Помнят камни Бенгтшера...

В двадцати трех километрах к юго-востоку от полуострова Ханко и в десяти километрах от береговых шхер, на гранитной скале, лишенной растительности, стоит трехэтажное каменное здание с сорокашестиметровой башней, издалека напоминающее кирху. Это маяк Бенгтшер.

В период обороны Ханко вражеский наблюдательный пост, расположенный на Бенгтшере, очень затруднял мореплавание в районе полуострова. Стоило вблизи Ханко появиться нашим транспортным судам и боевым кораблям, как вокруг них начинали рваться снаряды дальнобойной 305-миллиметровой батареи, находившейся на острове Эре. Наблюдательный пост на маяке корректировал этот огонь, передавая целеуказания по радио.

Требовалось уничтожить наблюдательный пункт на Бенгтшере. Эта рискованная операция, рассчитанная на внезапность, была предпринята командованием военно-морской базы Ханко 26 июля, в два часа ночи.

Маяк на острове не был взят. Основная причина неудачи — потеря внезапности. Вражеский гарнизон сумел вовремя вызвать на помощь крупное подкрепление — живую силу и военные корабли, располагавшие мощной артиллерией.

Советские катерники, высадившие десантный отряд на [174] Бенгтшер, бойцы и командиры, сражавшиеся на острове, действовали мужественно и предельно дерзко. Противник понес большие потери: два самолета, миноносец, до полусотни солдат и офицеров островного гарнизона и прибывшего ему на помощь подкрепления. Он дорогой ценой заплатил за свою «победу» над горсткой наших воинов.

Участники обороны Ханко В. И. Кибис и И. А. Шварц в своих воспоминаниях подробно освещают ход боя на Бенгтшере.

Отвагу и самоотверженность, проявленные советскими бойцами и командирами, штурмовавшими остров, отмечает, в частности, шведский историк П. Перссон{5}, написавший по финским архивным источникам статью об этом памятном эпизоде минувшей войны.

Тридцать бесстрашных

Генерал С. И. Кабанов поручил задачу уничтожения маяка бойцам отдельного погранотряда, которым командовал майор А. Д. Губин. 25 июля тридцать добровольцев, возглавляемых старшим лейтенантом П. В. Куриловым и старшим политруком А. И. Румянцевым, были построены для отправки на катера.

Комиссар погранотряда С. И. Иванов объявил:

— Партийные и комсомольские билеты, письма, записные книжки сдать. Знаки различия снять. Кто по каким-либо причинам не готов к выполнению задания — три шага вперед!

Строй не шелохнулся.

Ночью, отойдя от пристани, катера быстро затерялись среди шхерных островков. Они двигались без огней. Вахтенные напряженно всматривались в темные очертания скалистого берега.

— Справа по борту — маяк!

Катера сбавили ход. На фоне неба ясно вырисовывалась громада башни. Одно из окон маяка светилось.

Десантники дружно спрыгнули в воду и, развернувшись в цепь, взбежали на гладкий каменистый берег. К маяку двинулись тремя группами. В центре шла группа старшего лейтенанта П. В. Курилова и его помощника [175] лейтенанта М. И. Беликова, справа — старшего политрука А. И. Румянцева, слева — моя.

Враг почуял опасность. На верхнем этаже башни беспокойно замигал и погас огонек. По приткнувшимся к берегу двум «морским охотникам» с маяка полоснула трассирующая пулеметная очередь.

Сильный огонь приостановил продвижение наших бойцов на правом фланге. Погиб старший политрук А. И. Румянцев. Тяжелое ранение получил военфельдшер С. А. Малярчиков.

Ближе всех к маяку была группа старшего лейтенанта П. В. Курилова. Но перед ней высилась двухметровая стена, полукругом опоясывающая башню. Ефрейтор Блинов хотел преодолеть ее, но тут же упал, раненный в голову. С маяка в атакующих летели гранаты.

