Эшелоны летят под откос
На рассвете 11 апреля наша авиаразведка обнаружила на многих станциях между Керчью и Владиславовной скопления железнодорожных эшелонов противника. В вагоны и на платформы грузились войска и техника. Срыв этих перевозок возлагался на авиацию. Прежде всего надо было выводить из строя паровозы и разрушать мосты, создавать пробки даже на перегонах. На основе опыта лучших мастеров бомбово-штурмовых ударов мы рекомендовали всем летчикам заходить для атаки с запада, со стороны Ак-Моная, чтобы уничтожать в первую очередь паровозы и головные вагоны.
Первый налет совершили на станцию Салын, где стояли четыре эшелона по 35 вагонов в каждом. В воздух поднялись пять групп «ильюшиных», возглавляемые майором М. И. Бахтиным из 190-го штурмового авиаполка. На эту же цель направились «аэрокобры» 57-го гвардейского истребительного авиаполка, ведомые старшим лейтенантом В. В. Шиколовым.
Когда наши самолеты приблизились к цели, эшелоны уже двинулись в путь. Но уйти им не удалось. Шиколов со своим ведомым атаковал первый состав в тот момент, когда тот с двумя паровозами во главе проходил мост, что в пяти километрах к западу от Салына. Истребители сделали четыре захода, ведя огонь с высоты 300 метров. Паровозы загорелись. Вторая пара «аэрокобр» приступила к штурмовке остановившегося состава.
Через 10 минут к мосту подошел второй эшелон, затем третий, но путь для них был закрыт. Штурмовики майора [332] Бахтина с первой атаки разрушили мост, затем разбили и вывели из строя до 40 вагонов и платформ, прямым попаданием бомбы уничтожили один паровоз.
Комиссия, созданная из офицеров штаба нашей армии, подтвердила результаты отличного удара по вражеским эшелонам, которые были загружены боевой техникой и различным военным имуществом.
Удачными были налеты штурмовиков 230-й авиационной дивизии по вражеским железнодорожным составам, направлявшимся на запад от станции Семь Колодезей, а также на участке между Ташлыяром и Ак-Монаем.
Помимо срыва перевозок противника нам удалось сохранить от разрушения железнодорожный путь протяженностью около 60 километров и ряд искусственных сооружений на участке Керчь — Владиславовка.
Сразу же после прохода последних эшелонов, находившихся на станции Салын, гитлеровцы намеревались подорвать этот участок пути. Задержка произошла из-за того, что наши летчики ударами с воздуха затормозили движение, создали пробки. А тем временем подошли передовые части Отдельной Приморской армии. Команды вражеских подрывников и железнодорожная администрация вынуждены были бежать.
Кроме действий по эшелонам, находившимся в пути, авиаторы совершали успешные штурмовые удары и по скоплению составов на станциях. 11 апреля в 8 часов 30 минут двенадцать Ил-2 7-го гвардейского штурмового полка под командованием гвардии капитана Юркова, прикрываемые группой истребителей в составе двенадцати ЛаГГ-3 863-го полка, с высоты 160 — 200 метров и снижением до бреющего полета нанесли бомбово-штурмовой удар по двум железнодорожным эшелонам на станции Ташлыяр.
Зайдя на цель с северо-запада под углом 30 градусов к железнодорожным путям, первая четверка атаковала паровоз и головные вагоны, вторая — центральную часть состава, третья — второй эшелон. Развернувшись для повторного удара, летчики увидели шесть горящих вагонов, которые закрыли выход со станции.
В тот же день в 12 часов три экипажа 210-го штурмового полка во главе с капитаном Прохоровым под прикрытием звена ЛаГГ-3 863-го истребительного полка вылетели [333] для нанесения удара по двум эшелонам, находившимся на станции Семь Колодезей.
Для достижения внезапности заход на цель летчики произвели с тыла на высоте 600 метров. В этот момент железнодорожные составы находились под погрузкой, возле них скопилось около 50 автомашин и до сотни подвод. «Атакуем!» — скомандовал Прохоров и бросил машину в пике. Сбросив бомбы с высоты 50 метров, он правым боевым разворотом перешел в набор высоты для повторного удара. Во время второй атаки экипажи обстреляли эшелон из пушек и пулеметов, ведя огонь с дистанции 600 — 400 метров. В результате было разбито шесть вагонов.
