Преследование
Военный совет фронта обратился к войскам с призывом, в котором разъяснялось, что освобождение Северного Кавказа приведет к коренному улучшению положения армий: они получат еще больше оружия, боевой техники, горючего, продовольствия. Воодушевленные обращением, воины всех родов войск с нетерпением ожидали приказа о наступлении.
Планы командования Кавказского фронта заключались в следующем: силами Черноморской группы (15, 46, 47, 56-я общевойсковые и 5-я воздушная армии) наступать на краснодарско-тихорецком направлении; после занятия Тихорецка захватить Батайск, Азов и Ростов и во взаимодействии с левым крылом Южного фронта (бывшего Сталинградского) окружить кавказскую группировку противника.
Северной группе войск (9, 37, 44, 58-я общевойсковые и 4-я воздушная армии, 4-й и 5-й гвардейские кавалерийские корпуса), наступавшей на правом крыле Закавказского фронта с рубежа Ачикулак, Моздок, Терек, южная окраина Нальчика, предписывалось преследовать 1-ю немецкую танковую армию в общем направлении на Ставрополь.
4-й и 5-й воздушным армиям и авиации Черноморского флота предстояло обеспечивать действия своих наземных войск с воздуха. Основные силы 4-й воздушной армии, входившей в Северную группу войск, направлялись на поддержку 44-й армии, наносившей удар по моздокской группировке противника. Они должны были также помочь [192] наземным войскам преодолеть промежуточные рубежи и уничтожать его отходящие части.
В ходе наступления действия воздушных армий нацеливались на срыв железнодорожных и автомобильных перевозок врага, уничтожение неприятельской авиации на аэродромах и на разведку. Обстановка в это время была для нас благоприятной. С 20 ноября активность немецкой авиации резко снизилась. Если в первой декаде ноября противник произвел до 500 самолето-вылетов, то в последней — в четыре раза меньше.
В конце ноября перед Закавказским фронтом враг имел около 500 самолетов. В наших воздушных армиях насчитывалось 545 самолетов, а в ВВС Черноморского флота — 289. С нами взаимодействовала авиадивизия дальних бомбардировщиков, которой командовал полковник С. С. Лебедев. Она привлекалась для уничтожения немецкой авиации на аэродромах Майкопа, Армавира, Краснодара и срыва железнодорожных перевозок в полосе Северной группы войск.
При подготовке к операции большое внимание было уделено тылам воздушных армий. Требовалось сделать все для того, чтобы авиаполки и дивизии не отставали от наступающих наземных войск. Непосвященному в тонкости наших дел человеку может показаться странным опасение за отставание авиации от пехоты. Оказывается, может такое случиться, когда самолетам будет некуда сесть. Чтобы этого не произошло, следовало по мере освобождения от врага территории и аэродромов быстро приводить их в порядок, своевременно готовить к приему авиачастей.
Для подготовки аэродромной сети мы сформировали передовые аэродромно-восстановительные команды. Создавались они за счет сил и средств тыловых частей и соединений, обеспечивающих авиационные полки. Эти небольшие — до ста человек — коллективы были обеспечены транспортом и другой необходимой техникой. Обычно они располагали двумя-тремя тракторами, пятью-семью автомашинами, двумя-тремя миноискателями, комплектом минноподрывного имущества.
Каждая передовая команда делилась на две группы — разведывательную и восстановительную. Первая, следуя за наступающей пехотой, должна была сразу после захвата вражеского аэродрома разминировать его. Перед [193] второй стояла задача быстро восстановить взлетно-посадочную полосу. Дальнейшие заботы об аэродромах возлагались на батальоны аэродромного обслуживания.
На случай если в ходе боев железные дороги будут разрушены и восстановление их потребует значительного времени, было создано несколько автоколонн для оперативных перевозок. Каждая из них насчитывала около 70 — 80 автомашин.
К началу наступательных действий на все аэродромы были доставлены горюче-смазочные материалы и боеприпасы из расчета на три-четыре полковых вылета. Кроме того, мы создали запас продовольствия на десять дней и завезли зимнее обмундирование.
