Сила партизан в поддержке народа
В июне 1941 года — лейтенант, участвует в боях на границе. 2 июля, раненый, контуженый, попал в плен. В апреле 1942 года из плена бежал, стал партизаном.
Награжден четырьмя орденами и четырьмя медалями.
Член КПСС.
В настоящее время живет и работает в городе Бресте.
Саперный батальон, в котором я служил, с мая 1940 года принимал участие в строительстве укрепленного района. О войне никто не думал, все надеялись на договор между Германией и СССР.
22 июня немцы открыли ураганный огонь по укрепрайону и расположению наших рот. Их бронепоезд подошел к границе у станции Семятичи и начал обстрел. Горели деревни, станция, горели железнодорожные поезда. [272]
Десантные группы противника забрасывались в тыл наших войск. Спешно двигалась его мотопехота.
Захваченные врасплох, воины батальона вступили в бой у станции Семятичи, деревень Мельники и Казенно-Мощеная. Связи со штабом дивизии, а также с соседями у нас не было. Не хватало боеприпасов и транспортных средств. Сдерживая натиск прорвавшегося врага и сражаясь до последнего патрона, наша часть пробивалась в пункт сосредоточения дивизии к деревне Огородники, Высоковского района.
В этих боях героически погибли лейтенанты Александр Ордин, Дмитрий Рамашат, Сергей Чмутов и сотни бойцов, фамилии которых из-за давности лет уже не помню.
С группой в 18 человек мы пробились к станции Гайновка, которая подвергалась уничтожающей бомбежке. Снова приняли бой, дважды бросались врукопашную. Здесь потеряли 9 человек. Стали отходить на Слоним. В то время тысячи людей шли по лесам и полям, голодные, оборванные. Многие без оружия.
2 июля мы вышли к реке Зельвянка. Тут я встретился с генерал-майором (фамилию его не помню) и с А. Т. Шрубовым (с ним я окончил училище и воевал в Финляндии). Генерал стоял на танке «КВ», а вокруг него измученные, усталые, раненые бойцы. Он говорил: «Мы окружены. Немцы в районе Минска. Надо выйти или погибнуть».
И вот идем через реку, а потом по топкому болоту. Идем по чистому полю на пулеметы и минометы врага. Большинство погибло. Меня ранило в голову и сильно контузило. Плен... И пошло — лагерь за лагерем.
Кто не пережил пребывание в лагерях пленных, тот не поймет всех ужасов и издевательств, что творили гитлеровцы. Ежедневно от голода, ран и заболеваний умирали сотни людей. Мне повезло. Рана начала заживать, я оправился от головокружений. Как-то еще в лагере Остров-Мазовецкий генерал-лейтенант Карбышев сказал:
— Многие говорят о том, что немцы уже в Москве. Ложь! Но ведь потеря Москвы это еще не потеря России. Вы молоды, вам надо вырваться отсюда.
Генерал был скуп на слова. Но я понял, что надо делать.
Побег мы совершили ночью в апреле 1942 года. Мы — это младший лейтенант В. А. Глубоков, лейтенант Н. Б. Савосько, [273] лейтенант Розанов (два последних перед войной окончили Калинковичское военное училище). При преодолении проволочных заграждений Розанов погиб. Шли пешком. Шли долго. Пережили немало лишений. Лишь в сентябре 1942 года попали на землю Белоруссии.
На Кракотских хуторах, Слонимского района, влились в группу партизан, среди которых были Иван Романов, Михаил Бодольян, Михаил Лойко, Федор Порубай, Яков Гуляев.
Они укрывались здесь после большой облавы гитлеровцев в Булинских лесах. В ноябре блокада была снята. Командир отряда «Советская Белоруссия» Н. В. Бобков приказал всем группам, рассредоточенным на время блокады, вновь собраться в Булинских лесах.
Надо отметить, что ядром организации партизанского движения на территории Коссовского, Пружанского, Ружанского, Березовского и Порозовского районов явился Брестский областной подпольный антифашистский комитет, возглавляемый Иосифом Павловичем Урбановичем («Максим»).
