Содержание
«Военная Литература»
Мемуары

Глава шестая.

Знамена свободы над Ригой

Во второй половине дня 9 октября генерал А. И. Еременко детализировал и несколько изменил задачи войскам фронта, привел свое решение в соответствие с директивой Ставки и указаниями маршала Л. А. Говорова.

В ночь на 10 октября намечалась переправа через Даугаву армии М. И. Казакова. Севернее Даугавы оставался только один корпус генерала А. Т. Стученко. После переправы через реку 10-я гвардейская, заменив войска 22-й армии влево от Даугавы, должна была совместно с 130-м латышским корпусом наступать по левобережью на южную часть Риги. 15-й гвардейский корпус, первым форсировавший Даугаву, готовился во второй половине дня 10 октября начать наступление по ее южному берегу, а 19-й гвардейский корпус планировался к переправе последним, после сдачи участка войскам соседнего фронта.

Танковый корпус М. Г. Сахно изготовился перейти через Даугаву по наведенному этой ночью мосту и сосредоточиться вместе с 42-й армией в районе Добеле. Здесь ему предстояло пополниться людьми и танками. Участие корпуса в наступлении на Ригу не планировалось.

— Итак, — подытожил А. И. Еременко, — 10 октября севернее Даугавы у нас останутся 19-й гвардейский стрелковый корпус, корпус 42-й армии, несколько авиационных частей да тыловые учреждения. Пора уходить за реку и нам. Готовьте командный пункт в новой полосе, чтобы завтра к вечеру можно было и переехать.

Едва я переступил порог своей землянки, как на столе заверещал телефон. В трубке послышался глуховатый голос генерал-лейтенанта А. В. Гвоздкова. Он проинформировал меня, как обстоят дела северо-восточнее Риги. 61-я армия и левофланговый корпус 67-й армии прошли за день 10–12 километров, а 111-й корпус генерал-майора Б. А. Рождественского, наступающий вдоль побережья Рижского залива, [124] лишь 5–8 километров. Части противника с особым упорством защищают важную магистраль вдоль побережья и везде, где только можно, ставят заграждения.

Все мы радовались сообщениям об успешном наступлении 1-го Прибалтийского фронта.

В тот вечер, после 20 часов, по радио объявили приказ Верховного Главнокомандующего генералу армии Баграмяну. В нем говорилось, что войска 1-го Прибалтийского фронта при содействии войск 3-го Белорусского фронта прорвали сильно укрепленную оборону противника и за четыре дня наступательных боев продвинулись вперед до 100 километров, расширив прорыв до 280 километров по фронту, что в ходе наступления они овладели рядом важных опорных пунктов вражеской обороны и с боями заняли свыше 2000 населенных пунктов. В 20.30 в ознаменование одержанной победы столица нашей Родины Москва салютовала войскам 1-го Прибалтийского фронта двадцатью залпами из двухсот двадцати четырех орудий.

...В течение 9 октября по одному корпусу от 10-й гвардейской и 42-й армий продолжали наступать к Риге. Их еще не успели сменить войска соседней 61-й армии. Во второй половине дня я связался по телефону с генералом П. А. Беловым, моим соратником по Брянскому фронту, и он сказал мне:

— Я по-кавалерийски — не сменяю, а заменяю ваши войска. Смело уводите свои корпуса. Противник в контрнаступление не перейдет. Он отступает к Риге...

На вопрос об обстановке на участке армии Белов ответил:

— Армия, как и ваши войска, продвинулась сегодня на 8–10 километров к Риге. Соседняя армия генерала Романовского с трудом пробивается сквозь болотистые леса между рекой Гауя и Рижским заливом. А две армии идут следом за нами.

* * *

В ночь на 9 октября войска правого крыла 2-го Прибалтийского фронта двигались по заранее намеченным маршрутам к переправам через Даугаву, а переправившись, продолжали марш в назначенные районы сосредоточения.

В оперативных документах штаба инженерных войск фронта сделана такая запись:

«Переправа 42-й и 10-й гвардейской армий через р. Даугаву на участке г. Огре, Яунелгава производилась в пяти пунктах. Части переправлялись по понтонным мостам грузоподъемностью [125] 16 тонн, на паромах грузоподъемностью 30–60 тонн и на подручных средствах. Танковый корпус, большая часть отдельных танковых частей, а также тяжелая артиллерия переправлялись через постоянный мост в районе Яунелгавы. После переправы войска замаскировались в лесах поблизости... А в ночь на 11 октября войска армии Свиридова и корпус Сахно должны были переместиться в район Добеле».

В ночь на 10 октября с наступлением темноты тронулось с места и фронтовое управление. Штабные автобусы, лениво переваливаясь с боку на бок, тащили наше хозяйство на новый КП, оборудовавшийся севернее города Бауски.

Примерно через час мы уже были на месте. Обосновались в пустом доме, окруженном густым садом, бегло осмотрели просторные глухие комнаты, затем, придвинув к столу кресла с продранными спинками, уселись вокруг радиоприемника. Генерал-майор С. И. Тетешкин настроил его на Москву. В полупустых помещениях зазвучали наш и британский гимны. Передавали последние известия. Центральным пунктом в них был прилет в этот день в Москву для переговоров премьер-министра Великобритании Черчилля в сопровождении министра иностранных дел Идена и начальника генерального штаба фельдмаршала Брука. Диктор прочел заявление Черчилля, сделанное им в тот день на аэродроме. Речь премьер-министра была составлена гладко.

