Враг отброшен на запад
16 декабря 1941 года Красная Армия освободила город Калинин, и я срочно вылетел туда. Город был совершенно разрушен. На Советской площади, панораму которой я снял, не осталось ни одного несгоревшего дома. Однако город жил: по улицам разъезжал комендантский патруль, жители везли на санках уцелевший скарб, связисты восстанавливали линии, по городу — на запад — шли подразделения Красной Армии. На следующий день снимки были напечатаны в «Правде» — понятно, с каким нетерпением советский народ ждал известий о наших первых и таких трудных победах, а фотографии повествовали о событиях красноречивее всяких слов.
26 декабря в «Правде» появилось шесть моих фотографий под заголовком «Город Клин, освобожденный от немцев, начинает возрождаться». Чувствовалось, как поднимается у людей настроение, да и у нас в редакции стало веселее, многолюднее — под одну крышу с «Правдой» перебрались «Красная звезда» и журнал «Фронтовая иллюстрация». В затемненных коридорах можно было встретить Михаила Шолохова, Алексея Толстого, Александра Фадеева, Константина Симонова, Алексея Суркова, Илью Эренбурга, Юрия Жукова, Вадима Кожевникова и других писателей, поэтов, военных корреспондентов.
Защитники Москвы продолжали гнать фашистов на запад. Дороги Подмосковья были буквально усеяны вражескими орудиями, танками, тягачами, обледенелыми трупами гитлеровцев. Наши чувства и мысли очень образно и точно передавались в предновогодних номерах «Правды».
Вот что, например, писал 21 декабря Владимир Ставский: «Только что с товарищами вернулся из Волоколамска. Город взят нашими частями сегодня утром. Еще дымились пожарища, на окраинах выли и рвались вражеские мины. Но война уже прошла через город дальше на запад. Какие радостные лица у советских людей! Как торжественно и светло на душе в эти суровые и грозные декабрьские дни! Давно ли Гитлер грозился на весь мир, что немцы начали последнее, решающее наступление на Москву?»
Гитлеровское командование мобилизовало огромные силы для разгрома нашей обороны: тринадцать танковых дивизий и около сорока пехотных и мотопехотных дивизий [54] было брошено на Москву. Эта вооруженная до зубов бронированная армада наступала на нашу столицу.
Враги были уверены в победе. В деревне Юшково фашистские солдаты вопрошали: «Сколько километров осталось до Москвы?» — и хвастливо заявляли, что завтра они будут в столице. Однако после разгрома захватчиков под Москвой германское командование объявило о «стратегическом» отходе своих войск на запад, а затем о «позиционном» характере военных действий.
22 декабря на Юго-Западном фронте наши войска за один день освободили 100 населенных пунктов. Л. Митницкий в небольшой статье рассказал, что делается в освобожденном Алексине.
«Правда» призывает гнать и уничтожать врага, не давать гитлеровцам передышки. На последней полосе номера от 23-го декабря говорилось об откликах иностранной печати в связи с провалом гитлеровских планов на советско-германском фронте.
24 декабря Борис Полевой под рубрикой «Партийная жизнь» рассказывает о вожаках партийной организации одного из полков.
Наши войска заняли станцию Горбачево. В панике противник оставил два состава с военным имуществом, около шестисот машин и большой склад с горючим.
В это же время защитники Севастополя стойко отбивали атаки врага.
25 декабря «Правда» в передовой статье призывает к быстрейшему восстановлению хозяйства, разрушенного немецкими оккупантами.
26 декабря на первой полосе газеты под рубрикой «В последний час» говорится о трофеях войск Западного фронта за период с 21 по 25 декабря. Они внушительны: 33 танка, 2 самолета, 126 орудий, 36 минометов, 1128 автомашин..., уничтожено 10220 солдат и офицеров противника.
27 декабря в передовой статье содержится призыв: «Все резервы промышленности на полный ход!»
Здесь же сообщается и о разгроме Волховской группировки противника.
Емельян Ярославский выступает со статьей «Большевики — продолжатели лучших патриотических традиций русского народа».
28 декабря помещена информация о трофеях войск Калининского фронта за период с 17 по 27 декабря. Опубликованы Указы Президиума Верховного Совета СССР о присвоении генеральских званий, о награждении воинов орденами и медалями.
