Не дрогнули

В июне 1941 года — лейтенант. Начал войну на границе. Затем сражался на разных фронтах.

Награжден четырьмя орденами и шестью медалями.

Член КПСС.

Ныне Е. Ф. Манекин — полковник запаса, работает в Академии наук СССР.

В марте 1940 года меня назначили начальником 20-й погранзаставы, располагавшейся в пос. Александровская колония, 65 км южнее Бреста. Гарнизон в Александровской колонии насчитывал 100 человек. Начальником его был комендант участка старший лейтенант Б. Г. Козырь. Личный состав заставы размещался в двухэтажном деревянном здании, а в 500 метрах от него в одноэтажном доме — резервная застава и комендатура. [57]

В гарнизоне силами частей Красной Армии был подготовлен опорный пункт, опоясанный двумя линиями оборонительных сооружений. Оба пояса обороны соединялись между собой ходами сообщений, что позволяло хорошо маневрировать живой силой и огневыми средствами.

Наш сосед слева — 1-я застава 98-го отряда Украинского пограничного округа.

Как и на других заставах, на нашей было много пограничных сюрпризов. Только за две недели до начала войны было задержано 16 нарушителей.

Для усиления охраны государственной границы в связи с напряженной обстановкой за несколько дней до начала войны были сокращены часы занятий. За эти дни мы сумели отрыть несколько окопов и около 500 метров траншей с легкими перекрытиями.

Внешне жизнь заставы была обычной. Однако на ночь увеличивалось количество и состав нарядов, часть из которых располагалась у реки для прослушивания сопредельной стороны, а днем велось усиленное наблюдение за противоположным берегом.

Война! Ее не забыть.

Незадолго до нападения нарушилась связь гарнизона. Наши попытки восстановить телефонные линии успеха не имели.

А вскоре пулеметы противника трассирующими пулями стали простреливать наше побережье, создавая сплошную завесу огня. Из-за Буга летели фашистские самолеты. Снаряды разметали наблюдательные пограничные вышки. Силой до пехотного батальона гитлеровцы начали переправу через Буг левее железнодорожного моста у города Влодавы. Воспрепятствовать переправе было нечем.

В нашем гарнизоне горели некоторые постройки. Мы понесли первые потери. Погиб начальник резервной заставы лейтенант Виталий Кирюхин. Было убито несколько пограничников. Задела и меня немецкая пуля. Все подразделения гарнизона заняли огневые точки согласно общему плану обороны. Два отделения с ручными пулеметами под командой младшего политрука Г. М. Шаварина — окопы в северо-восточной части опорного пункта, другие два отделения под моим командованием с двумя станковыми пулеметами — оборонительные сооружения у дорог, на западе. [58]

Часть подразделений комендатуры вместе с резервной заставой, которыми командовал заместитель коменданта по политчасти старший политрук А. Н. Белокопытов, расположилась южнее.

Одна за другой три цепи фашистов устремились к нашим позициям. Подпустив гитлеровцев на 200–250 метров, мы открыли огонь из всех пулеметов. Десятки трупов вражеских солдат усеяли поле боя. Фашисты залегли, а потом отошли и укрылись, используя складки местности. Видя, что атака не удалась, гитлеровцы возобновили обстрел из артиллерии и минометов. Пограничники укрылись, оставив на позициях только наблюдателей. Больше всего мы несли потери от мин противника. Но как только затихал обстрел, снова занимали свои боевые места.

Фашисты повторили атаку. На этот раз мы подпустили их еще ближе. И снова гитлеровцы откатились, понеся потери.

Успешно была отбита третья атака, предпринятая врагом после нового обстрела. И еще дважды пьяные фашистские солдаты, подгоняемые офицерами, атаковали пограничников. После пятой атаки отдельным вражеским группам удалось близко подползти к нашим окопам. Тогда были пущены в ход гранаты. Около сорока гитлеровцев все же вклинилось в нашу оборону. Их забросали гранатами старшина Житлухин и ефрейтор Сергушев.

