Послесловие
Как мчится время!.. Полтора десятка лет минуло с тех пор, как эта книга впервые вышла в свет. С утра погода солнечная, морозно, тихо. Солнце напрямик шпарит в окно: «Ну-ка, старина, садись за машинку! Самое время сказать кое-что книге вдогонку: ведь разлетится снова бог весть куда, как несметная стая птиц!»
Что правда — то правда: самое время. Вчера, пожалуй, было бы впустую: время было глухое, молчальное.
Должен заметить, друзья: так называемое застойное время, да и годы, предшествовавшие ему, не преминули пройтись леденящей десницей и по такой творчески активной деятельности, как авиационная.
Помнится, вскоре после встречи 1961 года, услышал я на ученом совете института весть, прямо-таки сразившую: принято решение свернуть авиационную тематику примерно на 80 процентов, перекинув ассигнования на ракетную технику. Остальные средства употребить на завершение всех работ по самолетам!..
До сих пор памятно шоковое состояние: посвятить жизнь авиации — и услышать такое!
Потом на районном партактиве много говорилось о бесперспективности отдаленных деревень, о том, что за последние годы поголовье крупного рогатого скота выросло в частном секторе в двадцать раз, чего не произошло в колхозном стаде, и само собой напрашивается решение, что пора, наконец, устранить дисбаланс... Говорилось и о сулящих чудеса гидропонике и торфоперегнойных горшочках...
Авиация у нас — тема закрытая, и о ней, понятно, с трибуны не было сказано ни слова. Зато сосед мой (мы сидели с ним в зале) тихонько поведал о том, что у них, в аэродинамической лаборатории, появилась стенгазета с чудовищной карикатурой: каменная плита на могильном холме, на плите эпитафия:
«АВИАЦИЯ. (1882–1961)» [369]
Подумалось: «Кто-то ведь одобрил... Иначе карикатура не могла бы появиться!»
Все стало ясно: успехи ракетной техники вызвали такое головокружение у руководства, что «с легкостью необыкновенной» возникло суждение: авиация утратила свое былое значение, и можно с ней не церемониться!
Сказано — сделано... И хотя в народе испокон веков пословица «ломать — не строить, сердце не болит!» произносится с сарказмом, с глубокой болью, все же находятся ретивые исполнители типа «чего изволите?» — они-то с варварским наслаждением и берут в руки кувалду.
Увы, история оставила нам множество примеров...
Нашлись исполнители, готовые пустить новые самолеты под трактор, использовать их в качестве мишеней... А как быть с летчиками?.. Кого куда: кого на пенсию, кого — в управдомы?
Десять лет потом потребовалось, чтобы наверстать упущенное время. И то спасибо светлой памяти министру авиапромышленности Петру Васильевичу Дементьеву: каких сил и здоровья стоило ему спасти от распыления опытнейшие кадры. Опираясь на беззаветно влюбленных в авиацию знаменитых конструкторов, он сумел мало-помалу вернуть опытное самолетостроение на утраченные позиции.
Но куда тяжелее, на мой взгляд, оказались нравственные потери. То, что вокруг авиации воцарился как бы заговор молчания, что перестали появляться на прилавках магазинов увлекательные авиационные книги, а на экранах — кинофильмы, что ответственные за авиационный спорт люди сумели безнаказанно совершить преступление — ликвидировать почти повсеместно планерные клубы, школы и многие аэроклубы, — привело к тому, что подросшая к этому времени молодежь оказалась вне великой радости приобщения к летанию, к небу. Среди мальчишек и девчонок авиация стала считаться непрестижной!
А что же стало престижным?.. Любое времяпрепровождение без затраты умственного и физического труда... Ну а если говорить о выборе профессии, тогда на первом месте — торговля, все виды коммерции — дозволенной и запрещенной.
Когда-то на вступительных экзаменах в институты были конкурсы: 20 : 1 в МАИ и 1 : 1 в Плехановский. Теперь ценности поменялись. Кто не мечтает нынче занять каморку директора магазина?..
А каково «в стане» подростков?.. «Были у меня такие встречи, — пишет писатель Иван Васильев в страстной статье «Посторонность». — Много и со многими. И видел пустые взгляды, скучные лица и слышал молчание в ответ на вопросы «Чего вы хотите?». И в призывы «жить активно» уже не верю. Я верю только в дело! Всевозможные «недели» и «декады» нужны «конторе», их так просто учитывать, по ним [370] так легко отчитываться. Душе человеческой, сознанию нужно трудное, целесообразное, красивое дело».
