Дело всенародное
Накануне Великой Отечественной войны — лейтенант, командир стрелкового взвода. Боевое крещение получил в боях под Барановичами в июне 1941 года. Попав в окружение, в лесах под станцией Бытень организовал партизанскую группу. С весны 1942 года — командир партизанского отряда им. Щорса. С апреля 1943 года — начальник штаба Брестского партизанского соединения.
Награжден двумя орденами и четырьмя медалями.
Член КПСС.
В настоящее время П. В. Пронягин работает директором Великолукской средней школы, Брестской области.
В западных областях партизанское движение рождалось в своеобразных условиях.
Не успев эвакуироваться, местные жители — бывшие подпольщики, члены КПЗБ, советско-партийный и комсомольский актив — укрылись в лесах или у надежных людей. В то же время в брестских лесах осталась часть бойцов и командиров Советской Армии, которым не удалось пробиться за линию фронта. Эти две силы (военнослужащие и местные [260] патриоты) стали объединяться в партизанские группы и отряды. Бойцы и командиры обладали военными знаниями, а советские активисты хорошо знали местные условия. Эти обстоятельства и патриотизм подавляющего большинства местного населения позволили партизанским группам и отрядам нашей области уже в первые дни оккупации вступить в активную вооруженную борьбу с немецко-фашистскими захватчиками.
В Андреевских и Рахоловских лесах, Бытенского района, организовалась партизанская группа во главе с Александром Власовичем Фидриком. В нее входили И. С. Козелецкий, С. А. Абрагимов, Л. Мухаддинов, В. А. Грабун, С. В. Чаботар, И. А. Сушко, Виктор Фидрик, Владимир Фидрик, В. Филенчик, Л. С. Серый, В. Л. Михальчик и другие. Уже в июле 1941 года партизаны уничтожили на дороге Жировицы — Коссово две грузовые автомашины, при этом было убито 6 полицаев и 5 гитлеровцев.
В сентябре группа Фидрика объединилась с группой военнослужащего Григория Андреевича Дудко. Командиром стал А. В. Фидрик, а политруком — Г. А. Дудко. В течение осени наши бойцы уничтожили несколько автомашин и около 20 фашистов. Партизаны имели радиоприемник, который Виктор Фидрик и Иван Петрушко захватили у немцев в деревне Завершье. Обо всем услышанном с Большой земли они рассказывали жителям ближайших деревень.
Поздней осенью 1941 года немцы окружили отряд Фидрика — Дудко в лесу вблизи деревни Русаково. В неравном бою (партизан было 18 человек, а у противника до 80 солдат) А. В. Фидрик погиб.
Вскоре в те же леса прибыли и мы. Нас было 12 человек. Командование объединенной группой было поручено мне, Г. А. Дудко остался политруком. В тяжелый зимний период 1941/42 года партизаны не складывали оружия: в боях и засадах уничтожили 13 гитлеровцев. Весной мы активизировали боевую деятельность. Группами под руководством Г. А. Дудко и М. Пащенкова из засад было уничтожено или обстреляно несколько автомашин, убит 21 солдат противника.
В марте в Волчьенорских и Окупиновских лесах организовались еще три партизанские группы.
В конце апреля мы установили с ними связь. На совещании, [261] состоявшемся 25 апреля 1942 года, было решено объединить все четыре группы в один партизанский отряд, который назвали именем Щорса — героя гражданской войны. Командиром отряда избрали меня, комиссаром — Дудко. С целью дезориентации противника группам присвоили номера 51, 52, 53 и 54-й. Командиром 51-й группы утвердили Федоровича, 52-й — Федора Казанцева, 53-й — Николая Вознесенского, 54-й — Андрея Леонтьева. Местом дислокации отряда временно определили лес Волчьи Норы.
Отдельные товарищи сомневались в возможности и целесообразности существования крупных партизанских отрядов в глубоком тылу врага. Приходилось упорно убеждать маловеров в необходимости и пользе такой организации. Но более убедительные доказательства могла дать только практика борьбы.
