Борьба за острова
70-я ордена Ленина стрелковая дивизия
Одиннадцатого февраля 1940 года 123-я ордена Ленина стрелковая дивизия прорвала линию Маннергейма, положив начало всеобщему разгрому белофиннов.
В развитие успеха героической дивизии части Красной Армии, громя белофиннов, отбивая их контратаки, подошли к Выборгу и штурмовали эту цитадель Карельского перешейка.
Одновременно 70-я стрелковая дивизия, сбивая и преследуя врага, прорвалась к берегам Выборгского залива, захватив укрепленные острова. Затем под огнем противника она совершила беспримерный бросок по льду, вышла на северный берег Финского залива и перерезала важнейшую артерию — стратегическое шоссе Выборг — Хельсинки, по которому происходило снабжение Выборгского узла сопротивления противника.
Это в значительной мере определило исход войны — полную победу над врагом.
В Указе Президиума Верховного Совета СССР от 21 марта 1940 года сказано:
«За образцовое выполнение боевых заданий Командования на фронте борьбы с финской белогвардейщиной и проявленные при этом доблесть и мужество наградить ОРДЕНОМ ЛЕНИНА 70-ю стрелковую дивизию»
В чем именно выразились образцовое выполнение заданий командования и проявленные при этом доблесть и мужество? Ответ на этот вопрос дает весь боевой путь 70-й стрелковой дивизии с момента первого удара по врагу, при переходе границы, до последнего часа боевых действий. Беспримерные подвиги совершены ее бойцами, командирами и политработниками за 105 дней боев. [304]
Последняя операция дивизии — овладение островами, выход на северный берег Финского залива и захват отрезка шоссе Хельсинки — Выборг — с полным основанием называется ледовым походом.
В истории русского оружия было лишь два подобных похода. Первый поход русских войск под водительством Петра I, тоже по льду Выборгского залива, как известно, закончился захватом Выборга.
Второй поход был совершен под командованием Багратиона в 1809 году по льду Ботнического залива, когда русские овладели Аландскими островами.
Советские войска совершили третий ледовый поход и тоже нанесли противнику неотразимый удар.
Успешное решение боевых заданий командования частями 70-й стрелковой дивизии стало возможным в результате огромной работы всего личного состава дивизии как во время боевых действий, так и в дни мирной учебы. Особенно упорно ковалась победа в дни перед штурмом линии Маннергейма. Дивизия, не покладая рук, овладевала опытом боев против белофиннов, училась штурмовать укрепленные узлы обороны врага, блокировать доты и дзоты.
К этому времени у дивизии был немалый опыт боев в предполье.
30 ноября 1939 года, вслед за грандиозной артиллерийской подготовкой, батальоны дивизии лихим броском перешли реку Сестру. Сбивая противника, пытавшегося в ряде пунктов оказать сопротивление, они начали стремительное продвижение вперед.
Бойцы, командиры и политработники горели единым желанием — разбить наголову врага, обеспечить безопасность северозападных границ могучего Советского Союза, безопасность города Ленина.
Со священными словами «За Родину! За Сталина!» устремлялись вперед славные патриоты нашей страны, подлинные герои.
Коварный и злобный враг заготовил в предполье немало хитрых ловушек.
Тотчас же за рекой Сестрой части встретились с минными полями, с заминированными завалами на дорогах и лесных тропах. Вскоре затрещали очереди автоматов с вековых сосен и елей: состоялось первое знакомство с белофинскими «кукушками». [305]
В предполье части и подразделения дивизии столкнулись со своеобразной тактикой врага. Противник действовал мелкими группами, тщательно маскируясь, стремясь к внезапным ударам с флангов и с тыла. Массированный огонь автоматов и пулеметов, которыми противник был обильно вооружен, производил впечатление, что действует многочисленная живая сила врага.
Личный состав дивизии действовал с беззаветной отвагой, но у многих нехватало опыта, конкретных знаний тактики врага. Опыт и знания накапливались в боях, иногда ценой потерь, которые при более глубокой боевой подготовке могли быть гораздо меньшими.
В первые же дни боев проявились воинские таланты командиров, политработников и бойцов. Не только отважно, но и искусно действовали командиры батальонов Угрюмов, Краснов, Москвин, Маричев и другие. Они правильно схватывали и оценивали обстановку, принимали смелые, находчивые решения.
Так, батальон капитана Угрюмова (ныне полковник Герой Советского Союза) к исходу дня 30 ноября уже занял восточную окраину города Териоки. Батальон умело применял маневр — обходы справа и слева засад противника. В дальнейшем боевая практика неоднократно подтверждала, что белофинны, всегда стремясь к применению флангового обхода и окружения, в то же время сами приходят в панику при обходах и охватах их флангов и быстро оставляют место боя.
