Как родилась эта книга

Пожалуй, впервые мысль о книге возникла в начале 1948 года. В эту пору волею военных судеб собрались в Москве бывшие работники нашей военной комендатуры Вены. В Военной академии Генерального штаба учился комендант столицы Австрии генерал-лейтенант Никита Федотович Лебеденко. В Военной академии имени М. В. Фрунзе работали его предшественник генерал-лейтенант Алексей Васильевич Благодатов, заместитель коменданта генерал-майор Николай Григорьевич Травников и я — бывший заместитель военного коменданта Вены по политической части. Здесь же, в Москве, уволившись из армии, жили наши сослуживцы — майор Лев Миронович Ланда-Далев и майор Михаил Назарович Попов.

Однажды, собравшись у Лебеденко, мы заговорили о том, что следовало бы кому-то из нас, и в первую очередь, конечно, Никите Федотовичу, написать воспоминания о работе Венской комендатуры. Все горячо поддержали эту мысль, но добровольцев взять на себя такое трудное дело среди нас тогда не нашлось.

Да это и понятно. У каждого была своя большая работа, не оставлявшая свободного времени для воспоминаний. К тому же мы все достаточно отчетливо понимали, что будет нелегко собрать и обобщить материал и еще сложнее написать книгу — ведь никто из нас никогда не занимался литературным трудом.

— Я так понимаю, друзья, — заключил наш разговор Лебеденко. — Сейчас — не время. А вот когда отслужимся, уйдем в запас, тогда и займемся книгой. Это дело трудное, но нужное. Очень нужное...

Шли годы. Закончив учебу в академии, Лебеденко уехал командовать корпусом. Летом 1952 года с ним [4] стряслась беда: он попал в нелепую автомобильную катастрофу, сломал ногу, сильно помял грудь. Полгода пролежал в госпитале, был уволен в запас и поселился в Москве.

В том же году ушел в запас и я.

Мы часто встречались, и дружба наша еще больше окрепла.

Как-то, сидя у него, я снова заговорил о книге.

— Помню. Все помню. И хочется, и колется... Понимаешь, Савенок, — боюсь: не по плечу мне это.

— А Венская комендатура была по плечу, Никита Федотович?

— Ну, комендатура все же малость сподручнее нашему брату военному, чем дело письменника. А книга... Даже не знаешь, с какого боку к ней приступиться. И так пробуешь, и этак. Нет, пока ни черта не получается.

Лебеденко встал и по старой привычке молча зашагал по комнате.

Я понял: генерал будет писать, непременно будет — не из тех он людей, чтобы отступать. И не ошибся. Спустя некоторое время он как-то мимоходом обмолвился, что начал работу над книгой, и тут же заговорил о другом.

Я не стал расспрашивать: знал, был уверен — получится хорошая, умная книга.

Но книги не получилось: летом 1956 года Лебеденко скончался.

Мы хоронили его на Введенском кладбище. Здесь были его соратники по гражданской войне из кавалерийской бригады, которой командовал Котовский, товарищи по военным походам Отечественной войны, по работе в Венской комендатуре. Здесь скорбно стояли сыновья — офицеры Советской Армии. Здесь были колхозники его родного молдавского села Новые Кирганы.

Вернувшись с похорон, я машинально перебирал книги на моей библиотечной полке, и мне бросилась в глаза одна из них с коротким названием «Вена». На ее титульном листе твердым мужским почерком было написано:

«Полковнику господину Савенок. Вспоминайте часто и охотно нашу столицу Вену.

Бургомистр гор. Вены

Кёрнер.

Вена, ноябрь 1946 года». [5]

И перед глазами отчетливо встала столица Австрии.

Острые, уходящие в небо стрельчатые башни готических соборов. Задумчивый бронзовый Бетховен на каменном пьедестале. Старинный Шёнбруннский дворец среди густого парка — австрийский Версаль. Широкий голубой Дунай. Тенистый Венский лес, погожим летним утром словно весь пронизанный мелодиями Штрауса. Искалеченный, изуродованный бомбами, так любимый венцами парк Пратер с чудом уцелевшим, нелепо торчащим «колесом обозрений». Памятник советским воинам на площади Сталина. Широкая Рингштрассе и массивное здание нашей комендатуры, где день и ночь люди заняты большой и важной работой. Множество дел, одинаково неотложных и важных. Неожиданные, подчас головоломные задачи, которые надо решать мгновенно, не переводя дыхания, и обязательно безошибочно. И нескончаемая вереница людей — таких разных, таких несхожих друг с другом.

