «товарища» Буденного, постигла бы участь конницы Жлобы. К сожалению, наступательный порыв войск был уже в значительной степени утерян. Не имея тыла, окруженные врагом со всех сторон, потрясенные жестокими испытаниями, войска дрались вяло. Сами начальники не проявляли уже должной уверенности. Главная масса красной конницы почти беспрепятственно успела проскочить перед фронтом конницы генерала Кутепова на восток. [429]

К ночи части генерала Кутепова сосредоточились в районе Отрада — Рождественское, где и удерживались, отбивая атаки красных в течение 19 октября. Части генерала Абрамова медленно отходили, ведя тяжелые бои, к Геническу и Салькову.

20 октября генерал Абрамов стал втягиваться в дефиле. За частями генерала Абрамова стали подходить части генерала Кутепова, преследуемые по пятам конницей красных, 2-я конная красная армия к этому времени сосредоточилась в Петровском, туда же подтягивалась Латышская, 9-я, 30-я и 52-я стрелковые дивизии. Восточнее, вдоль линии железной дороги, наступали 5-я и 9-я кавалерийские дивизии и части «батьки» Махно. Западнее действовали части 1-й конной армии красных. К вечеру 20 октября салышвскую позицию заняла Дроздовская дивизия. Остальные части генералов Кутепова и Абрамова (1-я и 2-я Донская дивизии, 1-я и 2-я конные дивизии, Кубанская казачья дивизия, Тереко-Астраханская бригада и Корниловская дивизия) проходили на Чонгарский полуостров. Марковская дивизия с частями 7-й пехотной и 3-й Донской дивизией прошли на Геническ.

В ночь на 21 октября красные обрушились на сальковскую позицию, прорвали было фронт Дроздовской дивизии и на плечах ее ворвались на Чонгарский полуостров, но контратакой были отбиты, и положение восстановлено. Части 2-го корпуса заняли перекопскую позицию.

Решительная битва в Северной Таврии закончилась. Противник овладел всей территорией, захваченной у него в течение лета. В его руки досталась большая военная добыча: 5 бронепоездов, 18 орудий, около 100 вагонов со снарядами, 10 миллионов патронов, 25 паровозов, составы с продовольствием и интендантским имуществом и около двух миллионов пудов хлеба в Мелитополе и Геническе. Наши части понесли жестокие потери убитыми, ранеными и обмороженными. Значительное число было оставлено пленными и отставшими, главным образом, из числа бывших красноармейцев, поставленных разновременно в строй. Были отдельные случаи и массовых сдач в плен. Так, сдался целиком один из батальонов [430] Дроздовской дивизии. Однако армия осталась цела, и наши части, в свою очередь, захватили 15 орудий, около 2000 пленных, много оружия и пулеметов.

Армия осталась цела, однако боеспособность ее не была уже прежней. Могла ли эта армия, опираясь на укрепленную позицию, устоять под ударами врага. За шесть месяцев напряженной работы были созданы укрепления, делающие доступ врагу в Крым чрезвычайно трудным: рылись окопы, плелась проволока, устанавливались тяжелые орудия, строились пулеметные гнезда. Все технические средства Севастопольской крепости были использованы. Законченная железнодорожная ветка на Юшунь давала возможность обстреливать подступы бронепоездами. Не были закончены лишь блиндажи, укрытия и землянки для войск. Недостаток рабочих рук и отсутствие лесных материалов тормозили работу. Наступившие небывало рано морозы создавали особенно неблагоприятные условия, так как линия обороны лежала в местности мало населенной, и жилищный вопрос для войск становился особенно острым.

Еще в первые дни по заключению мира с поляками, решив принять бой в Северной Таврии, я учитывал возможность его неблагоприятного для нас исхода и того, что противник, одержав победу, на плечах наших войск ворвется в Крым. Как бы ни сильна была позиция, но она неминуемо падет, если дух обороняющих ее войск подорван.

Я тогда же приказал генералу Шатилову проверить составленный штабом, совместно с командующим флотом, план эвакуации. Последний был рассчитан на эвакуацию 60 000 человек. Я отдал распоряжение, чтобы расчеты были сделаны на 75 000; распорядился о срочной доставке из Константинополя недостающего запаса угля и масла.

