Огнем проверены

Двадцать девятый военно-строительный участок, которым я руководил, в начале войны был расформирован. Семь тысяч тонн цемента, шесть тысяч кубометров круглого леса и пиломатериалов, более трех тысяч тонн металла, строительная техника и другое имущество были переданы стрелковой бригаде Н. П. Симоняка.

Инженерный состав строительного управления был распределен по частям соединения, чтобы руководить на местах оборонительными работами. Я возвратился к должности, которую когда-то занимал, — стал бригадным инженером.

Воины строительных подразделений, саперный батальон бригады и полковые саперы за очень короткое время выполнили неимоверный по своим масштабам объем фортификационных работ. Доты и дзоты. Минированные поля. Проволочные заграждения. Противотанковый ров протяженностью семь километров. Ходы сообщения общей длиной около восьмидесяти километров... Все это в сочетании с системой плотного перекрестного огня полевых батарей делало нашу оборону неприступной.

Созданные нами инженерные сооружения выдержали проверку боем. Артиллерия врага не сумела нанести им существенного вреда. Рискнув [127] наступать после артподготовки, противник смог продвинуться не дальше первого ряда проволочных заграждений и понес немалый урон в живой силе.

Серьезное значение имело в этом бою еще одно обстоятельство: командование бригады правильно расценило первые артналеты противника как попытки разведать систему огня нашей артиллерии и других боевых средств. В артиллерийских перестрелках с противостоявшими нам батареями врага участвовали далеко не все наши орудия, минометы и пулеметы. Зато в решающий час, когда стало ясно, что противник перешел в наступление, надеясь прорвать нашу оборону, Н. П. Симоняк ввел в действие всю огневую мощь бригады.

Потерпев поражение, обозленный противник не перестал донимать защитников Ханко огнем. Его батареи не жалели ни снарядов, ни мин, стараясь дезорганизовать нашу оборону на перешейке полуострова. Чтобы не допустить напрасных потерь, пришлось строжайшим образом регламентировать всякое передвижение людей в полосе обороны бригады. Все, что можно было укрыть от огневого воздействия врага, мы упрятали под землю, замаскировали, укрепили.

А укреплять было что. Одних только командных и наблюдательных пунктов у нас было более восьмидесяти. Мы соорудили четыреста тридцать два дзота, а несколько позже — около четырехсот подземных складов. Укрыты были под землей госпиталь и хлебозавод.

Система узлов обороны должна была гарантировать успешное ведение боя на случай, если бы силам противника удалось просочиться в глубь наших позиций. Этой же цели служили ходы сообщений, по которым части третьего эшелона и резервы могли одним броском достичь переднего края.

Нет возможности назвать всех бойцов и командиров, самоотверженно трудившихся, выполняя эти задания. Упомяну лишь особо отличившихся командиров строительных подразделений. Товарищи Нехуров, Калита, Очагов и Тюренков вместе со своими бойцами построили настолько прочные дзоты, командные пункты и укрытия, что их не разрушили сотни снарядов врага. [128]