29 декабря М. Мержанов, В. Куприн, У. Жуковин, П. Лидов и другие журналисты сообщали о фронтовых буднях. [55]
Писатель С. Сергеев-Ценский выступил со статьей о героях Севастополя.
30 декабря почти вся газета занята текстом Указа Президиума Верховного Совета СССР о награждении орденами и медалями фронтовиков.
31 декабря опубликовано сообщение об освобождении городов Керчь и Феодосия.
В ту предновогоднюю ночь все мы жили наступлением наших войск под Москвой. Пришло сообщение об освобождении Калуги. Таким букетом новогодних подарков порадовала свой народ Красная Армия.
Наша редакция продолжала работать в узком составе — большинство сотрудников еще находились в эвакуации в Куйбышеве. Но уже вернулись Е. М. Ярославский и Д. О. Заславский. Они всех нас тепло поздравили с наступающим Новым годом. Емельян Михайлович стал инициатором торжественной встречи сорок второго года.
Около двенадцати ночи мы стали собираться в комнате, где в тяжелое для Москвы время вместе работали военный и тыловой отделы и куда мы привыкли являться с материалами прямо с фронтов. Номер еще «утрясался». Заканчивалась правка передовой статьи «С Новым годом!». В ней были такие слова: «Мы встречаем 1942 год с высоко поднятой головой... Впереди еще большие трудности, предстоит немало битв, много еще прольется крови... Победа сама не приходит — ее надо завоевать!.. К новым победам, доблестные воины Красной Армии!»
Без десяти двенадцать направляемся к ответственному секретарю редакции Л. Ф. Ильичеву, затем к редактору «Правды» П. Н. Поспелову, а уже всем составом редакции — в кабинет к члену редколлегии Е. М. Ярославскому.
«С Новым годом! С новым счастьем!» — провозгласил Емельян Михайлович.
Как всегда, включено радио. В годы войны оно никогда не выключалось. Из репродуктора раздавался голос Михаила Ивановича Калинина. Его замечательная, незабываемая новогодняя речь...
Выпили по чарке вина, а потом пошли речи. Выступали все. Коротко, но взволнованно. Чаще всего говорили о недавно пережитых октябрьских и ноябрьских днях, когда смертельная угроза нависала над любимой Москвой, когда столица была фронтовым городом, а редакция газеты «Правда» оказалась на передовой линии фронта. Перед глазами возникала грандиозная картина разгрома фашистских войск под Москвой, и крепла вера в нашу окончательную победу.
Начался 1942 год. В первых числах января редакция «Правды» командировала меня на Юго-Западный фронт. Небольшой город Елец, где находился штаб фронта, [56] недавно освободили. Немцы хозяйничали здесь недолго, всего четыре дня, но разрушили и разграбили многое.
Секретарь горкома партии порекомендовал мне написать об учительнице В. Ф. Ляшковой. Я немедленно отправился на окраину города, где находилась ее школа, познакомился с Варварой Филипповной, спасшей жизнь 33 красноармейцам. Узнал подробнее, как эта пожилая русская женщина четыре дня перевязывала раны воинам, кормила и поила их, топила печи, чтобы не было холодно. Читала сообщения с фронта. «В первый день раненые съели все мои запасы, — сказала она. — На второй день я пошла к своим друзьям, и они поделились своими скудными запасами. В третий и четвертый день пошла по домам, где жили мои ученики, и никто не отказал в помощи. Вот что такое порядочность и патриотизм советских людей».
Написал об этом и послал корреспонденцию в редакцию. 14 января «Правда» опубликовала мой материал под заголовком: «Подвиг учительницы Ляшковой». Военный Совет фронта наградил ее орденом Красной Звезды.
Моя командировка оказалась удачной: только «Правда» напечатала девять фотографий. Среди них есть снимок, запечатлевший старшего лейтенанта Е. Золотарева, который сбил фашистский бомбардировщик «Ю-88». Из трофейных пулеметов, добытых им в разведке, он сконструировал зенитную установку. Ею и был сбит стервятник. Так сработала русская смекалка (негатив не сохранился).
Хотя враг был отброшен от Москвы на расстояние до 300 километров, столица еще находилась в опасности. С наступлением темноты жизнь замирала. Площади, улицы, переулки затемнены. Конная милиция, дружинники, солдаты военной комендатуры патрулируют по всему городу — военное положение сохраняется. Продолжаются налеты фашистской авиации. На Колхозную площадь упала тонная бомба, но не разорвалась, а зарылась в землю. Подразделение МПВО окружило площадь и обезвредило бомбу, потом ее увезли в безопасное место и взорвали.
