Штурм

Первые трудности

В полдень приехали в штаб армии — в село Преображенка, раскинувшееся в сорока километрах к северу от Перекопа. Село большое, широкие прямые улицы с добротными домами убегают вдаль.

В доме командарма слышатся возбужденные голоса.

— Поздравляю, товарищи! Наша армия будет участвовать в освобождении Крыма, — с ходу сообщает Георгий Федорович. — Конец обороне!

Смотрю на В. И. Черешнюка, П. И. Левина, И. Н. Брынзова — все взволнованы и обрадованы неожиданным известием.

Командарм изложил боевую задачу. Войска 4-го Украинского фронта наносят главный удар с севера и вместе с наступающей с востока Приморской армией уничтожают крымскую группировку врага. Наша армия прорывает перекопские и Ишуньские позиции и во взаимодействии с 51-й армией, форсирующей Сиваш, овладевает Севастополем, очищая от неприятеля всю юго-западную часть полуострова. Наступление назначено на 1 марта.

— Какими силами будем решать эту задачу? — спрашивает командующий и отвечает: — Из трех прежних корпусов остается только один — тринадцатый гвардейский, а выбывающие в резерв заменяются пятьдесят четвертым и пятьдесят пятым стрелковыми корпусами.

Это создает известные трудности. Старые соединения и части были хорошо известны. Их командиров мы [147] привыкли понимать с полуслова, что особенно важно в критические моменты. Теперь придется заново узнавать людей. Подробнее нас ознакомит с обстановкой и задачами Толбухин на совещании у Крейзера.

Незадолго до рассвета все руководство 2-й гвардейской армии во главе с командармом выехало в штаб 51-й армии, которой командовал генерал-лейтенант Я. Г. Крейзер.

Непрерывно моросил дождь. Колеса автомашин грузно оседали в липкую черноземную грязь. Наконец часа через четыре добрались до селения Комрат-Казеут, где размещался штаб.

Здесь уже собрались командиры 54-го и 55-го корпусов генералы Т. К. Коломиец и П. Е. Ловягин со своими командующими артиллерией. Войска их заняли позиции [148] у Перекопа в ноябре 1943 года, сразу же после прорыва на Молочной.

Ожидали генерала армии Ф. И. Толбухина. Скоро он прибыл в сопровождении генералов С. С. Бирюзова и Н. Е. Субботина. Поздоровавшись, тотчас же начал рассказывать о сложившейся обстановке на нашем фронте.

— Прошу иметь в виду, что Гитлер и его генералы не собираются покидать Крым, — сразу же предупредил Федор Иванович. — Они придают полуострову большое значение. Удержание Крыма, по их мнению, поможет оккупантам по-прежнему оказывать политическое влияние на Румынию, Болгарию и на нейтральную Турцию. Что имеет противник в Крыму? Двенадцать немецких и румынских дивизий, специальные части. Они входят в состав семнадцатой германской армии, которой командует генерал-полковник Еннеке. Всего здесь насчитывается до двухсот тысяч солдат и офицеров, около трех с половиной тысяч орудий и минометов, более двухсот танков, сотни полторы самолетов. Все это нам придется перемолоть, чтобы освободить Крым.

Начальник штаба фронта генерал-лейтенант С. С. Бирюзов уточнил распределение средств усиления между 51-й и 2-й гвардейской армиями. Большую часть артиллерии и танков получали наши соседи. Да это и понятно — 51-я армия будет наносить главный удар через Сиваш. На нашу долю тоже приходилось достаточно артиллерии. 2-я гвардейская артиллерийская дивизия под командованием инициативного генерала Л. Н. Алексеева вновь поступала в наше распоряжение. Плохо было только с танками — мы получали всего 18 огнеметных танков и 24 самоходные артиллерийские установки с израсходованными моторесурсами.

— Считаю своим долгом, — сказал Бирюзов, внимательно оглядев собравшихся, — предостеречь вас, товарищи, от недооценки сил и возможностей фашистов на Перекопе и Сиваше. На Миусе и Молочной оборону преодолевать было трудно. Но здесь будет труднее. Командарм пятьдесят первой товарищ Крейзер хорошо это знает. Тут у противника укрепленные районы с железобетонными и прочными дерево-земляными сооружениями. Чтобы разгромить их, необходима организация самой детальной разведки. В прорыве укрепленных позиций Перекопа решающую роль должна сыграть артиллерия. [149] Советую обратить внимание на разведку системы огня и инженерного оборудования. Не очень доверяйте имеющимся данным. Лучше начать все сызнова.