Выходя из атаки, старший лейтенант Прохоров заметил на дороге невдалеке от станции Семь Колодезей автоколонну до 150 автомашин и обоз до 500 подвод, сопровождаемый немецкой пехотой. Подав команду «Перестроиться в кильватер для штурмовки колонны!», он снова устремился на цель. Летчики штурмовали противника до полного израсходования боекомплекта.
Не менее успешно действовали бомбардировщики. 132-я ночная бомбардировочная дивизия, вылетая группами по 18 самолетов Б-20, в течение дня 11 апреля наносила удары по скоплению эшелонов на железнодорожном узле Владиславовка и частично по станции Семь Колодезей.
Комиссия штаба 4-й воздушной армии установила, что в результате налетов были разрушены главные станционные пути. Рабочие Владиславовки Н. М. Дубенко, Д. В. Тихонов и В. К. Букин позже рассказали, что на станции было выведено из строя два паровоза, уничтожено девять вагонов с зерном, убито и ранено много солдат. Не имея исправных паровозов, гитлеровцы оставили на станции свыше 200 вагонов и платформ.
На следующий день к станции Ак-Монай пытались подойти два паровоза, чтобы вывезти скопившиеся эшелоны в направлении станции Сектор, по им помешали наши бомбардировщики. Они разрушили выходные стрелки, прямым попаданием бомб разбили основной входной путь, и паровозы не смогли подойти. Об этом рассказали рабочие А. Д. Жердев, У. Е. Кузьменко и Н. И. Жердев, которым пришлось восстанавливать и разбитые стрелки и путь в направлении Ак-Моная. [334]
Особый интерес представляет срыв намерения фашистов ввести в действие путеразрушитель типа «червяк» на станции Семь Колодезей, а также предотвращение их попытки привести в негодность железнодорожное полотно путеразрушителем типа «скорпион» на участке Владиславовка — Джанкой.
Получив сведения о том, что на других участках фронта появились путеразрушители, штаб 4-й воздушной армии по фотоснимкам ознакомил летный состав частей с назначением этой техники и принципом ее действия. Вскоре «червяк» появился и в полосе нашего наступления. Истребители-охотники 66-го полка лейтенант Петров и младший лейтенант Шугаев вылетели для уничтожения паровозов на железнодорожном участке Ташлыяр — Владиславовка. Выйдя к станции Семь Колодезей, они обнаружили два паровоза с вагоном и платформой, к которой был прицеплен путеразрушитель. Летчики немедленно атаковали цель. Сначала они разбили паровозы, а во время четвертого захода прямым попаданием бомб взорвали вагон, платформу и «червяка».
Разведчики 229-й истребительной авиационной дивизии обнаружили вышедший из Феодосии на Владиславовку паровоз с четырьмя вагонами и прицепленный к ним путеразрушитель типа «скорпион». Данные разведки были по радио переданы в штаб 4-й воздушной армии. Мы тотчас же выслали две пары «охотников» для уничтожения обнаруженной техники. Первую пару возглавил лейтенант Кондаков, вторую — лейтенант Глоба.
С высоты 400 метров летчики увидели состав путеразрушителя в двух километрах западнее Владиславовки. Два километра пути было уже разрушено. Огнем бортового оружия «охотники» подорвали начиненный взрывчаткой вагон. Состав остановился. Начальник управления военно-восстановительных работ генерал-директор пути и строительства 3 ранга Зернов сообщил потом, что фашисты, не имея возможности использовать путеразрушитель, подорвали его.
Одним из основных и объективных документов, отражающих результат действий авиации в этот период, является докладная записка товарища Зернова, которую он адресовал Народному комиссару путей сообщения СССР:
«Успешные действия 4-й воздушной армии по срыву железнодорожных перевозок и намерений немецкого [335] командования по разрушению железных дорог в Крыму позволяют сделать следующие выводы: в условиях быстрого темпа наступления наших войск, которое поддерживается авиационным преследованием, действия авиации на железной дороге — важнейшей коммуникации, обеспечивающей быструю эвакуацию войск, техники и различного военного имущества, приобретают большое значение.Как показал опыт, основными целями, вывод которых из строя обеспечивает срыв железнодорожного движения, являются в первую очередь паровозы и искусственные сооружения (мосты, виадуки и прочие). В данной операции срыв железнодорожного движения и предотвращение разрушения путей осуществлялись в первую очередь путем вывода из строя паровозов и лишь частично, для полной гарантии, применением бомбардировщиков с целью закупорки станций и перегонов».
