Война — тяжелый труд

На Лужском рубеже

Война застала меня в командировке в Волховстрое. Двадцать третьего июня я прибыл в Ленинград. В Смольном шла напряженная работа. С 25 июня работники Смольного по существу перешли на казарменное положение. Ночью состоялось заседание Военного совета фронта, решением которого я был назначен уполномоченным Военного совета на строительстве Лужской оборонительной позиции. Получил указания секретаря обкома партии Т. Ф. Штыкова, необходимые документы, оружие, довольствие и автомашину. 26 июня поехал для подробного инструктажа к заместителю командующего фронтом по укрепленным районам генерал-майору П. А. Зайцеву и к начальнику инженерных войск майору Б. В. Бычевскому.

В беседе Зайцев спросил о моем военном образовании. Я ответил, что прошел переподготовку в пехотном [81] училище имени С. М. Кирова, до этого служил в 9-м Псковском погранотряде. Потом генерал подвел меня к карте:

— Лужская позиция будет протяженной: от Кингисеппа на Лугу и Новгород до озера Ильмень. Подробное задание по Луге получите у Бориса Владимировича Бычевского.

Подполковника Бычевского я застал за картой. Представился.

— Как раз кстати. Садитесь и слушайте меня внимательно. Вы направляетесь в качестве уполномоченного Военного совета на самый важный участок фронта, может быть, на участок, решающий судьбу Ленинграда.

Далее он подробно обрисовал обстановку на псковском направлении, в Прибалтике и на Карельском перешейке, подчеркнув, что это то, что известно, задач же с многими неизвестными хоть отбавляй... Над картой мы поработали около часа. Руководить работами на Лужском рубеже будет строительное управление ЛВО. Первые работы предстояло начать силами местных трудящихся. Лужские райком и горком партии уже получили соответствующие указания.

На рассвете 27 июня мы въехали в Лугу. Город казался мирным, но вместе с тем и настороженным. По улицам ходили патрули. В райкоме партии дежурный, проверив мои документы, доложил, что особых происшествий в районе нет. По моей просьбе он вызвал членов бюро райкома и горкома, а спустя час, в 5.30, все они были в сборе. Кроме членов бюро присутствовали генерал-лейтенант Т. А. Бессчастное, военный комиссар С. Шильменцов и офицеры оперативной группы штаба инженерных войск фронта.

Я доложил о решении Военного совета и указаниях Т. Ф. Штыкова о создании под Лугой в кратчайший срок мощного оборонительного рубежа. Его будут строить многие организации Ленинграда, но первые и самые срочные работы надо начать немедленно, силами рабочих, служащих и колхозников.

Тут же были составлены список закрываемых предприятий Луги и план вывода людей на оборонительные работы. Срок исполнения — сутки. За это время нужно [82] было произвести рекогносцировку местности, определить расположение будущих оборонительных рубежей, опорных пунктов. Противотанковые рвы вокруг Луги надо отрыть не более чем за пять суток.

Председателю горисполкома Е. И. Утину было поручено объявить трудовую мобилизацию, утвердить контрольные цифры вывода людей на работы, назначить начальников отрядов, организовать питание людей, изыскать транспорт, инструмент и решить многие другие организационные вопросы. Рекогносцировка Лужского рубежа поручалась начальнику лужского гарнизона генерал-лейтенанту Г. А. Бессчастнову совместно с представителями штаба инжвойск.

Бюро райкома расставило коммунистов и комсомольцев района и города на решающих участках работ и возглавило массы рабочих, служащих Луги и колхозников района. Подлинными вожаками дела стали секретарь райкома партии И. Д. Дмитриев, председатель исполкома Е. А. Утин, секретари партийных организаций предприятий, учреждений и колхозов, инструктор райкома комсомола Тося Петрова. Лужане самоотверженно трудились на постройке рубежей.