Такое прекрасное дело было испытано у нас в стране еще в двадцатые-тридцатые годы. Дело, наилучшим образом формирующее с пионерского возраста в человеке личность , — романтически-увлекательное, зажигающее в юноше и девушке волю, смелость, любовь к познанию, творчеству и изобретательности, дело, помогающее найти в себе с младых ногтей призвание. Дело, способное излечить человека от лени , от всех видов наркомании, в том числе и наиболее распространенной — поп-музыкальной. Дело, давшее в свое время Родине выдающихся конструкторов, ученых, авиаторов... Назову это дело устремленностью к полету.
Убежден: устремленность к полету теплится в генах каждого нормального человека. Она-то вопреки всем ограничениям и запретам минувшего времени побудила молодых людей строить своими руками из подсобных материалов сверхлегкие летательные аппараты и учиться летать на них. Четыре последующих смотра-конкурса таких любительских конструкций — I и II в 1983 и 1984 годах в Коктебеле, III в 1985 году в Киеве и IV в 1987-м в Москве — выявили изумительную дееспособность энтузиастов самодеятельного авиационного творчества и быстрый рост этого молодежного созидательного движения в стране.
Строительство сверхлегких летательных аппаратов (СЛА) распространено во многих странах, хотя даже специалисты не без удивления вынуждены признать, что дело это малоизученное, а все же чрезвычайно интересное... Да так оно и есть. СЛА имеют малые габариты, малый полетный вес, летают на очень малых высотах, на малых скоростях и на небольшие расстояния. Растерянность экспертов можно понять. По мировой статистике, ежегодно любители этого творчества создают и облетывают более 20 тысяч СЛА различных мыслимых и немыслимых конструкций. Ничем не скованная техническая мысль любителей исключительно продуктивна, весьма оригинальна и неожиданна, что особенно ценится в конструкторской среде.
Никто из ученых экспертов США не верил, что Берту Рутану удастся построить сверхлегкий самолет, способный без посадки, без пополнения горючего в воздухе облететь земной шар по экватору. «Этого не может быть!» — говорили авторитетные консультанты многих американских фирм. Когда же «Вояджер» — так Берт Рутан назвал свой оригинальный самолет, — пролетев беспосадочно 40 тысяч километров за девять суток, заканчивал облет Земли по экватору, подлетая к месту взлета в Калифорнии, трем экспертам крупнейшей фирмы пришлось услышать от своего шефа: «Вы мне больше не нужны!» [371]
Другой пример. Конструктор Мак Криди, занимавшийся постройкой СЛА, задумал и создал летательный аппарат, использующий для полета энергию солнца. Солнечные батареи на поверхности крыла вырабатывают энергию, достаточную для вращения электродвигателя с приводом на воздушный винт. И самолет оказался настолько легок и продуман, что смог оторваться от земли!.. Правда, сперва на мизерную высоту. Результат вызвал тогда у специалистов скептическую улыбку. Но проходит семь лет кропотливой работы энтузиаста-любителя, и мир узнает из газет, что его сверхлегкий летательный аппарат успешно перелетел на солнечной энергии пролив Ла-Манш.
А мечта человека о полете с помощью своей мускульной силы?.. Сколько было авторитетами опубликовано статей, доказывающих, что человек не сможет поднять себя на крыльях, что его сил для этого недостаточно. И что же? Еще в 1936 году студенты в Новочеркасске построили планер, снабдив пилотскую кабину педалями и цепной передачей на легкий воздушный винт... Но, как ни напрягался пилот, крутя педалями, подняться ему все же не удалось. Неудача, понятно, развеселила тех, кто был убежден, что лишь один барон Мюнхгаузен способен оторвать себя за волосы от земли...
Однако жизнь показала, что идея новочеркассцев оказалась осуществимой. К сожалению, не у нас, а за рубежом, через сорок лет, когда появились очень легкие и прочные материалы и новейшая технология производства. Словом, в наше время любители самодеятельного авиационного творчества сумели создать такой изумительно легкий самолет, с массой всего в 34 килограмма и с размахом крыла в 34 метра, который позволил человеку, вращая педалями воздушный винт, не только впервые поднять себя в воздух, но и совершить перелет через Ла-Манш. И теперь возникла идея на этом мускулете совершить перелет по маршруту легендарного Дедала — с острова Крит в Грецию (96 километров).