4-я воздушная армия, которой специально были приданы 2-й авиационный транспортный полк и 9-й Отдельный полк ГВФ, оказала значительную помощь крымским партизанам. Летчики снабжали отряды народных мстителей боеприпасами, вооружением, продовольствием; эвакуировали раненых, доставляли пополнение (в основном командиров и политработников, специалистов-подрывников, минометчиков и радистов); бомбили войска противника в период их карательных действий, направленных против партизан.
Все это способствовало повседневной боевой работе наших товарищей по оружию, а в момент решающих боев за Крым — успешному проведению целого ряда операций по дезорганизации планомерного отхода гитлеровцев. Так, заняв Старый Крым, партизаны перерезали пути отхода к Симферополю керченской группировке противника. Захватив Ялту, они не дали фашистам разграбить и уничтожить массандровские винные погреба, спасли от разрушения санатории, электростанции, различные коммунальные предприятия. В Симферополе предотвратили попытку оккупантов разрушить Нянский водопровод, крупные здания, хозяйственные объекты.
В Крыму действовали три соединения партизан: Восточное, Северное и Южное. Их боевой состав насчитывал 3298 человек. Самым многочисленным было Южное соединение — 2255 человек (в Северном было 363, в Восточном — 680). [336] Партизаны имели 2470 винтовок, 900 автоматов, 7 станковых пулеметов, 149 ручных, 29 противотанковых ружей, 80 минометов, 346 пистолетов и револьверов. Почти все это вооружение было доставлено в партизанские отряды летчиками 4-й воздушной армии.
Восточное соединение действовало по коммуникациям противника в районе Феодосия, Симферополь, Старый Крым, Изюмовка. Оседлав шоссейную дорогу Феодосия — Симферополь в районе Изюмовки 11 апреля 1944 года, партизаны остановили движение отходящих колонн врага с 5 часов до 8 часов 30 минут. В 10 часов, захватив Старый Крым, они перерезали шоссе Феодосия — Симферополь и удерживали его до 15 часов. Затем, ввиду обходного маневра танков противника, временно отошли, оставив в Старом Крыму заслон — 35 автоматчиков.
В 16 часов 30 минут, получив подкрепление, партизаны вновь оседлали шоссе, приостановив движение гитлеровцев на полтора часа. С 17 часов 11 апреля до 2 часов ночи 12 апреля отряды партизан, имея заслон в Старом Крыму, основными силами действовали на шоссе Старый Крым—Изюмовка, Изюмовка — Карагач. В результате совместных действий отрядов движение противника по шоссе Феодосия — Симферополь было приостановлено. Отступающий враг вынужден был повернуть на обходные дороги через Карагез и Тюристаль. Но там фашисты попадали под удары нашей штурмовой авиации.
В результате двухдневных боев партизан на магистрали Феодосия — Старый Крым противник потерял помимо техники 1970 солдат и офицеров, из них 804 убито, 1166 захвачено в плен. 12 апреля основные силы Восточного соединения встретились с передовыми частями Красной Армии — штурмовым танковым батальоном.
Активно действовало и Северное соединение. Например, бригада «Грозная» к 10 часам 13 апреля, оседлав шоссейные дороги Симферополь — Зуя и Симферополь — Алушта, отрезала гитлеровцам все пути отхода на Симферополь и Севастополь. Бригада «Непобедимая», заняв к 10 часам Карасубазар и взяв под контроль дорогу на Ускут, преградила противнику путь на Алушту и по южному берегу Крыма до подхода частей Красной Армии.
Отряд «Смерть фашистам» уничтожал окруженную группировку противника в районе Зуя, Верх, Фундуклы. [337]
13 апреля он соединился с подошедшими частями Красной Армии и совместно с ними завершил операцию по разгрому врага.
13 апреля в 2 часа ночи отряды «За Советский Крым» и «За победу» ворвались в Симферополь и начали уничтожать вражеский гарнизон.
