Ленин на митингах

Со дня приезда Ильича до июльских событий я часто слушал его выступления. Как-то попытался подсчитать, [121] и вышло — до 20 раз{53}. В мае — июне выпадали такие дни, когда Владимира Ильича ждали сразу в двух-трех местах — нередко в разных концах города.

Пропаганду большевистских идей в гуще народных масс Ленин считал одной из важнейших задач и на приглашения, особенно если они шли от рабочих, солдат, откликался охотно.

И все это при огромной занятости вождя, организатора, главного теоретика партии, ведущего редактора «Правды» (ежедневная «черная» редакторская работа), публициста, написавшего за апрель — июль столько статей, работ, что они составляют (вместе с публичными выступлениями) почти два тома (31, 32).

Вот выхваченные из длинной вереницы дней два майских. На моих глазах прошла, естественно, только «видимая» их часть, но и «невидимую», скрытую, восстановить сравнительно нетрудно по «Биографической хронике В. И. Ленина».

12 мая Владимир Ильич пишет статью «Партия пролетариата на выборах в районные думы», посещает профессора медицины Симоновского, специалиста-отоларинголога, и, наверняка чувствуя себя не совсем здоровым (Ильич по пустякам к врачам никогда не обращался), выступает на многотысячном митинге рабочих Путиловского завода и Путиловской судостроительной верфи. [122]

В тот же день — выступление на 20-тысячном митинге рабочих Адмиралтейского судостроительного и других близлежащих заводов против осуждения австрийскими властями социалиста Ф. Адлера на смертную казнь. До поздней ночи редактирует очередной, 56-й номер «Правды».

17 мая Ленин пишет статьи «Еще одно отступление от демократизма», «Борьба с разрухой посредством умножения комиссий».

На улице Широкой в квартире Елизаровых беседует с рабочими завода «Айваз»; выступает на двух митингах (на Трубочном заводе и в актовом зале Политехнического института). Беседует с рабочим Лебедевым, редактирует «Правду».

За два дня Ленина на четырех митингах слушало примерно 80-90 тысяч человек.

Присутствие нашей группы на этих митингах, бдительность рабочих значительно уменьшали, но не снимали полностью опасность. В многотысячную толпу мог затесаться враг, наемный убийца. Тем не менее, а часто вопреки тревожным сигналам, предупреждениям, ездил, выступал, давая всем урок бесстрашия, хладнокровия, презрения (другого слова не подберу) к опасности. Но, кроме этого, каждое выступление на многотысячном митинге требовало предельной собранности, огромного напряжения сил — физических, умственных, духовных, наконец, нечеловеческого напряжения голосовых связок: никакой усилительной техники тогда не было и в помине.

Выступления В. И. Ленина на митингах тогда не стенографировались (невозвратимая потеря!). Только часть из них дошла до нас в виде небольших репортерских отчетов, газетных выжимок, порой недостаточно точных, а главное — не передающих дух, приемы выступлений, диалектику, смену настроений аудитории.

Работая над этой главой, я снова перечитал их и сделал для себя одно небольшое открытие. Тема многих ленинских выступлений в апреле — июне одна и та же: о текущем моменте и задачах пролетариата в революции. Борьба за мир, землю, отношение большевиков к Советам и Временному правительству, необходимость перехода от первого этапа революции ко второму, рабочий контроль и самоуправление — к этим вопросам Владимир Ильич возвращался вновь и вновь. [123]

Мы готовы были, затаив дыхание, слушать его сколько и где угодно, а когда речь подходила к концу, когда площадь, зал, огромный цех взрывались аплодисментами, мы, как и все, испытывали огромное сожаление, почему он перестал говорить — таким было наслаждение (именно — наслаждение!) следить за мыслью вождя.

Так чувствовал не только я. Мои друзья Федоров, Семенюк — мы часто делились впечатлениями — тоже воспринимали каждое выступление Владимира Ильича как новое.

Откуда это постоянное ощущение новизны? Чем бр.ал Ильич любую аудиторию — грамотную и не очень? Настроенную то дружески, то настороженно-выжидающе, то крайне враждебно? Мне не хотелось бы спешить с выводами. Лучше расскажу о выступлениях Владимира Ильича так, как они мне запомнились.