На Юго-Западном фронте

Каждый день, проведенный в госпитале, я считал потерянным, хотя здоровье шло быстро на поправку. Вышел из госпиталя с одной мыслью, с одним горячим желанием вновь быть в строю и поскорее встретиться со своими боевыми друзьями. Но этому желанию не суждено было осуществиться.

Когда я явился к начальнику бронесил Реввоенсовета республики Г. С. Котовскому, он объявил о назначении меня начальником бронесил Южного фронта (в январе 1920 года был переименован в Юго-Западный) и предложил, не задерживаясь, отбыть в штаб фронта.

Работу пришлось вести в тяжелой, напряженной и сложной обстановке. Больше половины людей управления свалил сыпной тиф. А положение бронечастей, действовавших на фронте, требовало четкого оперативного руководства, принятия срочных мер по подбору экипажей, обеспечению боеприпасами, замене вышедшей из строя боевой техники. Управление работало дружно, сплоченно, выполняло возложенные на него трудные задачи.

Здесь мне довелось впервые встретиться с начальником штаба фронта Н. И. Петиным. Представлял я его себе другим. В старой армии мне приходилось иметь дело с чинами не выше обер-офицеров, а тут — бывший царский генерал. Н. Н. Петин честно и преданно служил Советской стране и, обладая большими военными знаниями, опытом, был надежным, энергичным помощником командующего фронтом А. И. Егорова. Выше среднего роста, стройный, подтянутый, с гордо посаженной головой и умным огоньком в глазах, Н. Н. Петин выглядел гораздо моложе своих лет. В сравнении с ним я, конечно, был совсем юнцом, но Николай Николаевич тактично не давал мне почувствовать разницу лет, военной подготовки, образования. [117]

— Командующий говорил о вашем назначении. Рад познакомиться. — Н. Н. Петин пригласил сесть и, как показалось, с интересом и любопытством вначале посматривал на меня, слушая о прохождении службы в броневых частях.

— Служили в старой армии? Старший унтер-офицер? Чин небольшой! — весело и добродушно улыбнулся Н. Н. Петин. — Но... — поднял палец вверх, — школа хорошая. Не все же в ней было плохим! Вам придется иметь дело и с танками. А знаете, что родиной танка была Россия, и ей принадлежит приоритет создания этого оружия.

— Нет, не знаю, — признался я. — Мне известно только, что английские танки впервые появились в конце первой мировой войны на Западном фронте у наших бывших союзников и участвовали в битве у Камбрэ в ноябре семнадцатого года.

— Все это верно! Но еще в тысяча девятьсот одиннадцатом году талантливейший инженер Василий Менделеев, сын великого Менделеева, разработал проект танка в сто семьдесят тонн весом, вооруженного стодвадцатимиллиметровой морской пушкой и пулеметом. Был такой проект! А затем инженер Лебеденко создал в пятнадцатом году танк, названный автором «вездеходом». Улучшенный, второй вариант «вездехода», изготовленный в начале шестнадцатого года, имел две ленточные гусеничные передачи, утолщенную броневую защиту корпуса до восьми миллиметров, три-четыре пулемета. Испытания показали хороший результат. Этот танк преодолевал непроходимые для броневых машин овраги, рытвины, брал крутые подъемы. Словом, это была очень хорошая машина. Какая скорость танка «Рено», «Рикардо», «Тейлор»? — спросил Н. Н. Петин.

— Пехотных — восемь-тринадцать километров в час, кавалерийских «Тейлор» — восемнадцать-двадцать километров.

— Вот-вот! А танк Лебеденко превосходил заграничные своей оригинальной конструкцией по мощности, проходимости и обладал скоростью двадцать-двадцать пять километров в час. — Николай Николаевич умолк, запрокинув высоко голову, барабанил пальцами по столу. Я выжидательно молчал.

— Да, голубчик, печальная эта история. Проекты Менделеева и Лебеденко преспокойно положили в архив. А могли быть у нас свои танки еще в шестнадцатом году, раньше, [118] чем у англичан. Ну, что ж, товарищ Селявкин, будем вместе работать. Заходите, когда нужно, буду рад помочь, чем смогу.