Южное соединение партизан имело следующие боевые задачи: содействовать частям Красной Армии в освобождении Симферополя, блокировать шоссейные дороги Симферополь — Алушта и Симферополь — Альма (задача 4-й бригады); захватить до подхода частей Красной Армии город Бахчисарай, блокировать шоссейную и железную дорогу Бахчисарай — Альма, Бахчисарай — Севастополь, Бахчисарай — Коуш (задача 6-й бригады); оседлать шоссейные дороги Ялта-Алушта, Ялта — Севастополь и содействовать частям Красной Армии в освобождении города Ялта (задача 7-й бригады).
Партизаны с честью выполнили свой патриотический долг. Вот, например, как действовала 6-я бригада. 13 апреля в 22 часа 30 минут она захватила окраину Бахчисарая и в течение полутора часов вела бой с двумя батальонами противника. До шести утра 14 апреля отряды этой бригады удерживали шоссе и железную дорогу, не пропустив ни одной машины и ни одного эшелона противника. В 6 часов 30 минут утра в город вошли передовые части Отдельной Приморской армии и уничтожили его гарнизон.
Надо отдать должное воинскому мастерству партизан и, прежде всего, их руководителей. В бою за Бахчисарай, потеряв всего лишь одного человека, бригада уничтожила 450 гитлеровских солдат и офицеров, 43 автомашины, 5 орудий, 32 подводы, один танк. Взято в плен 116 солдат и офицеров, захвачено: 24 автомашины, 6 пулеметов, 2 орудия, 104 винтовки, 37 тракторов, 15 тонн бензина.
Всего с 10 по 17 апреля партизанскими соединениями Крыма было уничтожено 2890 солдат и офицеров противника, большое количество боевой техники и оружия. Захвачены богатые трофеи, взято в плен 4431 человек.
Доставка партизанам боеприпасов и различных грузов осуществлялась в целях маскировки только ночью и только одиночными самолетами (Ли-2 и частично Р-5 и [338] По-2). Полеты Ли-2 обеспечивались приводными средствами (радиомаяками). При низкой облачности (менее 400 — 500 метров) маршруты проходили за облаками, поскольку в районе действий партизан некоторые вершины горного хребта Яйла достигали 800 — 1000 метров.
Летать приходилось далеко — до 300 километров. Горные районы, в которых располагались партизанские соединения, отличались весьма неустойчивой погодой — частыми туманами, низкой облачностью, сильными ветрами. Поэтому первым в горный район, как правило, уходил самолет-разведчик. Проходя по маршруту над целями (местами сбрасывания грузов и посадочными площадками), экипаж сообщал нам погоду и там, где позволяли метеоусловия, сбрасывал пристрелочный груз. Затем на эту цель вылетали самолеты с настоящими грузами: оружием, боеприпасами, военным имуществом.
Посадочные площадки и места для сбрасывания грузов на парашютах экипажи отыскивали с помощью партизан по специальным заранее установленным световым сигналам. Чаще всего это были костры, изображающие линию, квадрат, круг, конверт. Безусловно, прежде чем выложить сигнал, партизаны должны были определить, кто появился над ними — наши или фашисты. Надо сказать, что они делали все быстро и безошибочно; наши самолеты отличались от немецких звуком мотора. Кроме того, о предстоящем прилете они предупреждались заранее. Кроме костров летчики при отыскивании площадок использовали и местные характерные ориентиры, а также немецкие светомаяки, установленные юго-восточнее Симферополя.
Особую сложность представляла посадка, так как партизанские аэродромы были крайне ограниченных размеров. Например, площадка номер один, называемая «Ивановскими казармами» и расположенная в четырех километрах восточнее деревни Дшефар-Берда, имела взлетно-посадочную полосу длиной 700 метров и шириной 60. Это была часть лесной дороги, проходившей по лощине на высоте 800 метров над уровнем моря. Посадка допускалась только в одном направлении — с северо-запада, ибо с юго-востока подход был закрыт горным хребтом, взлет — тоже лишь в одном направлении — противоположном посадочному.
Профиль полосы по ширине представлял выпуклость, [339] окаймленную с обеих сторон кюветами. Малейшее отклонение самолета при посадке и взлете грозило аварией.
Основная площадка номер два («Баксанская»), расположенная на высоте 800 метров над уровнем моря, была немного длиннее первой (800 метров), но уже и имела уклон с юга на север до 20 градусов. Подходы к ней со всех сторон были закрыты высотами. Заход на посадку — только с одной стороны, с северо-запада, но и в этом случае он ограничивался высокими деревьями. Летчик убирал газ в тот момент, когда самолет, пройдя над верхушками деревьев, оказывался над границей площадки.