Наши пулеметчики открыли по бойницам башни огонь бронебойно-зажигательными пулями. Тем временем бойцы Курилова отыскали в стене ступенчатые проходы.

— Взвести гранаты, приготовиться к атаке! — скомандовал командир отряда.

В этот момент гранитные стены башни озарились зеленовато-желтым светом. Артиллеристы катеров, чтобы поддержать действия десантников, начали стрелять по окнам и бойницам из «сорокапяток». Некоторые снаряды, должно быть, попали внутрь маяка и вызвали пожар.

Чтобы достичь подножия башни, нужно было перебежать открытый участок местности. Во время этой перебежки осколком гранаты был тяжело ранен Курилов. Старшего лейтенанта отнесли в укрытие.

— Оставьте меня... Прошу идти вперед, быстрее вперед! — шептали его слабеющие губы.

Снова по маяку открыли огонь катера.

Командовать бойцами отряда стал лейтенант М. И. Беликов. Он возобновил атаку, и десантники ворвались в нижний этаж маяка.

На лейтенанта В. Кагалова бросился с ножом вражеский солдат, огромный рыжий верзила. Ловким ударом Кагалов выбил оружие из рук противиика. На цементном полу завязалась борьба. Вовремя подоспевший заместитель политрука Кострица помог лейтенанту справиться с обезумевшим от ярости врагом.

Уцелевшие шюцкоровцы искали спасения на верхних этажах, куда вела лишь узкая винтовая лестница. По [176] ней вести преследование было невозможно: сверху стреляли.

В эти минуты к Беликову прибежал связной Иван Бондарев и доложил, что к острову подходит вражеский десант на шлюпках.

— Откуда десант?

— Появились корабли противника... Катера вступили с ними в перестрелку.

Выяснилось, что теряющий последние силы старший лейтенант Курилов первым увидел плывущие к берегу вражеские лодки. Он послал к Беликову связного с приказанием занять круговую оборону.

С маяка донеслись крики.

— Передают своим, куда лучше причалить, — пояснил лейтенант В. Кагалов, немного понимавший по-фински.

— Этого нельзя допустить, — сказал Беликов и лег за трофейный станковый пулемет шведской марки, захваченный на вражеской огневой точке. Едва он произнес эти слова, как рядом с ним по камням ударили пули. Беликов уронил голову на землю. Лейтенант Кагалов пересчитал вражеские шлюпки.

— Встретим фашистов как надо! — сказал он.

Нас оставалось мало. Каждый патрон, каждая граната были на счету.

С берега наступали высадившиеся на остров маннергеймовцы. В верхнем этаже маяка ожила недобитая вражеская огневая точка. Дорожа каждым винтовочным патроном, мы вели только прицельный огонь. Замполитрука Кострица уничтожил гранатой вражеского пулеметчика, но и сам при этом был убит. Ранило лейтенанта Кагалова, однако он продолжал командовать уцелевшими бойцами.

Понеся большие потери, противник не решался идти против нас в открытую. Из окон маяка на ломаном русском языке раздавались призывы сдаться. Мы не хотели и слышать об этом и продолжали стрелять... Весь день, до пяти часов вечера, пока не иссякли патроны, несколько израненных пограничников вели бой. Врагу удалось захватить в плен лишь тех, кто истекал кровью и уже не мог держать в руках оружие.

В. И. Кибис, сержант запаса, бывший пограничник [177]

Как это было

Высадку на Бенгтшер должны были обеспечить «морские охотники» (бывшие погранкатера) под номерами 238, 311 и 312. Доложив командиру ханковского ОВРа о своей готовности, катера после полуночи вышли в море. Командовал ими опытный моряк-пограничник Григорий Иванович Лежепеков.

Первым на Бенгтшер высадил бойцов десанта «МО-238» лейтенанта В. И. Беляева. Вторую половину десантного отряда доставил к берегу «МО-312» лейтенанта В. И. Ефимова. Катер «МО-311», на борту которого находились подрывники с грузом глубинных бомб для уничтожения маяка, приблизился к острову в ожидании команды начать предусмотренные действия. Этим катером командовал лейтенант П. М. Бубнов.