После первой встречи прошло не так много времени, и мне пришлось принимать участие в боевой операции, связанной с именем Н. Н. Петина.

Переброшенная через фронт врангелевской разведкой шпионка Шиманская явилась на квартиру к Н. Н. Петину и передала шифровку и код с пояснениями, как им пользоваться. Это было послание от генерала Махрова, с которым Петин когда-то вместе учился в военной академии. Махров призывал Петина, как бывшего генерала, перейти к Врангелю и послужить делу белой России. Манил блестящей карьерой, почестями и большим командным постом. Не обошлось и без просьбы, воспользовавшись кодом, проинформировать его о 13-й армии, ее численности, вооружении и слабо защищенных боевых участках. Н. Н. Петин тотчас же поставил в известность А. И. Егорова о письме Махрова. Явившаяся за ответом к Николаю Николаевичу Шиманская была задержана. При осмотре ее сумки нашли золотой крестик, на оборотной стороне которого был искусно выгравирован царский орел. Шиманская созналась во всем и помогла ликвидировать разветвленную сеть шпионских гнезд и замаскированные контрреволюционные организации в Харькове. Золотой крестик с орлом служил условным паролем и знаком абсолютного доверия к лицу, его предъявившему.

По условному коду Махрову были отправлены ложные сведения о 13-й армии.

Через несколько дней врангелевские войска начали наступление на участке Юго-Западного фронта, двинув пехоту и кавалерию на части 13-й армии. Подготовленные к этому наступлению, наши войска пропустили белых и внезапно обрушились на врага, а затем, поддержанные артиллерийским и пулеметным огнем бронепоездов и автоброневиков, перешли в контрнаступление. Конница красных, автоброневые отряды и бронепоезда, громя врага и нанося удары в направлении Жеребца, Токмача и Гуляйполя, принудили белых с большими потерями, в беспорядке покатиться на юг. 13 июня 1920 года газета «Вiстi ВУЦВК» поместила достойный ответ Н. Н. Петина генералу Махрову. Этот ответ и слова Н. Н. Петина, обращенные к белому офицерству, вызвали бешеную, бессильную злобу во врангелевском стане. [119]

Я проникся еще большим уважением к Н. Н. Петину, а Николай Николаевич, встретив меня в штабе, весело блеснув глазами, похвалил:

— Доволен, доволен бронечастями. Александр Ильич — тоже.

— Вам надо сказать спасибо, — ответил я, крепко пожимая его руку.

— Мне? — откинул голову назад Н. Н. Петин. — За что? Это долг честного солдата, а им я был и буду. «Спасибо!» Ну и ну! — Николай Николаевич, посмотрев на меня, укоризненно покачал головой. — Тороплюсь к Александру Ильичу на доклад.

Я глядел на быстро шагавшего Н. Н. Петина и думал: «Вот она ленинская мудрость использования старых специалистов. Все честное, передовое, все, кто любит свою Родину, свой народ, тот с нами!»

Управление броневых сил фронта выполняло сложные функции: оперативно руководило подвижными, ударными бронечастями, их боевой подготовкой, разрабатывало предложения Реввоенсовету фронта об использовании бронесил в боевых действиях, комплектовало личным составом и материально-техническими средствами бронепоезда и автобронеотряды. В качестве представителя Центроброни мне приходилось принимать непосредственное участие в передаче бронепоездов и автоброневиков для ремонта — краматорскому, луганскому, харьковскому заводам, давать заказы на бронирование новых поездов. Ремонт производился под моим наблюдением, я устанавливал очередность и сроки выполнения заказов.

В составе бронечастей Юго-Западного фронта были тяжелые бронепоезда такие, как № 4 под командованием Я. Н. Федоренко — в годы Великой Отечественной войны маршала бронетанковых войск; № 66 «Углекоп» под командованием Г. Гершунина; № 11 имени Я. М. Свердлова под командованием И. Вишневецкого; имени Руднева под командованием Золотова; имени К. Либкнехта под командованием К. Лихачева; № 85 под командованием А. В. Полупанова.