Как только выяснилась неизбежность отхода нашего в Крым, я отдал распоряжение о срочной подготовке судов в портах Керчи, Феодосии и Ялты на 13000 человек и 4000 коней. Задание объяснялось предполагаемым десантом в район Одессы для установления связи с действовавшими [431] на Украине русскими частями. Дабы полнее скрыть мои предположения, были приняты все меры, чтобы в версию о подготовке судов для будущей десантной операции поверили. Так, штабу было приказано распускать слухи, что десант намечается на Кубань. Сама численность отряда была намечена в соответствии с общей численностью войск, так что не могла возбудить в лицах даже осведомленных о численности армии особого сомнения. На суда было приказано грузить запасы продовольствия и боевые.

Таким образом, имея в Севастопольском порту некоторое число свободного тоннажа, я мог, в случае несчастья, быстро погрузить в главнейших портах — Севастополе, Ялте, Феодосии и Керчи 40–50 тысяч человек и, под прикрытием отходящих войск, спасти находящихся под их защитой женщин, детей, раненых и больных.

20-го вечером прибыл в Джанкой генерал Кутепов. Он выглядел наружно спокойным, однако в словах его проскальзывала тревога. Он между прочим осведомился, приняты ли меры на случай несчастья. Мой ответ его, видимо, успокоил, 21-го прибыл генерал Абрамов. Переговорив с обоими командующими армиями, я 22 октября отдал войскам директиву.

Оборона Крыма возлагалась на генерала Кутепова, в руках которого объединились войска; от Азовского моря до Чувашского полуострова включительно располагалась 3-я Донская дивизия, до смены ее на этом участке 34-й пехотной дивизией, которая в свою очередь подлежала смене на правом участке Перекопского вала 1-й бригадой 2-й Кубанской дивизии 24 октября:

— 1-я и 2-я Донская дивизии должны были сосредоточиться в резерве в районе к северу от Богемки; на этот же участок должна была оттянуться после смены 3-я Донская дивизия;

— средний участок Сиваша оборонялся Донским офицерским полком, Атаманским юнкерским училищем и стрелковыми спешенными эскадронами конного корпуса; [432]

— конному корпусу с Кубанской дивизией приказано было сосредоточиться в резерве в район к югу от Чирика.

Корниловская дивизия к 26 октября должна была сменить на левом участке перекопского вала 13-ю пехотную дивизию; последняя временно, до подхода Марковской дивизии, оставалась в резерве 1-го армейского корпуса в районе Воинки; Дроздовская дивизия должна была сосредоточиться к 26 октября в Армянском Базаре;

Марковская дивизия, отходившая по Арабатской стрелке к Акманаю, подлежала перевозке по железной дороге в район Юшуни.

По завершении перегруппировки всех частей 1-й армии к 29 октября правый боевой участок от Азовского моря до Чувашского полуострова включительно должен был обороняться частями 2-го армейского корпуса генерала Витковского; левый участок, от Чувашского полуострова до Перекопского залива, передавался 1-му армейскому корпусу генерала Писарева.

В ночь на 22-е я выехал в Севастополь. Малейшая паника в тылу могла передаться в войска. Необходимо было сделать все, чтобы этого избегнуть. Немедленно по приезде я вызвал представителей прессы и ознакомил их с общим положением. Последнее было обрисовано мною как не внушающее особых опасений.

Одновременно появилось сообщение штаба:

Официальное сообщение Штаба Главнокомандующего Русской армией

№ 661

Ставка

21 октября / 3 ноября 1920 года

Заключив мир с Польшей и освободив тем свои войска, большевики сосредоточили против нас пять армий, расположив их в трех группах у Каховки, Никополя и Полог. К началу наступления общая численность их достигла свыше ста тысяч бойцов, из коих четверть состава — кавалерия. [433]

Сковывая нашу армию с севера и северо-востока, красное командование решило главными силами обрушиться на наш левый фланг и бросить со стороны Каховки массу конницы в направлении на Громовку и Сальково, чтобы отрезать Русскую армию от перешейков, прижав ее к Азовскому морю и открыв себе свободный доступ в Крым.