По пути до Териоки батальон капитана Угрюмова преодолел несколько минных полей, 16 эскарпов с проволокой и в ночь на 1 декабря, заняв круговую оборону на восточной окраине Териоки, отбил четыре контратаки врага.
В декабре батальон, которым командовал лейтенант А. Краснов (ныне капитан Герой Советского Союза), подвергся яростной контратаке белофиннов, просочившихся в стык с соседним батальоном. Умело сочетая огонь приданной ему артиллерии и танков, Краснов отрезал противнику пути отхода, бросил на него пехоту с танками и уничтожил всю живую силу врага. В этом бою геройски действовал пулеметчик Кузьма Высоцкий. Он вскочил со своим станковым пулеметом на танк старшего лейтенанта Преображенского и, указывая танкистам на скопления белофиннов, сам вел губительный огонь по врагу. За этот подвиг Кузьме Высоцкому было присвоено звание Героя Советского Союза.
К половине декабря дивизия прошла предполье и заняла участок в районе озера Куолема-ярви перед Кархульским узлом линии Маннергейма, западнее Суммы. Дивизия готовилась к решающему штурму главной оборонительной полосы противника и одновременно изматывала его непрерывными поисками разведчиков и постоянным беспокоящим артиллерийским огнем. [306]
За время боев в предполье накопился боевой опыт, и выявились также недостатки, особенно в области организационной.
Считаю нужным особо подчеркнуть: опыт боев в предполье и перед укрепленным районом еще и еще раз подтвердил, что несмотря на огромное насыщение техникой нашей армии, основным и решающим родом оружия оставалась и остается пехота, действующая и достигающая успеха во взаимодействии с другими родами оружия. На пехоту возлагались большие задачи.
Для командного состава всех родов оружия были проведены показательные занятия по взаимодействию пехоты, артиллерии и танков при взятии долговременных огневых точек, по прорыву оборонительной полосы противника. Для этих занятий мы использовали финские дзоты, захваченные в районе Мелола.
Одновременно личный состав дивизии усиленно обучался хождению и боевым действиям на лыжах с использованием лыжных установок для пулеметов.
Меня волновала мысль: каковы будут темпы продвижения в сложных условиях белофинского укрепленного района, который находился перед нами?
Учения показали медленность продвижения пехоты. Мешало зимняя одежда, тормозил движение маскировочный халат. Я приказал: халаты перешить на комбинезоны, для атаки снимать шинели, оставаясь в ватных телогрейках. Эти мероприятия вдвое ускорили продвижение пехоты.
Изучая финский театр войны, я продумывал вопросы «окаймления огнем», артиллерийской обработки переднего края обороны противника. Белофинны прятались от огня в убежищах на обратных скатах, а как только артиллерийская подготовка заканчивалась, они выбегали из убежищ и открывали стрельбу по нашей наступающей пехоте.
Огневой вал артиллерии не давал возможности оживать вражеским огневым точкам и позволял нашей пехоте успешно продвигаться по оборонительной полосе противника.
При подготовке к решающему штурму мы особое внимание обратили на достижение полного взаимодействия пехоты с артиллерией.
Ни один день не проходил понапрасну. Части и подразделения упорно учились.
Сталинское указание о контроле, без которого и хорошие люди портятся, осуществлялось в дивизии со всей настойчивостью. Мы проверили, как отрываются окопы. Проверка показала, что в ряде подразделений окопы лишь «обозначались».
Эти недостатки были устранены. [307]
Должен сказать, что белофинны были хорошо подготовлены к ведению оборонительного боя. Они искусно использовали местность, хорошо маскировались. Система их огня была продуманной, взаимоувязанной. Артиллерии у белофиннов было немного, и поэтому они часто применяли ее по принципу «кочующих орудий».
Немало стараний приложили мы к организации разведки.
Разведчики стали проникать за проволочные заграждения противника, смело и отважно продвигаясь в глубь его территории, и приносили оттуда весьма ценные сведения.
Так изо дня в день мы накапливали данные о противнике. Много важных сведений дал нам финский солдат-перебежчик. В частности, он рассказал, что на каждых двух финских солдат-резервистов приходится один оголтелый шюцкоровец.
Наведение порядка в дивизии, ее подготовка к решающему штурму, — все было осуществлено в короткие сроки.
В этом мы строго руководствовались указаниями командующего фронтом товарища Тимошенко.
К моменту штурма у меня была полная уверенность в том, что дивизия готова к выполнению боевых заданий высшего командования. [308]
Наступил исторический день — 11 февраля. Дивизия имела основное задание — сковать силы противника на своем участке в районе озера Куолема-ярви. Для этого ей предстояло атаковать и занять высоту 34,8 с выходом в укрепленный узел Кархула.
Началась артиллерийская подготовка. Раздались первые залпы, тотчас же слившиеся в могучий и непрерывный гул. В расположении белофиннов бушевал стальной смерч. Взлетали столетние деревья, крошились камни, впрах разлетались логовища врага.