В июне 1943 года командир отряда «Советская Белоруссия» и я как начальник штаба этого отряда были вызваны в штаб к С. И. Сикорскому. После длительной беседы он предложил на базе отрядов «Советская Белоруссия», им. Кирова, им. Димитрова, им. Гастелло, им. Чкалова, им. Суворова создать партизанскую бригаду со штабом в Гута-Михалинских лесах. При ее штабе должен был работать областной и районные антифашистские комитеты, выпускаться газета «За Родину» и листовки.
Командиром бригады был назначен Н. В. Бобков, комиссаром Н. В. Сенькин, начальником штаба Г. К. Дорофеев.
В июле или августе 1943 года в связи с тем, что бригада оказалась большой, трудно управляемой, а также в предвидении предстоящего рейда в Беловежскую пущу бригаду «Советская Белоруссия» (по предложению И. И. Боброва) разделили на две — «Советская Белоруссия» и им. Пономаренко.
Меня назначили командиром бригады им. Пономаренко. Командиром бригады «Советская Белоруссия» остался Бобков.
Эти бригады контролировали часть Слонимского, Коссовского, Пружанского, Ружанского, Березовского и Порозовского [274] районов. Закрывали пути передвижения немцев по железнодорожным магистралям Брест — Москва, Волковыск — Слоним и по шоссейным дорогам: Ружаны — Пружаны, Коссово — Слоним, Коссово — Ружаны.
Диверсионные группы совершали операции в Каменецком, Высоковском, Клещельском, Гайновском районах и в городах Пружаны, Ружаны, Береза, Слоним, Коссово и т. д.
Нередко партизаны вели открытые бои с оккупантами.
Не забыть мне боя у деревни Белавичи, Ивацевичского района. В два часа ночи от разведчика, присутствовавшего на совещании немцев в Коссово, стало известно, что на станции Нехачево разгрузился эшелон гитлеровцев. Утром каратели выступят в деревни Заполье и Белавичи для уничтожения партизан и угона молодежи в Германию. Я отдал приказ отрядам им. Димитрова и им. Кирова и комендантскому взводу, которым командовал П. Круглов:
— К четырем часам утра занять оборону около Заполья и Белавичей. Разведке контролировать продвижение фашистов.
Около 12 часов разведчики доложили:
— Гитлеровцы двумя колоннами двигаются по направлению отряда им. Кирова и группы Круглова.
Завязался бой. Сорок наших ручных пулеметов открыли уничтожающий огонь. Отряд им. Кирова энергичными действиями остановил цепи немцев и заставил их залечь. До двух батальонов противника пошло в атаку на наш правый фланг, стремясь отрезать партизан от леса. Тогда отряду им. Димитрова было приказано зайти в тыл фашистам, взять их в клещи и уничтожить.
Настал критический момент. Я принял на себя командование центром. На левом фланге был начальник штаба бригады Т. С. Коваль, на правом — наш комиссар К. Д. Толочко. С ним ушли секретарь областного антифашистского комитета И. П. Урбанович и секретарь Брестского обкома КП(б)Б И. И. Бобров, второй секретарь Коссовского райкома партии А. Минич.
Гитлеровцы стали теснить группу Круглова, и тогда Бобров и Толочко с возгласами «Вперед, за Родину!» бросились на врага. За ними лавиной устремились партизаны. Враг дрогнул, начал в панике отступать, оставляя убитых и раненых. Многие фашисты сдались в плен. [275]
Но дорого досталась партизанам победа. Смертью героя погиб Иван Иванович Бобров, смертельно ранен был Константин Демьянович Толочко. Тяжелые ранения получили комиссар отряда им. Димитрова Федор Савин, начальник штаба отряда Александр Талалуев и восемь бесстрашных бойцов-партизан.
Комиссар позвал меня к себе. Голос его был слабым, лицо бледным.
— Умираю... — произнес он. — Всю мою сознательную жизнь я боролся за счастье трудового народа. Верю, настанет день, когда советский народ и его армия разгромят фашизм. Если вы доживете до светлого дня победы, доложите моей родной партии, что я сделал все, что мог...