Подготовку к наступлению, проходившую с 15 ноября по 31 декабря 1942 года, нельзя рассматривать как период абсолютного затишья. На земле не прекращались бои местного значения, то и дело вспыхивали воздушные схватки. Мы прикрывали части и соединения войск, улучшавших свои исходные позиции, активно противодействовали вражеской авиации, в первую очередь бомбили аэродромы.
27 ноября три наши группы, насчитывавшие около 120 самолетов, наносили удары по важной цели, расположенной в районе Ардан. Они штурмовали ее в течение 3 часов 15 минут с небольшими перерывами. В составе авиагруппы насчитывалось 53 «ила». Наличие такого количества штурмовиков говорило о большом размахе боевых действий 4-й воздушной армии в интересах наземных войск.
Мощные бомбовые и штурмовые удары наносились также 28 и 29 ноября. Затем активность нашей авиации снизилась. Из-за ухудшения погоды она вынуждена была действовать в основном мелкими группами, зачастую парами. Сложные метеоусловия ограничили боевую работу и наших бомбардировщиков. Вместо того чтобы наносить удары по оперативным тылам противника, они, как и штурмовики, налетали на железнодорожные узлы Прохладный, Георгиевск и Минеральные Воды, били по перегонам и мостам. Надо было лишить фашистов возможности подвозить боеприпасы и людские резервы.
Враг сопротивлялся упорно и тоже стремился улучшить свое положение. В конце ноября, перебросив несколько частей с моздокского направления на владикавказское, [194] он закрепился на реке Ардон — выгодном оборонительном рубеже.
Большую помощь нашим войскам оказывали воздушные разведчики. Совершая по четыре-пять вылетов в день, они взяли под наблюдение все важнейшие объекты вражеской обороны. Ими, в частности, была обнаружена группировка немецких войск в районе Ардон, Дигора, на который наше командование с началом наступления нацелило почти всю штурмовую и бомбардировочную авиацию.
В конце ноября в разведывательном полете над районом Майское командир звена 88-го истребительного авиационного полка В. А. Князев обнаружил мотомеханизированную колонну противника, двигавшуюся на Прохладный. Экипажами 366-го полка, высланными на доразведку, было установлено, что с юга крупные вражеские части подходят к Прохладному и там грузятся в железнодорожные эшелоны.
В определении намерений врага большую роль сыграл разведывательный отдел подполковника Г. А. Дроздова. Проанализировав различные данные, поступавшие в течение нескольких дней, он сделал правильный вывод: гитлеровцы снимают две танковые дивизии из района Прохладный, Моздок и перебрасывают их под Сталинград.
Дальнейшие наблюдения летчиков полка майора Бардеева подтвердили вывод Дроздова. Миновав Армавир и Тихорецк, вражеские эшелоны повернули на Сальск. Как потом выяснилось, две танковые дивизии — 23-я и СС «Викинг» — передавались группе Манштейна, которая была создана для деблокирования окруженной под Сталинградом 6-й армии Паулюса.
Отвод танковых частей противник пытался произвести скрытно. Ему способствовала в этом и плохая погода. Одновременно гитлеровцы заслали к нам лазутчика с ложным приказом. В нем говорилось, что эти дивизии якобы должны были сосредоточиться в районе Ачикулак, то есть против правого крыла нашей Северной группы войск. Такими маневрами фашисты надеялись скрыть свои истинные замыслы.
Однако врагу не удалось обмануть нас. Основываясь на точных и своевременно переданных донесениях, командование Закавказского фронта очень правильно среагировало [195] на изменения в обстановке. Прежде всего решено было нанести несколько ударов по гитлеровской авиации, количество которой за последнее время заметно увеличилось. И вот 12 декабря, на рассвете, советские бомбардировщики произвели массированные налеты на аэродромы противника, расположенные близ населенных пунктов Солдатская, Красногвардейская, Золотарев. В результате 33 фашистских самолета было уничтожено и десять повреждено. Эти налеты сыграли немалую роль в обеспечении нашим наземным войскам благоприятных условий для предстоящего наступления.