Воодушевленные горячими чувствами патриотизма, преданности Родине, вождю народов товарищу Сталину, пехотинцы пошли на врага, прижимаясь к разрывам снарядов своей артиллерии.
В этот же день высота 34,8 была в наших руках. На Другой день части дивизии, сбивая и уничтожая врага, снова продвинулись вперед.
Линия Маннергейма была прорвана. Враг в бессильной злобе и панике откатывался на вторую линию укреплений.
Перед нашими войсками встала новая задача: развивать успех, громить врага до полного его поражения. В боевой жизни 70-й стрелковой дивизии начался новый этап.
Командование поставило перед дивизией боевую задачу — преследовать противника с выходом на берег Финского залива.
Имея в авангарде отдельный разведывательный батальон, дивизия стремительным маршем продвинулась из района Кархулы на побережье Выборгского залива. Это продвижение происходило в боях с озверевшим противником, в чрезвычайно сложных условиях почти полного бездорожья, среди свирепых февральских метелей и заносов.
По пути к Финскому заливу мы овладели несколькими десятками дотов и дзотов.
Зная тактику врага, я особое внимание обращал на фланги, а также на охрану тылов. И как здесь, так и до конца боевых действий все попытки врага обойти нас или напасть из засады ликвидировались немедленно. Успешной была борьба и с финскими «кукушками».
Героически действовала инженерная служба дивизии во главе с капитаном Аксеновым, прокладывая дороги, борясь с завалами, фугасами и минами врага. Связисты, руководимые капитаном Литке, обеспечивали дивизии бесперебойную связь на всем ее пути.
17 февраля части дивизии овладели побережьем, захватив железобетонные доты. Здесь мы попали под огонь тяжелой артиллерии врага с северной части полуострова Койвисто и [309] с островов. Крепость Бьерке и город Койвисто, а также часть полуострова были заняты нашим соседом слева. Перед дивизией стояла задача — очистить северную часть полуострова Койвисто, овладеть островами и выйти через Выборгский залив на северное побережье Финского залива.
Это задание было исключительно ответственным и сложным. Мы понимали, что выходом на материк и овладением шоссе Выборг — Хельсинки дивизия не только обеспечивает основную группировку Н-ской армии, наступавшую на Выборг, от угрозы флангового удара со стороны белофиннов, но одновременно и разрывает важнейшую коммуникацию врага, угрожая Выборгу с запада.
Перед дивизией были скалистые острова, поросшие лесом, усеянные валунами. Каждый остров был природной крепостью. Подходы к островам открытые — лед. На островах и на том берегу залива у белофиннов была сеть огневых точек.
Наконец, перед нами был противник, отчаянно сопротивлявшийся, понимавший, что наш успех здесь, на его правом фланге, быстро приближает общее его поражение. Да и численность противника была весьма значительна. Отступая, он сконцентрировал на участке 70-й стрелковой дивизии шесть батальонов.
В довершение всего противник пустил в дело тяжелую артиллерию, неоднократно обстреливавшую наши части, когда они продвигались по дорогам, только что проложенным на льду героями-саперами.
Одному из полков предстояло действовать в первую очередь по овладению островом Ревон-саари. Обстановка была исключительно сложная и трудная. Личный состав полка показал, на что способны верные сыны Родины, советские патриоты. Прямо по-суворовски — каждый боец знал и применил свой маневр. Подразделения очень широко расчленились на льду и быстро охватили остров. Артиллерия врага не смогла остановить это широко расчлененное движение опытных, обстрелянных и бесстрашных бойцов. Тактическая смелость не замедлила принести победу. Остров был занят. Белофинны не успели даже сжечь постройки и дома.
Полуостров Койвисто был очищен от врагов двумя стрелковыми полками в упорных боях. Белофинны потеряли 350 человек убитыми и еще больше ранеными. Мы захватили богатые трофеи.
Н-скому стрелковому полку была поставлена дальнейшая задача — взять северную часть острова Пии-саари. Там были доты, откуда била артиллерия. Здесь решающую роль в успешном осуществлении задачи сыграло сосредоточение всей артиллерии дивизии на этом, относительно небольшом, участке. [310]
Движение пехоты было широко расчленено, как при захвате острова Ревон-саари, и организовано во взаимодействии с артиллерией.
Задача была успешно выполнена. На острове Пии-саари мы разрушили четыре дота, захватили пять орудий, 2 тысячи снарядов, 2 миллиона патронов, вещевой склад и пр.
Тем временем стрелковый полк, приданный соседнему соединению, овладел тремя небольшими островами против Уран-саари.
Наша дивизия продолжала очищать острова, готовясь одновременно к выходу на материк через Выборгский залив.