Я убежден, что энтузиасты авиационного творчества еще не раз удивят мир своей изобретательностью и самоотверженным трудолюбием, ибо их творческую фантазию питает чудесная сила устремленности к полету.
Казалось бы, нет проблем!.. Бери билет в кассе Аэрофлота и лети куда надо! Ан нет! Полет такой давно утратил первородный смысл как чувства изумительно романтического, связанного с состоянием парения, восторга от птичьей легкости отрыва от земли. В наш рациональный век полет стал лишь средством передвижения.
Один мудрец утверждал, что в далеком прошлом предки человека умели летать... Иначе откуда бы могло в нас возникать такое волнующее и совершенно реальное ощущение полета, которое приходит к нам иногда во сне?.. Не потому ли, что память миллионов ушедших поколений сумела генетически передать нам изумительные радости того, как мы умели [372] летать когда-то?.. Так ли это было или нет — никто не знает. Одно несомненно: чувство устремленности к полету живет в человеке с незапамятных времен. Благодатное, оно не только побуждает к созданию собственных крыльев, но и окрыляет человека на создание прекрасного.
После бесконечных дождей неприветливого лета 1987 года, в конце августа выдались теплые солнечные дни, и я, как в юности, стал выбираться с утра на родной мне когда-то Тушинский аэродром.
Пахучая трава вовсю сверкает росой. Вышагиваю по прямой от калитки в поле. Туда же струится от метро молодежь. Озаренные солнцем, улыбающиеся лица. Со взрослыми рядом поспешает и детвора: папы и мамы не поленились взять с собой детей на этот праздник — IV Всесоюзный смотр-конкурс сверхлегких летательных аппаратов любительских конструкций... Как знать, может, и у этой празднично одетой ребятни возгорится желание создавать крылья и летать!
Вот он, окаймленный Москвой-рекой зеленый ковер родного летного поля!.. Здесь я учил парней и девчонок летать. Сам, день-деньской летая, постигал тонкости акробатических полетов. А когда наступал любимый всенародно праздник авиации 18 августа и вокруг аэродрома с утра собиралось до миллиона москвичей и гостей столицы, удостаивался чести участвовать в показательных полетах с такими мастерами высшего пилотажа, как Валерий Чкалов, Михаил Громов, Владимир Коккинаки, Василий Степанченок, Леонид Минов, Никодим Симонов, Сергей Анохин, Виктор Расторгуев... Какое это было великое счастье, заканчивая групповой пилотаж, пронестись низко в перевернутом полете над морем обращенных к тебе восторженных людей!..
Беру влево к ангарам, к большому участку, где расположилось множество летательных аппаратов, разноцветных и самых диковинных очертаний. Публика тянется туда же. Ускоряю шаг, вливаясь в поток оживленных людей. Все заинтересованно делятся впечатлениями, пялясь по сторонам. Да и немудрено: каких тут только нет оригинальных конструкций! И легкие учебные планеры с прозрачными крыльями, сквозь обшивку которых виден тонкий набор нервюр, раскосов, лонжеронов. И разнообразные дельтапланы с крохотными моторами и под стать им — воздушными винтами... Ну а от миниатюрных одноместных и двухместных самолетов глаза разбегаются! Как велика должна была быть творческая фантазия энтузиастов-умельцев, чтобы мастерски сотворить все это многообразие сверхлегких летающих машин: «утки», «чайки», крылья-тандем, кольцеплан, параплан и даже... махолет! Я медленно двигаюсь, то и дело останавливаясь и подолгу рассматривая каждое новое творение. Высокая нравственная [373] сила вдохновляла энтузиастов СЛА на этот труд. Сила эта и есть устремленность к полету.
Сто восемь типов сверхлегких летающих машин привезли в Тушино энтузиасты из многих мест страны. И в том, что конструкций так много и разных, и есть достоинство самодеятельного технического творчества. Это свободное соревнование молодых умов и талантов, воли и упорства, знаний и мастерства... Это и увлеченный поиск широким фронтом новых технических идей. Верю, они не заставят себя долго ждать и не раз удивят соотечественников оригинальностью своих новаций.
Вглядываюсь в лица молодых творцов авиационной техники. Замечательные парни! Оживленные, деловитые, собранные... И всем им присуще важнейшее качество: увлеченность... Нет, пожалуй, надо сказать сильнее: одержимость своей высокой идеей! Она у каждого из них улавливается в веселом блеске глаз. Всматриваешься в них и невольно вспоминаешь строчки Михаила Светлова про желание «Задрав портки, бежать за комсомолом!».