В декабре 1942 года летчикам 4-й воздушной армии пришлось, не ослабляя подготовки к основной операции, поддерживать войска правого крыла Северной группы фронта в районах Ачикулак, Ага-Батырь, Ишерская. В частности, мы прикрывали с воздуха 4-й и 5-й гвардейские кавалерийские корпуса, а также 44-ю армию.
Штурмовики 216-й смешанной авиадивизии (командир — генерал А. В. Борман) и экипажи 218-й ночной бомбардировочной авиадивизии (командир — полковник Д. Д. Попов) уничтожали боевую технику и живую силу противника в районах Ачикулак, Степное, Кривоносов, наносили удары по его подходящим резервам и аэродромам. Истребители сопровождали их, а также прикрывали свои наземные войска и наиболее важные объекты в прифронтовом тылу.
При выполнении заданий особенно отличились летчики 40-го истребительного авиационного полка, которым командовал майор П. Ф. Чупиков (ныне генерал-полковник авиации, Герой Советского Союза). Воины этой части, входившей в состав 216-й авиадивизии, показали, прежде всего, образец четкого взаимодействия с наземными войсками.
Работая в интересах 4-го гвардейского кавалерийского корпуса, 40-й авиаполк, вооруженный самолетами И-16, прикрывал его части, вел воздушную разведку, уничтожал огневые средства и живую силу противника. Базировались истребители неподалеку от корпусного штаба, который имел возможность через представителя 4-й воздушной армии оперативно ставить им боевые задачи.
Взаимодействие авиации с кавалерией заключалось, прежде всего, в нанесении совместных ударов на определенных направлениях. Конники стремились максимально [196] использовать результаты каждого налета своих бомбардировщиков и штурмовиков. Они спешивались и при поддержке артиллерии, а также бронемашин стремительно продвигались вперед по полосе, обработанной авиацией. Передний край постоянно обозначался условными сигналами.
Командование наземных войск высоко оценило действия летчиков. Вот что говорилось в письме командира 4-го гвардейского кавалерийского корпуса генерала Н. Я. Кириченко, полученном командиром 216-й авиадивизии 14 декабря 1942 года:
«Казаки и командиры выражают вам свое казачье спасибо за совместную работу по уничтожению противника. Мне лично приходилось наблюдать над целью многих летчиков, и все их удары считаю отличными».
15 декабря командир 216-й авиационной дивизии получил аналогичное письмо и от командира 9-й гвардейской кавалерийской дивизии полковника Б. С. Миллерова. Отметив успешную работу штурмомвиков и истребителей, нанесших удар по вражеским поискам в районе Нортона, комдив просил объявить им благодарность.
Разгром немецко-фашистской группировки под Сталинградом создал благоприятные условия для наступления войск Северной группы Закавказского фронта.
Общий замысел операции заключался в следующем. Части и соединения 44-й армии наступают на правом крыле Северной группы в направлении на Моздок. При поддержке 4-го и 5-го гвардейских кавалерийских корпусов и 58-й армии они окружают обороняющуюся там вражескую группировку и уничтожают ее. Северная группа войск переходит в наступление на ставропольском направлении с целью окончательно разгромить 1-ю танковую армию противника.
Операция началась 1 января 1943 года массированными ударами частей 4-й воздушной армии по танкам и артиллерии противника в полосе продвижения 44-й армии. Наступление развивалось успешно. При поддержке авиации наши наземные части сломили сопротивление гитлеровцев и подошли к Моздоку с севера. На следующий день вперед двинулась 58-я армия. Вскоре она овладела Кизляром и Нижне-Бековичем, а утром 3 января вышла к Тереку южнее Моздока. В тот же день город был освобожден. [197]
1-я немецкая танковая армия начала отход в северо-западном направлении. Противник пытался оторваться от наседающих советских войск, чтобы затем закрепиться на рубеже реки Кума. Стараясь сорвать замыслы врага, войска Северной группы начали преследовать его по всему 320-километровому фронту.
4 января войска группы, продолжая наступление, в течение дня продвинулись на 15 — 20 километров. В районе Предмостного они переправились через Терек и к исходу дня захватили Красноградское. 5 января был освобожден Прохладный, а 6 января взят населенный пункт Солдатское.