Бронепоезд № 85, построенный в 1920 году рабочими Сормовского завода, представлял собой подвижную крепость. Вооруженный крепостными дальнобойными 8-дюймовыми пушками, установленными на специальных многоосных площадках, он имел десантный отряд, состоящий из пехоты, кавалерии и комбинированных [120] бронемашин, которые двигались по обычным дорогам и по железнодорожным путям. Бронепоезду были приданы авиационный и воздухоплавательный отряды для разведки и корректировки артиллерийского огня дальнобойных орудий.

Бронепоезда № 85 и № 4 в 1920 году вели огонь из района Геническа по кораблям белых и интервентов. Со станции Сальково эти бронепоезда своим огнем разрушали мощные железобетонные укрепления врангелевцев на Перекопе.

Еще в начале 1919 года англо-французские империалисты стали щедро снабжать Деникина новой военной техникой — тяжелыми и средними танками типа «Рикардо» и «Тейлор». Танки шли в Новороссийский и Севастопольский порты. Там под руководством английских инструкторов формировались танковые части и обучались их экипажи. Офицерский состав готовился в Англии в специальных учебных центрах. Часть танков в боях была подбита или подорвана экипажами при бегстве из Новороссийска в 1920 году, часть захвачена в исправном состоянии как трофеи Красной Армии.

Захваченные у врага армиями Юго-Восточного, а затем Кавказского фронтов исправные и неисправные танки «Тейлор» и «Рикардо», а также танковое имущество по приказу РВС республики подлежали в первую очередь отправке в Харьков. Директор ХПЗ П. А. Зарывайко энергично помогал в ремонте танков. Г. С. Котовский вызвал меня в Москву и предложил приступить к выполнению ответственного задания — формированию танковых отрядов, а также к организации танкодромов и полигонов для подготовки танковых экипажей, складов, ремонтных мастерских и казарм для размещения личного состава. Создавалась оперативная база формирования танковых частей.

Получив официальное предписание, я вернулся в Харьков, сдал дела начальника бронесил фронта и включился в новую работу. Отряды формировались из восстановленных трофейных танков. Первый отряд под командованием Пащенко был отправлен на Туркестанский фронт, потом экипаж во главе с Андрушкевичем был передан Западному фронту и там сражался с войсками Пилсудского.

Реввоенсовет республики за отвагу в боях наградил Андрушкевича и экипаж танка орденом Красного Знамени.

В сентябре 1920 года для разгрома Врангеля создается [121] новый Южный фронт. Командующим фронтом, по предложению В. И. Ленина, был назначен М. В. Фрунзе.

В состав нового Южного фронта вошли 6-я, 13-я, 14-я армии, а также 2-я Конная и некоторые другие соединения, переданные из Юго-Западного фронта. Позже была переведена и 1-я Конная армия.

В. И. Ленин ставит командованию фронта задачу до наступления зимы не только разбить врангелевскую армию, но и освободить Крым. М. В. Фрунзе энергично принимается за организацию и подготовку решительного удара.

В те дни я был вызван к М. В. Фрунзе. Михаил Васильевич интересовался ходом ремонта трофейных танков, подготовленностью базы к организации и формированию танковых отрядов. Расспросил меня о прохождении службы в армии и задал вопрос, где я хочу продолжать работу — в войсках Юго-Западного или Южного фронтов. Не задумываясь, я ответил: где будет признано целесообразным, но не хотел бы порывать с танками.

До этого мне не приходилось видеть легендарного полководца. Он был невысокого роста, плотный, с ясными, серо-голубыми глазами и короткой стрижкой «под ежик», открывавшей широкий чистый лоб.

М. В. Фрунзе предложил мне работать в качестве начальника бронесил фронта или заняться формированием танковых частей.

— Это дело надо организовать по-настоящему, — подчеркнул он. — Вам знакомо оно?

— Немного, товарищ командующий. При моем участии был сформирован в девятнадцатом году из французских трофейных танков «Рено» танковый отряд. Затем работал на оперативной базе Юго-Западного фронта.

М. В. Фрунзе подробно интересовался маневренностью, проходимостью танков, их огневой мощью, подготовкой командиров.

