Бой разгорелся в полночь

Каждый вечер командир батальона Я. С. Сукач проводил совещания с командирами рот. Совещание, состоявшееся в ночь на 1 июля, закончилось позже обычного. До своего командного пункта мне нужно было идти минут пятнадцать. Около половины двенадцатого, немного не дойдя до места, я и связной попали под сильный артиллерийско-минометный огонь противника.

Заскочив в блиндаж, я схватил телефонную трубку. Командир первого взвода лейтенант И. Н. Емельянов докладывал, что его взвод атакует вражеская пехота, продвигающаяся с двух направлений: по берегу залива и вдоль оврага с высохшим ручьем, в стыке с соседним взводом. Вскоре поступил доклад и от командира второго взвода. На его участке было спокойно. Командиру 5-й артбатареи старшему лейтенанту Э. К. Кумпицкому и командиру 7-й батареи старшему лейтенанту В. П. Миронову я поставил задачу открыть перед передним краем роты неподвижно-заградительный огонь. Командиру пулеметного взвода 2-й пульроты лейтенанту Н. В. Сакирко предстояло уничтожить наступающего противника на левом фланге первого взвода. Доложив боевую обстановку командиру батальона, я попросил огнем приданного нам артдивизиона и артиллерией полка подавить пушки противника. [114]

Удар по вражеским батареям последовал немедленно. Артиллерийский обстрел наших боевых порядков прекратился. Но пулеметный и автоматный огонь нарастал. Вражеская пехота, несмотря на большие потери, продолжала яростно атаковать огневые точки, расположенные на нашем переднем крае.

Мы должны были уничтожить наступающих солдат противника, не раскрывая при этом системы своего огня. Я приказал командиру второго взвода стрельбу начать лишь в том случае, если враг прорвется в сектор его обороны. Командиру взвода 76-миллиметровых пушек лейтенанту Д. Ф. Козлову было отдано распоряжение выкатить одно из своих орудий из укрытия и прямой наводкой, стреляя шрапнелью, бить по наступающей пехоте вдоль ручья. Этим орудием, которое произвело свыше двухсот прицельных выстрелов, командовал сержант Федор Гнатенко. Наводчиком его был ефрейтор Н. К. Шишкин. Свою задачу они выполнили отлично. Вражеские трупы усеяли дно и скаты оврага.

После двухчасового боя батальон противника, понесший большие потери, начал отходить. Я передал комвзвода Емельянову команду «Закрыть отход!» и ввел в бой группу автоматчиков. Вместе с нею врага контратаковал взвод автоматчиков, посланный комбатом. Их повел в бой политрук роты С. Л. Кузьмин.

Группа автоматчиков под командованием сержанта И. Е. Ефимова взяла в плен нескольких солдат противника, искавших спасения в домах поселка Лаппвик. Одного вражеского солдата наши бойцы сняли с телефонного столба. Он пытался испортить стационарную линию связи, которой, кстати говоря, мы не пользовались.

У нас набралось уже с десяток пленных. Вели они себя вызывающе, даже нагло. Раненые отказывались от медицинской помощи. Их отправили на автомашине в штаб полка.

При опросе пленных выяснилось, что специально укомплектованный разведотряд противника должен был на стыке 2-го и 3-го батальонов прорвать оборону защитников полуострова, овладеть поселком и железнодорожной станцией Лаппвик. После этого в прорыв должна была войти особая группа вражеских войск с задачей пробиться в глубину полуострова и захватить порт и город Ханко.

Этому замыслу не суждено было сбыться. [115]