Надо отметить, что дивизия достигла успехов в результате умелых и уверенных действий ночью. Ночью был разбит противник на полуострове Койвисто. Ночью захватили острова. Ночью два стрелковых полка ворвались на материк и перерезали шоссе.
Ночные действия на льду были единственно правильными и обеспечивали наше продвижение без излишних жертв по ровному, как стол, ледяному пространству.
Успехи дивизии в значительной мере определялись также правильным и четким взаимодействием родов оружия, полным использованием всех огневых средств — от ручных гранат, пулеметов и минометов до артиллерии.
Начальник артиллерии дивизии тов. Нефедов, командиры-артиллеристы Бриченок, Иванов и другие отлично справлялись с любыми боевыми заданиями, проявляя исключительную оперативность [311] и быстро перебрасывая свои огневые средства в зависимости от задачи и обстановки.
Командиры пехотных батальонов крепко сработались с артиллеристами. Они решали боевые задачи совместно. Искусно взаимодействуя, батальоны вслед за огневым валом артиллерии, частью на танках и вслед за танками, ворвались на материк. Один полк, овладев мысом и деревней Виланиеми, продвигался безостановочно в глубину. Полк оседлал шоссе Хельсинки — Выборг и, продолжая наступление, овладел мысом Нисалахти и Хейнлахти. Правее ворвался на материк другой полк.
Полк, действовавший отдельно на правом фланге, неотразимым штурмом овладел берегом и высотой 19,6 и захватил деревню Нископохья.
Отдельный разведывательный батальон надежно прикрывал правый фланг дивизии.
Шоссе Хельсинки — Выборг было перерезано на весьма большом протяжении. Оно крепко было в наших руках.
Белофинны расценили наш успех, как серьезный и очень опасный удар, как реальную угрозу выхода в тыл Выборгской группировки. Они обрушились яростными контратаками, стали перебрасывать сюда новые части. И здесь они узнали всю силу советской обороны. Мы били, расстреливали в упор оголтелых врагов. Белофинны оставили до тысячи трупов около Нисалахти и Хейнлахти.
На материке 70-я дивизия захватила шестнадцать орудий: четыре 76-миллиметровых, остальные — 122-миллиметровые и 152-миллиметровые. Кроме того, пять орудий были разбиты нашим артиллерийским огнем. Пулеметы и автоматы, захваченные нами, исчислялись сотнями.
В дальнейшем дивизия, продвигаясь в сторону Выборга, обеспечила плацдарм для сосредоточения мощной группировки советских войск по сути в тылу у врага. При этом были захвачены еще орудия и трофеи.
Задание командования дивизия выполнила с честью. [312]
Ледовый поход
Саперный батальон прибыл ночью в только что оставленное противником еще горящее Ремпетти. Передовые части 70-й дивизии, преследуя отступающего противника, вели борьбу за острова. Быстро разместив людей и устроив машины, батальон расположился на ночлег. Кругом полыхало зарево пожаров и ни на минуту не смолкала артиллерийская и ружейно-пулеметная стрельба. Перед нашими частями стояла трудная задача — очистить от врага острова Выборгского залива, выйти на материк и отрезать путь отступления белофиннам. Шли горячие бои за северную оконечность полуострова Койвисто и Тронгсунд.
Белофинны понимали серьезность своего положения, бросали свои резервные части на фронт и крепко держались за каждый остров. Им благоприятствовало и то, что на островах было нагромождено много камней. Белофинны, как кроты, делали норы под каменными глыбами, устраивали искусно замаскированные амбразуры и вели ожесточенный огонь по нашим частям, наступавшим по льду залива. Невероятно тяжелые условия боев не останавливали продвижения нашей героической пехоты. Остров за островом очищала она от врага. Белофиннов приходилось, буквально, выковыривать из-под камней.
Рано утром командир дивизии тов. Кирпонос через начальника инженерной службы капитана Аксенова передал приказ батальону: «Проложить по льду залива дороги, связать дорогами острова, обеспечить пропуск артиллерии, танков и бесперебойное движение автотранспорта с боеприпасами и продовольствием».
Выполнение этого приказа было сопряжено с громадными трудностями. Снег на заливе местами был очень глубокий, а местами его не было вовсе. Тракторы, не имея достаточного сцепления, буксовали и не могли тащить за собой угольника для расчистки снега. Во многих местах залива, где проходило сильное течение, тонкий лед не выдерживал тяжести трактора. [313]
Много было полыней. К тому же большинство маршрутов, намеченных для прокладывания дорог, находилось под огнем противника. Приказ командира дивизии немедленно довели до каждого бойца и командира. Тяжесть выполнения задачи ложилась на роты. Мастерская боевого питания должна была заготовить необходимое количество угольников для тракторов.
«Построим хорошие дороги через залив в кратчайший срок» — под таким лозунгом работал саперный батальон.