Несмотря на исключительно сложные условия, летчики-ночники успешно выполняли боевые задания. За все время взаимодействия с партизанами случились лишь одна поломка и одна авария.
Помогать народным мстителям мы начали с момента форсирования Керченского пролива. 2 октября 1943 года младший лейтенант Колдыбаев получил боевое задание: ночью на самолете По-2 произвести посадку на партизанском аэродроме в районе Симферополя, доставить туда боеприпасы, а на обратном пути вывезти пленного офицера. Чтобы хватило горючего, самолет снабдили подвесными баками.
Ночь была безоблачной, но очень темной. Вылетев в 22 часа, Колдыбаев в районе станции Благовещенской, тогда еще занятой противником, вышел в Черное море. Справа от его маршрута находился Керченский пролив, через который противник эвакуировал свои войска, отходящие с Таманского полуострова. В южной части полуострова, освещенного с моря прожекторами судов, шел бой. Однако Колдыбаев пролетел незамеченным.
Свыше трех часов летчик следовал над морем. Миновав Феодосийский залив на высоте 1500 метров, он вышел на мыс Меганом, опознав его по маяку-мигалке, установленному фашистами для своих сторожевых кораблей, и углубился в Крымские горы, достигающие в этом районе высоты 1500 метров.
Пролетев лесными ущельями Крыма, Колдыбаев опознал район цели, нашел площадку, но условных сигналов, разрешающих посадку, не было. Будучи твердо уверенным, что находится над аэродромом, летчик, положив самолет в неглубокий вираж, стал выжидать. Вскоре вспыхнули костры, и Колдыбаев зашел на посадку. Не [340] выключая мотора, он сдал партизанам боеприпасы, получил важный документ и, приняв на борт пленного офицера, вылетел обратно. Из предосторожности, чтобы не выдать маршрут своего полета карательным войскам противника, установившим наблюдение за прилетающими с моря самолетами, Колдыбаев изменил маршрут и обратно летел северным районом — через Арабатский залив и Азовское море. Во второй половине ночи над Керченским полуостровом сгустился туман. Весь путь от цели до Азовского моря летчик прошел над плотной пеленой, берег увидел лишь в районе Керченского пролива, освещенного судами противника. Пробыв в воздухе 8 часов, младший лейтенант Колдыбаев на рассвете возвратился на свой аэродром.
Иногда, будучи на партизанских аэродромах, летчики по стечению обстоятельств вынуждены были сражаться против врага плечом к плечу с партизанами. И в этом случае они проявляли себя как герои.
В ночь на 28 декабря 1943 года старший лейтенант Царевский с бортмехаником техником лейтенантом Тютеревой на самолете По-2 вылетел к партизанам в район Симферополя. Пройдя по маршруту Старотитаровская, Крымская, мыс Чауда, Симферополь, он через 3 часа 30 минут был уже над заданным районом, опознал посадочную площадку и, когда на ней появился условный сигнал, приземлился.
Здесь летчик получил от командира партизанского отряда новое задание. Выполняя его уже перед рассветом, он вылетел на другую точку. Произведя посадку и тщательно замаскировав самолет в лесу, он сдал его под охрану двух партизан.
Несколько раньше, в период с 10 по 20 декабря, народные мстители провели ряд боев, во время которых нанесли большой урон противнику. Решив покончить с партизанами одним сильным ударом, оккупанты 22 декабря в 6 утра большими силами пехоты при поддержке артиллерии и авиации перешли в наступление в районе Северного и Южного соединений, там, где находился экипаж Царевского. Вначале гитлеровцы блокировали, а потом заняли этот район и вплотную подошли к площадке, где находился замаскированный самолет. Центральный штаб партизан приказал по радио во что бы то ни стало не допускать противника к аэродрому. [341] Бой шел в течение всего дня. Зная о находящемся здесь самолете, фашисты били из минометов и пулеметов. Девятка «юнкерсов» беспрерывно висела над районом расположения партизанских отрядов, и бомбы нередко попадали и на площадку.
Партизаны дрались самоотверженно. Старший лейтенант Царевский, вооружившись автоматом, тоже участвовал в бою. Техник-лейтенант Тютерева, отведя партизанских лошадей в балку, охраняла их там, а когда фашисты стали приближаться к площадке, подносила бойцам мины и пулеметные ленты. В 15 часов противник подошел к самолету так близко, что экипаж вынужден был подготовить его к уничтожению.