На маяке заметили десантников минут через пятнадцать после их высадки. С башни застрочил пулемет. Тяжелое ранение получил штурман «МО-238» лейтенант Евгений Васильев. Пострадало также пять человек с экипажа «МО-312».

На берегу закипел бой. Через некоторое время над островком взмыла ракета. На катерах решили, что это сигнал «Враг уничтожен, можно приступать к подрыву маяка». Катер «МО-311» направился к Бенгтшеру, но в это время маяк снова открыл огонь.

Что такое? Кто подал ракету?

Позднее выяснилось, что ракета была выпущена гарнизоном осажденного маяка. Он просил у своего командования немедленной помощи. Увидя, что противник еще удерживает башню Бенгтшера, катерники открыли по ней огонь из 45-миллиметровых пушек.

В завязавшейся перестрелке на «МО-311» получили ранения три комендора. Носовую и кормовую пушки катера продолжали обслуживать три других артиллериста. Был тяжело ранен командир катера.

Приближался рассвет. Сигнальщики доложили, что к Бенгтшеру направляется флотилия противника — миноносец, канлодка и пять сторожевых катеров. Положение нашего десанта и катеров явно осложнилось. По ним открыли огонь вражеские корабли, а также артиллерийские батареи. Около четырех часов утра катера были атакованы самолетами противника. Вылет нашей авиации затруднили туманная дымка и большие повреждения [178] аэродрома на Ханко, буквально вспаханного снарядами.

Утром в район Бенгтшера прибыл катер «МО-239». На нем был командир ханковского ОВРа капитан 2-го ранга М. Д. Полегаев. Он и старший лейтенант Г. И. Лежепеков несколько раз водили в атаку на корабли противника все четыре «морских охотника», но успеха добиться не могли. К сожалению, у базы Ханко не было торпедных катеров.

Оттеснив наших катерников от Бенгтшера, вражеские корабли открыли огонь по острову, на котором шел жаркий бой, затем высадили на него около роты матросов.

Полегаев и Лежепеков решили послать к острову «МО-238», чтобы снять с него уцелевших десантников. Выполняя приказ, лейтенант В. И. Беляев полным ходом пошел к маяку. Однако приблизиться к берегу ему не удалось. Один из залпов вражеских кораблей, стоявших у острова в дрейфе, накрыл катер, и он взорвался.

«МО-311» получил разрешение вернуться на Ханко. Одновременно из дозора были вызваны катера «МО-236» и «МО-237» лейтенантов М. Н. Феофанова и И. М. Козлова. Им было приказано идти к Бенгтшеру.

В семь утра летчики-гангутцы пришли на выручку катерам. Наши истребители сбили два вражеских самолета «фоккер Д-21», повредили канлодку и бомбосбрасыванием с пикирования потопили миноносец, по всей вероятности, немецкий.

В десять часов утра вызванные командованием базы три самолета «СБ» отогнали уцелевшие корабли противника. Огнем с катеров удалось уничтожить группу вражеских моряков, но снять с острова наших бойцов было уже невозможно.

И. А. Шварц, капитан 2-го ранга в отставке

Русские дрались до последнего вздоха

К началу военных действий на Бенгтшере было шесть военнослужащих и три смотрителя маяка. Сторожевой пост поддерживал связь со штабом по радио. Через неделю после рейда русских на Моргонланд с острова Русала на Бенгтшер был послан лейтенант Лютер с неполным [179] взводом егерей береговой обороны численностью двадцать шесть человек.

Финны стали готовиться к обороне маяка: заняли укрепленные позиции, установили проволочные заграждения, приготовили запас ручных гранат, минировали подходы. Кроме стрелкового оружия взвод Лютера имел еще один пулемет. На западной стороне острова была установлена 20-миллиметровая зенитная пушка. На вооружении солдат были шведские винтовки типа «маузер», оставшиеся от войны 1939–1940 годов.