В организации тесного взаимодействия авиации с наземными войсками большую роль сыграли представители 4-й воздушной армии, находившиеся с радиостанциями на КП командующих 9, 58 и 44-й армиями, а также командиров 4-го и 5-го гвардейских кавалерийских корпусов. Эти представители — опытные авиационные начальники — передавали нам заявки общевойскового командования на действия авиации, контролировали выполнение поставленных нашим авиагруппам боевых задач, информировали штаб 4-й воздушной армии о воздушной и наземной обстановке.
7 января противник начал отвод своих главных сил с рубежа реки Кума. Для его преследования была создана конно-механизированная группа под командованием генерал-лейтенанта Н. Я. Кириченко. 8 января она вышла к берегам рек Кума, Малка и Золка, продвинувшись более чем на 100 километров. После двухдневных боев на этих рубежах советские войска сломили упорное сопротивление врага и погнали его на северо-запад.
Маршал Советского Союза А. А. Гречко, командовавший в то время 56-й армией, в своей книге «Битва за Кавказ» дает высокую оценку действиям 4-й воздушной армии:
«В боях на рубеже р. Кума большую помощь наземным войскам оказала авиация 4-й воздушной армии. Здесь особенно активно действовала 216-я истребительная дивизия под командованием генерал-майора авиации А. В. Бормана. Сосредоточенными налетами, в которых участвовало до 30 самолетов, и действиями мелких групп дивизия обеспечила форсирование наземными частями водного рубежа в районе Воронцово-Александровское. [198]В последующие дни авиация 4-й воздушной армии способствовала стремительному наступлению наших войск, нанося удары по опорным пунктам, узлам сопротивления и отступавшим колоннам противника»{23}.
Хорошо проявили себя и авиаторы других дивизий: 218-й ночной бомбардировочной (командир — полковник Д. Д. Попов), 219-й бомбардировочной (командир — полковник И. Г. Батыгин), 229-й истребительной (командир — полковник М. Н. Волков), 230-й штурмовой (командир — полковник С. Г. Гетьман), 50-й дальнебомбардировочной (командир — полковник С. С. Лебедев).
Погода в те дни стояла неблагоприятная: дожди сменялись снегопадами и туманами. Но когда наши войска вышли в район севернее Терека, метеорологическая обстановка несколько улучшилась. 7 — 8 января полки 4-й воздушной армии перебазировались на аэродромы Галюгаевская, Моздок, Советская, Солдатская, Красноградский, а в дальнейшем, в ходе наступления, — под Воронцово-Александровскую, Солдато-Александровскую, Георгиевск и Минеральные Воды.
Равнинная местность, на которой располагались новые аэродромы, отсутствие поблизости горных хребтов позволили нам вести боевую работу в сложных метеоусловиях. При высоте облаков 100 — 200 метров стали возможны полеты не только одиночных самолетов, но и небольших групп. Дороги, по которым отходили вражеские войска, находились под постоянным воздействием авиации 4-й воздушной армии.
Надо сказать, что подготовка новых аэродромов проходила оперативно: они сдавались в эксплуатацию, как правило, на второй день после их освобождения. Но перебазирование авиационных частей задерживалось. Причины к этому были разные. Иногда перелету препятствовала плохая погода. Перевозке тыловых учреждений мешала порой нехватка автотранспорта. Ведь 256 автомашин 4-я воздушная армия передала в резерв Главного командования. К тому же шоссейные и грунтовые дороги были очень перегружены: по ним непрерывным потоком двигались сухопутные войска. А разрушенные железнодорожные пути восстанавливались медленно. [199]
Все это, безусловно, затрудняло, однако отнюдь не нарушало ритма боевой работы. Передовые команды технического состава заблаговременно перебрасывались на новые места и встречали там прилетающие самолеты. Даже обслуживали их до прибытия основных групп технического состава.
Одной из серьезных проблем во время наступления оказалось управление боевыми действиями авиации. Мы, безусловно, и не рассчитывали, что противник, отступая, оставит в целости стационарные линии связи. В этом убедились сразу же после освобождения города Моздок, а впоследствии и других населенных пунктов. Поэтому основным средством связи для нас стало радио.
