Разгром бело-»зеленых»
Что можно сказать в заключение?
С ликвидацией «добровольческой» армии не закончилась гражданская война на Северном Кавказе. Многие казаки из разгромленных деникинских частей ушли в горы и леса и создали банды, боровшиеся против Советской власти. Они устраивали набеги на станицы и аулы, убивали партийных и советских работников. Из этих банд генерал Фостиков создал так называемую «армию возрождения России».
Генералу Фостикову сравнительно в короткий срок удалось овладеть рядом предгорных станиц Майкопского, Лабинского, Баталпашинского отделов Кубанской области. Возникла угроза захвата и линии железной дороги Тихорецкая — Минеральные Воды.
Действия фостиковской армии входили в общий план операции Крымской группировки войск генерала Врангеля. Одновременно с наступлением врангелевцев на Украину предполагалась высадка большого десанта на Кубани. «Армия возрождения России» ставила задачей поднять мятеж против Советов на Кубани, в Донской области, на Ставрополыцине.
Восстание разрасталось с такой быстротой, что для подавления его командование IX армии не могло уже ограничиваться операциями отдельных [137] частей, а создало левофланговую группу войск в составе 14-й и 34-й пехотных и 12-й кавалерийской дивизий. Командующим этой группой войск назначили Груздова, военкомом — меня. Уход Первой Конной армии с Северного Кавказа на Западный фронт, наступление белополяков и Врангеля, а также успехи армии Фостикова снова окрылили контрреволюционные силы на юге страны.
Врангель подготовил значительные силы для высадки десанта на Кубани под командованием генерала Улагая. Принятые командованием IX армии меры позволили частям левофланговой группы в упорных боях ликвидировать основные силы «армии возрождения России» до высадки врангелевцев из Крыма. Высадившиеся 14 августа 1920 года в районе станицы Приморско-Ахтырской врангелевцы не получили поддержки со стороны «армии возрождения России», на помощь которой возлагал большие надежды Врангель.
В борьбе с «армией возрождения России» немалую роль сыграли политические органы Красной Армии. Это было важно, особенно в условиях горной войны.
После разгрома южной контрреволюции большинство было отпущено по домам, но в момент борьбы с фостиковщиной пришлось обратиться к ним, как наиболее опытным в борьбе с бандитизмом.
«Товарищи красные повстанцы! — гласило одно из наших воззваний. — В тяжелое время революционной борьбы, когда Советская Россия была окружена голодной блокадой, когда черные генералы с помощью английской, французской, американской и японской буржуазии взяли инициативу в свои руки, сжав железным кольцом Красную Армию, когда на Кубани царил разгул пьяных орд Деникина, Шкуро и им подобных, когда помещики и капиталисты справляли тризну, служили молебны о даровании победы «богоспасаемой» «добровольческой» армии, в этот момент вы не забыли лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Вы не остались глухи на клич ВЦИК — «Революция в опасности!», и в эти тяжелые переживания Советской власти вы, скитавшиеся по горам, укрывающиеся от власти черных генералов, [138] голые, босые, плохо вооруженные, но сильные духом, сумели организовать себя, сплотить свои небольшие силы железной дисциплиной и ударить в разлагающийся тыл «добровольческой» армии. Вы глубоко верили в то, что рабочий класс должен победить, и вера ваша была непоколебима.
Красная Армия мощным ударом отбросила вооруженную до зубов и опирающуюся на английские и французские дредноуты «добровольческую» армию от Орла до Черного моря. Она принесла на Кубань не месть и не жестокость, о которых так много кричали враги Советской власти, а мир, любовь и братство. Она, выполнив свою боевую задачу, сама сложила оружие, взялась за плуг и молот и начала творить великое дело, создавая новые основы социалистического строя.
Красная Армия, учитывая ваши тяжелые переживания под игом черных генералов, освободила вас от той тяжелой обязанности, которую на нее возложила социалистическая республика, она сказала вам: Идите, товарищи красные повстанцы, по домам и будьте на страже, в нужный момент вас позовем. И вы это сделали, разошлись по домам и занялись строительством новой жизни, но жалкие рабы капитала, эти подлые авантюристы, эта ни на что не способная золотопогонная мерзость никак не может смириться с тем, чтобы у власти стояли рабочие и крестьяне. Они нарушили нашу творческую работу на Кубани, они вторично ввели в заблуждение казачество Кубани.