Вахта на башне маяка была круглосуточной, ночью на восточном берегу острова выставлялся дополнительный наблюдательный пост. Проходящие суда обязаны были световым сигналом сообщать свои позывные, которые принимал вахтенный, но немецкие корабли часто пренебрегали этим требованием, что приводило к ложным тревогам почти каждую ночь.

26 июля, после полуночи, вахтенный заметил три катера, приближавшихся под прикрытием тумана с юго-востока. Пока он запрашивал позывные и ждал ответа, головной катер русского отряда подошел к острову и высадил десантную группу. Сняв часовых, русские бросились к зданию маяка так быстро, что финны даже не успели поднять боевую тревогу.

Финны, захваченные врасплох, попытались установить пулемет на террасе у южного входа в маяк, но при заряжении пулемет отказал. Расчету пришлось вернуться обратно в здание и занять оборону на втором и третьем этажах маяка. В происшедшей схватке осколком ручной гранаты был ранен лейтенант Лютер.

Русские скоро захватили весь остров, кроме северной его оконечности, где, засев между складом и зданием маяка, в течение двух часов отстреливались четыре человека из взвода Лютера.

Высадив десант на Бенгтшер, русские катера начали круговой обстрел позиций финнов из своих 45-миллиметровых пушек и из пулеметов. Верхнюю часть башни маяка, где находилась аппаратура, снесли снаряды.

Обороняющиеся запросили по радио огневую поддержку. По приказу штаба укрепрайона в Хитисе огонь по русским катерам открыли батареи Эре и Грандхольма, а также корабли, стоявшие в Хёгсоре. Из-за темноты и тумана корректировка артогня была очень затруднена, тем более что катера находились в движении. [180]

Целеуказания и корректировочные данные батареи получали через штаб укрепрайона, поэтому русские катера успевали уходить из-под разрывов. Однако огонь батарей заставлял русских маневрировать, и поэтому стрельба катеров тоже стала неэффективной. Высадившийся десант, наоборот, вел прицельный огонь. Каждое окно маяка было под обстрелом, и финны несли тяжелые потери.

В критический момент лейтенант Лютер вызвал огонь на себя. Финские батареи открыли точный огонь: снаряды рвались вокруг здания на расстоянии десяти метров. Атакующих несколько задержал артиллерийский огонь, тем не менее, готовясь к штурму маяка, они стали бросать гранаты в окна первого этажа.

В один час тридцать минут с рейда Хёгсора к Бенгтшеру под командой капитан-лейтенанта Викберга вышли канлодки «Уусимаа» и «Хяменмаа» и сторожевой катер{6}. На острове Русала в моторные лодки погрузилась рота егерей под командой лейтенанта Кайконена. Отряды поддержки готовились и на острове Эре. В боевую готовность была приведена также 30-я истребительная авиаэскадрилья на аэродроме в Або.

В три часа ночи канлодки под прикрытием дымзавесы появились в зоне видимости. Положение финнов на маяке в этот момент было крайне тяжелым. Командир был дважды ранен, он выбыл из строя, а оставшиеся в живых пятнадцать человек перешли на верхний этаж. Нападающие уже заняли весь низ маяка и предлагали финнам сдаться в плен.

В три часа сорок три минуты канлодка «Уусимаа» из 102-миллиметровых орудий открыла с четырехкилометровой дистанции огонь по русским катерам. Под прикрытием дымзавесы катера отошли в южном направлении.

Морское пространство вокруг Бенгтшера снова оказалось под контролем финнов. Канлодки «Уусимаа» и «Хяменмаа», заняв позиции вблизи острова, открыли огонь из орудий главного калибра и из 40-миллиметровых автоматов по русским. Появившиеся в небе финские истребители начали обстреливать засевшего среди скал противника. [181]

В пять часов утра была попытка высадить с канлодки на берег небольшую группу в составе двух офицеров и десяти матросов, вооруженных автоматами. Русские встретили их яростным огнем и забросали ручными гранатами. Один из офицеров (младший лейтенант Асвик) был убит, два матроса ранены. Группа оказалась не в состоянии высадиться на остров.