После ознакомления с личным составом вновь образованного отряда мы разработали план уничтожения мелких полицейских гарнизонов, которые сковывали наши действия, устраивали на партизан засады, проводили нацистскую политику, грабили и терроризировали население.
В короткие сроки были разгромлены полицейские участки в Сосновке, Трибушках, Межевичах. Фашистских служак, находившихся в крупных гарнизонах, партизаны спровоцировали на выступление и дали им по заслугам. Так была разгромлена в мае 1942 года колонна из 80 полицаев, двигавшаяся из Коссово в деревню Дубитово. Оставив на поле боя 9 трупов, в том числе своего коменданта, полицейские бежали.
Уничтожив мелкие немецкие гарнизоны, партизаны расширили зону своих действий. С большой территории оккупанты не получали теперь ни грамма хлеба, мяса и молока. Партизаны отбивали гурты скота, а скот забирали для отряда или раздавали крестьянам.
Еще в апреле отряд освоил способ организации крушений железнодорожных поездов с помощью простых средств: гаечного ключа и лапы для выдергивания костылей. Несколько крушений было осуществлено под руководством и при личном участии комиссара отряда Дудко и командира 54-й группы А. Л. Леонтьева. Всего отрядом им. Щорса за период с апреля по июль 1942 года было произведено 9 крушений воинских поездов. Тогда враг усилил охрану железных [262] дорог и наш способ организации крушений оказался затруднительным. Но теперь мы стали осваивать подрывную технику, используя выплавленный или выдолбленный из снарядов и авиабомб тол и капсюли-детонаторы от гранат. С июля 1942 года по апрель 1943 года таким методом было подорвано 24 эшелона. Бесстрашными и изобретательными были наши подрывники П. И. Павловский, Григорий Завируха, Григорий Потороча, Натан Ликер, Йоня Циринский, Николай Болтрик, Михаил Сейфер, Эрих Штейн, Березин и другие.
Очищение значительной территории области от полицейских участков, активные боевые действия и правильные взаимоотношения с населением создали благоприятную обстановку для быстрого роста партизанских отрядов. В Волчьи Норы беспрерывно прибывали военнослужащие, бежавшие из плена, и гражданские лица, скрывавшиеся от преследования фашистов. Здесь само собой возникло что-то вроде военкомата. Название «Волчьенорский военкомат» утвердилось среди населения окружающих деревень, и нужных людей оно направляло точно по адресу. Преданность и боевой дух новичков проверяли при выполнении боевых заданий. В мае 1942 года в отряд вошли четыре бывших военнопленных: армянин Артем Авитасьян, грузин Сергей Отарашвили, черкес Мурат Гаджаев и русский Василий Гаранин. Все они оказались настоящими патриотами, стойкими и мужественными. Эта четверка показывала яркий пример дружбы между народами нашей страны.
С небольшими группами в июле 1942 года прибыли военнослужащие Ф. К. Ляпичев и А. Г. Журавлев. Их присоединили к отряду, сохранив за ними самостоятельность и присвоив им соответственно номера 55 и 56. Вскоре эти взводы пополнились вновь вступившими, и численность их была доведена до 70–80 вооруженных бойцов.
Отряд быстро рос за счет местного населения. Комиссар отряда Дудко привел из деревни Чемеры, Слонимского района, замечательных боевых ребят-комсомольцев, с которыми был связан еще в июле — августе 1941 года. Это были Владимир и Николай Миско, Яков Искрик, Андрей, Николай и Тимофей Хвесени.
В связи с быстрым численным ростом отряда и беспрерывными боями крайне важно было обеспечить партизан [263] оружием и боеприпасами. Много вооружения местные патриоты собрали еще в 1941 году. Они передавали его нам. Исключительная заслуга в этом деле принадлежит Павлу Ивановичу Павловскому и его семье, коренным жителям Волчьих Нор, Демьяну Захожему, уроженцу деревни Коритиски, бывшей Белостокской области, Александру Власовичу Фидрику, его сыновьям Владимиру, Виктору и всей его замечательной патриотической семье. Их по праву можно назвать организаторами партизанского движения в этом уголке Брестчины. Нашими первыми связными и помощниками были местные жители — Никифор Лешок из деревни Доманово, Иван Степанович Мазайло из деревни Деревянчица, Илья Парфенович Семенюк из деревни Войневичи (замучен в Трибушковской полиции в декабре 1941 года), Игнат Филиппович Валюкевич из деревни Верболоты (погиб в партизанах во время облавы около деревни Рахоловка в мае 1942 года).