Наши пулеметчики проявили высокое мужество, стойкость и находчивость. Они быстро меняли свои позиции и с коротких дистанций открывали губительный огонь по противнику. Фашисты охотились за пулеметчиками, но никак не могли обнаружить их позиции. Одна из вражеских групп зашла в тыл пулеметного расчета младшего сержанта Филатова, но в это время по ней открыли огонь пришедшие на помощь товарищам пулеметчики Иноземцев и Бурехин. Гитлеровцы снова отошли назад и, взбешенные неудачей, стали обстреливать позиции зажигательными снарядами. Загорелся лесной массив. Густой дым окутал окопы. Трудно стало дышать и наблюдать за действиями противника. Немцы воспользовались этим и стали окружать нас.

Как ни трудно было вести наблюдение, но пограничники, привыкшие нести службу в условиях ограниченной видимости, [59] все же заметили маневр врага. Для отражения удара с тыла и флангов мы по приказу Белокопытова произвели перегруппировку сил.

И вот очередная атака врага.

Младший сержант Александр Филатов выкатил свой пулемет на бруствер окопа. Это был богатырь и душой и телом. Он видел, что враги наседают, хотел их остановить, и ни разрывы гранат, ни свист пуль, ни огонь пожара его не беспокоили. О себе он забыл. Главное — остановить фашистов. А когда, сраженный, Александр упал, его место занял рядовой Федор Ермаков. У воина обгорело лицо, уши, но он продолжал косить наседавших фашистов.

Под градом пуль бойцы поднимались из окопов и в упор уничтожали гитлеровцев. До чего бесстрашен в бою советский человек!

Пулеметчики, непрерывно меняя огневые позиции, обрушивали на врага огонь с тех направлений, откуда он не, ожидал. У противника создалось впечатление, будто вся местность простреливается перекрестным огнем станковых и ручных пулеметов. Не отставали от пулеметчиков и стрелки. Старшина заставы Василий Житлухин, младший сержант Александр Шангин, ефрейторы Сергушев, Григорий Юзифович, рядовой Хайрутдинов — каждый уничтожил не по одному гитлеровцу. Более полутора десятков фашистов уложили снайперы Владимир и Иван Афанасьевы, Несколько фашистских солдат и офицеров сразил младший политрук Григорий Шаварин. Однако силы противника намного превосходили наши, и огневое кольцо сжималось все больше и плотнее. Связи с отрядом и соседями не было.

Против наших воинов действовал и другой страшный враг — лесной пожар. Многие пограничники получили сильные ожоги. Люди задыхались в дыму.

«Надо выходить из окружения», — решили мы с Белокопытовым и Шавариным. Единственный путь сквозь кольцо пролегал через скрытые траншеи. Прикрывать наш отход осталась группа младшего политрука Шаварина. С ним — расчеты станкового пулемета во главе с Ермаковым и ручных пулеметов Михаила Бурехина и Михаила Иноземцева. Пулеметчики заняли огневые позиции в 50–70 метрах от хода сообщения. Пока немцы готовились к очередной атаке, мы по скрытому ходу вышли в лес. [60]

По тому, как ослабел огонь обороняющихся, гитлеровцы догадались, что пограничники начали отход. Обнаружив ход сообщения, враги попытались было атаковать наши подразделения у выхода в лес, но напоролись на огонь пулеметов группы Шаварина. Преследовать нас по горящему лесу гитлеровцы не решились.

Так закончился первый бой с немецко-фашистскими захватчиками, длившийся более одиннадцати часов.

Успех боевых действий наших воинов был обеспечен заблаговременным оборудованием районов обороны, отличным знанием и использованием местности, хорошо организованной системой огня, физической закалкой и выносливостью, а главное — непоколебимой верой в нашу победу над врагом, беспредельной преданностью Родине.

За мужество и отвагу, проявленные в первые дни войны, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 августа 1941 года были награждены орденом Красного Знамени — старший политрук А. Н. Белокопытов, младший политрук Г. М. Шаварин, старшина В. В. Житлухин, рядовой Ф. М. Ермаков, ефрейтор Сергушев и автор этих строк; орденом Красной Звезды — ефрейтор М. Ф. Забалуев и рядовой М. В. Бурехин.

Прошло более двадцати лет, и трудно вспомнить фамилии многих воинов. Однако следует сказать, что буквально все пограничники дрались бесстрашно. [61]