Я выехал в Ленинград. Член Военного совета А. А. Кузнецов принял меня немедленно. Выслушав доклад о ходе работ на Лужском рубеже, он сообщил мне, какие силы и средства через сутки будут на лужских позициях: 30–35 тысяч ленинградцев во главе с секретарями райкомов партии, со своим транспортом, питанием, медобслуживанием, инструментом. Прибудут также метростроевцы во главе с их начальником И. Г. Зубновым, строительное управление округа во главе с начальником полковником Тарасовым, группа инженеров-фортификаторов майора М. М. Зязина, который был начальником всего строительства рубежей. В Лугу спешно направляются сборные железобетонные конструкции, орудия, пулеметы, мины. А. А. Кузнецов назвал также части, которые должны прибыть на рубеж через три-четыре дня: 177-я стрелковая дивизия полковника А. С. Машошина, пехотное училище имени С. М. Кирова, артиллерийская группа, 24-я танковая бригада, артиллерийское училище и другие части. На прощанье А. А. Кузнецов пожелал удачного пути и строго предупредил: [83] «Будьте бдительны. Выставьте на пути к Пскову отряды заграждения, проверяйте всех без исключения, задерживайте паникеров, в общем, скажите генералу Бессчастнову, чтобы он все организовал, как положено. Передайте товарищу Дмитриеву, пусть подключит к этому партийный актив».

В Луге все уже было готово к передислокации артиллерийских подразделений полигона на определенные для них рубежи. Вместе с Бессчастновым мы выехали на рекогносцировку псковского направления. По дороге от Пскова двигались тысячи людей, согнанных войной с насиженных мест.

Артиллерию решили поставить на наиболее танкоопасных направлениях; позиции для нее уже были построены лужанами. За совхозом Скреблово и станцией Серебрянка Бессчастное приказал создать опорные артиллерийско-пулеметные пункты. Когда вернулись в Лугу, секретарь райкома И. Д. Дмитриев информировал нас, что на рубежи прибыло более 30 тысяч ленинградцев. Обстановка на фронте тяжелая, бои идут на подступах к Пскову. В самой Луге задержано много подозрительных лиц.

Все прибывшие в Лугу ленинградцы были распределены по строительным районам во главе с секретарями райкомов, работниками исполкомов. Немедленно начали копать рвы, сооружать завалы, дзоты. Особенно отличались своей организованностью отряды Выборгского района во главе с секретарем райкома Кедровым, трудящиеся Октябрьского, Смольнинского и Кировского районов.

Командиром группы противовоздушной обороны Лужского боевого участка был генерал-майор Е. Е. Прохоров. Он прибыл в Лугу сразу же после первых налетов фашистов на железную дорогу в районе Луги и на участки работ ленинградцев на рубежах обороны.

Евгений Евгеньевич — худенький, среднего роста, очень подвижной человек — представился генерал-лейтенанту Т. А. Бессчастнову и доложил, что намерен бить фашистов насмерть и в воздухе, и на земле. Зенитные орудия, пояснил он, прекрасное средство борьбы и с танками противника, и этим средством он будет пользоваться в полную силу на Лужской позиции. [84]

Еще одна колоритная, запомнившаяся мне фигура тех дней — начальник пехотного училища имени С. М. Кирова полковник Г. В. Мухин. Это был человек железной воли и мягкого сердца, участник гражданской войны, верный сын партии, преданный Родине военачальник, не раз смотревший смерти в лицо. Я близко познакомился с ним во время учебы в пехотном училище.

Снова встретились мы на Лужском рубеже, в районе Большого Сабека — бастиона обороны на Луге, на котором доблестно сражались курсанты училища.

Лужская позиция (Кингисепп — Луга — Батецкая — озеро Ильмень) была решающим фактором обороны на подступах к Ленинграду. На этой позиции трудились свыше 80 тысяч ленинградцев и лужан, инженерные подразделения Ленинградского военного округа во главе со штабом инженерных войск, коллектив Ленметростроя, подразделения строительного управления округа, дорожные подразделения, формирования ряда министерств и ведомств.

Сюда были направлены в срочном порядке механизмы, железнодорожные конструкции, автотранспорт. Вся армия строителей и техника работали под общим руководством штаба инженерных войск Ленинградского фронта.

Среди строителей позиции было организовано соцсоревнование между отрядами, бригадами, районами.

По далеко не полным данным, на Лужской позиции было отработано около 2 миллионов человеко-дней, за короткий срок построено около 1500 километров противотанковых рвов, эскарпов, траншей, проволочных заграждений, сотни дотов, дзотов, артиллерийских позиций, блиндажей, пулеметных ячеек, поставлены десятки тысяч мин, сотни фугасов, подготовлены электрозаграждення, установлены противотанковые надолбы, заминированы дороги и мосты на ленинградском направлении.