С наступлением темноты противник занял балку, но на площадку его не допустили. Тогда гитлеровцы подожгли траву и кустарник. Периодически, опасаясь неожиданного нападения, они освещали местность ракетами.
Зная, что враг не рискнет атаковать ночью, старший лейтенант Царевский решил взлететь в темноте и под ее покровом уйти из района, занятого карателями. В направлении самолета противник вел огонь из пулеметов и автоматов во время прогрева мотора при взлете и наборе высоты. Но Царевский сумел вырваться из ущелья и, взяв курс 90 градусов, пошел через море. К рассвету экипаж возвратился на свой аэродром.
Карательные экспедиции крупных сил противника (только против Южного соединения партизан участвовало две горнострелковые дивизии румын и шесть батальонов немцев) следовали одна за другой. Бои шли ежедневно. Перед летным составом была поставлена задача — вывезти тяжелораненых на Большую землю. И они это сделали, совершая по два вылета в ночь. Не прекращалась и доставка партизанам боеприпасов. При эвакуации тяжелораненых отличились командиры кораблей Ли-2 капитаны Таран, Езерский, Алиев, Даниленко.
С утра 3 января фашисты начали артиллерийскую подготовку рубежей, занимаемых партизанами, и обработку их с воздуха. Однако все усилия карателей оказались безрезультатными. Народные мстители без потерь отошли в другой район.
4 января после интенсивной бомбежки пехоте противника удалось окружить лагерь, в котором находилось население и раненые партизаны. Однако бригада, охранявшая [342] лагерь, вырвалась из окружения с частью раненых, а гражданское население рассыпалось по горам.
Карательные операции продолжались до 9 января. Для дезорганизации наступления противника и ослабления его сил наши ночные бомбардировщики наносили удар за ударом, уничтожали вражескую артиллерию и пехоту, а главное — деморализовали гитлеровцев и поддерживали моральный дух партизан. Приведу выдержку из оперативной сводки № 28 Крымского штаба партизанского движения за период с 1 по 15 января 1944 года.
«В ночь на 4 и 5 января наша авиация (132-я бомбардировочная авиационная дивизия) произвела бомбардирование горы Колаи-Баир, высот 931,1 и 1101,5, пунктов Чавка, Шумхай Средний, Ангара и Ени-Сала. Совершено 34 самолето-вылета, сброшено сто семьдесят пять бомб типа ФАБ-100, шесть ФАБ-50, сто семьдесят пять АО-25. В результате бомбежки в деревне Шумхай Средний возникли пожары и взрывы, в деревне Ангара — пожары».
Позже командир 18-го партизанского отряда 1-й партизанской бригады Северного соединения старший лейтенант А. С. Ваднев довольно подробно рассказал об одном из налетов нашей авиации:
«В ночь с 3 на 4 января прилетели «бостоны». Немцы почему-то приняли их за своих, дали несколько ракет, выложили костры в балке около высоты 884,1. «Бостоны» развернулись и начали бомбить, намереваясь, очевидно, поразить артиллерию, командный пункт, склад боеприпасов. Во время этого налета, как потом установили, были разбиты командный пункт и несколько орудий. После первого захода бомбардировщиков немцы потушили костры, но «бостоны» сбросили САБы, осветили район и нанесли еще один удар. Кроме того, они бомбили Шумхай Средний и Ангар, где располагались боеприпасы и тыловые части. Мы наблюдали в этих населенных пунктах взрывы и пожары. Эти налеты «бостонов» подняли дух у партизан. Самолеты пришли к нам на помощь в трудное время. Немцы прочесывали район вплоть до леса, но партизаны, воодушевленные поддержкой авиации, умело сманеврировали и ушли к высоте 1025,2. После окончания действий немцев они вновь заняли свой прежний район».
Посадочные площадки, как мы уже говорили, находились невдалеке от населенных пунктов, где располагались карательные отряды. Нередко они блокировали партизанские [343] аэродромы и иногда даже захватывали их. Поэтому, ожидая прилета самолетов, партизаны на наиболее угрожаемых направлениях выставляли сильные заслоны численностью до 150 — 200 человек.