Позже мы убедились, насколько был прав начальник штаба фронта. Проверка разведывательной информации корпусов показала, что многие данные устарели и не подтвердились. А ведь до штурма оставалось всего четыре дня.

В заключение еще раз выступил командующий фронтом. Толбухин сообщил, что через два-три дня заканчивается совместная операция 3-го и 4-го Украинских фронтов по ликвидации крупной группировки противника на никопольском плацдарме.

— Что еще вам сообщить хорошего? — спросил Федор Иванович.

— Как там союзники разворачиваются? — поинтересовался Захаров.

— Ну что же, проведем вечер вопросов и ответов, как в былые времена, — улыбаясь, отозвался командующий. — Да, вопрос о втором фронте заслуживает большого внимания. В сорок втором и сорок третьем годах союзники не выполнили своих обещаний, и в будущем — это, правда, мое личное мнение — все зависит от нас с вами. Чем скорее выйдем к нашим границам, тем быстрее откроется второй фронт.

— В какой мере, — спросил Крейзер, — высадка союзников в Италии оказывает влияние на действия немцев на наших фронтах?

— Ну, это, конечно, еще не второй фронт. Можно привести любопытные данные: к концу сорок третьего года на Восточном фронте Гитлер держал около двухсот шестидесяти дивизий, а во Франции и Италии — меньше семидесяти пяти. После высадки англичан и американцев в Италии Гитлер позволил себе снять тридцать дивизий из Франции и перебросить их на Восточный фронт. Выводы делайте сами. Готовьтесь серьезно и быстро.

Когда Бирюзов прощался с нами, я спросил его:

— Неужели нельзя хотя бы на неделю отсрочить наше наступление на Крым?

Мне показалось, что генерал испытывает то же беспокойство, что и все присутствующие. Поразительно короткий срок отводился на подготовку одной из [150] серьезнейших операций. Но он ответил четко и лаконично:

— Во-первых, неделя ничего не даст, а во-вторых, мы с вами старые солдаты и знаем, что такое приказ.

К вечеру мы приехали в поселок Кременчук, где разместился новый командный пункт. Это в десяти километрах от Перекопа. Сюда, поближе к новым корпусам, уже успело перебраться и полевое управление нашей армии.

Штаб армии в эту ночь напоминал растревоженный муравейник. Артиллеристы до утра не сомкнули глаз. Проверялись расчеты по подавлению батарей противника, планировался вывод армейской артиллерии и 13-го корпуса на огневые позиции. А едва забрезжил рассвет, мы с начальником штаба Кацем и начальником отделения разведки Дмитриевым уже были в пути — знакомились с вновь прибывшими частями.

В совхозе «Червоный чабан» встретились с генералом Чанчибадзе. Поговорили об обстановке, и обоим стало ясно, что к назначенному сроку не успеем подготовиться так, как хотелось бы. Таврическая весна в разгаре, а она [151] обычно бывает затяжной — то солнце припекает, то несколько дней подряд идут дожди вперемешку со снегом. Вот и сегодня грязь непролазная. Даже «студебеккеры» еле ползут колоннами. Части опаздывают, боеприпасов на станциях много, а на позиции их подвезено мало.

С трудом добрались до хутора Ставки, где разместился штаб 55-го стрелкового корпуса. Командира корпуса генерал-майора П. Е. Ловягина мы встретили при выезде из хутора. Короткая беседа у машины о применении дымовых завес живо напомнила мне, что комкор до войны был начальником Академии военно-химической защиты. Старый химик всегда стремился использовать свои знания на фронте.

В штабах артиллерии 54-го, 55-го корпусов и 2-й гвардейской артиллерийской дивизии прорыва мы долго проверяли данные о противнике, изучали карты и схемы, на которых были показаны артиллерийские позиции врага. В итоге пришли к выводу, что все эти данные во многом устарели или нуждаются в тщательной проверке. На схемах числились батареи, засеченные звукоразведкой два месяца назад. Прав был генерал Бирюзов, говоря, что все надо начинать сначала.

Сроки подготовки к наступлению истекали, а работы было непочатый край.