Первые поездки тракторов показали недостаточную их мощность и непригодность деревянных угольников для прокладывания дорог. Слишком легкие угольники быстро ломались о камни и пни на островах. Рационализаторы мастерской боепитания — младший лейтенант тов. Белоусов, оружейный техник Глазов, командир отделения Жак, красноармейцы Прохоров и Иванов, — работая круглые сутки на сильном морозе, изготовили угольники из двутавровых балок и рельсов. Для лучшего отвала снега по краям угольника, на высоте 50–60 сантиметров, укрепили двухдюймовые доски. Для ускорения работы дыры в железных балках «просверливались» из винтовки бронебойными пулями. Угольники получались прочные. Чтобы усилить мощность и сцепление трактора, начали возить угольники двойной тягой. Это повысило качество и темпы работы. Отважные трактористы целыми сутками в мороз и вьюгу пробивали дороги в различных направлениях залива. Переезжали с одного острова на другой. Пропускали застрявшие орудия и машины.
Одно отделение даже перестаралось. Оно прокладывало дорогу на остров, еще не занятый нашими войсками. Полковник Нефедов вернул их:
— Вы куда, там еще белофинны.
Бойцы ответили:
— Что ж, выходит, зря мы работали?
— Нет, не зря. Все равно остров будет нашим, и тогда дорога пригодится.
Трактористы Туктаров и Черницов получили приказ: из Ремпетти проложить дорогу на северную часть полуострова Койвисто. Работая ночью и бесстрашно ведя свой трактор по льду залива, в 70 метрах от берега, Туктаров попал с трактором на тонкий лед. Трактор, а вместе с ним красноармейцы Туктаров и Черницов быстро пошли на дно. Бойцы, попавшие под лед, не растерялись и выплыли. Товарищи помогли им выбраться на берег. Из воды торчала только верхушка выхлопной трубы трактора. «Наш трактор не должен оставаться в воде», — заявили бойцы. На следующий день с большими трудностями они вытащили трактор из залива, и отважный тракторист Туктаров снова прокладывал на нем новые дороги на материк. Трактористы Бояркин и Проводкин с младшим [314] командиром Самойленко и лейтенантом Шалыгиным 5 марта, во время горячего боя наших частей за Нисалахти, попали под сильный ружейно-пулеметный и артиллерийский огонь белофиннов. Трактористы не оставили своих машин и, выполнив задачу, благополучно возвратились на остров Тейкарин-саари. Попадая под обстрел, трактористы давали четвертую скорость и проскакивали. Бомбы и снаряды уходили под лед. Туда, где трактору не пройти, направлялись взводы и роты сапер. Они умело работали лопатой и, применяя взрывчатые вещества, быстро прокладывали новые пути для наших частей.
Саперный батальон, благодаря самоотверженной работе всего личного состава, выполнил приказ командира дивизии, проложив дороги в разных направлениях по льду Выборгского залива и на островах.
Белофинны не смогли удержать мощного натиска 70-й стрелковой дивизии. Она вышла на материк и перерезала шоссе Хельсинки — Выборг. [315]
По приказу командующего фронтом товарища Тимошенко
Прорвав линию Маннергейма, части Красной Армии упорно продвигались вперед, окружая Выборг. Противник терял один за другим укрепленные пункты и узлы сопротивления, откатывался на запад и после сдерживающих боев перешел к обороне на линии пролива Салми-сунд, опираясь на сильно укрепленный Койвисто-Бьеркский район.
Этот район состоял из города-крепости Койвисто и многочисленной группы укрепленных островов на Финском и Выборгском заливах. Среди них главными были острова Койвисто, Пии-саари, Тиурин-саари. В северной своей части группа островов замыкалась островом Уран-саари с городом-крепостью Тронгсунд.
Наиболее важным в стратегическом отношении являлся остров Койвисто. Там белофинны сосредоточили несколько батарей береговой артиллерии, которые имели возможность обстреливать побережье материка на большом протяжении и весь пролив Салми-сунд. Берега острова находились под защитой железобетонных дотов. Белофинское командование возлагало большие надежды на этот остров, рассчитывая сковать здесь продвижение частей Красной Армии к Выборгу.
Основные коммуникации, связывающие Койвисто с юго-западным побережьем Выборгского залива, проходили через Пии-саари.
Утром 22 февраля командующий Северо-Западным фронтом товарищ Тимошенко по телеграфу передал приказ: «Во что бы то ни стало к исходу дня взять Пии-саари».
К 9 часам утра наш стрелковый полк занял исходное положение для наступления на Пии-саари. Впереди простиралась четырехкилометровая гладь пролива Салми-сунд. Белое снежное поле или открытое пространство льда представляло единственный путь к сближению с противником. Здесь каждая [316] пядь простреливалась перекрестным пулеметным огнем из дотов. Наше движение на этой ледяной скатерти хорошо просматривалось с наблюдательных пунктов острова. Предстояла исключительно трудная операция штурма морской крепости силами пехоты.