Экипажи задерживались на площадке недолго, максимум 20 минут, а в наиболее опасные моменты, когда противник находился в непосредственной близости, еще меньше — 5 минут. Уходили, образно говоря, из-под носа гитлеровцев. Все это еще и еще раз говорило о сложности выполняемых заданий, об огромном риске, которому подвергались летчики транспортной авиации, оказывая помощь партизанам.
13 апреля 1944 года, в 19 часов 30 минут, старший лейтенант Быба, имея на борту самолета Ли-2 66000 патронов и четыре миномета с боекомплектами, вылетел к партизанам. Набрав над аэродромом высоту 700 метров, он лег на заданный курс. Следуя южным маршрутом — через Черное море, экипаж при подходе к Главному Кавказскому хребту попал в сильную болтанку, грозившую разрушить машину. Убедившись в невозможности пролета через хребет, Быба решил пробиваться к цели северным маршрутом. Полет проходил под облаками, в проливной дождь. В 21 час 15 минут экипаж вышел на мыс Черный Кош, а оттуда отправился на отыскание площадки, пользуясь рассчитанным курсом и пеленгом наземной радиостанции. Цель была обнаружена по условным сигналам — кострам.
В 22 часа старший лейтенант Быба отлично приземлил самолет на узкой полоске, выбранной на склоне горы. При этом был сильный боковой ветер и дождь. Сдав партизанам груз, летчик благополучно взлетел и возвратился на свой аэродром.
Бывали периоды, когда партизаны особенно остро ощущали недостаток в боеприпасах. В таких случаях, несмотря на сложную обстановку, плохую погоду, мы принимали все меры к выпуску самолетов.
23 апреля от Южного соединения партизан, которое в это время вело напряженные бои с наступавшими карательными отрядами противника, поступила заявка: «Ощущаем острую нужду в гранатах, взрывчатке, патронах». И мы доставили им 11 гондол с боеприпасами, а на следующий день — 45 240 патронов для винтовок и автоматов, [344] 38 087 — для пулеметов ППШ, 100 штук мин, 250 килограммов тола.
Всего с октября 1943 года по апрель 1944 года в интересах партизан было произведено 409 самолето-вылетов, в том числе свыше 80 — с посадками на лесных площадках. При этом доставлено: 215 тонн боеприпасов, вооружения, разного военного имущества, вывезено 952 тяжелораненых.
По завершении боев в Крыму штаб партизанского движения прислал свой отзыв о действиях нашей авиации. В нем говорилось:
«Успешная борьба крымских партизан неразрывно связана с активной помощью и проявлением мужества летным составом, который, не считаясь со сложностью обстановки, презирая смерть и несмотря на плохую погоду, доставлял партизанам вооружение и боеприпасы.Широко развернувшаяся активная боевая и диверсионная деятельность крымских партизан, непрерывно громивших гарнизоны и подразделения противника, разрушавших и перерезавших его основные коммуникации и линии связи, вынудила командование немецких войск создать специальный штаб по борьбе с партизанами Крыма. В марте —апреле 1944 года, сняв с фронта часть своих сил, противник предпринял отчаянную и решительную попытку разгромить партизанские соединения и тем самым обеспечить свой тыл и коммуникации на Севастополь.
Ведя тяжелую борьбу с превосходящими по силам гитлеровцами, партизанские отряды остро нуждались в боеприпасах. Героическая работа летного состава, накопившего опыт полетов в сложных метеоусловиях, хорошее знание посадочных площадок, на которые им приходилось садиться в исключительно сложных условиях, обеспечили им выполнение задачи по снабжению партизанских отрядов боеприпасами. В результате народные мстители успешно отбили все атаки противника и, в свою очередь, нанесли ему огромные потери в живой силе.
Имея достаточное количество боеприпасов, партизанские отряды успешно провели боевые операции, в ходе которых, содействуя Красной Армии, отрезали пути отхода противнику, наносили ему большой урон, не давали уничтожать города и села, угонять советских людей в Германию». [345]
Начиная с 15 апреля части 4-й воздушной армии действовали по вражеским войскам в районе Севастополя.
На исходе дня авиаразведка обнаружила, что к порту под прикрытием эсминцев и катеров движется караван транспортов, который, очевидно, предназначен для эвакуации войск противника из Крыма. Ночь выдалась непогожая, поэтому я приказал высылать на боевое задание одиночные самолеты Б-20 и По-2 с интервалами 20 — 25 минут. Экипажи совершили 15 самолето-вылетов, обрушивая бомбы на скопления войск и техники в порту Севастополь. Караван транспортов уже был там. Одновременно летчики наносили удары по противнику в Ялте и на дорогах западнее города.