На Тамани Врангель высадил десант в 10000 офицеров и юнкеров, у предгорья Фостиков и Крыжановский создали из самого подлого элемента Кубани армию «возрождения России», но вся эта золотопогонная свора забыла, что мы уже не те, что были в 1918 году, они забыли, что мы имеем уже трехлетний революционный опыт, что Красная Армия — это стальной авангард мировой революции, для которого врангелевские десанты и фостиковские кучки бродячих бандитов не что иное, как мыльный пузырь.
Доблестная Красная Армия в три дня уничтожила 10-тысячный десант и на будущее время отбила охоту у Врангеля высаживать десанты. [139]
Фостиковские банды, разбитые Красной Армией, начинают разбегаться по горам и лесам. Теперь Красная Армия обращается к вам, красные повстанцы, и говорит:
Товарищи, берите вилы, топоры и лопаты, гоните эту сволочь от себя, не дайте ей укрыться в горах и лесах, ибо Красная Армия теперь идет не миловать этих бандитов, а уничтожать скорее это зло, мешающее рабочим и крестьянам строить свою пролетарскую жизнь.
Если вы это не сделаете, дадите фостиковым и крыжановским уйти в Грузию, не пройдет и трех месяцев, они опять возвратятся в горы и начнут создавать новые банды, заставят нас снова взяться за оружие.
Красная Армия глубоко верит, что вы выполните отданный ею вам боевой приказ.
К оружию, красные повстанцы! Мы должны выполнить завет нашего великого вождя — не прогнать бандитов в горы, а уничтожить их.
Командующий левофланговой группой IX Кубармии Груздов.
Военком группы Шевцов» {57}.
Это воззвание написано в стиле того времени.
Пять месяцев горцы, крестьяне и казаки Кубани и Терека мирно занимались своим трудом, обрабатывали поля и приводили в порядок свои разрушенные хозяйства.
Но эту мирную жизнь опять нарушили подлые наемники царского генерала Врангеля — Фостиков, Крыжановский и другие.
В это время на Кубани сложилась тяжелая обстановка в связи с высадкой десанта Улагая: он подходил к Краснодару. 19 августа 1920 года началась эвакуация из города учреждений. Однако основные силы — 34-я пехотная и 12-я кавалерийская дивизии были брошены не к Краснодару, а на подавление восстания в Карачае.
Еще до высадки десанта Улагая в горные аулы Карачаевской автономной области Хурзук, Учкулан [140] и Картжурт, расположенные в предгорьях Эльбруса, выехал отряд красноармейцев под командой уполномоченного IX армии Черемушкина, который расстрелял трех кулаков, открыто призывавших к восстанию против Советской власти. Зажиточная часть карачаевцев немедленно воспользовалась этим и, обманув население, спровоцировала его на восстание. Кулацкая банда уничтожила отряд красноармейцев. Лишь Черемушкину с двумя бойцами удалось бежать. Созданный из кулацкой верхушки Карачая штаб и руководители восстания Султан-Киреч-Гирей и полковник Крымшамхалов объявили «священную войну» против Советской власти. За период гражданской войны и владычества на Кубани деникинцев в Карачае было накоплено значительное количество оружия и боеприпасов, вплоть до горных пушек. Кроме того, штаб карачаевцев мог свободно получать вооружение у меньшевистского правительства Грузии.
Они вторично одурачили часть казачества Кубани, заставив его бросить свое имущество, уйти в горы и проливать братскую кровь. Но им мало было одной казачьей крови, они пытались втянуть в эту авантюру карачаевцев.
Банды Фостикова и Крыжановского были одним ударом разбиты, и остатки их разбежались по горам, преследуемые Красной Армией.
Командование IX армией требовало решительных действий по ликвидации карачаевского восстания. Обычным путем — военными операциями — реализовать приказ было весьма трудно. У нас возник план ликвидации восстания бескровным путем. Для осуществления его мы выехали в Кисловодск, прицепив к бронепоезду два вагона муки, вагон мануфактуры, вагон соли и цистерну керосина.
В Кисловодске при помощи местного Совета нам удалось собрать нескольких карачаевцев, тесно связанных со своими родичами. Это были в большинстве своем мелкие торговцы и ремесленники. Напуганные происходящими событиями, они сидели мрачные в городском Совете.
Мы прочли им листовку за подписями Левандовского, Косиора и Яна Полуяна. [141]
Она была написана тоже в приподнятом стиле.
«Свободные орлы красного Карачая!