Мы исходили из расчета, что средняя продолжительность пребывания штаба воздушной армии на одном месте составляет примерно семь — десять суток, а расстояние между местами базирования будет в пределах 100 — 150 километров. В соответствии с этими условиями и была организована работа штаба 4-й воздушной армии.
Как правило, в новый пункт дислокации заблаговременно высылалась передовая команда во главе с начальником оперативного отдела. В эту команду входил начальник связи воздушной армии. В его распоряжении имелась радиостанция и оборудование для организации узла связи.
За два дня до перебазирования штаба на новое место туда выезжала оперативная группа в составе начальника штаба, старшего помощника начальника оперативного отдела, заместителя начальника разведотдела и шифровальщика. К моменту приезда группы новый узел был, как правило, уже развернут и имел связь с районами базирования передовых частей. Генерал Устинов устанавливал личную связь с начальником штаба или начальником оперативного управления Северной группы войск Закавказского фронта. О ее полной готовности он докладывал командующему воздушной армией, находившемуся на старом командном пункте. В соответствии с приказом о перебазировании штаба оперативная группа брала на себя всю систему связи и осуществляла нормальное управление боевой деятельностью частей.
На старом месте на один-два дня оставался кто-то из ответственных работников оперотдела. Через него осуществлялась связь с частями, временно оставшимися в [200] районах прежнего базирования, и с вышестоящими штабами. Такая организация и расстановка сил полностью обеспечивала непрерывность управления и нормальный ход боевых действий частей и соединений.
Командуя Военно-Воздушными Силами Закавказского фронта, я старался делать так, чтобы все хорошее, что было в одном коллективе, становилось достоянием другого. Поэтому организация управления боевыми действиями авиации в 4-й и 5-й воздушных армиях была аналогичной.
На протяжении всего периода наступления оба объединения имели бесперебойную связь со штабом Военно-Воздушных Сил Красной Армии, постоянно информировали его о боевых действиях и обстановке.
За период двухнедельного наступления советских войск, когда 4-я воздушная армия поддерживала их на поле боя, и за месячный срок подготовки, когда ее дивизии и полки создавали условия для наступления, наши летчики произвели 5840 самолето-вылетов, из них 4042 — для ударов по скоплениям живой силы и техники противника. Главное внимание мы уделяли поддержке 44-й армии, 4-го и 5-го гвардейских кавалерийских корпусов. 1788 самолето-вылетов, то есть более 30 процентов от общего количества, было совершено в ночное время.
10 января 1943 года наши войска освободили Кисловодск, затем Пятигорск, Железноводск и Минводы. Командующий Северной группой войск приказал преследовать врага, овладеть Ставрополем, Невинномысском и Черкесском, а в дальнейшем наступать на Армавир и Тихорецк. 11 января на краснодарско-тихорецком направлении двинулась вперед Черноморская группа войск Закавказского фронта. А войска Южного фронта (бывшего Сталинградского), тесня 4-ю танковую армию противника, в это время упорно шли на Ростов и Батайск. Преследование продолжалось.
20 января советские войска освободили Невинномысск и Черкесск, а 21-го, после жестоких боев — Ставрополь. Части и соединения Южного фронта овладели крупным железнодорожным узлом и городом Сальск. 23 января в 20 километрах южнее Сальска они соединились с конно-механизированной группой генерала Н. Я. Кириченко и двинулись на Ростов и Батайск. На второй день войска левого крыла Северной группы взяли Армавир. [201]
24 января Ставка Верховного Главнокомандования преобразовала Северную группу Закавказского фронта в Северо-Кавказский фронт. Командующим был назначен генерал И. И. Масленников. Наряду с другими войсками (9, 37, 44 и 58-й армиями, 4-м Кубанским и 5-м Донским гвардейскими кавалерийскими корпусами) в составе нового фронта осталась и 4-я воздушная армия. Суть дела это мало изменило: мы продолжали работать в интересах тех же войск, что и прежде. Но характер боевых задач стал, безусловно, иным.