Меня увлекала перспектива работы под руководством М. В. Фрунзе. В нем прекрасно сочетались человеческая доброта, суровая требовательность и воля полководца, знающего цену человеческой жизни. Он спокойно и чрезвычайно внимательно вслушивался в каждое слово, мнение подчиненного, прежде чем принять решение, по, приняв его, требовал строгого и неукоснительного выполнения.

М. В. Фрунзе, закапчивая разговор, сказал:

— Продолжайте начатую на базе работу. Впереди много дел и очень сложных. Надеюсь, что справитесь с ними! [122]

У истоков создания танковых войск РККА

28 сентября 1920 года Реввоенсовет республики по предложению командующего Южным фронтом М. В. Фрунзе издал приказ об организации Отдельного запасного танкового дивизиона. Его назначение определялось следующим образом:

«подготовить личный состав для службы в танковых отрядах и производить укомплектование действующих танкоотрядов и вновь формирующихся;

формировать новые и переформировывать танкоотряды согласно получаемым заданиям...»

Мне было предложено вступить в командование дивизионом. В первое время в дивизионе насчитывалось свыше 60 танков для формирования отрядов. Тяжелые танковые отряды должны были состоять из 4 тяжелых танков «Рикардо» (двух пушечных и двух 5-пулеметных). Штат экипажа тяжелого пулеметного танка определен в 6 человек, пушечного — в 8 человек: командир, механик-водитель, артиллерист, заряжающий и четыре пулеметчика. Средние танковые отряды имели шесть танков «Тейлор», вооруженных тремя пулеметами каждый. Экипаж их состоял из пяти человек: командира, механика-водителя и трех пулеметчиков. Танковым отрядам придавались мотоциклы, грузовые автомашины, бензозаправщики и ремонтная мастерская, оборудованная на автомашине. Командир отряда пользовался правами командира полка.

Отдельный танковый дивизион комплектовался кадрами специалистов, отобранных Управлением начальника бронечастей и действующими армиями Юго-Западного фронта. На командные должности были назначены: П. И. Недомовный, Д. И. Иваненко, С. М. Тимофеев, Н. В. Полубояринов, Р. Ю. Каппо, И. С. Глебов, П. В. Украинцев, В. Чурсин, Ф. Свинченко, А. Литвинов, И. Е. Крютченко, Л. В. Хроль, Г. Г. Авсеев, Н. А. Горбатенко, М. А. Киселев, К. З. Солдатенко, Н. А. Андреев.

Правительственная комиссия по расквартированию войсковых частей в Харькове под председательством Н. А. Скрыпника предоставила для танкового дивизиона здание средней школы по Михайловскому переулку, а для его штаба дом № 17 по Московской улице. [123]

Формирование отрядов проходило в крайне тяжелых условиях военной обстановки: не хватало нужного оборудования, запасных частей, инструмента. Но самой большой, казалось, непреодолимой проблемой была острая нехватка подготовленных командно-технических и водительских кадров для этой новой и еще недостаточно изученной боевой техники.

Постепенно у нас укрепились связи с заводскими и городскими парторганизациями, с рабочими коллективами ХПЗ и других предприятий. Мы снова взялись решать проблему кадров за счет добровольцев-специалистов харьковчан. Первыми пришли к нам И. З. Солдатенко, В. А. Дыбко-Дыбченко, П. П. Полежаев, П. Антонов.

Среди добровольцев было много коммунистов. Они и составили основной костяк партийных организаций в танковых отрядах. Так что в создании танковых частей Харьковская городская парторганизация, Петинский райком партии, рабочие города принимали самое горячее, активное участие.

И не случайно еще в 1921 году в Харькове, на Сергиевской площади, у Лопатинского моста был установлен на пьедестале танк «Рикардо». Он стоял долгие годы, напоминая о том, что харьковчане были в числе пионеров создания бронетанковых войск Советской страны. Теперь этот танк находится в Харьковском историческом музее. В начале 1919 года при Московской школе высшего командного состава автоброневых частей РККА было организовано специальное танковое отделение. В сентябре 1920 года эта школа, руководимая начальником Ивановым и комиссаром Владимировым, произвела первый выпуск красных командиров-танкистов России численностью 40 человек. Среди выпускников были: П. П. Полубояров — ныне маршал бронетанковых войск, П. В. Украинцев, Н. И. Селявкин, М. С. Макарин, М. Дончич, П. С. Казачиков, К. И. Самохвалов, В. Ф. Маршинов, А. Конончук, В. Шабанов, И. Цуканов, И. Горбачев, Н. Коробов, И. И. Ющук и другие. Они прибыли в Харьков в Отдельный запасной танковый дивизион и были назначены на должности командиров танковых отрядов, помкомандиров отрядов по технической и строевой части.