Самая многочисленная делегация — из Донецкой области: 47 человек. С ними руководитель клуба АНТТ имени В. С. Гризодубовой из райцентра Кировское — Анатолий Балуев — мастер высшего пилотажа, летчик-испытатель, активнейший авиаспортсмен.
Вся жизнь Балуева — яркий пример столкновения и борьбы мечты с буквой инструкции... Я давно знаком с этим человеком. Чуть ниже среднего роста, ладно сбитый, очень скромный. Еще в 1962 году Анатолий отлично проявил свое летное мастерство, участвуя в мировом чемпионате по высшему пилотажу... Казалось бы, такому летчику предопределено блестящее будущее! Но есть у парня черта в характере — бескомпромиссность. .. Она и оказалась нетерпимой для снобов-руководителей и бюрократов.
Однажды выступил он с критикой недостатков в аэроклубе по вине начальника, склонного к спиртному, а тот приложил все силы и влияние, чтобы Балуев остался без работы. Трудные настали для летчика годы. И все же не сломила судьба энтузиаста. А тут еще несчастный случай, лишивший его кисти правой руки!.. И даже этот удар Анатолий воспринял мужественно. Он продолжал гореть идеями летания и самодеятельного авиационного творчества. Связав свою жизнь с любительской авиацией страны, Анатолий испытал около сорока планеров, легких самолетов, вертолетов, экранопланов, мотодельтапланов.
В 1970 году Анатолий Балуев стал зачинщиком организации Всесоюзного общества создателей сверхлегких летательных аппаратов любительских конструкций, чем навлек на себя [374] громы и молнии ответственных за дело авиаспорта в стране лиц. Идея Балуева была тогда воспринята чуть ли не социально опасной. Но он свято верил своему призванию популяризатора летания и самодеятельного творчества среди молодежи и, чтобы иметь возможность летать и учить летанию, поселился на отдаленном хуторе, затеял там строительство мотопланеров, а позже — и легкого учебного самолета. И потянулись к нему энтузиасты со многих мест области. Трудясь от зари до зари, они сумели расчистить, выровнять участок бросовой земли, превратив его во взлетно-посадочную полосу. Так хутор Даниловка стал крохотной базой самодеятельных молодых авиаторов. Здесь Анатолий Балуев потихоньку-полегоньку начал обучать летному делу своих активистов — парней и девчонок. Он отдавал этому делу все свои средства, все свое время. Ему помогали столь же самозабвенно жена и дочь. И дело у них так спорилось, что любители авиации тянулись к ним, как странники на богомолье... Но уместен вопрос: как же мог он летать без кисти правой руки?.. Согласно инструкций — летать не должен!.. А он летал, летает, да еще как летает! Мастерски!.. Еще и испытывает самолеты, построенные любителями самодеятельного авиационного творчества. С помощью этих-то умельцев Анатолий изготовил себе совершенный протез. С ним и летает, учит ребят летать, прыгать с парашютом... Изобретает, чертит, строит, создает новые сверхлегкие летающие машины. Но каких физических и душевных сил ему это стоило — доказывать месяцами, годами запретителям всех мастей, что он как мастер летного дела может и должен летать сам и учить летать других, как это самоотверженно делали прославленные Герои — Маресьев и Сорокин, как это делал Петере!
Но разве злобствующим запретителям возможно что-либо доказать?.. Как «ткачиха с поварихой, с сватьей бабой Бабарихой», вознамерились они извести Анатолия во что бы то ни стало... В ход пошли все методы, начиная со стражей порядка, готовых явиться с пилами к возмутителю спокойствия и отпилить крылья, будто во времена Грозного, когда тот изрек: «Человек — не птица, крыльев не имати!.. А выдумщику — отрубить голову!»
Но и пила не помогла. Крылья вырастали, как в сказке! И полеты продолжались.
Тогда запретители натравили на «летающих хуторян» нечистоплотного фельетониста. Тот, понаблюдав полеты, разразился пасквилем, в котором предлагал возбудить против Балуева уголовное дело за то, что-де, мол, транжирит горючее на «частном» самолете, катая пассажиров.
Что же остается дальше?.. Закрыть, запретить, арестовать?..