Конно-механизированная группа генерал-лейтенанта Кириченко в составе 4-го и 5-го гвардейских кавалерийских корпусов, танковых групп генерал-майора Лобанова и Титова и 62-й стрелковой бригады получила боевую задачу помочь войскам Южного фронта овладеть Батайском и Азовом и тем самым отрезать противнику пути отхода через Ростов. Основным же силам Северо-Кавказского фронта предстояло нанести удар в направлении Краснодара, выйти на побережье Азовского моря в районах Ейска и Приморско-Ахтарской, а затем, взаимодействуя с Черноморской группой Закавказского фронта, окружить и уничтожить северо-кавказскую группировку противника, отходящую на Таманский полуостров.
Таким образом, при активной поддержке 4-й воздушной армии войска Северной группы (позже — Северо-Кавказского фронта) за месяц преследования противника прошли с боями более 600 километров. Освободив от врага значительную часть Северного Кавказа, советские воины сорвали попытку немецко-фашистского командования вывести группу армий «А» через ростовскую горловину. Основные силы врага вынуждены были отойти к низовьям Кубани и на Таманский полуостров.
В условиях быстрого наступления наших войск части воздушной армии наносили бомбардировочные и штурмовые удары по железнодорожным узлам и эшелонам на магистрали Минеральные Воды — Ростов с целью сорвать планомерный отход противника, эвакуацию его войск и техники. В период с сентября 1942 года по январь 1943 года эта магистраль являлась для него основной на Северном Кавказе. Готовясь к активным боевым действиям, гитлеровцы создали на узловых железнодорожных станциях крупные склады оружия, боеприпасов, горючего, [202] снаряжения и обмундирования. Теперь они стремились спасти все это.
Срыв вражеских перевозок стал одной из главных наших задач. Выполняя ее, экипажи штурмовой и бомбардировочной авиации совершали налеты на железнодорожные узлы Прохладный, Георгиевск, Минеральные Воды, Армавир, Тихорецк, Сосыка, Кущевская. Они разрушали мосты через реки Кума, Суркуль, Челбас, Сосыка, Ея, уничтожали воинские эшелоны, особенно на станциях. В течение января части 4-й воздушной армии произвели 463 самолето-вылета, из них 169 ночью.
В книге «Битва за Кавказ» Маршал Советского Союза А. А. Гречко, отмечая успехи 4-й воздушной армии, пишет:
«Осуществляемые авиацией боевые действия в значительной степени нарушали, а на отдельных участках совершенно прекратили железнодорожные перевозки, что способствовало захвату огромного количества военной техники и имущества противника. По неполным данным, только на железнодорожных узлах и станциях Минеральные Воды, Армавир, Кавказская, Малороссийская, Шахты, Тихорецк и Сосыка нашими войсками было захвачено: 3380 вагонов и платформ, 31 паровоз, 128 цистерн, 50 тяжелых танков, до 1 тысячи автомашин, мотоциклов, танкеток»{24}.
К этому надо добавить, что все вагоны и платформы были загружены различными запасными частями, вооружением, боеприпасами, углем, продовольствием. А в Тихорецке наши наземные части захватили два крупных склада с боеприпасами и продовольствием, на станции Солдатское — склад авиабомб емкостью до 300 вагонов.
Главным объектом для бомбометания и штурмовок был железнодорожный узел Минводы. Через него проходил основной поток эшелонов на запад, там производилась погрузка. Надо было разрушить этот узел и мост через реку Кума, чтобы сорвать вражеские перевозки в Невинномысск и Минводы.
Из-за неблагоприятной летной погоды бомбардировщики и штурмовики действовали небольшими группами с малых высот и с бреющего полета. Мост через Куму, расположенный у населенного пункта Канглы, они бомбили в течение трех дней, с 8 по 11 января. Боевым вылетам серьезно мешал и сильный зенитный огонь противника. Но несмотря ни на какие трудности летчики выполнили поставленную задачу. Мост был поврежден, движение вражеских поездов от Минеральных Вод на запад прекратилось.
Одновременно с налетами на узел Минводы ударам штурмовой и бомбардировочной авиации подвергался участок железной дороги между станцией Негутская и Невинномысском. 10 января штурмовики разрушили мост через реку Сыркуль. Движение эшелонов и на этом участке было прекращено. Нарушение сообщения между Армавиром и Кавказской привело к тому, что на Армавирском железнодорожном узле противник оставил до 300 вагонов с различными военными грузами.