Не только командиры, но и все бойцы понимали всю важность боевого приказа товарища Тимошенко. Этот приказ был воспринят нами с огромным воодушевлением, как выражение воли народа — воли Родины.
— Завтра XXII годовщина Красной Армии... — взволнованно говорил красноармеец Подоляк, выражая общее настроение. — Сделаем подарок Родине... Этими руками (он поднял вверх сжатые кулаки) я первый водружу знамя над дотом...
В 9 часов 30 минут подразделения оторвались от материка и расчлененными строями двинулись по заливу. Природа как бы сочувствовала нам. Ветер крутил в воздухе снежную пелену. Залив был окутан молочно-белым туманом.
Вблизи материка снег доходил до пояса. Но люди упорно продвигались вперед, таща за собою пулеметы, минометы, боеприпасы. Связисты тянули телефонную линию. На сосредоточенных лицах бойцов отражались упорство и воля к победе.
Туман рассеялся, блеснуло солнце.
Раздался глухой орудийный выстрел. Тяжелый снаряд с воем пролетел над нами. Упав на ледовую броню залива, он пробил ее и взметнул столб воды.
Это береговая батарея белофиннов открыла огонь.
В ответ с материка грянул залп наших батарей. За ним — второй, третий...
Выстрелы слились в канонаду.
На берегу Пии-саари взлетали к небу столбы черного дыма. Стоявшие там столетние деревья валились, как подкошенные стебли камыша.
Туда, к берегам острова, были обращены все взгляды.
То там, то здесь разрывались вражеские снаряды, поднимая фонтаны сизой воды. Лед с треском лопался под ударами снарядов. Огромные льдины то погружались в пучину, то громоздились одна на другую. Осколки снарядов с пронзительным визгом проносились над скользкой ледяной поверхностью.
Но люди попрежнему стремились к острову. Стремились изо всех сил.
Вот, захлебываясь, застрочили станковые пулеметы. Это вступила в перестрелку 4-я стрелковая рота, во главе ее — младший политрук Никоненок. Развивая успех, все быстрее [317] шла к острову и 5-я рота. На помощь им обеим спешила полковая артиллерия под командой младшего лейтенанта Колбасьева. Артиллеристы Колбасьева, по пояс в снегу, под яростным пулеметным обстрелом тащили на себе 76-миллиметровые пушки. И прямо на льду, метрах в восьмистах от острова, они заняли позицию и открыли огонь.
К 17 часам противнику все же удалось задержать наше продвижение. Люди залегли на льду.
Командир полка майор Гноевой отдает приказ: «Взять остров штурмом, при поддержке артиллерии».
И когда с материка наша артиллерия обрушилась на островные укрепления врага новой лавиной стали, роты дружно поднялись и устремились к острову.
Впереди бежали коммунисты и комсомольцы. Бежали со штыками наперевес политрук Бандура и младший политрук Никаненок, младший лейтенант Мартьянов, заместитель политрука Зотчик, красноармеец Подоляк...
Первым достиг острова Подоляк. Он с подоспевшей группой бойцов заклинил амбразуры дота, взорвал его и на развалинах водрузил красное знамя.
К 19 часам 3-й батальон ворвался на юго-восточную оконечность острова. Озлобленный противник не хотел примириться с потерей своего логова и неоднократно переходил в контратаки то на одном, то на другом фланге. После многих контратак, потерпев неудачу, белофинны обратились в паническое бегство.
Противник бросал убитых и раненых, артиллерийские батареи, склады, автомашины, боеприпасы. Он отступал, разбитый и наполовину уничтоженный.
Заняв Пии-саари, мы продолжали преследовать финнов по пятам.
Приказ товарища Тимошенко был выполнен: Пии-саари взят, пути отхода противнику с острова Койвисто отрезаны. [318]
Мысли о войне
Я не психолог, я командир, но на войне бывают случаи, когда воин, прежде всего, должен быть психологом.
1. Рота залегла...
Было это уже после ледового похода на материк. Мой батальон с боем продвигался к местечку Хейнлахти.
Большой мачтовый лес. Мы этот лес прочесывали. Сняли несколько «кукушек». Взяли в плен двух шведов. Видим — навстречу движется отходящая под натиском противника стрелковая рота лыжного батальона, который вел бой за Хейнлахти с другого фланга.
— Финнов там видимо-невидимо...
— Огня чересчур много...
— Горячей пищи давно не имели...
Вот какие разговоры.
Народ в этой роте храбрый, но выучки нехватало.
Я сказал:
— Ну, вот что. Повернуться надо немедленно лицом к противнику. Занять рубеж, откуда вы отошли. А там я вас сменю. Тогда милости просим обедать.