Большую помощь врачами-специалистами, медикаментами и хирургическим инструментом оказали отряду слонимские подпольщики, с которыми группы Дудко и Фидрика установили связь еще летом 1941 года.
В июле 1942 года по предложению Брестского областного антифашистского комитета в отрядах им. Кирова, им. Димитрова, им. Ворошилова, им. Щорса, им. Чапаева была принята партизанская присяга, а также созданы партийные организации или партийно-комсомольские группы. Это способствовало организационному укреплению отрядов и повышению боеспособности партизан.
К концу июля 1942 года в отряде им. Щорса числилось более пятисот вооруженных бойцов и командиров. На вооружении кроме винтовок было две 45-миллиметровые пушки, около 40 пулеметов, примерно столько же автоматов, гранаты. С такой силой можно и нужно было провести крупную боевую операцию. Такая операция, в случае успеха, во-первых, воодушевила бы личный состав отряда, укрепила его духовные силы, внесла бы уверенность в победу нашего дела; во-вторых, показала бы населению силу партизанского движения, подняла бы авторитет народных мстителей; в-третьих, внесла бы замешательство в ряды немецких захватчиков и заставила их держать на оккупированной территории большее число вооруженных сил, [264] что содействовало бы успеху наших войск на фронте. Выбор пал на Коссово, где находился гарнизон из 300 немцев и полицейских. Операцию готовили и проводили совместно с отрядами, располагавшимися в Гута-Михалинских лесах: им. Димитрова (командир Зайцев) и им. Ворошилова (командир Борис Цыган). От отряда им. Щорса должно было участвовать в бою 360 бойцов и командиров (с одной пушкой); от отряда им. Димитрова — 70 и от отряда им. Ворошилова — 50. Руководить боем поручили мне.
Наступление было назначено на утро 2 августа, сигнал для атаки — пушечный выстрел. Подготовка велась в большом секрете, и задачи подразделениям были поставлены лишь на марше.
Партизаны незаметно подобрались к самым окраинам города. Командный пункт вместе с пушкой расположился на высоте к северу от Коссово. Выставлены заслоны, перерезана телефонная связь. Идут минуты напряженного ожидания. Но вот уже рассвет, видны цели, ждать больше нельзя. Даю команду Саше-артиллеристу: «По комендатуре — огонь!» Первый выстрел потрясает воздух, затем второй, третий... Слышатся крики «ура». Ружейно-пулеметная трескотня то стихает, то нарастает с новой силой. Выдвигаем пушку в центр города. Подоспели вовремя. Несколько оборонительных точек разрушили с ближней дистанции, уничтожили склады с оружием, боеприпасами и амуницией. Наконец, город — наш, бой выигран. Мы потеряли семерых убитыми и несколько ранеными. Гитлеровцев и полицейских уничтожено более сотни. Около полудня партизаны вернулись в лес. Вместе с ними из города ушло много жителей.
Это сражение принесло славу нашим партизанам, уверенность в свои силы. Явившиеся из Ивацевичей после ухода партизан немцы наскоро подобрали трупы своих незадачливых вояк и тут же удалились. А партизаны более месяца, вплоть до крупной облавы в сентябре 1942 года, держали в городе свою комендатуру.
Утром 10 августа была разгромлена школа полицаев-пулеметчиков, которая размещалась в помещичьем имении деревни Гавиновичи, Бытеньского района.
В этой операции вместе с отрядом им. Щорса принимал участие отряд им. Чапаева, дислоцировавшийся в то время [265] в Рахоловском лесу. Отряд был немногочисленный, но боевой. Командовал отрядом Федотов Николай Степанович («капитан с бородкой», как тогда шутя и любя называли его партизаны), комиссаром отряда был Гусев Яков. От отряда им. Щорса участвовало около 150 человек с пушкой, от отряда им. Чапаева — около 50.