При выполнении боевых заданий особенно отличились летчики 219-й бомбардировочной и 230-й штурмовой дивизий.
Успешно действовали наши «илы» 26 января. Они штурмовали железнодорожные станции на участке Мирская — Тихорецк. Летая в течение всего дня малыми группами — парами и звеньями, — они произвели до 50 самолето-вылетов.
Наиболее результативным был вылет штурмовиков лейтенанта С. И. Смирнова и младшего лейтенанта С. А. Слепова. В восемь часов утра они нанесли удар по станции Малороссийская. В момент налета там находились четыре эшелона с боеприпасами и горючим. С высоты 150 метров «илы», пикируя под небольшим углом, сначала сбросили эрэсы, затем прочесали железнодорожное полотно пулеметно-пушечным огнем, а в заключение сбросили бомбы со взрывателями замедленного действия. Станцию охватил пожар, который все время усиливался. Взрывы продолжались более суток и были видны с расстояния 30 километров. Позже воздушная разведка установила, что из четырех эшелонов уцелело лишь два вагона. Все сооружения были разрушены, и станция полностью вышла из строя. Из тяжелых немецких танков, подготовленных для погрузки, лишь нескольким удалось уйти из-под штурмовки, а около 60 из них сгорело.
Насильственно мобилизовав местное население, гитлеровцы четверо суток прокладывали новую колею. Но им удалось пропустить по ней только один эшелон: в тот же день станция была занята нашими войсками.
Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин в своем приказе от 4 мая 1943 года высоко оценил мужество и боевое мастерство, проявленные Смирновым и Слеповым во время налетов на станцию Малороссийская. Он подчеркнул, что их поучительный опыт необходимо обобщить и широко внедрить в авиации при борьбе с железнодорожными перевозками противника.
Считаю необходимым отметить эффективные действия 50-й дальнебомбардировочной дивизии, которой командовал полковник С. С. Лебедев. Ее экипажи уничтожали вражескую авиацию на аэродромах Буденновск, Невинномысск, Армавир, Минеральные Воды. Они вывели из строя железнодорожные узлы Георгиевск, Минеральные Воды и Кропоткин.
В результате налетов наши авиаторы уничтожили 13 эшелонов с различными грузами, 12 паровозов, вывели из строя несколько железнодорожных узлов, станций, мостов, вызвали 18 очагов пожаров, 37 взрывов, разрушили путевое хозяйство целого ряда железнодорожных станций.
После освобождения Моздока, Георгиевска, Пятигорска и других городов наши воины своими глазами увидели результаты кровавых злодеяний оккупантов. В Георгиевске фашисты расстреляли 700 человек. У могилы жертв гитлеровских палачей состоялся митинг, на который пришли и авиаторы соседних частей. Летчики, техники, авиаспециалисты поклялись жестоко отомстить фашистам. Возвратившись в свои полки, они выступили на собраниях, рассказали о чудовищных преступлениях оккупантов. Возмущению людей не было предела.
— Смерть за смерть! — говорили они. — Кровь за кровь.
Страшные злодеяния гитлеровцев вскрылись и в Ставрополе, освобожденном 21 января. В общей могиле там обнаружили сотни трупов, среди которых оказалось немало малолетних детей. Политотдел армии организовал митинг непосредственно у могилы. Выступали и авиаторы, и местные жители. Подробно рассказав о митинге, армейская газета «Крылья Советов» призвала воинов отомстить за убитых и замученных, не дать палачам уйти от возмездия.
В те январские дни политотдел армии начал издавать специальный бюллетень о зверствах гитлеровцев, о борьбе советских людей в тылу врага. Бюллетени рассылались [205] в политорганы дивизий: агитаторы частей и соединений использовали их в своей повседневной работе.
В конце января, когда войска Южного фронта отрезали противнику пути отступления на Ростов, остатки разбитой немецкой группировки повернули на запад, в сторону Кубани. С этого времени все соединения 4-й воздушной армии были нацелены на поддержку войск Северо-Кавказского фронта.