Но тут, по счастью, вмешались ветераны авиации и особенно энергично — Валентина Степановна Гризодубова. [375]
«Крылатую семью Балуевых знаю двадцать лет и желаю им успехов в их нестандартной, нелегкой, но интересной и общественно полезной жизни. Берегите этих людей!»
А между тем дело авиационного просвещения подрастающей молодежи в минувшие годы почти полностью выпало из внимания средств массовой информации, в том числе и молодежных столичных газет. Поэтому особенно радостно было получить от молодых шахтеров, прибывших в Тушино на СЛА-87, газету «Комсомолец Донбасса». Читаю и изумляюсь подборке «РАЗВЯЗАТЬ ИКАРАМ КРЫЛЬЯ»: с какой достоверностью и остротой, с какой любовью, болью и верой подготовлен этот, казалось бы, далекий от шахтерских забот материал!
Съезд назвал делоКак помочь вступающим в жизнь приобрести активную гражданскую позицию? Важное место в решении этих вопросов может, на наш взгляд, занять самодеятельное техническое творчество.
В феврале этого года{12} ЦК КПСС, Совет Министров СССР, ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ приняли постановление о дальнейшем развитии самодеятельного технического творчества. Выполнение его решений положит конец «неприкаянности» тысяч и тысяч самодеятельных творцов новой техники, откроет перед ними возможности доводить свои идеи до завершения, не ломая голову над тем, где достать материалы, инструменты и на чьем оборудовании изготовить опытные образцы.
Недавно обком комсомола совместно с редакцией газеты «Комсомолец Донбасса» провели встречу за «круглым столом», посвященную развитию самодеятельного авиационно-технического творчества молодежи в области. Почему именно авиационного? Из всех видов научно-технического творчества — это один из наиболее сложных и интересных. Вот почему в проблемах авиаконструкторов-любителей, как в фокусе, сконцентрировались проблемы «самодельщиков» вообще.
Впервые за 15–20 лет собрались вместе для откровенного, заинтересованного обсуждения своих проблем авиалюбители из многих городов и районов области. На встречу приехали и энтузиасты из других областей Украины...
Это ли не смелая инициатива, это ли не яркая демонстрация нового мышления?! Ничего подобного пока не появилось на страницах молодежных столичных газет!.. В них все больше о «проблемах» свободного времени, рокеров, рока, подвалов и дискотек. И как горький итог — о провале встречи [376] руководителей молодежи с «неформалами» на Новом Арбате.
Но о чем еще рассказывает «Комсомолец Донбасса» в подборке «Развязать Икарам крылья»?
У меня во дворе амфитеатр...Чудаки украшают мир... Но живется чудакам с их верой в чудо и уменьем творить чудеса своими руками несладко.
«Действительно, чудак: двухкомнатную квартиру превратил в мастерскую для постройки самолета!» — смотрели на Курилова изумленно соседи. А дети?
— У меня вечером во дворе амфитеатр. Детей — море! Мелом очерчиваю каждому место, чтоб друг друга не толкали. Чтоб каждый хоть за напильник подержался. Инструментов не хватает, — сокрушается Кирилов. — А ведь это же дети!
Замолкает. Смотрит удивленно: непонятно? Разве нужно что-то еще объяснить: де-ти!
На шахте имени Стаханова Валерий Курилов горнорабочий очистного забоя, руководитель клуба АНТТ «Вираж», г. Дмитров. Он продолжает:
— Был я на Всесоюзном смотре-конкурсе сверхлегких летательных аппаратов любительских конструкций (СЛА) в Киеве — загорелся. На шахте ругают, считают чуть ли не «шизиком»: какой, мол, нормальный человек после смены в забое дома будет молотком махать — самолет строить? Но стройматериалы кой-когда дают...
Это именно то, что нам надо!
В системе областного ПТО учатся 83 тысячи ребят и девчат. И около трех тысяч из них состоят на учете в инспекции по делам несовершеннолетних. Что мы можем противопоставить пьянству, наркомании? Дискотеки?..
Техническое творчество — это именно то, что нужно нашей молодежи!
Крылья растут за спиной у меня...