Учтя создавшуюся обстановку, Русская армия произвела соответствующую перегруппировку. Главная конная масса противника, 1-я конная армия с латышскими и другими пехотными частями, численностью более 10 000 сабель и 10 000 штыков, обрушилась с каховского плацдарма на восток и юго-восток, направив до 6000 конницы на Сальково. Заслонившись с севера частью сил, мы сосредоточили ударную группу, и, обрушившись на прорвавшуюся конницу красных, прижали ее к Сивашу. При этом славными частями генерала Кутепова уничтожены полностью два полка Латышской дивизии, захвачено 216 орудий и масса пулеметов, а донцами взято в плен четыре полка и захвачено 15 орудий, много оружия и пулеметов. Однако подавляющее превосходство сил, в особенности конницы, подтянутой противником к полю сражения в количестве до 25000 коней, в течение пяти дней атаковавшей армию с трех сторон, заставили Главнокомандующего принять решение отвести армию на заблаговременно укрепленную Сиваш — Перекопскую позицию, дающую все выгоды обороны. Непрерывные удары, наносимые нашей армией в истекших боях, сопровождавшиеся уничтожением значительной части прорвавшейся в наш тыл конницы Буденного, дали армии возможность почти без потерь отойти на укрепленную позицию.

Начальник Штаба генерального штаба генерал-лейтенант Шатилов

Генерал-квартирмейстер генерального штаба генерал-майор Коновалов

Начальник оперативного отделения генерального штаба полковник Шкеленко [434]

Вечером 22 состоялось под моим председательством заседание правительства Юга России, на котором я подробно ознакомил участников совещания с последними боями, указал на тяжелое положение войск, на большое превосходство сил противника. Остановившись на том исключительно тяжелом положении, в котором окажутся армия и население в осажденном Крыму и на той напряженной работе, которая от всех потребуется, я выразил уверенность, что мы отстоим последнюю пядь родной земли и, оправившись, отдохнувши и пополнившись, вырвем победу из рук врага.

Создавшиеся условия требовали в тылу сильной руки. Эту сильную руку, конечно, не мог представлять собой мягкий, гуманный С. Д. Тверской. Последний был назначен товарищем председателя высшей комиссии правительственного надзора. 25 октября последовал приказ об объявлении Крыма на осадном положении. В тот же день я отдал приказ о назначении исполняющим обязанности таврического губернатора, начальника гражданского управления и командующего войсками армейского тылового района командира 3-го корпуса генерал-лейтенанта Скалона.

Принятыми мерами удалось рассеять начинавшуюся тревогу. Тыл оставался спокойным, веря в неприступность перекопских твердынь. 26 октября открылся в Симферополе съезд представителей городов, в резолюции своей приветствовавший политику правительства Юга России и выразивший готовность всеми силами правительству помочь. На 30 октября в Севастополе готовился съезд представителей печати. Жизнь текла своим чередом. Бойко торговали магазины. Театры и кинематографы были полны.

25 октября Корниловский союз устраивал благотворительный концерт и вечер. Заглушив в сердце мучительное беспокойство, принял я приглашение. Мое отсутствие на вечере, устроенном союзом полка, в списках которого я состоял, могло бы дать пищу тревожным объяснениям. Я пробыл на вечере до 11 часов, слушая и не слыша музыкальных номеров, напрягая все усилия, [435] чтобы найти ласковое слово раненому офицеру, любезность даме-распорядительнице...

17 октября скончался в Ялте адмирал Саблин и последовал мой приказ об утверждении адмирала Кедрова в должности. Последний с первых же шагов проявил кипучую деятельность, требуя такой же от своих ближайших помощников. В качестве таковых он привлек ряд новых лиц. Помощник начальника морского управления контр-адмирал Евдокимов был заменен контр-адмиралом Тихменевым, а начальник штаба командующего флотом контр-адмирал Николя — капитаном 1 ранга Машуковым.

К 25 октября группировка противника была следующая: в районе Геническа и на Чонгарском полуострове последовательно части 13-й и 4-й советских армий; за правым флангом 4-й армии — на Чонгарском полуострове — 2-я конная армия; на среднем участке северного побережья Сиваша — 1-я конная армия, 7-я кавалерийская дивизия и повстанческая армия Махно; на Перекопском перешейке — 6-я советская армия. В течение 23, 24 и 25 октября противник безуспешно атаковал наши части в районе Чонгарского моста. Наши войска заканчивали перегруппировку. Жестокий мороз сковал болотистый соленый Сиваш льдом, наша линия обороны значительно удлинилась; благодаря отсутствию жилья и недостатка топлива, количество обмороженных росло. Я приказал выдать весь имеющийся в складе запас обмундирования.

В эти дни прибыл наконец большой транспорт «Рион» с зимней одеждой для войск, но было уже слишком поздно... [436]

Дальше