Вся Москва продолжала работать на оборону. Столичные заводы и фабрики значительно увеличили выпуск оружия и боеприпасов. Ремонтировали самолеты. В ремесленном училище № 21 слесари Федя Яхудин и Коля Ефремов, сверловщица Галя Маркова и токарь Вася Колгушкин выполняли нормы на 175–200 процентов. Они были еще так малы ростом, что приходилось приспосабливать для них деревянные подставки к верстакам и станкам. День и ночь работал на полную мощь завод «Серп и молот». Особенно отличалась бригада коммуниста И. Пухальского.
Стараюсь везде поспеть.
В День Красной Армии рабочие одного из авиационных заводов в торжественной обстановке передали летчикам [57] изготовленные ими сверх плана самолеты — звено истребителей. В частях Западного фронта воинам вручили подарки. 5 марта взят Юхнов. При его освобождении от немецко-фашистских захватчиков части 49-й армии захватили большие трофеи. Материалы об этих событиях готовили Е. Петров и Л. Митницкий. А я, конечно, снимал.
На огромном складе завода имени Владимира Ильича — бесконечные ряды снарядов. Это — подарок нашим артиллеристам, чтобы еще разок дали «прикурить» проклятым фашистам. В Москву прибыла делегация шахтеров комбината «Ростовуголь». Они привезли в подарок москвичам эшелон угля. Все это мои очередные сюжеты...
28 марта 12-му истребительному авиаполку вручили гвардейское знамя. Я бывал в этом полку, и «Правда» много раз знакомила своих читателей с летчиками, защищавшими небо Москвы. Среди них — старший лейтенант Петр Иванович Александров. За время обороны Москвы он совершил двести вылетов и шестьдесят штурмовок.
1 апреля в газете появилось шесть моих фотографий: в кинотеатре «Центральный» с большим успехом демонстрируется новый художественный фильм «Оборона Царицына», бойцы конно-оперативного отряда И. Голованов и Б. Халеев патрулируют у гостиницы «Москва», зенитная батарея лейтенанта Будумова на одной из площадей города; девушки-бойцы медико-санитарного подразделения МПВО Свердловского района идут на занятия (негатив не сохранился); ремонт Большого театра, поврежденного фашистской бомбой, уборка снега на улице Горького. После этой публикации я получил много писем от читателей «Правды». Особенно приятно было читать письма фронтовиков. В них звучала уверенность в нашей победе.
В середине июня редакция командировала Л. Бронтмана и меня на Юго-Западный фронт. Мы поехали на машине, и по дороге я сделал ряд интересных снимков. Штаб фронта в это время находился уже в городе Валуйки. Мы побывали в 6-й армии в районе Купянска. Здесь я познакомился с фотокорреспондентом фронтовой газеты Наташей Боде — красивой, смелой женщиной, а также с поэтом Евгением Долматовским, с Семеном Фридляндом из «Огонька» и корреспондентом «Правды» Василием Куприным.
После поездки в части 6-й армии я решил проявить пленку. Нашему брату-фотокорреспонденту знакомо чувство — поскорей увидеть, как и что получилось. Залез в погреб, налил проявитель и фиксаж в бачки, измерил температуру. Намотал пленку на коррекс и опустил в бачок. Засек время. Не прошло и трех минут, налетели вражеские бомбардировщики. Одна из фугасных бомб разорвалась совсем близко. Погребок здорово тряхнуло. Сверху посыпалась земля... [58]
Смотрю на часы: надо проявлять еще семь минут. Стало как-то не по себе, бомбежка продолжалась. Взял себя в руки и ровно через десять минут с начала проявки переложил пленку в фиксаж. Вылез наверх. Достал из колодца ведро воды. Немного успокоившись, просмотрел отфиксированную пленку. Даже подпрыгнул от радости: есть отличные кадры! Правильно сделал, что не поддался панике. Окунул несколько раз пленку в воду и повесил сушить.
Подобные случаи, как я знаю, в практике военных фотокорреспондентов происходили не раз. Вечером отправил пакет в редакцию.
Летом войска Брянского фронта стояли в обороне. Шли тактические учения, приближенные к боевой обстановке. Многие красноармейцы помогали местным колхозникам убирать урожай, ремонтировать технику и жилые дома.