Выходец из бедной крестьянской семьи деревни Подстаринь, Ивацевичского района, Константин Демьянович Толочко с детства познал труд. С 1926 года он неразрывно связал свою судьбу с КПЗБ, включившись в опасную и тяжелую борьбу за счастье своего народа, отторгнутого буржуазно-помещичьей Польшей в 1921 году от своей матери-Родины. За революционную деятельность Толочко неоднократно подвергался арестам, отбывал заключение.
В 1939–1940 гг. Константин Демьянович — председатель Ивацевичского поселкового Совета. В первые дни войны — вновь ушел в глубокое подполье и занялся организацией антифашистских групп. Став партизаном, участвовал в разгроме вражеских гарнизонов в городе Коссово, деревнях Булла, Трибушки и других. И везде показывал пример мужества и отваги.
В 1943 году К. Д. Толочко назначили комиссаром бригады им. Пономаренко. На этом большом и ответственном посту он проявил недюжинные способности командира, чуткого товарища, человека, умеющего не теряться в самых тяжелых боевых условиях, личным примером увлекавшего бойцов на героические дела.
Под сокрушительными ударами Советской Армии откатывались на запад немецко-фашистские войска, а с ними и все предатели, находившиеся у фашистов на службе.
В феврале 1944 года гитлеровцы создали гарнизон в деревне [276] Боровики, Слонимского района. Гарнизон располагал кавалерией, минометами, пулеметами. Он должен был вести борьбу против наших отрядов, уничтожать партизанский актив. Его ложные партизанские группы грабили и убивали местных жителей, стремясь вызвать у населения ненависть к партизанам.
С первых дней прихода в Боровики фашисты начали издеваться над жителями этой и прилегающих к ней деревень. Население покидало обжитые веками места и семьями уходило в партизанский отряд «Советская Белоруссия».
Командование бригады решило разгромить гарнизон в деревне Боровики. Это должен был сделать отряд «Советская Белоруссия».
К 10 февраля 1944 года в отряде насчитывалось четыреста партизан, на вооружении которых было девяносто ручных пулеметов, три противотанковых ружья, два станковых пулемета и сто девять автоматов.
Выбрав удачный момент, партизаны заняли исходные рубежи на подступах к вражескому гарнизону. И вот — ракета.
— Ура! За Родину!
Рота Валентина Колько стремительным броском ворвалась на окраину деревни.
Пламя от двух горевших сараев освещало неровным багрово-красным светом улицы, на которых шел ожесточенный бой. Стоны раненых, ржанье лошадей, беспрерывные пулеметные очереди — все сливалось в общий гул.
Скоро партизаны овладели штабом гарнизона, а потом заняли всю деревню. Деморализованные гитлеровцы начали отходить по дороге на Слоним, но нарвались на засаду Орехова. Вражеский гарнизон был полностью разгромлен. Более ста человек было убито, двадцать фашистов и их прихлебателей сдались в плен.
В этом бою смертью героя погиб товарищ Ольховка, ранены — Орехов и братья Павловичи.
Еще будучи начальником штаба отряда «Советская Белоруссия» я по долгу службы знал о работе партизанских связных, получал от них разведданные. Они работали [277] под руководством районных антифашистских комитетов. Шло время. В декабре 1942 года по заданию командования отряда мне с группой товарищей — Александром Матвеевым, Алексеем Бызовым, Михаилом Лойкой, Александром Лесютиным, Андреем Прошуниным и Михаилом Бодольяном было поручено организовать взрыв на станции Озерница с тем, чтобы задержать движение немецких поездов. Затем мы должны были совершить диверсии на шоссейной дороге Семятичи — Токари и на железной дороге Семятичи — Черемха — Нурец. При выполнении этого задания я впервые лично познакомился с некоторыми связными — этими бесстрашными разведчиками из народа.
В деревню Кракотка, Слонимского района, пришли поздно вечером и остановились на хуторе Ивана Круглика. Он рассказал:
— В деревнях Кракотка Малая и Большая, Рудавка немцев нет. В деревню Мельники два дня назад гитлеровцы прибыли из Озерницы. На станции Озерница гарнизон значительно увеличен. Усилена охрана артиллерийских складов и железной дороги, так как в этих местах активно действуют партизаны отряда учителя Булака. На днях они, переодевшись в немецкую форму, проникли на станцию и взорвали водокачку. Вам следует продвигаться, минуя деревню Мельники, на хутора около леса. Хуторянин Иван Мелиш — наш человек. Он доведет вас до нужного места.