Вот бургомистр австрийской столицы, будущий президент Австрии, генерал в отставке Теодор Кёрнер, автор строк, написанных на титульном листе «Вены» — семидесятилетний старик редкой честности, скромности. И кардинал Вены в длинной шелковисто-черной сутане и красной шапочке на голове — холеное, властное лицо, тонко очерченный нос с горбинкой, холодные, властные глаза.

Наши долгие и трудные споры в Межсоюзной комендатуре с представителями США, Англии, Франции, когда надо было тщательно обдумывать каждое слово. И скромная, простая, такая понятная, родная нам семья венского стрелочника — Антон и Маргарита Фриер, — бескорыстно помогавшая Советской Армии.

Нелепые претензии княгини Гагариной, сухонькой старушки, подчеркнуто аккуратной, чистенькой, будто вынутой из музейного шкафа, и Рита Славик, молодая женщина броской, яркой южной красоты — главарь банды, своими дерзкими налетами причинившая так много неприятностей нашей комендатуре.

Большие натруженные руки нашего искреннего друга, старого обувного мастера Хрумеля из Флоридсдорфа, и смиренно потупленные глаза венского священника — резидента иностранной разведки.

Тяжелые, горестные судьбы двух советских ребятишек, [6] Люси и Павлика, военным ветром занесенных в чужую Вену. Новогодняя елка в чопорном дворце Франца Иосифа. Трагическая гибель молодой девушки Берты Шпунт, польстившейся на мишурный блеск венских кабаре. Батальон наших сталинградцев, по праву торжественно открывающий парад союзных войск в день годовщины освобождения Вены. И взволнованное лицо Лебеденко; 1-го Мая 1947 года — там, на широком Ринге, шумит и плещется человеческое море — идут две колонны демонстрантов, две Вены...

И вот в этот памятный для меня день похорон Лебеденко, раздумывая над нашей совместной работой в Вене, я понял, что мой долг — довести до конца дело, задуманное Никитой Федотовичем, и попытаться написать книгу.

Трудно решиться начать книгу — еще труднее писать ее.

Десять лет прошло с тех пор, как я уехал из Вены, и, естественно, кое-какие детали венской жизни успели выветриться из памяти. Мои дневниковые записи, к сожалению далеко не систематические, не смогли заполнить этих пробелов. И вот тогда на помощь пришли мои друзья и сослуживцы.

Долгие вечера просиживал я с А. В. Благодатовым, Н. Г. Травниковым, М. Н. Поповым, Л. М. Ланда-Далевым, уточняя и проверяя наши воспоминания. Десятки убористых страниц получил я в ответ на мои запросы от моего предшественника по работе в комендатуре подполковника И. А. Перервина, жившего в Станиславе, и от моего друга-венца Иоганна Штайнера. Много дней провел я и за архивными документами.

Теперь книга написана. Плохо ли, хорошо ли — об этом скажут свое слово читатели.

Я не задавался целью рассказать обо всем многообразии работы Венской комендатуры — это невозможно, да и вряд ли нужно. Хотелось показать лишь самое существенное, самое характерное. И если мне в какой-то мере удалось это, я буду считать, что затраченный мною многолетний труд не пропал даром.

В книге описаны не только события, свидетелем которых я был сам. Ряд эпизодов и фактов воспроизведены по рассказам очевидцев. Действующие лица в книге — живые люди с подлинными фамилиями, и только имена очень немногих по ряду причин изменены. [7]

Пользуясь случаем, выражаю глубокую благодарность за помощь в работе над книгой генерал-лейтенанту А. В. Благодатову, генерал-майору Н. Г. Травникову, подполковнику И. А. Перервину, полковнику А. Д. Питерскому, майорам М. Н. Попову и Л. М. Ланда-Далеву, Иоганну Штайнеру. Выражаю также искреннюю признательность писателю П. И. Лопатину за литературную редакцию книги «Венские встречи».