Красные командиры-танкисты на всех фронтах гражданской войны проявили исключительное мужество, тактическое и оперативное мастерство вождения танков в бою. Заслуженной славой овеяны подвиги командиров первых [124] бронетанковых частей. Я с гордостью называю их имена. Это начальник бронечастей РККА Г. С. Котовский, Я. Н. Федоренко, П. П. Полубояров, И. В. Гримзин, А. В. Полупанов, И. В. Янковский, И. С. Евтифьев, А. С. Колесов, С. М. Тимофеев, С. И. Вармашкин, И. В. Кононов, Р. Ю. Каппо, К. И. Лихачев, П. И. Недомовный, И. Р. Вишневецкий и другие.

Отдельный запасной танковый дивизион выполнил задачу, поставленную М. В. Фрунзе: сформировал 10 танковых отрядов, которые были направлены на фронт и в военные округа. В Украинском военном округе (в Харькове) дислоцировался танковый отряд № 10 под командованием Н. И. Селявкина. Его заместители — А. В. Усатенко, М. А. Киселев, адъютант отряда Р. Ю. Каппо. Командирами тяжелых танков «Рикардо» стали П. И. Недомовный, П. С. Козачиков, И. Е. Крютченко, Козлов и другие.

В 1921 году шеф отряда — коллектив завода ВЭК (ныне орденоносный Харьковский электромеханический) вручил танкистам Красное знамя, которое и поныне хранится в музее Революции в Москве.

И в наши дни поют песни о легендарной Каховке. Символом мужества, самоотверженности и бесстрашия красных бойцов и командиров стал штурм Перекопа. В этих крупнейших битвах гражданской войны вместе с дивизиями прославленных военачальников сражались и танковые отряды, организованные и обученные Управлением бронесил Южного фронта. Дрался здесь и 8-й автоброневой отряд И. В. Янковского, которым в 1919 году под Царицыном командовал я.

Разгром Врангеля был концом иностранной интервенции и гражданской войны. Страна приступила к мирному строительству. Но Ленин призывает беречь, как зеницу ока, Красную Армию, повышать и укреплять оборону страны.

Захваченные после разгрома Врангеля в Симферополе и Севастополе танки и танковое имущество направлялись в Харьков, в дивизион, который продолжал формирование танковых отрядов. В 1923 году танковый дивизион, которым уже командовал Олейнечук, был переведен в Москву и вскоре там расформирован. Личный состав его и техника переданы в Отдельную запасную автоброневую бригаду.

Приказом РВС республики от 19 декабря 1921 года меня наградили вторым орденом Красного Знамени. [125]

Первые мирные годы

В начале 1920 года было принято решение о создании трудовых армий. Военная угроза со стороны интервентов заставляла партию и правительство сохранять армию в боевой готовности и одновременно заботиться о преодолении разрухи, о восстановлении народного хозяйства. В трудовые армии реорганизуются 3-я, 1-я, 4-я и 7-я армии.

