Через огонь и воду

Гвардии понтонеры

История 1-го гвардейского отдельного Краснознаменного ордена Александра Невского Кингисеппского понтонно-мостового батальона восходит к давним временам — к 1712 году, когда по указу Петра I была создана первая в России понтонная рота на реке Неве в 25 верстах от Петербурга. Здесь и ныне есть поселок Понтонный. В нем до войны размещались воинские понтонные части. В 1939–1941 годах я служил в 6-м понтонном батальоне вначале рядовым, а затем ответственным секретарем комсомольской организации. Во время войны с белофиннами понтонеры проявили мужество и отвагу при форсировании Вуоксы, за что батальон был награжден орденом Красного Знамени. В начале 1941 года 6-й понтонный батальон переформировали в 6-й отдельный понтонный полк, командиром которого стал подполковник С. И. Лисовский.

С началом Великой Отечественной войны на базе 6-го понтонного полка было сформировано несколько [258] понтонных подразделений, в том числе и 41-й отдельный понтонно-мостовой батальон под командованием капитана И. В. Манкевича.

Боевое крещение батальон получил в августе 1941 года при наведении мостовой переправы через Вуоксу. Рота под командованием старшего лейтенанта А. А. Смирнова занималась переправой, остальные подразделения минировали дороги, мосты, лесные просеки, сдерживая наступавшего противника. Обеспечивая отход наших войск, сама рота Смирнова попала в окружение, из которого вышла в конце августа. Остальные подразделения батальона под командованием капитана И. В. Манкевича мужественно сражались на Карельском перешейке и были вывезены в Ленинград на кораблях Ладожской флотилии. В начале сентября весь батальон был собран в деревне Малое Манушкино на правом берегу Невы.

Обстановка продолжала ухудшаться. Перед понтонерами была поставлена задача переправить часть наших войск на левый берег Невы. 41-й и 42-й понтонные батальоны сосредоточились в Невской Дубровке, а 21-й понтонный батальон и одна рота 2-го запасного понтонного батальона — несколько ниже, близ деревни Островки.

Форсирование началось у Островков под сильным огнем артиллерии противника. Но это была лишь отвлекающая демонстрация. Ночью наши войска форсировали Неву у Невской Дубровки и захватили плацдарм в районе Арбузове — Московская Дубровка, знаменитый Невский «пятачок». При переправе танков погибли командир 41-го понтонного батальона капитан И. В. Манкевич и политрук роты X. А. Хан. За обеспечение этой операции 41-й понтонно-мостовой батальон был награжден орденом Красного Знамени.

В начале 1942 года батальон вывели к Ново-Саратовской колонии. Командиром его стал майор И. А. Гультяев, опытный понтонер, командовавший перед войной 6-м понтонным батальоном. Требовательный к себе и к подчиненным, он за короткое время завоевал большой авторитет среди бойцов и командиров.

Большую помощь в партийно-политической работе в батальоне оказывал нам политотдел спецвойск Ленинградского [259] фронта, начальником которого был полковник В. В. Богданов. Политработники В. М. Игнатов, Б. С. Фадеев, Н. Ф. Тенешев часто бывали в батальоне. Хорошей опорой командира была партийная организация. Наш парторг политрук С. В. Горбачев и секретарь комсомольской организации Олег Рудаков всегда находились в подразделениях...

В начале сентября 1942 года в батальон прибыли начинж фронта генерал Б. В. Бычевский и комиссар Инженерного управления подполковник М. А. Король.

— Пришло время прервать боевую подготовку, — сказал Бычевский. — Будем вторично форсировать Неву. Вчера разведчики доложили, что на Невском участке появилась одиннадцатая немецкая армия Манштейна с задачей штурмом захватить Ленинград. Мы должны в районе Невской Дубровки переправить на левый берег Невы две дивизии и одну бригаду, которые должны измотать армию Манштейна, заставить его отказаться от штурма Ленинграда, а в случае удачи прорвать блокаду и соединиться с войсками Волховского фронта. С вами будут обеспечивать форсирование сорок второй и двадцать первый понтонные батальоны.

Буквально за несколько дней в районе Невской Дубровки было сосредоточено большое количество лодок и понтонов. 9 сентября в 16.00 началась артподготовка. Форсирование не удалось: противник, видимо, знал о готовящемся наступлении и после нашей артподготовки массированным огневым налетом вывел из строя большое количество лодок и часть понтонов. Через две недели, ночью, войска форсировали Неву и захватили плацдарм, на котором разгорелись ожесточенные бои.