Сейчас я уже точно не помню, когда в Лугу прибыл командир 41-го стрелкового корпуса генерал-лейтенант А. И. Астанин. Штаб его был развернут в Толмачевском лесу, у пионерского лагеря «Толмачево». Числа 9 июля он позвонил в горком партии и попросил меня и представителей штаба инженерных войск прибыть со [85] всеми данными по Лужской позиции в штаб корпуса. Взяв все необходимое, я отправился вместе с начальником строительства майором М. М. Зязиным. Генерал тотчас же принял нас.

— Доложите обстоятельно, — сказал он, — что и где делается на лужских позициях, какими силами и средствами вы располагаете? Ведь немцы завтра или послезавтра будут в Пскове.

Майор Зязин ответил на вопросы генерала, который подробно интересовался организацией работ, питанием и отдыхом ленинградцев, количеством раненых и убитых после фашистских бомбежек, планом эвакуации строителей, если это понадобится. Генерал помолчал и добавил:

— Я думаю, понадобится...

10 июля фашисты захватили Псков.

На всех участках Лужской позиции ленинградцы самоотверженно трудились по 12–14 часов. Здесь же, где рылись укрепления или строились доты, люди наскоро отдыхали. Фашисты яростно бомбили места работ и обстреливали их из пулеметов с воздуха. Не один десяток могил остался там, где строились лужские позиции...

Обстановка с каждым днем ухудшалась. Совхоз «Скреблово» — на подступах к Луге — уже был у врага. Левый фланг наших войск немцы снова потеснили. В конце июля генерал Астанин вызвал меня и майора Зязина и передал приказ эвакуировать ленинградцев.

— Товарищ Чуприна, согласно приказу Военного совета вам предложено возглавить эвакуацию и отвечать за ее проведение. Возьмите нужное количество продовольствия, медикаментов. На рекогносцировку пути — одни сутки. Все делать скрытно, без шума.

Мы вышли от комкора удрученные...

План эвакуации был разработан в нескольких вариантах, но выбрали один — через Мшинские болота на 75-й километр строительства новой железной дороги, далее по железной дороге на Вырицу и Ленинград. Этот путь был чрезвычайно тяжелым: болотистый лес, топи, завалы. Но другого уже не было: Ленинградское шоссе непрерывно бомбилось и обстреливалось врагом.

Колонну в пути бомбили, но жертв, к счастью, не было. Полсотни километров до железной дороги — лесом, болотами — люди прошли за сутки и благополучно были доставлены поездом в Ленинград.

Вторая колонна двинулась через сутки. Как и в первый раз, во главе шли секретари райкомов партии, работники исполкомов. Майор Зязин с группой работников штаба инженерных войск фронта замыкал колонну. Почти всю документацию по Лужской позиции пришлось уничтожить. Начался длинный, изнурительный путь по болотам. Фашисты, вероятно, знали, что должна двигаться вторая большая колонна ленинградцев, поэтому самолеты со свастикой на крыльях висели над Ленинградским шоссе. Наш обход по лесу обманул их, но ненадолго. Самолеты все-таки обнаружили нас... В колонне появились раненые и убитые, люди разбежались по лесу. Наступила ночь. Некоторые попали в трясину и погибли. Командиры 41-го стрелкового корпуса, работники штаба, партийный актив организовали движение цепочкой, друг за другом, и только вперед. Артиллерийский гул нарастал. Ясно было одно: враг рвался к Ленинграду.

С большим трудом удалось собрать колонну и добраться до разъезда 75-го километра.

Из леса группами и поодиночке появлялись красноармейцы. Командиры из штаба корпуса сформировали из них боеспособное подразделение, которое заняло оборону у разъезда. Ленинградцы погрузились в товарный состав.

Я уехал позднее на дрезине с группой отставших и раненых. Майор Зязин остался на поляне собирать разрозненные группы строителей, все еще выходивших из чащи. А фашисты были уже близко. Они открыли сосредоточенный огонь из минометов по лесу, накрыв поляну. Как рассказывали мне, майор М. М. Зязин был тяжело ранен осколком и умер, истекая кровью...

О значении Лужской оборонительной позиции написано немало. На этих рубежах в июне сорок первого ленинградцы — строители укреплений самоотверженно, с честью выполнили свой долг.

Враг рвался к городу. Приближались самые трудные дни.