Из частей Южного фронта создается Украинская Трудовая армия. Штаб ее был размещен в Харькове на Воскресенской площади. Эта армия за четыре месяца работы на хозяйственном фронте дала свыше 20 миллионов пудов угля, восстановила более 120 мостов, многие станции и полотно железнодорожных линий, разрушенные в годы гражданской войны и иностранной интервенции. Коммунисты выступали застрельщиками, организаторами всех работ, воодушевляя и ведя за собой массы трудармейцев. Своим самоотверженным трудом они подавали замечательный пример высокой сознательной дисциплины, революционного долга и честного служения делу революции. Коммунисты проводили большую политическую работу и среди рабочих заводов, железнодорожных мастерских и крестьян. В 1921 году партия направляет меня в Украинскую Трудовую армию. Вначале я работал военным комиссаром штаба армии, а затем недолго военным комиссаром армии. Командующим Трудовой армии Украины был назначен Сергей Дмитриевич Харламов. В 1919 году во время наступления Юденича на Петроград он успешно командовал 7-й армией. Образованный военный специалист, бывший полковник Генерального штаба, С. Д. Харламов пользовался большим уважением всех, с кем ему приходилось работать. Впоследствии он был выдвинут на должность заместителя командующего войсками Украины и Крыма. Штаб армии возглавлял дельный, энергичный организатор Жолдин.

Работа в штабе, очень важная, нужная, была все же не по моему характеру. Меня тянуло непосредственно в части, где практически решались большие строительно-хозяйственные задачи. Возбудил ходатайство о направлении в строевую часть и получил назначение на должность командира и комиссара 2-й отдельной бригады военных сообщений Украинской Трудовой армии. Бригада выполняла работы по восстановлению на территории Украины [126] железнодорожных мостов, депо, железнодорожного полотна, станционных сооружений, вагонов и паровозов.

Как я радовался, когда видел и слышал, как из депо выходил после ремонта паровоз, как гудят рельсы от проходящих поездов на восстановленных железнодорожных линиях, как на-гора ожившей шахты поднималась вагонетка с углем. Радостно было сознавать, что во всем этом есть частица и твоего труда.

И после разгрома интервенции империалисты не отказались от борьбы с Советской страной. Они организуют и забрасывают на нашу территорию крупные вооруженные банды для совершения диверсионных актов, разрушения важных хозяйственных и промышленных объектов. Для этих же целей используют завербованную внутри страны агентуру из осколков контрреволюционных партий, белогвардейцев, буржуазных националистов, кулаков, уголовников и просто авантюристов. Используя тактику внезапных налетов на села, деревни, небольшие города и рабочие поселки, банды учиняли кровавые расправы над коммунистами, советскими активистами, грабили банки, магазины, пассажиров остановленных в степи поездов, разрушали железнодорожные сооружения, спускали под откос эшелоны с грузами и продовольствием.

В это тревожное время меня назначили командиром и комиссаром Отдельной бригады Всеукраинской Чрезвычайной Комиссии — ВУЧК. Главная наша задача — ликвидация банд. В состав бригады входили пять стрелковых батальонов, дивизион кавалерии. Ей придавались бронепоезда, которые курсировали в зоне боевых действий бригады — Харьковской, Полтавской и Екатеринославской губерний. Батальонами командовали люди большой отваги, прошедшие через огонь империалистической и гражданской войн. Это такие, как Д. Чеканов — бывший помощник командира красногвардейского отряда ХПЗ, Чаров — бывший унтер-офицер, активный участник Октябрьской революции.

Во взаимодействии с бронепоездами бригада отгоняла банды от железнодорожных линий и уничтожала их в «глубинке». Часто меняя места стоянки, банды пересекали железнодорожные линии обычно по ночам, под прикрытием темноты. Разведка, разузнав у местных жителей, из опроса захваченных в деревнях бандитов, где и когда намечен переход, сообщала бронепоезду. Тот прибывал к указанному времени, включал мощный прожектор и открывал [127] огонь из пулеметов по пытавшимся перейти дорогу вооруженным группам.

В районе Павлограда под Екатеринославом сосредоточилась для совершения диверсии на транспорте банда численностью до 500 человек. Получив об этом подробные данные от разведки, бригада спешно перебросила в этот район два стрелковых батальона, дивизион кавалерии. Стрелки батальонов скрытно окопались, за насыпью сосредоточился кавалерийский дивизион.

Бандиты не ожидали встречи с частями бригады. Открыто, с гиканьем, плотной массой неслись они к железной дороге. И первые ряды были скошены пулеметным и ружейным огнем батальонов. Из засады на полном карьере, развернувшись и сверкая клинками, лавиной пошел кавалерийский дивизион. Бандиты заметались, но всюду их настигал огонь и клинки. Часть их бросила оружие и сдалась и лишь немногим удалось спастись бегством. Кавалеристы дивизиона долго ловили по степи лошадей, потерявших всадников.

