Забытый солдат

Среди имен людей, бойцов и офицеров, бравших рейхстаг, забыто имя Пятницкого. Петра Пятницкого.

Между тем именно он первым выпрыгнул утром из окна дома Гиммлера, когда начался штурм — при первой атаке. Потом, у канала, под огнем, когда роты надолго залегли, встал солдат с красным полотнищем — только здесь он его развернул — и увлек за собою своих товарищей. Это был — Петр Пятницкий.

Вскоре из дома увидели: наши солдаты показались у подъезда, взбежали на ступени, и опять вспыхнуло знамя, а потом человек со знаменем упал.

Это был он, Пятницкий.

Знамя его поставили на рейхстаге рядом с другими знаменами, а его... Разные бывают судьбы, у него особая судьба.

Когда под вечер, после артиллерийской подготовки, атака была возобновлена и бойцы его батальона подбежали к рейхстагу, Пятницкий лежал перед подъездом с флагом в руках... И чтобы его не затоптали, его отнесли и положили у колонны... А потом о нем забыли. А когда хватились — его уже похоронили где-то в братской общей могиле. Вероятно, в Тиргартене.

Он уронил свое знамя перед самыми ступенями.

Петр Пятницкий — простой солдат, боец. Впрочем, насколько помнит это теперь его командир, за два-три дня до броска к рейхстагу ему присвоили младшего сержанта. Он был связным у комбата.

Мы тогда написали о нем в дивизионной газете, но дальше дивизионки это не пошло. А после имя его реже стало называться. [91]

Он погиб и ничего этого не знает... Но живет в Брянской области, в деревне, его жена — вдова Евдокия Пятницкая и его теперь уже взрослый сын, и — как узнал я недавно — они все эти годы считают своего отца пропавшим без вести...

Он пришел к нам в дивизию незадолго до наступления на Висле... Это Пятницкий, когда выходила через наши тылы шнайдемюльская группировка и немцы отчаянно двигались по дороге вслед за танками, с автоматами, прижатыми у бедра, он ночью поставил свой пулемет на перекрестке и расстроил их плотную колонну... Об этом и о том, как поднимал он бойцов, залегших перед каналом на Кенигплаце, можно было бы рассказать подробно. Но я пишу только о том, как он бежал по площади и как погиб, чтоб знали вы, кто был этот солдат, упавший с флагом перед подъездом рейхстага...

Все чаще мы, знавшие его, говорим о нем, и судьба его не дает уже нам покоя.

Не будем забывать мертвых. Они делят славу с живыми. [92]

У нас в памяти

Солдат, оставшийся в памяти всех, кто брал рейхстаг, дома считался пропавшим без вести.

Как это могло случиться!

С красным флагом в руках погиб он на подступах к рейхстагу... В горячке боя о нем забыли.

И мы пишем о нем эту, всегда одну и ту же фразу: «Первым выпрыгнул из окна дома Гиммлера и с флагом в руках упал на ступенях рейхстага». Для большинства тех, кто писал и говорил о нем, он просто Пятницкий. Даже имени его они не знают...

И видно, даже домой о нем не сообщили. И его числили «не вернувшимся». Ведь перед этим он два года был в плену. Теперь, когда мы обратились с запросом, нам ответили из отдела учета потерь, что Пятницкий Петр Николаевич погиб 30 апреля 1945 года. Год рождения — 1913-й. Домашний адрес его был такой: Брянская область, Клетнянский район, деревня Северец. 30 июля 1942 года — ранен, в плену находился с августа 1942 года...

Пятнадцать лет дома о нем ничего не знали.

О скольких схороненных в братских могилах могли бы рассказать оставшиеся в живых! Если бы газетчики, одни газетчики только, «расшифровали» свои фронтовые блокноты — сколько б имен вернулось из небытия!..

Сколько их, таких «без вести», о которых мы могли бы рассказать как о героях!

Парень этот тогда упал там, на площади... Он лежал на ступенях, и, чтобы его не затоптали, его отнесли к колонне.

Так было.

...Этот солдат, оставшийся в памяти всех штурмовавших рейхстаг, считался без вести пропавшим.

Мне не дает покоя эта судьба. [93]

С флагом

Знамя победы на куполе водружено Егоровым и Кантарией.

Но и другие были флажки и знамена. И я хочу, хотя я тогда еще писал об этом, рассказать еще о двух смельчаках, — но уже не из батальона Неустроева, где действовали разведчики Кантария и Егоров, а из батальона Василия Давыдова — о флаге, который они несли и который укрепили на рейхстаге.

Они остались вдвоем, огонь отсек остальных. Прикрытые невысоким берегом канала, они заползли под мост. До рейхстага было недалеко — отсюда им видны были массивные колонны и ступени парадного входа, — но ближе не подступиться. Завернутое в темную бумагу (сорвали светомаскировку с окна) красное знамя было спрятано под фуфайкой на груди Кошкарбаева. Головы нельзя было поднять. Немцы били с верхних этажей рейхстага, расстреливали наших солдат, укрывающихся в ровиках и за глыбами вывернутого асфальта. Снаряды рвали камни площади, пули чертили булыжник. За спиной горели дома. Маленький Булатов, немного испуганный, совсем еще мальчик — гимнастерка сидела на нем мешковато и была чуть длинна, пилоточка тоже была ему велика, — вертелся где-то под мышкой у Кошкарбаева.

— Что будем делать? — спрашивал Булатов, доверчиво ему заглядывая в глаза.

(Кошкарбаев — командир взвода. Рахимжан Кошкарбаев, лейтенант. Булатов — солдат взвода. Кошкарбаев — казах, Булатов — русский, вятич.)

И Кошкарбаев сказал:

— Знаешь, если нам удастся, поставим наше знамя хотя бы на ступеньке рейхстага... [94]

Они говорили «знамя», хотя у них в руках был просто «штурмовой» флаг, который, как и флаг, водруженный Кантарней — Егоровым, был пока простым полотнищем, куском плотной грубоватой материи.

Они решили подписать полотнище. Смоченным химическим карандашом вывели наспех свои имена, а ниже «674» — номер своего полка и еще номер — подразделения.

Ближе к вечеру, когда стало темнеть и удалось организовать новую атаку, к выдвинувшейся вперед группе Сьянова присоединились роты двух других батальонов (первая атака, возглавленная Пятницким, как говорилось уже, не была успешной, и группа эта погибла). Кошкарбаев с Булатовым выскочили из своего укрытия и кинулись к подъезду... Вот стена и слепые, заложенные кирпичами окна. Тут, у подъезда, к ним присоединились другие...

Булатов и Кошкарбаев прикрепили свой флаг сначала к средней колонне, а когда была очищена левая часть здания, они высунули свой флаг из окна второго этажа.

...Знамя их потом поставили на крыше, но оно стояло не над куполом, как знамя, водруженное Егоровым и Кантарией, а над карнизом, возле одной из башен. [95]