Рота пошла вперед. Дошла до поляны. Поляна длиной метров сто пятьдесят-двести. Ее в один прием можно перебежать и выйти к выгодному для нас рубежу. Но финны открывают бешеный огонь, и мое новое «пополнение» залегло.
Дать финнам «выщипывать» роту? Нет, помочь ей выполнить свое обещание!
Принимаю решение:
— Разведвзводу лейтенанта Маршавина — броском, через головы лежащих! Вперед!
Вышло замечательно! Рота лежит, а через нее, буквально через головы красноармейцев — разведчики Маршавина. [319]
Лейтенант кричит «ура». За ним кричит «ура» его разведка. Рота тоже поднимается и перебегает поляну.
Выгодный рубеж занят. Финны отошли. Я организовал «банкет» с горячей закуской...
Значит иногда можно целую роту залегших стрелков устремить в атаку, пустив мимо них свежий взвод (пусть даже одно отделение!), но самых лучших, отважных бойцов.
2. Домик с трубой
Где выбрать место для расположения части?
Этот вопрос всегда волнует командира.
Хорошо замаскироваться — таково первое и главное условие. Но маскируясь, надо обязательно учитывать психологию противника. Он будет прощупывать нас огнем, и его надо обмануть.
Когда финны отошли из местечка Мелола, они сожгли все постройки. Мы заняли эту местность. Там есть овраг, хорошо замаскированный. Вода близко. Казалось бы, лучшего места для расположения части не найти.
Но мы там не расположились. Почему? Да потому, что правильно учли психологию противника.
И действительно, снаряды финской артиллерии ложились впоследствии... по оврагу: противник решил, что мы соблазнимся хорошим укрытием. А мы находились куда левее — в местности, сожженной финнами, и никакого урона не несли.
Батарею нашу противнику также не удалось «нащупать». Мы ее выдвинули вперед, под маской кустов, а противник искал ее позади нас, да так и не нашел.
Был в этом районе домик. Крыша сгорела, а стены и высокая труба остались. Труба хорошо видна противнику, а дом скрывают густые сосны.
Так вот, труба это долгое время служила ориентиром для артиллерии противника. Ориентируясь по трубе, финны вели систематический обстрел местности, в которой не было ни одного красноармейца.
А мы жили в домике и прозвали его «хитрым домиком».
Такие места на войне занимать иной раз куда более выгодно, чем «самые скрытые».
Что же значит правильно выбрать место для расположения?
Это значит, выбрать место, которое не привлекает «артиллерийского» внимания противника.
3. Штурм острова
Иной раз можно самым простым способом ошеломить противника.
Перед выходом на материк батальону надо было овладеть последним островом. Остров узкий, но длинный. У финнов [320] там были станковые пулеметы, живая сила. Оборонялись они цепко. Стрелковый полк лежал перед островом, а взять его не мог.
Я решил: лежать перед островом нельзя, финны нас хорошо видят и будут просто расстреливать.
Надо брать остров с помощью танков.
Очень хорошо. Но танки на остров с ходу не заползут. Да и надо учесть, что финны, вероятно, приготовились «встретить» наши танки.
Надо обмануть противника.
С рассветом пускаю на остров танки, а позади — пехоту.
По всем признакам, финны, как мы правильно поняли, готовы отбить танковую атаку.
Но я отдаю приказ: танкам остановиться, выстроиться перед островом и открыть бешеный заградительный огонь. Пользуясь этим огнем, пехота бросается вперед, и перед противником неожиданно вырастают наши красноармейцы.
Бросок был настолько сильным и неожиданным, что финны растерялись, оставили пулеметы и бежали в панике.
Мы заняли остров. Теперь наши танки спокойно «вползали» на него...
4. Ракеты
Война учит бдительности, постоянному наблюдению, и от командира ничто не должно ускользнуть.
Я знаю отдельные случаи, когда финские разведчики проникали в наше расположение, ракетой обозначали район для обстрела, а через несколько минут начинала действовать вражеская артиллерия или миномет.
Под высотой 34,8 я увидел, как из района 1-го батальона взвилась желтая ракета. С тов. Ширягиным мы бросились туда, растолкали людей, приказали всем уйти с этого места.
Точно: вскоре в этом районе стали разрываться финские мины...
Лазутчик, имея при себе ракету, может вызвать панику у противника.
Когда воюешь на сильно пересеченной местности, такой лазутчик необходим.
5. Мои связные
У меня были замечательные связные. Товарищи Васильев, Петров и Шевелев. Закаленные, отважные, хитрые бойцы.
Финны считают себя очень здоровыми, ловкими и хитрыми. И когда они убеждаются, что мы здоровее, ловче и хитрее их, теряются, впадают в панику. Своеобразная психология! [321]
Мои связные, куда бы я их ни послал, идут быстро, и страху — ни в одном глазу. Они замечают каждую кочку, каждое деревцо, когда идут в подразделения, и, возвращаясь, никогда не заблудятся.