Политработники и коммунисты бригады не ограничивались преследованием и уничтожением вооруженных банд. Они проводили разъяснительную работу среди крестьянских масс о политике партии в деревне, о планах строительства социалистического хозяйства, об усилении бдительности и организованного отпора всевозможным вылазкам контрреволюции. И сами крестьяне помогали ликвидировать вражескую агентуру.

Нелегкий опыт, приобретенный в ВУЧК, пригодился мне, когда работал заместителем военного коменданта Харькова. Комендатура выполняла сложные и многогранные функции. Она не только следила за соблюдением воинскими частями порядка в городе, за несением караульной службы по охране важных военных и государственных объектов, но и вела борьбу с контрреволюционными элементами, с воровскими, бандитскими шайками, со всем тем, что нарушало нормальное течение жизни города, покой и благополучие его жителей. В этой трудной, опасной работе надо отметить особые заслуги начальника отдела Степана Афанасьевича Саенко, красногвардейца, коммуниста с 1917 года, самоотверженно сражавшегося за Советскую власть, за безопасность и спокойную мирную жизнь харьковчан.

И снова перемены в моей жизни. По ходатайству Народного комиссара юстиции УССР Сергея Феоктистовича Буздалина [128] меня направили командиром и комиссаром Отдельного корпуса конвойных войск УССР. Это было для меня неожиданное назначение.

Конвойные войска того времени нуждались в коренной реорганизации и укреплении. Собственно, вверенное мне соединение только называлось корпусом и не имело даже четко определенной организационной структуры. Были отдельные команды разной численности, которыми руководило Управление конвойной стражи УССР. Каждый из начальников этих команд, независимо от их численности, обладал равными правами.

За эту новую работу я принялся осторожно. Организационные эксперименты и импровизации здесь исключались. Все надо было продумать, взвесить. Пришлось тщательно изучить историю, организацию, специфику работы конвойных частей. Советовался со специалистами — командирами, бойцами, политруками. Разрабатывая новую организационную структуру частей конвойного корпуса, руководствовались опытом Красной Армии. Вместо прежних команд были созданы отдельные батальоны. Вместо начальников и политруков учрежден институт командиров и военных комиссаров этих частей. Подготовка, обучение и воспитание всего личного состава строились на основе уставов и положений Красной Армии.

В этой коренной перестройке конвойных войск на армейских принципах Управлению помогали партийные органы, военное командование и Народный комиссариат юстиции УССР. Реорганизацию поддержали и лучшие, передовые начальники, политруки команд, коммунисты-бойцы.

Нужно было внимательно и глубоко изучить кадры, не забывая указания В. И. Ленина об использовании старых специалистов, их опыта и знаний. Мы решительно освобождали части от непригодных к службе начальников, выдвигали новых, прошедших гражданскую войну командиров и политработников, сохраняя ценных и знающих дело специалистов.

Начальником штаба корпуса был назначен бывший полковник царской армии В. Басихин. Это был честный беспартийный специалист, отлично знавший конвойную службу. Басихин впоследствии до ухода в отставку успешно командовал Украинской конвойной дивизией.

В корпус пришли многие опытные командиры и политработники Красной Армии. Так П. И. Горецкий стал моим помощником по политической части, А. Линник сменил [129] на посту начальника штаба, А. И. Лютов был назначен помощником начальника штаба.

3-м отдельным Харьковским конвойным полком командовал Евгений Александрович Аксенов, водивший в боях гражданской войны отдельный стрелковый батальон. Строгий ценитель воинского порядка и строевой подготовки, командующий вооруженными силами Украины и Крыма М. В. Фрунзе не раз отмечал на парадах и учениях «аксеновцев», отзываясь с высокой похвалой о них. На парадах они проходили с подоткнутыми под поясные ремни полами шинелей, держа винтовку «на руку», четким шагом, плотно сдвинутыми рядами.

Нарком юстиции и Генеральный прокурор УССР Николай Алексеевич Скрыпник тоже высоко оценивал деятельность конвойных войск.