В сентябре я несколько дней работал на военных кораблях на Ладожском озере под Ленинградом.
В ноябре в Москве, у здания Центрального музея Революции, стоял сбитый самолет с фашистской свастикой. В Третьяковке открылась художественная выставка, посвященная Великой Отечественной войне. Москвичи готовились к зиме. Улица Горького была завалена березовыми бревнами, которые использовали как дрова.
В конце ноября я снова на Юго-Западном фронте. Здесь познакомился с Григорием Ляхтом — военным корреспондентом «Правды». Поехали к танкистам и поработали у них несколько дней.
В декабре 1942 — январе 1943 года войска фронта начали новое наступление. Днем и ночью по дорогам шли танки, «катюши», орудия разных калибров. Били зенитки, оберегая войска от нападений вражеских самолетов. Связисты-артиллеристы принимали боевые донесения. Пехота шла в атаку.
В феврале на Брянский фронт прибыла делегация Тувинской автономной республики. Она привезла много подарков воинам. Делегатка Сивельбе, например, передала в фонд помощи Красной Армии 185 голов скота, в том числе 22 лошади. Встречи с солдатами и офицерами фронта проходили всегда тепло и дружески.
Вторично я попал на Брянский фронт в июне 1943 года. В это время шли бои местного значения. Даже в сводках Совинформбюро наш фронт упоминался редко.
Но жизнь армейская продолжалась по строгому плану. Бойцы и командиры овладевали искусством боя.
Я приехал в пехотный полк. Его командир подполковник Процев рассказал мне много интересного.
Ночью фашисты начали артподготовку. За 45 минут они выпустили по нашему переднему краю около 3 тысяч снарядов и пошли в атаку. Бойцы встретили их пулеметным и [59] оружейным огнем. Но врагов было намного больше. Пришлось отойти назад. Подскочили три «катюши». Несколько минут подготовки, и, изрытая пламя огня, в сторону противника пронеслись страшные «эрэсы». «Катюши» быстро снялись с позиций. Чтобы отвлечь внимание врага, заговорили пушки и минометы. Подоспели автоматчики. Наш полк контратаковал. Фашистам пришлось отойти назад. Еще напор. Завязалась рукопашная в траншеях. К 14 часам полк занял старые позиции. Противник потерял около 500 солдат и офицеров и большое количество техники.
Вместе с командиром полка мы находились в 300 метрах от противника. Чуть приподымешься — и хорошо видна роща и деревня, где засел враг. После того как ему дали крепко «по зубам», фашист замолчал.
У наших бойцов хорошее настроение. Приводят в порядок свои окопы. Пулеметчик сержант Николай Стрижов, крепкий и симпатичный парень, рассказывает, как косил из своего «максима» проклятых гитлеровцев. Хочется побыть подольше среди наших замечательных людей, защитников Родины. Но время не ждет. Надо спешить, чтобы материал попал в газету вовремя. Чувствую, есть хорошие кадры.
Иду назад по траншеям. В штабе дивизии перекусили на скорую руку и тронулись в Москву.
22 июля был освобожден Мценск, а 5 августа — Орел и Белгород. В Орел я вошел на рассвете с первыми частями Красной Армии. Все железнодорожные пути были взорваны. Центр города разрушен до основания. Разрушен музей И. С. Тургенева. И все же радости жителей Орла нет предела. Кто как может, угощает бойцов. Уже ремонтируют мост. Жители возвращаются домой. Их ждут пепелища. По городу на запад бесконечной лентой движутся войска, боевая техника. Над многими домами реют красные знамена.
В районе Карачева на опушке леса я увидел огромный деревянный щит. На нем по-немецки и по-русски было четко написано: «Внимание! Опасность — партизаны!» Ох и боялись немцы партизан!
Когда я прилетел в Москву и позвонил в редакцию с просьбой прислать машину, мне не поверили, что Орел освобожден. Л. Ф. Ильичев поверил лишь тогда, когда я принес ему только что отпечатанные фотографии.
5 августа 1943 года в 24 часа Москва впервые салютовала доблестным советским войскам, освободившим Орел и Белгород, двенадцатью артиллерийскими залпами из ста двадцати орудий.
6 августа в «Правде» были напечатаны шесть снимков и моя статья «В освобожденном Орле». [101]