Мы понесли большие потери. Погибли командир 21-го батальона капитан Назаров, заместитель командира нашего батальона капитан Цветков, погиб лейтенант Борис Волков. При форсировании особо отличились командиры рот Королев, Смирнов, Журавлев, Рощин, политруки Иванов, Левин, Кущ, Дауров, командиры взводов Евтушенко, Зубков, Макаренко, Васенин, Барзман, Фаттахов, сержанты и красноармейцы Тетерюков, Лушников, Жуков, Жабин, Варавин, Сорокин, Высоцкий, Новиков, Петров и многие другие. [260] В этих боях вражеский план штурма Ленинграда был сорван.

Вскоре пришел приказ: понтонерам 42-го, 41-го и 21-го понтонных батальонов переправить на левый берег две бригады танков Т-34 и КВ. Восемьсот метров по неокрепшему невскому льду! Работники технического отдела Инженерного управления предложили армировать лед тросами — вморозить их в лед. Это было и заманчиво, и рискованно: достаточно одному снаряду попасть в трассу, и она полностью выйдет из строя. К тому же подобную трассу на новое место не перенесешь. От этого варианта пришлось отказаться, как и от другого предложения: прорубить через всю Неву полынью и перевозить танки на паромах. Зимой подо льдом обычно идет мелкий лед — шуга, которая быстро заполнит полынью и сорвет переправу.

Тогда-то в техническом отделе и родилась смелая идея: проложить по льду поперечины в виде шпал, а по ним колейный настил из трех брусьев-пакетов, свинченных между собой. Всю эту систему крепить ко льду сквозными трубчатыми штырями. Штыри вмерзнут в лед и стянут его с настилом.

В начале декабря 41-й батальон, которым командовал уже капитан Е. П. Гуляницкий (майор И. А. Гуль-тяев стал заместителем командира 52-й инженерной бригады), построил на Неве у Ново-Саратовской колонии пробный участок переправы. Настил выдержал тягач весом около 30 тонн, прогиб льда был небольшим. Теперь нужно было испытать переправу «тридцатьчетверки» с полным боекомплектом. 16 декабря к нам прибыли Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов, командующий фронтом генерал-полковник Л. А. Говоров, член Военного совета генерал А. А. Кузнецов, Б. В. Бычевский, М. А. Король, танкисты во главе с командиром бригады И. Б. Шпиллером, все командиры понтонных частей. Бычевский доложил Ворошилову о готовности. Майор Гуляницкий дал водителю танка Михаилу Иванову последние наставления: идти плавно, без рывков, на минимальной скорости. Танк, урча, взошел на колею... На берегу абсолютная тишина. Ворошилов обращается к Говорову: «Здорово придумали. Молодцы, понтонеры!» Танк проходит двадцать, тридцать, [261] пятьдесят метров... И вдруг брусья вздыбились, и танк пошел ко дну... Над льдинами показались руки и голова танкиста. Понтонеры подхватили его, вынесли на берег... Подозвав командиров, К. Е. Ворошилов сказал:

— Пробная переправа откладывается. Но затея ваша хорошая. Вам, товарищи инженеры, придется придумать, как еще усилить лед, а с вами, Бычевский, будет особый разговор.

Маршал приказал начинжу разобраться в причинах неудачи, доложить новый вариант усиления льда. Инженеры и командиры частей вместе с Бычевским и М. А. Королем подошли к полынье и быстро определили: поспешили с испытанием. Штыри еще не успели смерзнуться со льдом и настилом. Через несколько дней было проведено повторное испытание. Т-34 четыре раза прошел по настилу.

За несколько дней до начала боевых действий все инженерные и понтонные части твердо знали свою задачу. 52-я инженерная бригада полковника А. П. Шубина и 106-й инженерный батальон майора И. И. Соло-махина должны были расчищать лед от торосов и пропускать по нему легкие танки и артиллерию на колесной и гусеничной тяге. 21-й понтонный батальон под командованием капитана Л. Е. Труппа получил участок для переправы танков в районе против 8-й ГЭС. Несколько выше по течению, в четырех километрах от него, действовал 41-й батальон. Еще тремя километрами выше — между Марьино и Шлиссельбургом — находилась переправа 42-го батальона майора Г. М. Прохорова. Начальником всех переправ назначен подполковник И. А. Гультяев. Все переправочные средства сосредоточены вблизи будущих переправ и тщательно замаскированы. В эти дни во всех подразделениях прошли партийные и комсомольские собрания, на которых было зачитано обращение Военного совета фронта к солдатам, сержантам и офицерам 67-й армии и приданных ей частей: «Смело идите в бой, товарищи! Помните, вам вверены жизнь и свобода города Ленина. Вам предстоит разгромить Синявинскую группировку врага, соединиться с войсками Волховского фронта и прорвать вражеское кольцо блокады. В бой, в беспощадный бой с врагом!..» [262]