«Дядя Ваня» (так мы звали Ивана Круглика) на минуту замолчал, лицо его стало суровым и жестким. Он подошел к замерзшему, покрытому снегом окну.
— Два дня назад фашисты расстреляли в Кракотском лесу пятерых крестьян, обвинив их в связях с партизанами. Вы должны быть крайне осторожны, заходя в дома. На днях у меня был наш человек и передал, что в Слониме созданы ложные партизанские отряды с тем, чтобы раскрыть связных и всех, кто сочувствует партизанам. Предупредите наших об этой затее гитлеровцев.
На улице шел снег, стоял жгучий декабрьский мороз. Не хотелось уходить из теплой хаты. От усталости ныли ноги, клонило ко сну. Но пора снова в путь.
Добрались до хутора. Дверь открыл коренастый, лет сорока пяти, мужчина. На нем была длинная холщовая рубаха, окладистая борода скрывала лицо. Впустив нас в хату, [278] он зажег фитиль. Поднялась жена, застонал малыш, проснулись спавшие на полу два мальчика и девочка. Из всех углов в этой нетопленой хате выглядывала страшная бедность. Мужчина сел на скамью и подозрительно смотрел на нас, прикидывая, что за люди.
— Дядя Мелиш, — сказал я. — Простите за столь позднее вторжение в ваш дом, но нас послал дядя Ваня и передал, чтобы вы не беспокоились за дочь (такой был между ними установлен пароль).
Человек, до этого смотревший строго и исподлобья, совершенно преобразился, стал веселым и разговорчивым.
— Вам ведь не слаще, чем мне, а вы еще извиняетесь за беспокойство, — засмеялся Иван Мелиш. — А мне моя Родина так же дорога, как и вам. Ведь я за нее без мала пять лет отсидел в вильнюсской тюрьме.
Он проводил нас на «трибу» и показал путь к железной дороге.
Перед рассветом мы заложили мину и замаскировались в кустах. По железнодорожному полотну идет группа охранников. Обнаружат или нет? Нет! Отлично!
Вскоре услышали сигналы паровоза.
— Ручные пулеметы — на опушку! Остальным за деревья. Как только произойдет взрыв, — обстреляем эшелон!
Большой состав приближался. И... невероятной силы взрыв потряс воздух. Паровоз полетел с пятиметровой насыпи под откос, увлекая за собой вагоны. Открывать пулеметный огонь не потребовалось.
Позже через нашу разведку стало известно, что состав вез на восток двенадцать танков, а в пассажирских вагонах ехали гитлеровские солдаты. Так благодаря Ивану Мелишу и Ивану Круглику мы успешно выполнили задание. В 1943 году Ивана Мелиша выследил и предал солтыс. Гитлеровцы расстреляли отважного связного. Но предатель не ушел от возмездия. Партизаны его арестовали. На допросе он признал свои преступления...
Как-то в 1943 году, возвращаясь с задания, мы решили передохнуть в расположении отряда им. Димитрова. Димитровцы нас приняли гостеприимно — накормили, рассказали [279] об обстановке в районе и дали транспорт. В Булинский лес с нами должен был ехать работник подпольного антифашистского комитета Александр Минич («Волков»).
Не успели мы отъехать и пяти километров, как нарвались на засаду. Видя, что фашисты стремятся окружить нас, я приказал занять круговую оборону, но тут, к несчастью, был ранен в грудь навылет пулеметчик Алексей Бызов. Надо было обороняться и спасти товарища. Прошунину и Матвееву поручили под прикрытием пулеметов вынести Бызова в безопасное место. Видя превосходство сил врага, мы с боем отошли за полотно узкоколейки, а потом благополучно оторвались от противника.
Поздно вечером, мокрые (шли болотами), вышли к деревне Иорчики. На хуторе нам сказали, что немцы заняли все деревни, окружающие Гута-Михалинский лес, Селецкий тракт, Селец, Щитно.