Тем временем русские катера снова подошли к острову, чтобы снять свой десант, но эта попытка из-за сильного артогня с канлодок не увенчалась успехом. В пять часов сорок пять минут катера предприняли новую попытку и снова были вынуждены отойти, при этом один из них от прямого попадания загорелся. В шесть часов ноль-ноль минут катеру № 238 под прикрытием дымзавесы удалось приблизиться к юго-западному берегу острова, но второй выстрел орудия с канлодки «Уусимаа» поразил на нем емкость с горючим, и катер затонул. Два русских катера снова пытались подойти к острову с восточной стороны, но их отогнали огнем.

В семь часов ноль-ноль минут два тральщика, прибывших с острова Эре, и четыре моторные лодки из базы в Русала, с егерями на борту, сосредоточились северо-восточнее Бенгтшера для высадки десанта. Поддержанный огнем канонерских лодок, тральщиков и самолетов-истребителей, отряд финнов высадился на восточном берегу острова и стал продвигаться к маяку. Продвижение его осуществлялось неслыханно медленно, так как русские яростно защищались. Перевес все же оказался на стороне финнов. Этому содействовало то, что блокированный в маячной башне персонал с высоты мог хорошо видеть, где засел противник.

Только после почти двухчасового боя егеря пробили себе путь к зданию маяка и, подавив ручными гранатами сопротивление русских в первом его этаже, освободили своих товарищей. Окончательно остров был очищен только после полудня в результате ожесточенной схватки, в которой непоколебимые русские дрались до последнего вздоха...

П. Перссон

В 1965 году, отмечая мужество и отвагу воинов отряда, штурмовавшего Бенгтшер, Президиум Верховного Совета СССР наградил посмертно орденами Отечественной [182] войны II степени старшего лейтенанта П. В. Курилова и старшего политрука А. И. Румянцева, павших в этом бою.

Несколько израненных, оглушенных взрывами бойцов и командиров отряда врагу удалось захватить в плен. Их судьба была трудной. Некоторые из них оставались за колючей проволокой в бараках концлагерей вплоть до дня выхода Финляндии из войны. Многие пытались бежать, но пересечь линию фронта и снова встать в ряды советских воинов им не удалось. Лейтенант В. Кагалов и сержант В. Кибис, освобожденные из вражеского плена в 1944 году, отважно воевали с гитлеровцами.

Не погиб Николай Емельянович Юхименко, краснофлотец, радист «МО-238» — того самого катера, который, спеша на помощь десанту, взорвался при подходе к острову. Обожженного, тяжелораненого моряка маннергеймовцы вытащили из воды. Он был помещен в штрафной лагерь. Могучий организм Юхименко выдержал все испытания. После войны он возвратился в родное село, на Украину. Вот уже много лет Николай Емельянович трудится в колхозе на пасеке, приносящей его землякам немалые доходы.

Долгие годы разыскивал своих однополчан-пограничников бывший комиссар дивизиона погранкатеров И. А. Шварц. Он получает от ветеранов-гангутцев десятки писем. Одно из них прислал член экипажа «МО-239» Николай Соколов. «Ваше письмо принесло мне большую радость, — пишет бывший моряк. — Оно вызвало волну воспоминаний о далеких днях нашей боевой юности. Перед моим мысленным взором прошли годы предвоенной службы, когда мы охраняли государственную границу на Ханко. Вспомнились война, горечь потерь и радость побед. Вспомнились боевые друзья. Никогда не забудется подвиг гангутцев. И для нас, людей старшего поколения, и для молодежи он всегда будет примером высокой верности Родине». [183]