Отход противника на Кубань был обнаружен воздушной разведкой в первых числах февраля. В дальнейшем, до середины марта, разведчики внимательно следили за отступлением его войск на Тамань и далее на Украину. Наше успешное наступление в районе Харькова и Донбасса поставило донбасскую группировку немцев под угрозу окружения. Именно на это наиболее опасное для них направление они и перебрасывали войска.
Распутица, нехватка плавсредств, автотранспорта, дальность расстояния и сжатые сроки вынудили немецко-фашистское командование использовать для переброски войск авиацию.
7 февраля на аэродромах Славянская и Тимошевская воздушные разведчики обнаружили транспортные самолеты Ю-52 и планеры. В дальнейшем отмечалась буксировка планеров не только самолетами Ю-52, но и ФВ-189, Ю-88, Хе-111. В течение февраля — марта было зафиксировано 2543 транспортных самолето-пролетов с посадкой на аэродромах Керчь, Саки, Запорожье, Мелитополь, Херсон, Мариуполь, Таганрог, Одесса.
Необходимо было дезорганизовать этот маневр противника оперативными резервами. Четвертая воздушная армия, помимо уничтожения техники и войск на поле боя, нанесения ударов по автоколоннам, железнодорожному транспорту, получила новую боевую задачу: сорвать переброску немецких войск морским и воздушным транспортом с Тамани в район Крыма и Донбасса.
Используя данные разведки, наши бомбардировщики и штурмовики нанесли ряд ударов по вражеским плавсредствам, находившимся в Керченском проливе. Совершив в феврале 300 самолето-вылетов, они потопили десять барж с войсками, четыре катера, разрушили шесть причалов.
Борьба с транспортной авиацией противника началась ударами по местам ее базирования. 8 февраля налетам [206] истребителей и штурмовиков был подвергнут аэродром Тимошевская. Из 40 находившихся там самолетов и планеров было уничтожено 33.
9 февраля после удара по аэродрому Славянская противник недосчитался десяти Ю-52 и двух Ме-109. Всего за февраль — март на уничтожение транспортной авиации противника мы совершили 16 вылетов, уничтожили и вывели из строя 68 машин различного типа.
Транспортная авиация уничтожалась и в воздухе. Специально выделенные в полках «охотники» парами и четверками, в зависимости от погоды, барражировали на вероятных маршрутах пролетов самолетов противника, перехватывали их и сбивали.
Воздушный «мост» Славянок — Темрюк прикрывался значительными группами вражеских истребителей, поэтому в воздухе почти ежедневно возникали бои. За февраль и март летчики 4-й воздушной уничтожили 147 транспортных и буксировочных самолетов, 17 планеров и 92 истребителя.
В результате решительных действий нашей авиации фашисты резко сократили полеты. А после 20 марта, когда советские войска захватили железнодорожную станцию Славянская и находившийся рядом с ней аэродром, вражеские самолеты лишь в редких случаях появлялись в воздухе.
Весенняя распутица, начавшаяся во второй декаде февраля, один за другим выводила из строя грунтовые аэродромы. Пришлось срочно восстанавливать те, на которых были искусственные взлетно-посадочные полосы или твердый грунт. В первую очередь приступили к восстановлению Краснодарского. С помощью наземных войск и местного населения мы быстро привели его в порядок. Части воздушной армии получили возможность базироваться в непосредственной близости от линии фронта.
Неисправность железной дороги и отсутствие мостов через Кубань, нехватка автотранспорта поставили под угрозу доставку боеприпасов и горюче-смазочных материалов. Но инициативные и настойчивые работники тыла 4-й воздушной армии нашли выход из положения. На станции Ладожская они подготовили нештатный пункт снабжения. Именно сюда самолетами и автотранспортом мы перебросили все необходимое из армейского склада, который находился в районе Невинномысска. Кроме того, [207] на аэродроме Кропоткин была создана перевалочная база для грузов, доставляемых из центра самолетами.
Появление временных нештатных органов снабжения приблизило материальные запасы к передовым аэродромам. А на те, к которым подвоз был невозможен (Кореновская, Тимошевская, Челбасская, Днепровская и Поповичевская), имущество доставлялось по воздуху. [208]