Наш удар явился для полицаев и немцев полной неожиданностью. Особенно ошеломили их пушечные выстрелы. Снаряды частично разрушили кирпичное здание, в котором размещались 50 полицаев и немцы-инструкторы. Полицаи пустились бежать к болоту, но там были встречены пулеметным огнем нашей засады. В результате недолгого боя около 20 полицаев было убито и 30 взято в плен. Коменданта полиции в его же доме настиг Василий Синьков. В перестрелке Василию разрывная пуля повредила глаза. Его отправили в госпиталь на Большую землю.
Партизаны взяли около 40 пулеметов и много патронов. К середине августа в нашем отряде числилось до 700 вооруженных партизан. Район Волчьенорских лесов становился для нас мал — в случае крупной облавы с таким большим отрядом здесь было бы трудно маневрировать.
После разведки местности, населенных пунктов и дорог на совете комсостава отряда решили переместиться в сторону Выгоновского озера. Для охраны населения и дальнейшего развития партизанского движения в районе Волчьих Нор оставить 53-ю группу. 20 августа отряд форсировал реку Щара недалеко от деревни Долгое. Железную дорогу перешли без единого выстрела (охрана разбежалась) между станциями Лесная и Бытень. Передвижение полутысячного партизанского отряда имело большой эффект. Бытеньские полицаи и немцы сидели всю ночь в обороне, так как им сообщили, что идут «чертовцы». Чертовцами нас окрестило местное население по созвучию со словом щорсовцы и за дерзкие боевые дела. Порезав связь и спилив телеграфные столбы на протяжении трех километров, разгромив железнодорожный переезд недалеко от станции Бытень, мы продолжили свой путь.
Около деревни Добромысль на берегу Щары расположились лагерем. Отсюда связались с отрядом Алексея Черткова, находившимся около Самычинских хуторов. От него узнали, что в деревне Чемелы, у шоссе Брест — Москва, находится [266] комендатура. В ней насчитывается около 50 немцев, которые охраняют деревянный мост через реку Щара. Принимаем решение: комендатуру разгромить, а мост сжечь. Операция рискованная: близко крупный гарнизон Ивацевичи, к тому же может нарваться и колонна военных машин. Рискованно, но ведь «волков бояться — в лес не ходить». Зато подумать только! Партизаны вышли на Московское шоссе, это же главная улица, и загородили путь немцам! Вот это да!
В ночь на 1 сентября выходим на исходные рубежи. Режем связь и выставляем сильные заслоны у Любищиц и около развилки дороги на Слуцк и Минск. Нападение на комендатуру в деревне Чемелы и на охрану моста началось на рассвете. Отделение вражеских солдат со станковым пулеметом, охранявшее мост, застигнуто врасплох и сопротивления почти не оказало. Облив мост скипидаром с ближайшей смолокурни, мы тут же подожгли его.
Скоро прибыл связной. Он доложил, что и в Чемелах гарнизон немцев полностью уничтожен, хотя противник оказал ожесточенное сопротивление. Боем в Чемелах руководил старший лейтенант В. Ф. Гужевский; я был с группой, атаковавшей мост. В этой операции мы потеряли одного партизана, который был похоронен в Чемелах. В лагерь вернулись под вечер на легковой и грузовой автомашинах, отбитых засадой у врага.
Активные действия партизан напугали противника. На территории Брестской области были оставлены две немецкие регулярные дивизии, которые направлялись на фронт. Вместе с частями жандармерии их бросили против партизан.
10 сентября 1942 года к нашему отряду со стороны деревни Добромысль приблизились крупные силы немцев. Дав бой перед рекой Щарой, мы отошли в сторону Ивацевичей. Но и с этого направления двигались цепи карателей. После небольшой перестрелки мы направились к Самычинским хуторам, где остановились на гряде островов по направлению деревни Вяда. Утром 11 сентября наш дозор обнаружил врага и с этого направления. Стало ясно, что гитлеровцы пытаются окружить нас.