В среде энтузиастов-авиалюбителей клуб АНТТ имени В. С. Гризодубовой вместе с его руководителем Анатолием Балуевым шутливо окрестили «очагом самодеятельного авиационно-технического творчества». В самом этом названии — противоречивое отношение к клубу. Для одних он очаг, который греет, вселяет надежду, куда тянутся за советом и помощью. Для других — этот «очаг» — словно очаг инфекции: не давать заразе распространяться дальше. Понять можно: с неординарными, увлеченными людьми, как Балуев, уж больно хлопотно. [377]
...Но «капитал» А. Балуева — на виду. Его знания, опыт, самоотверженная преданность служат делу развития самодеятельного авиационно-технического творчества. К нему едут со всех уголков не только Донецкой области, но и из других областей Украины и России... Не случайно именно Балуева участники «круглого стола» единодушно предложили избрать председателем областной общественной организации энтузиастов-любителей легкомоторной авиации, а на базе клуба АНТТ в Кировском создать методический центр этого общества.
Всей душой ратовал за развитие самодеятельного авиационно-технического творчества хорошо знавший Анатолия Балуева генеральный авиаконструктор Олег Константинович Антонов. Незадолго до кончины он обратился к «самодельщикам»: «Всех людей можно разделить на изобретателей и приобретателей. Изобретатели — строители СЛА не могут относиться к «приобретателям». У них, как правило, золотые руки, они все умеют делать сами».
Уместно напомнить, что сам знаменитый авиаконструктор начинал с самодеятельного авиационного творчества: в 1924 году восемнадцатилетний юноша привез из Саратова в Коктебель свое первое творение — планер «Голубь». Специалисты, отметив оригинальность конструкции, заговорили об Олеге Антонове как о будущем талантливом конструкторе. И не ошиблись!..
* * *
У нас в стране техническим творчеством заняты 2–3 процента населения, а за рубежом — до 20 процентов... Вопрос из зала:
— А много желающих заниматься у вас?
— Много! Но всех не можем принять — база не позволяет... Главная задача клубов АНТТ, считаю, — помочь ребятам выбрать дорогу в жизни. Но если мальчишка потом пойдет тракторы строить, толк из него все равно будет!
— Хотим возродить девиз 30-х годов: «С планера — на самолет!» Чтобы ребята поэтапно проходили весь процесс обучения. Есть авиамодельный кружок. А на втором-третьем году занятий строим серийные планеры. Сконструировали и свой планер «Буратино»... Много ребят — около тридцати человек — у нас хотят строить и летать. Чтобы поддержать их горение, надо создавать юношескую планерную школу.
Петр Зеленых, электрослесарь донецкой шахты имени Калинина, руководитель клуба «Авиатор»:
— Пока занимались теорией — все прекрасно. Перешли к практике — масса проблем: нет подходящего помещения, нет материалов... Коллектив расхолаживается. Были в Калининском [378] райкоме комсомола г. Донецка. Там поинтересовались: «Когда полетите?» На этом и все их участие».
(«Комсомолец Донбасса», № 147, 1. VIII.1987 г.)
Есть прекрасный опыт и в Москве. Директор одного завода набрал «трудных» ребят и организовал для них мастерские. Сказал: «Будете строить учебные планеры, а когда построите, станете учиться на них летать. Планеры будут одноместные, и с первых шагов учиться будете самостоятельно — инструктор расскажет, как двигать рулями, и отойдет в сторону. И каждый из вас, испытывая свою волю и смелость, станет делать свои первые подлеты , как когда-то, на заре авиации, их делали пионеры — Луи Блерио, братья Райт, Фарман, Вуазен, наши Михаил Ефимов, Сергей Уточкин, Константин Арцеулов, Александр Жуков... Словом, уподобитесь тем героям, которых еще некому было научить летать, и они дерзали самостоятельно!.. Это было исключительно романтическое время, выявившее самоотверженных и одареннейших людей... Давайте же и мы с вами попробуем испытать свои возможности, повторив путь знаменитых пионеров!..»
И что же?.. Ребята с увлечением стали строить вечерами планеры, попутно осваивая ремесла — столярное, слесарное, токарное, малярное, обойное, познавая при постройке основы конструкции и аэродинамики. А летом они выехали со своими планерами на аэродром... На Центральный аэродром имени М. В. Фрунзе — бывшую Ходынку — историческое место становления нашей славной отечественной авиации, единственный аэродром в стране, на котором бывал неоднократно Владимир Ильич Ленин.
8 мая 1987 года мне довелось присутствовать при первых радостях приобщения этой счастливой ребятни к небу. Летало сразу шесть построенных ими планеров... А какие лица видел я у мальчишек и девчонок, когда они после самостоятельного полета выбирались из кабины!.. Как сияли их глаза, как горели щеки!..