Когда советские войска подошли к внешнему оборонительному обводу Севастополя, авиация противника резко активизировалась. Она насчитывала около 160 самолетов, преимущественно истребителей типа Ме-109 и ФВ-190. Фашисты прикрывали свои войска, вели разведку, противодействовали нашей авиации. ФВ-190, кроме того, пытались штурмовать аэродромы 4-й воздушной армии.
Наши части базировались на удаленных точках. Это сокращало время патрулирования. Пришлось усилить прикрытие наземных войск увеличением нарядов истребителей и более частой их сменой в воздухе. Однако из-за неблагоприятных погодных условий мы 17 апреля совершили лишь 79 самолето-вылетов. Экипажи уничтожали и блокировали плавучие средства, подвергали штурмовым и бомбовым ударам выявленные авиаразведкой крупные цели в районе основного пояса обороны противника.
За 6 дней наступательных действий войска генерала А. И. Еременко, продвинувшись до 250 километров, полностью разгромили 98-ю и 73-ю пехотные дивизии немцев, 3-ю горнострелковую и 6-ю кавалерийскую дивизии румын, отдельные части 1-й и 2-й горнострелковых румынских дивизий, 181-ю бригаду штурмовых орудий и ряд отдельных полков и батальонов.
18 апреля 1944 года решением Ставки Верховного Главнокомандования Отдельная Приморская армия была переименована в Приморскую армию и включена в состав 4-го Украинского фронта. Ее командующим стал генерал-лейтенант К. С. Мельник. Войска, в том числе и 4-я воздушная армия, приступили к подготовке штурма Севастополя. [346]
Главная роль в авиационной подготовке прорыва мощного укрепленного рубежа противника отводилась 8-й воздушной армии, которой командовал генерал-лейтенант авиации Т. Т. Хрюкин. Нам же предстояло уничтожить минометно-артиллерийские позиции, расположенные в трех — пяти километрах от переднего края, вести разведку в предместьях Севастополя, прикрывать наземные войска в районе Балаклава, Ново-Шули, Бельбек, Кадыковка.
В течение последующей недели наши авиачасти, выполняя поставленные задачи, произвели 961 самолето-вылет. 27 апреля 4-я воздушная армия была передана во временное подчинение генералу Хрюкину. В дальнейшем она участвовала в освобождении Севастополя и успешном завершении Крымской операции вплоть до 12 мая 1944 года.
Военный совет Приморской армии высоко оценил большую работу наших авиаторов. В его приказе отмечалось:
«В напряженных боях по освобождению Северного Кавказа, Кубани, Таманского полуострова и Крыма войсками Северо-Кавказского фронта и в дальнейшем Отдельной Приморской армии на протяжении 1943 и по май 1944 гг. 4-я воздушная армия под командованием генерал-полковника авиации Вершинина энергичным и четким развертыванием своих сил и воздушных средств, сосредоточивая их на решающих участках проводимых операций, наносила наземному и воздушному противнику большие потери в живой силе и технике, тем самым способствуя наземным войскам фронта и армии в выполнении поставленных перед ними задач и держала почти на всех участках фронта свое превосходство над противником в воздухе....Военный совет Приморской армии, отмечая отличные действия, объявляет благодарность всем генералам и офицерам, сержантскому и рядовому составу частей и соединений 4-й воздушной армии.
Военный совет выражает твердую уверенность, что генералы, офицеры, сержантский и рядовой состав 4-й воздушной армии будут и впредь приумножать боевую славу Красной Армии и ее воздушных сил и так же беспощадно громить и уничтожать ненавистного врага...»
Героический подвиг воздушных бойцов по достоинству оценен Родиной. Наиболее отличившиеся в боях части и соединения были отмечены в приказе Верховного Главнокомандующего. [347] Восьми из них присвоены собственные наименования, три преобразованы в гвардейские, двум вручен орден Красного Знамени. Многие авиаторы были удостоены правительственных наград.
Праздничные салюты Москвы, посвященные ратным успехам доблестных освободителей Крыма, застали меня и моих товарищей из управления 4-й воздушной армии в а 2-м Белорусском фронте. Красная Армия готовилась к новому сокрушительному удару по врагу.