Посоветовавшись, решили пробиваться в Булинский лес. Правда, до него километров пятнадцать, а люди страшно устали.
Минич знал многих крестьян, помогавших партизанам, и предложил отдохнуть на хуторе у Антона Николаевича Пестрака или у Михаила Антоновича Баковца.
Пестрак оказался подвижным, лет пятидесяти, мужчиной. Узнав у Минича, что мы за люди, и осведомившись, тяжело ли ранен наш товарищ, он рассказал обстановку.
— Гитлеровцы решили напасть на отряд Димитрова; с этой целью они из Березы прислали подкрепление гарнизону города Коссово. Около полка их пехоты разместилось в деревнях Иорчики, Квасевичи, Белавичи, Хрищановичи, Щитно. Они блокировали Селецкий тракт, железную дорогу Береза — Ивацевичи и хотят прочесать Гута-Михалинский лес. Местные полицейские рассказывают, что партизаны заминировали дорогу Иорчики — Михалин — Селец, на всех дорогах сделали завалы, построили деревоземляные точки и связали их окопами в полный профиль. Сегодня весь день шел бой. Немцы потеряли три танка, две автомашины, привезли в Коссово много раненых и убитых, а поставленной цели не достигли. Большая группа остановилась и в нашей деревне Лазовцы.
Пока Антон Николаевич рассказывал, его жена приготовила [280] нам поесть. Старшая дочь Лида обмыла и перевязала рану Бызову. Партизаны засыпали сидя. Сказывалась многодневная усталость.
Находясь в полукилометре от фашистов, мы все же решили остаться у Антона Николаевича, предварительно расставив посты. Принимая нас, Пестрак рисковал своей жизнью, жизнью шестерых детей. Но советский патриот как мог помогал партизанам в их священной борьбе за Родину.
В 1943 году Антон Николаевич со всей семьей ушел в партизаны.
С Михаилом Антоновичем Баковцом из деревни Галик, Ивацевичского района, я познакомился в 1943 году. Он доставлял партизанам разведданные, помогал оружием, одеждой, питанием, но все это можно назвать каплей в море по сравнению с тем, что Баковец сделал для Родины в 1944 году.
Откатываясь под ударами Советской Армии на запад, немецко-фашистские захватчики использовали в своих гнусных целях белорусских националистов, прибывших в обозе фашистской армии.
В декабре 1943 года гитлеровцы создали так называемую «белорусскую центральную раду», во главе которой поставили бывшего слуцкого помещика, прожженного фашистского шпиона Родослава Островского. Эта фашистско-националистическая клика начала возню по созданию батальонов, которые должны были бы драться с частями Советской Армии и вести борьбу против партизан.
И вот я предложил Михаилу Антоновичу пойти служить в такой батальон в город Коссово, чтобы обеспечить нас всеми материалами разведки.
Тяжело перенес Баковец мое предложение, рассердился, чуть ли не назвал меня предателем, и лишь после того, когда понял, как нужен там наш человек, успокоился. И под плач жены и детей заявил:
— Для Родины не пожалею и жизни. Сделаю, товарищ комбриг, все, что прикажете. Если не хватит сил выполнить задание, умру честно.
За время своей службы Михаил Антонович сагитировал [281] и направил в партизаны попавшую на службу к фашистам молодежь из деревень Скураты, Дубитово и Ружаны.
Благодаря ему командование бригады располагало полными данными о Коссовском гарнизоне. Через Михаила Антоновича, ставшего заведующим складом боеприпасов, мы получили много оружия, боеприпасов, медикаментов.
Теперь, когда встречаемся с Баковцом (он работает в одном из колхозов Ивацевичского района), воспоминаниям нет предела...
В стремительном беге времени новые события застилают прошлое. Многое забылось, выветрилось из памяти людей. Но никогда не забудется, никогда не померкнет в истории человечества героический подвиг советского народа, совершенный им в Великой Отечественной войне.
С глубокой благодарностью мы думаем о тех, кто в годы суровых испытаний оказался до конца верным своему народу, Родине, Партии, кто, рискуя своей жизнью и жизнью своих семей, оказывал неоценимую помощь партизанам в их борьбе с врагом. [282]