Подумалось: «Вот они, те, которые наконец подхватят высказанную в этой книге идею и начнут создавать на все еще дремлющей Ходынке Всесоюзный общедоступный музей авиации и Центр самодеятельного авиационного творчества!»
Дипломы первым ученикам Юношеской планерной школы вручал Герой Советского Союза, заслуженный летчик-испытатель Владимир Сергеевич Ильюшин, сын знаменитого авиаконструктора Сергея Владимировича Ильюшина... До сих пор я горжусь тем, что в свои юношеские годы, начиная свой путь в авиацию через планеризм, учился на планерных слетах у Сергея Владимировича. Горжусь и тем, что позже, работая летчиком-испытателем, помогал в полетах становлению выдающегося летчика-испытателя Владимира Ильюшина.
И уж коль вспомнились легендарные Коктебельские планерные [379] слеты, сыгравшие исключительную роль в нравственном совершенствовании молодежи 20–30-х годов, открыв ей путь к парению на самодельных крыльях в восходящих потоках, приведу в заключение отрывок письма к матери нашего знаменитого конструктора космической техники Сергея Павловича Королева. В октябре 1929 года, на пути из Коктебеля, он писал:
«...Нас пять человек — летная группа, — уже не один год летающих вместе, но сейчас сомкнувшихся еще плотнее. Каждый год перед первым полетом меня охватывает странное волнение, и хотя я не суеверен, но именно этот полет приобретает какое-то особое значение. Наконец все готово. Застегиваю пальто и, улыбаясь, сажусь. Знакомые лица кругом отвечают улыбками, но во мне холодная пустота и настороженность. Пробую рули, оглядываюсь кругом. Слова команды подают коротко и сразу... Только струя студеного ветра в лицо... Резко кладу набок машину... Далеко внизу черными точками виднеется старт, и нелепые вспученности гор ходят вперемежку с квадратиками пашен. Хорошо! Изумительно хорошо! У палатки собрана большая красная с синим машина. Кругом копошатся люди, и мне самому как-то странно, что именно я ее конструктор и все, все в ней, до последнего болтика, все мною продумано, взято из ничего — из куска расчерченной белой бумаги. Сергей (Люшин), очевидно, переживает то же. Подходит и говорит: «Знаешь, право, легче летать, чем строить!» Я с ним сейчас согласен, но в душе не побороть всех сомнений. Не забыто ли что-нибудь и не сделано ли неверно, неточно?.. Впрочем, размышлять некогда. Наш хороший приятель{13} садится в машину и шутливо говорит: «Ну, конструктор, волнуетесь!» Да этого и говорить не нужно, и мы прилагаем все усилия, чтобы сдержаться... А потом нас хором поздравляют, и вечером в штабе я слушаю, как командир{14} связывает мою роль летчика и инженера в одно целое, по его мнению, чрезвычайно важное сочетание. Впрочем, я с ним согласен. Наутро приказ: я вылетаю на своей машине сам. Все идет прекрасно, даже лучше, чем я ожидал, и, кажется, первый раз в жизни чувствую колоссальное удовлетворение, и мне хочется крикнуть что-то навстречу ветру, обнимающему мое лицо и заставляющему вздрагивать мою красную птицу при порывах...
И как-то не верится, что такой тяжелый кусок металла и дерева может летать. Но достаточно только оторваться от земли, как чувствуешь, что машина словно оживает и летит со свистом, послушная каждому движению руля. Разве не наибольшее удовлетворение и награда самому летать на своей же машине?!! Ради этого можно забыть все: и целую вереницу бессонных ночей, дней, потраченных в упорной работе без отдыха, без передышки. А вечером... Коктебель. Шумный ужин [380] вместе, и, если все (вернее, наша группа) не устали, мы идем на дачу Павловых танцевать и слушать музыку. Эта дача — оазис, где можно отдохнуть за день и набраться сил для будущего. Впрочем, когда наступали лунные ночи, усидеть в комнате очень трудно, даже под музыку. Лучше идти на море и, взобравшись на острые камни, слушать ропот моря... Оно-то, наверное, и навеяло мне это письмо, вероятно, самое большое из всех полученных тобою от меня...»
И закончу опять же словами Сергея Павловича, ставшими девизом всей его жизни:
ЖИТЬ ПРОСТО — НЕЛЬЗЯ!
ЖИТЬ НАДО С УВЛЕЧЕНИЕМ!