Царские генералы — Деникин, Покровский, Шкуро и Врангель сумели одурачить в 1918 году темное казачество Кубани. Они залили кровью поля непокорных свободомыслящих горских народов. Они своими зверствами уничтожили половину Дагестана, предали огню и мечу половину чеченского и осетинского народа. Они сжигали ваши аулы, забирали у вас последнее, насильно гнали ваших сыновей истреблять русского рабочего и крестьянина. Но конец этим безумным оргиям пришел. Красная Армия выгнала всю эту сволочь с Северного Кавказа, она освободила трудящиеся массы горцев из-под власти черных генералов и передала власть трудящимся»{58}.
Карачаевцы долго качали головами, слушая нас, потом, посовещавшись, выделили из своей среды комиссию из трех человек.
Эту комиссию я повел на вокзал и показал им привезенные продукты, заявив:
— Вот что прислала карачаевскому народу Советская власть, эта власть рабочих и крестьян.
Для большей наглядности члены комиссии взяли с собой образцы привезенных продуктов — муки, сахара, соли, чтобы показать их в Карачае.
На следующий день я выехал через Ессентуки и станицу Бургустанскую в район расположения 12-й кавалерийской дивизии и из одного аула послал письмо полковнику Крымшамхалову, в котором говорилось о нелепости их сопротивления и предлагалось прекратить ненужное кровопролитие, встретиться и договориться. Это письмо было передано одной из карачаевских застав с тем, чтобы содержимое его стало известно простым бойцам.
После этого я направился в черкесские аулы, где созвал совещание, на котором была выделена комиссия и послана в Карачай. Все эти мероприятия и создали условия, при которых через несколько дней карачаевская беднота заставила штаб выслать в станицу Каменомосскую комиссию для переговоров о заключении мира. [142]
В нее вошли комиссар штаба IX армии Тольский, я и командир 3-й бригады 34-й дивизии Фавицкий, находившийся в Каменомосской. Получив телеграмму о составе комиссии, я с нетерпением ждал встречи с товарищем по оружию Фавицким. Когда мы прибыли из Баталпашинской в Каменомосскую и подъехали к воротам дома, где был расположен штаб 3-й бригады, я нетерпеливо бросил поводья конвоиру и одним духом взбежал на крыльцо.
Мой друг Володя Фавицкий сидел над картой.
Он поднял голову, узнал меня и вскочил. Мы обнялись и долго не могли произнести ни слова.
— Значит, ты уже в курсе дела? — спросил я.
— Еще бы! Всем уже известно, как ты атакуешь карачаевцев своей дипломатией. Несколько дней тому назад в Карачай проехала посланная тобой комиссия от черкесов. А теперь я получил директиву приостановить активные действия ввиду предстоящих переговоров. Я тебя давно жду.
Нужно ли говорить, что мы не спали всю ночь, вспоминая наших товарищей по борьбе...
К вечеру следующего дня в станицу Каменомосскую прибыли комиссар штаба IX армии Тольский и комиссия от штаба карачаевцев в составе шести человек. Несмотря на нашу дипломатическую неопытность, переговоры увенчались успехом.
Спустя пять дней в центр Карачая выехала комиссия, в которую вошли председатель Черкесского областного исполкома, я и начальник разведупра 12-й кавалерийской дивизии. Мы должны были проверить, как выполняются принятые решения, и восстановить Советскую власть. В ауле Картжурт состоялся съезд, который решил важные политические и хозяйственные вопросы. Делегаты съезда выразили удовлетворение мирным разрешением спровоцированного мятежа.
Позднее К. Е. Ворошилов и С. М. Буденный, оценивая нашу работу, отмечали, что политработа среди горцев-карачаевцев произвела «политический перелом, что окончательно подорвало авторитет Крымшамхалова и Султан-Киреч-Гирея и парализовало всякие попытки расширения бандитизма». Таким образом, указывали они, благодаря энергии политработников [143] Красной Армии произошла бескровная ликвидация бело-»зеленых» в тяжелый для Советской власти Карачая момент.
Отгремели бои гражданской войны. С честью выполнив боевое задание партии, мы приступили к решению новых задач на фронте борьбы за построение социализма.
Это было новое важное задание партии: мы должны были научиться хозяйствовать, овладевать наукой, развивать индустрию, укреплять нашу Красную Армию.
В 1924 году постановлением Совета Народных Комиссаров СССР я был назначен торговым представителем в Эстонию, затем в Латвию и Персию (Иран), где проработал восемь лет.
На Рижский вокзал, откуда отходил поезд на Таллин, меня пришли проводить М. Д. Томашевский и В. В. Фавицкий. Мы были взволнованы, так как понимали, что расстаемся надолго...