Только заняли круговую оборону — начался бой. Мы оказались в полукольце немецких войск. Беру под особое наблюдение фланги, чтобы не допустить противника в тыл. [267]
Через полтора-два часа появились самолеты и стали сбрасывать гранаты. Потом заработали минометы. Но гранат было брошено не так уж много, а мины рвались в верхушках деревьев, и урона нам не причиняли. Зато велся сильнейший автоматно-пулеметный огонь. Местами деревья были иссечены вражьими пулями. На отдельных участках каратели несколько раз ходили в атаку, особенно на флангах, но все атаки мы отбили.
Только на закате солнца бой стих. Гитлеровцы не ушли. Когда мы попытались прощупать болото, они открыли ураганный огонь. Чтобы сохранить отряд, решили ускользнуть от врага, использовав преимущества лесисто-болотистой местности. Так и сделали. Похоронили погибших. Разобрали пушки и спрятали их части в болоте. Забрали из обоза, что могли, и под прикрытием темноты отошли.
Двигались по высокой камышовой траве и по болоту, местами по колени в воде, ночь, день и еще ночь. Никто ничего не ел. Направление держали по компасу. На рассвете 13 сентября вышли на берег реки Щары, в полкилометре от 10-го шлюза Огинского канала (три километра от Выгоновского озера). Разведка доложила, что у шлюза немцы. Итак, противник впереди и сзади. Отступать некуда, ждать нечего, значит, пока еще есть силы, надо ударить самим и ударить немедленно.
По команде роты занимают исходные рубежи. Предупрежденный бывшим сторожем рыбацкой артели враг насторожился. Частью сил гитлеровцы закрепились в сторожке. Главные же силы были на самом шлюзе, в лодках. Как мы узнали позже, они только накануне приехали из деревень Выгонище и Бобровичи, где расправились с мирными жителями.
Начался бой. Немцы упорно обороняются, ведут сильный огонь. Сначала атакуем и забрасываем гранатами сторожку. Вскоре она загорелась, один очаг сопротивления подавлен. Теперь разгорелся бой на каналах. Первый преодолели сравнительно быстро и с малыми потерями, на втором задержались. Когда подошли вплотную, гитлеровцы пустили в ход гранаты. Партизаны Коновалов, Пилецкий, Хвисеня, Аксенов и другие успевали схватить брошенные фашистами гранаты и отбросить обратно на головы врага. В разгар боя одному нашему взводу удалось перейти [268] реку Щару вброд. Бойцы неожиданно атаковали противника с правого фланга, чем ускорили его разгром.
Было убито 99 гитлеровцев. Всего их было сто, но один еще вначале побежал в Ганцевичи. Говорили, что в селение он прибежал полураздетым и кричал: «Партизан, немец — капут».
Наши потери — 8 убитых и 14 раненых. В числе погибших был командир 51-й группы старший лейтенант Федорович, командовавший батальоном во время войны с белофинами 1939–1940 годов и награжденный за мужество и отвагу орденом Красного Знамени. В ходе боя не было отстающих, все рвались вперед, обгоняя друг друга. Личную отвагу и мужество проявили в этом бою партизаны Казаков, Леонтьев, Журавлев, Лактионов, Карпенко, Сотченко, Власов, Лопанцев, Лещев, Лекомцев, Докучаев, Орлов, Тарандо, Савосчик, Крот, Шаламов, Малах и другие. Хочется сказать о геройском поведении комиссара отряда Г. А. Дудко. Никакие испытания не сломили его. Зимой в 1941 году Дудко тяжело переболел тифом, летом в 1942 году — менингитом. И вот на 10-м шлюзе, ведя партизан в атаку, воодушевляя их личным примером бесстрашия, был тяжело ранен так, что потом несколько месяцев оставался недвижимым. А потом, когда поднялся на ноги, опять самоотверженно дрался с врагом, был назначен комиссаром бригады им. Свердлова.
