«Мертвые сутки»

Наш гарнизон (штаб батальона, две стрелковые роты и хозяйственный взвод) занимал небольшой скалистый остров Германсэ, на правом фланге обороны Гангута. Противник просматривал и обстреливал этот остров с трех направлений.

Оборону Германсэ мы подготовили прочно. На берегу было около тридцати дзотов. В них несли бессменную вахту пулеметные расчеты. В глубине острова стояли батальонные минометы. В любую минуту наши бойцы были готовы отразить попытку врага овладеть островом. В своих листовках и радиопередачах противник предлагал нам сдаться в «почетный плен». Но мы защищали остров до последнего дня, пока не пришел приказ об эвакуации.

Как была осуществлена эта сложная операция? Как удалось гарнизону уйти с острова незамеченным, почти без потерь?

Наше командование действовало очень предусмотрительно. В середине ноября штаб батальона получил шифрограмму, в которой содержался приказ провести так называемые «мертвые сутки». Никто не должен был в это время выходить из укрытий — дзотов, блиндажей и других убежищ. Запрещалось всякое передвижение по острову в дневное время. Нельзя было топить печи в землянках, [345] а также вести огонь по противнику. Стрелять разрешалось лишь в том случае, если бы враг попытался осуществить высадку на занятый нами остров...

Целые сутки остров Германсэ молчал. На следующие сутки боевые действия с нашей стороны возобновились, как будто ничего не произошло. Заговорили минометы, началась ружейно-пулеметная перестрелка.

Противник был уверен в том, что нам с острова живыми не выбраться. В своих листовках он упрямо твердил одно: Финский залив заминирован и контролируется немецкими подводными лодками и морской авиацией, спасения нам нет...

Через некоторое время поступил приказ о проведении вторых «мертвых суток». И снова Германсэ замер, не проявляя никаких признаков жизни.

Противник и на этот раз не разобрался, почему остров молчит. Возможно, ему показалось, что мы экономим боеприпасы (они, действительно, были у нас на исходе). О том же, что молчание — преддверие эвакуации, враг, как позже выяснилось, не догадывался.

И вот настал час ухода. Все затихло. Ни выстрела с нашей стороны, ни дымка, ни единого звука. Противник решил, что мы опять установили режим экономии, и сам решил передохнуть, прекратив на время интенсивный огонь. А мы тем временем действовали. К Германсэ скрытно подошли буксирный катер и тридцать надувных лодок для перевозки людей и военного снаряжения. Гарнизону острова предстояло погрузиться в эту «резиновую флотилию», чтобы на ней достичь полуострова Ханко. Морской путь составлял около трех миль.

В ночь на 30 ноября весь личный состав гарнизона сосредоточился на южной стороне острова, считавшейся у нас тылом. Минометы, станковые пулеметы и боеприпасы мы погрузили в буксирный катер, к нему прицепили вереницу резиновых лодок, в которых поместились наши пехотинцы, и необычный караван отчалил от Германсэ.

Как назло, стояла ясная лунная ночь. На заливе был полный штиль. Все водное пространство между Германсэ и побережьем Ханко отлично просматривалось. И все же противник проворонил наш уход. Через полчаса «резиновая флотилия» во главе с катером благополучно прибыла на материк, в бухточку у местечка Линдгренс. [346]