В трудные дни

Перед Великой Отечественной войной работала в Брестском горкоме КП(б)Б В годы войны — с августа 1941 по август 1942 года. — участвует в Брестском партийном подполье, потом подпольщица в городах Новогрудок и Городищи под Барановичами. С мая 1943 по июль 1944 года — в партизанском отряде.

Награждена орденом «Красная Звезда» и тремя медалями.

Член КПСС.

В настоящее время А. М. Бабушкина живет и работает в городе Молодечно, Минской области.

В Брест я приехала вместе с мужем, офицером-пограничником, сразу же после освобождения Западной Белоруссии. Мы жили на улице Московской.

22 июня фашисты захватили Брест, бесчинствовали в городе.

Начались повальные аресты. 23 июня я увидела, что гитлеровцы идут в наш дом. Сразу подумалось: это за мной. Бросилась к соседям и, отдав сына, попросила, чтобы они за ним смотрели до возвращения [379] советских войск. Но, к моей большой радости, наш сосед Дробизгевич на вопрос гитлеровца, где Бабушкина, ответил, что она ушла из города, а обо мне сказал, что это его жена (жены Дробизгевича как раз не было дома).

Жить поселилась у Розы Степановны Радкевич. Несмотря на жестокий оккупационный режим, страшные приказы и расстрелы, уже через неделю коммунисты стали налаживать друг с другом связи, обдумывать, как бороться с захватчиками.

Мы были свидетелями героических боев в Брестской крепости. Фронт ушел далеко на восток, но здесь, на берегу Буга, горсточка советских воинов, стиснутая в огненном кольце, окруженная вдесятеро превосходящими силами, с необычайной решимостью и стойкостью отстаивала каждую пядь священной земли. Фашисты установили пушки и минометы даже на улицах города, на крышах высоких зданий разместили свои наблюдательные пункты. Обстрел и бомбежка крепости не прекращались ни днем, ни ночью. Гитлеровцы по радио ежедневно предлагали ее защитникам сдаться, но все их предложения были отклонены осажденными, и героическая борьба продолжалась.

Помню, как тяжело мы переживали падение крепости. Звуки стрельбы, доносившиеся оттуда, как-то вдохновляли и успокаивали нас, вселяя уверенность в скорый приход наших.

И вот крепость замолкла. Не хотелось верить в это, но это было так. Из крепости провели небольшую группу раненых, изнуренных голодом и жаждой, в изорванной осколками и простреленной пулями одежде. Они шли, еле передвигая ноги, поддерживая друг друга.

Мы поклялись, не жалея сил, а если понадобится и жизни, мстить фашистским извергам за расстрел невинных детей и стариков, за погибших и замученных воинов Брестской крепости, за нашу Родину.

В начале августа в квартире Радкевич собралась группа членов партии. Решили создать партийное и комсомольское подполье. Городская партийная организация опиралась на ячейки. По существу, это были небольшие первичные парторганизации. Руководили ячейками тт. Горин, Голубев, Бирюков, Жигимонт, Синцов, Хромова и другие.

Позже был создан антифашистский комитет, в который [380] входили М. Д. Попова, З. И. Южная, Ядвига Касынская, К. А. Кострубенко, я и другие.

Перед подпольными организациями и антифашистскими группами стояла задача — проводить саботаж и диверсии на предприятиях, портить оборудование, сырье и продукцию, распространять среди населения листовки, газеты и сводки Совинформбюро. Особое внимание обращалось на то, чтобы собирать оружие, боеприпасы, одежду, обувь, медикаменты и передавать это все партизанам, подбирать преданных людей для пополнения партизанских отрядов.

Во время проведения в городе паспортизации нам удалось получить паспорта на М. Д. Попову, А. Ц. Аронину и М. Гамбург. Этим спасли их от заключения в гетто.

В январе 1942 года Р. С. Радкевич сумела похитить в магистрате пачку паспортных бланков в количестве 43 штук. Мы обзавелись также всевозможными бланками, печатями, удостоверениями личности, пропусками и другими документами, установленными фашистскими захватчиками для населения оккупированных районов. У нас была печать гебитскомиссара и магистрата. Леля Попова — дочь генерала, бывшего начальника гарнизона города Бреста Василия Степановича Попова — свободно владела немецким языком. Она выписывала паспорта и удостоверения, подделывала подпись гебитскомиссара. Эти документы выдавались подпольным работникам, а также бежавшим из лагерей военнопленным, что облегчало их переход из города в партизаны.

Поскольку подполье было массовым, а его участники не обладали достаточным опытом нелегальной работы и не всегда строго соблюдали правила конспирации, фашистская разведка напала на след и раскрыла отдельные группы подпольщиков.

18 августа 1942 года гитлеровцы произвели массовые аресты. Было арестовано около ста человек. В числе их наши подпольщики — защитник Брестской крепости Сергей Филатов{56} с женой и дочерью, Захаров с семьей, несколько жен советских офицеров, Нина и Лида Диевы и другие. [381]

Фашистские палачи учинили зверскую расправу над советскими людьми. Мне чудом удалось избежать ареста. 20 августа пришлось срочно уходить из города. Мой трехлетний сын находился у Дробизгевичей, обстановка же сложилась так, что я не могла ни взять его, ни даже навестить перед уходом. Мысль о сыне не оставляла меня все последующие годы войны, пока после освобождения Бреста не удалось отыскать его. Благородная семья польских граждан Дробизгевичей не только сохранила жизнь ребенку, но, думая, что его мать-подпольщица погибла, даже усыновила его. [382]