Финны говорили: «Мы эти места наизусть знаем».
А мои связные говорили: «Мы эти места знаем не хуже, чем финны».
В лесу, в районе Нисалахти группа финских лазутчиков проникла к нашему командному пункту, обстреляла штаб и исчезла.
Некоторые говорили: «Чорта с два найдешь их!»
Нет, так нельзя рассуждать. Обязательно надо найти. Я организовал группу красноармейцев, среди них мои связные. Они знают местность, и от них врагам не уйти.
И лазутчики не ушли. Их порасстреляли.
Финны ломали наверно головы, как это мы обнаружили «неуловимых».
На психологию противника действует быстрота и не только какой-нибудь операции в целом, но быстрота действий каждого отдельного красноармейца. [322]
Вот мой связной Петров. Бывало не раз: финский солдат, заметив Петрова, берет винтовку навскидку, хочет стрелять, но Петров всегда стреляет первым, укрывшись за дерево либо за камень.
Я однажды слышал, как связной Васильев, разговаривал с другим связным.
— Дошел до 2-й роты?
— Не дошел. Не мог пробраться. Белофинны.
— Друг ты мой, на то это и противник. На то и война. По Невскому легче, конечно, итти. А ты бы вон той тропочкой прополз, дальше можно в рост итти, а потом опять ползком. Никто тебя не увидит. Огонь их не прицельный. [323]
Через минное поле
Мы гнали белофиннов по направлению к Макслахти. Наш эскадрон выполнял приказ командования — как можно скорее достичь Финского залива.
Подъехал я с эскадроном к небольшому мостику. Замечаю: на полотне дороги свеженасыпанные кучки снега. Они показались подозрительными.
Слезли с коней, потихоньку смели снег и сразу под ним обнаружили рядышком, одна возле другой, четыре мины. Мы осторожно сняли их с дороги, положили ребрами на снег. Идем дальше, заприметили фугас. Смотрим, а по сторонам и вдоль дороги еще возвышаются бугорки. Сильно торопились финны и не сумели даже как следует замаскировать свои ловушки. Немного дальше дорогу преграждал минированный завал, опутанный проволокой.
Разминировать местность не представлялось возможным — это отняло бы много времени. Мы обозначили минные поля красными флажками, а сами, всем эскадроном двинулись в объезд. Проезжаем мимо сожженных селений. Там, где стояли дома, чернеют кучи угля. Кое-где в этих пепелищах еще тлеет огонь.
Получаю донесение от идущего в дозоре младшего командира Брикуна:
— Дорога взорвана.
Останавливаю эскадрон, выезжаю к месту взрыва.
Место для порчи дороги финны выбрали подходящее; справа — крутая, густо поросшая лесом гора, слева, у ее подножья, начинается незамерзающее болото. Заедешь туда с лошадьми, — и пиши пропало: вмиг засосет. А посредине, между горой и болотом, пересекая узенькую дорогу, чернеет огромная воронка с глыбами замерзшей, но не припорошенной снегом земли. Свежая работа!
Подъехал к воронке и вижу на другой ее стороне командира отделения Брикуна с дозором. Видимо, они перебрались на ту сторону по узенькой тропочке с края воронки. [324]
- — Если четыре бойца проехали, — значит и остальные могут проехать! Но тем не менее следует, думаю, проверить самому.
Осмотрел воронку, поглядел на гору, а бойцы тем временем повели лошадей по тропочке. Двигаюсь за ними и, что называется, рою снег глазами. Вдруг вижу — между глыбами выброшенной взрывом земли как будто что-то блеснуло. Наклонился, смотрю — тоненькая-тоненькая проволочка. Сразу все понятно стало. Мы в центре минного поля. И в эту самую секунду, только подумал так, лошадь красноармейца, идущего впереди, начинает пятиться. Не может взять подъем — круто. И вот-вот наступит копытом на проволочку.
— Вперед! — командую красноармейцу Комарову, идущему с конем, а сам подталкиваю коня. Откуда у меня силы хватило — не знаю! Стою, упираюсь. Вижу, лошадь пошла, пошла и, наконец, вскарабкалась на гору.
Сообщаю красноармейцам, что мы попали на минное поле.
Стали разряжать мины. Выцарапали их из-под снега шесть штук.
Весь эскадрон благополучно проехал очищенный от мин участок, а уже вечером стали видны пылающие дома Макслахти, подожженные противником.
В местечко мы въезжаем, овеянные дымом пожаров. А за багровой пеленой огня, за обгорелыми строениями виднелся Финский залив. Мы подошли к нему своевременно. А отсюда уже, по льду залива, по островам пролегал наш дальнейший путь в обход Выборга. [325]