Утро 12 января 1943 года. Встали раньше обычного. В 8 часов батальон построен с развернутым знаменем части. Начальник штаба капитан В. В. Воронов отдает рапорт командиру. Проводим митинг. Командиры и бойцы клянутся выполнить поставленную перед батальоном задачу. Многие солдаты и сержанты подают секретарю партбюро С. В. Горбачеву заявления с просьбой принять их в партию. Рассвело. Стрелка часов приближается к 9 часам 30 минутам...

Первыми начали «катюши». Выходим к Неве, всматриваемся в противоположный берег. Там ничего не видно, сплошной дым, сквозь который часто мелькают вспышки огня от разрывов снарядов и мин. Снег становится черным.

11.40. В небо взвивается серия зеленых ракет, артиллерия переносит огонь в глубину. Первыми выходят на лед минеры Петра Евстифеева, чтобы проделать проходы в минных полях врага. Вслед за ними пошла пехота. Понтонеры подтаскивают к месту переправы брусья, щиты. Наступление началось! Одна за другой оживают уцелевшие огневые точки врага. Но бойцы уже у левого берега, слышно их «ура!». Над передним краем гитлеровцев — наши штурмовики. Через реку идут противотанковые орудия, легкие танки. От раненых узнаем, что наши овладели первой линией траншей, ведут бой за вторую...

К середине дня наши войска захватили плацдарм в 8–10 километров по фронту и 500–800 метров в глубину, нужны тяжелые танки. Колейная дорога растет. Бойцы технической роты капитана Квактуна развернули электростанцию, сверлят отверстия, забивают штыри. Работаем всю ночь. Под утро 13 января мороз усилился, понтонеры довольны: лед крепчает. Все делается «понтонным шагом» — бегом. Несмотря на сильный мороз, бойцы сбрасывают шинели — жарко.

Утром темп работ замедлился. Все устали, да и противник начал обстреливать переправы. Военфельдшеры Люся Ганджа и Костя Ибрагимов перевязывают раненых, и они возвращаются к работе. Заместитель командира батальона капитан В. Т. Баев тщательно проверяет качество укладки колеи. Слева понтонеры 42-го батальона обогнали нас. Солдаты начинают спешить. Политруки [263] П. А. Левин, Н. И. Кущ успокаивают воинов: танков много, хватит на все переправы, главное — качество! Уже затемно, в седьмом часу вечера, переправа закончена. Ровно в 19.00 по ней пошел первый танк. Его сопровождают Бычевский, инженеры и командиры-танкисты. Танк благополучно вышел на берег, за ним пошел второй, третий, десятый... Понтонеры, несмотря на страшную усталость, торжествуют. Работа не пропала даром!

Пехота получит огневую поддержку.

Пропустив 40 танков, настилу дали отдохнуть. В 3 часа ночи переправу продолжили. Было принято решение — все 96 танков пропустить через нашу переправу. К вечеру 15 января 93 танка уже были на левом берегу. Но девяносто четвертый танк утонул: переправа не выдержала. Понтонеры 42-го батальона стали переправлять тяжелые КВ, а к нам подошел начинж фронта Бычевский.

— Потеря танка — это ЧП. Пойду доложу Жданову...

Связист быстро устанавливает связь, и Бычевский докладывает:

— Андрей Александрович, на участке Гуляницкого переправили девяносто три танка, девяносто четвертый утонул. Танкиста спасли.

Жданов с присущей ему рассудительностью и спокойствием отвечает:

— Что же вы, Борис Владимирович, хотите сотню танков переправить и ни одного не утопить? Переправляйте дальше, пехота ждет танки, а понтонерам передайте мою благодарность.

За пять дней на левый берег 41-м батальоном было переправлено около сотни танков Т-34 и более 15 КВ.

...Блокада была прорвана!

Через несколько дней пришла радостная весть — приказом Верховного Главнокомандующего нашему батальону было присвоено звание гвардейского. Батальон получил новое наименование: 1-й гвардейский отдельный Краснознаменный... Гвардейское знамя нам вручали член Военного совета Ленинградского фронта генерал А. А. Кузнецов, генерал-майор Б. В. Бычевский, подполковник М. А. Король. [254]

В последующих боях понтонеры оправдали гвардейское звание. Батальону было присвоено наименование Кингисеппского, он был награжден орденом Александра Невского.