Эффект боя был громадный. Немцы спешно покинули ближайшие к 10-му шлюзу деревни — Туховичи, Залужье, Святицу, Новоселки и другие — и укрылись в крупных гарнизонах. Характерно, что враги всегда преувеличивали наши силы (верно говорит пословица, что «у страха глаза велики»), в чем им охотно помогали местные жители, которым выгодно и потешно было держать их в страхе.
Надо сказать, что нам чертовски повезло не только в исходе боя, но и в его описаниях. Например, А. П. Бринский в книге «По ту сторону фронта» писал, что на шлюзе было убито что-то около 800 немцев. Правда, он тут же замечает, что в этом бою приняла участие группа партизан его отряда и сыграла-де важную роль, ударив в тыл противнику. Видимо, эти дополнительно уничтоженные 700 немцев приходятся на их долю. Если бы тов. Бринский был поскромнее, то он помолчал бы об этой операции, так [269] как и он, и партизаны его отряда знают о ней только по рассказам щорсовцев.
Карательная экспедиция против партизан и населения проходила одновременно в нескольких районах. Сильному нажиму подверглись также отряды Волчьенорских и Гута-Михалинских лесов. Эта облава отличалась от предыдущих тем, что фашисты впервые на территории Брестской области производили сплошное «прочесывание» крупных лесных массивов в течение длительного времени, беспрерывно днем и ночью. К такой ситуации мы оказались неподготовленными и понесли лишние жертвы. У нас не было запаса продуктов, что вызвало большие трудности. И все же, несмотря на большой перевес в живой силе и вооружении, врагу не удалось уничтожить партизан. Все отряды в основном сохранились в том же составе.
После сентябрьской экспедиции карателей оставшиеся в гарнизонах оккупанты и полицаи еще глубже закопались в своих блиндажах и окопах, которыми они теперь сплошь обносили свои комендатуры и полицейские участки.
Осенью и зимой 1942/43 года партизаны Брестчины усилили свои боевые действия: устраивали засады, нападали на небольшие, мало укрепленные гарнизоны, подрывали поезда. В то же время расширяли связи с населением, проводили по деревням собрания граждан, разъясняли обстановку, готовили население (в первую очередь молодежь) к вступлению в партизаны, укрепляли свою разведывательную сеть. Одним из лучших разведчиков был Викентий Иванович Ригин, который, наряду с мужеством и отвагой, обладал даром и умением входить в доверие и привлекать для разведки нужных людей. Его сведения о намерениях и продвижении противника отличались точностью и приносили большую пользу. Находчивыми и неутомимыми разведчиками были Павел Коломейцев, Борис Козлов, Анатолий Степанов, Александр Мальцев, Иван Серый, Григорий Клецовка и другие.
В это время на территории Брестской области действовали диверсионно-разведывательные десантные группы от штабов армий и фронта. Наши отряды с ними установили тесные контакты, помогали им разведданными о вражеских гарнизонах, о движении поездов и т. д. В свою очередь они также оказывали нам помощь боеприпасами: взрывателями, [270] минами, бесшумными приспособлениями для винтовок. Такие отношения были у нас, например, с К. П. Орловским и партизанами его отряда. Но некоторые из десантников вели себя высокомерно, чрезмерно превозносили свою деятельность и с презрением относились к массовому партизанскому движению.
Не могу умолчать о полковнике Линькове. Он расстрелял без расследования и партизанского суда ни в чем не повинного командира партизанского отряда им. Кирова майора Нищенкова{51}, а затем проявил кощунство, описав в книге «Война в тылу врага» в ложном свете связанные с этим события.
С прибытием в апреле 1943 года в район Выгоновского озера уполномоченного ЦК КП(б)Б по Брестской области секретаря Брестского обкома КП(б)Б С. И. Сикорского с группой товарищей партизанское движение в области вступило в новый этап. Была достигнута полная централизация руководства партизанской борьбой, деятельности партийных, комсомольских и антифашистских подпольных организаций. Реорганизация партизанских отрядов способствовала повышению боевой активности партизан, создала новые возможности к дальнейшему росту партизанских рядов и распространению партизанского движения на все районы области. Установилась регулярная радио — и авиасвязь с Большой землей, наладилось издание подпольных партизанских газет. [271]