Позже оказалось, что это были не более чем слова, которые союзники быстро предали забвению и заменили другими. Так же быстро претерпели радикальные изменения и их дела.

* * *

...Едва мы успели прослушать передачу из Москвы, как в штаб начали поступать донесения. Генерал М. И. Казаков переправил свои корпуса, за исключением одного, на южный берег Даугавы. С утра он примет участок 22-й армии, примыкающий к реке, и вместе с латышским корпусом будет готовиться для наступления на Ригу. Свой КП переносит в район Балдоне. Генерал В. П. Свиридов переправляет через Даугаву свою армию тоже без одного корпуса.

* * *

На рассвете 10 октября войска 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов от Рижского залива до города Елгавы атаковали противника и, сбив его с промежуточного оборонительного рубежа, приблизились к столице Латвии еще на 8 — [126] 12 километров. На всех участках они вплотную подошли к последнему перед Ригой оборонительному рубежу, так называемому городскому обводу. До Риги было, как говорится, рукой подать...

В этот день вдоль северного берега Даугавы наступали два корпуса нашего фронта: по одному от 10-й гвардейской и 42-й армий. В середине дня 10 октября командир сибирского корпуса генерал А. Т. Стученко доложил своему командарму, что его части находятся в 10 километрах от Риги и передают участок подошедшему из тыла 122-му стрелковому корпусу соседнего фронта.

Во второй половине дня 10 октября мне позвонил командующий 1-й ударной армией генерал Н. Д. Захватаев, который поведал мне новости о своей армии.

— Армия создана, по существу, только сегодня утром, — сообщил он. — В состав ее включили левофланговый корпус 61-й армии и по одному корпусу от 54-й и 67-й армий. Так что армия теперь совсем другого состава, чем была вчера.

— А что же командование фронта побоялось поставить вашу армию рядом с нашей в прежнем составе? — шутливо заметил я.

— Мне все же удалось убедить командование фронта замелить корпус 54-й армии бывшим своим корпусом, — продолжал Захватаев. — Завтра с утра вместо него будет наступать в центре армии наш старинный 12-й гвардейский стрелковый корпус. 1-я ударная армия получила почетную задачу — овладеть восточной частью Риги.

Я пояснил генералу Н. Д. Захватаеву задачу соседней с его армией нашей 10-й гвардейской и просил теснее держать связь с ней. Здесь уместно сказать, что генерал Захватаев был молодым командармом. Еще несколько месяцев назад он возглавлял стрелковый корпус, отличился в боях и был выдвинут руководством нашего фронта на пост командующего армией. Энергичный, подвижный как ртуть, моложавый на вид, с внешностью спортсмена, Никанор Дмитриевич выглядел скорее как командир полка.

Левее нас днем 10 октября войска 1-го Прибалтийского фронта вышли на побережье Балтийского моря севернее и южнее Мемеля и частью сил достигли границы с Восточной Пруссией. Прибалтийская группировка противника оказалась отрезанной от Восточной Пруссии. Почти вся Литовская ССР была освобождена от немецко-фашистских захватчиков. В этих боях значительную роль сыграла 16-я литовская стрелковая дивизия полковника А. И. Урбшиса. Многие воины [127] этого соединения удостоились правительственных наград, а ефрейтору Г. С. Ужполису было присвоено звание Героя Советского Союза.

Как только войска генерала И. X. Баграмяна вышли к морю, командование немецкой группы армий «Север» стало ускорять отвод своих частей из-под Риги в район Лиепаи для контрудара на мемельском направлении.

10 октября вечером генерал А. И. Еременко собрал совещание руководящего состава фронта. Как всегда на таком совещании, первым докладывал начальник разведотдела. Полковник М. С. Маслов, стоя перед повешенной на стене картой Риги и ее окрестностей, рассказывал о войсках противника, обороняющих городской обвод, и показывал положение их на карте длинной указкой.

— Рижский городской оборонительный обвод готовился в течение нескольких месяцев, — говорил он, — и состоит из двух полос. Первая; к которой вышли наши войска, проходит по левобережью рек Гауя, Криевупе и Маза-Югла, через станцию Саласпилс и далее к югу от реки Даугавы — по реке Кекаве. Вторая полоса обвода — в 6–12 километрах от первой.

— А какие силы противника обороняют обвод, особенно против правофланговых армий нашего фронта? — спросил Маслова генерал А. И. Еременко.

Михаил Степанович подробно перечислил вражеские соединения и части и отметил, что их число в последние дни уменьшилось. К северу от Даугавы противник, по данным нашей агентуры, большую часть войск из обороны вывел. Несколько из отведённых дивизий уже поставлены перед войсками Баграмяна, а другая группа дивизий, в том числе и латышская, появилась перед нашим фронтом. Некоторые соединения занимают оборону в тыловой полосе, по западному берегу реки Даугавы, от ее устья до юго-восточной окраины Риги. Город противник интенсивно минирует и продолжает широкую эвакуацию из него. В последние дни спешно готовится к обороне рубеж по реке Лиелупе. Численность войск противника юго-восточнее и южнее Риги не уменьшается, а увеличивается. Несколько дивизий поставлены для обороны тыловой полосы, которая подготовлена перед шоссе Рига — Елгава. Следует напомнить еще, что в лесисто-болотистой бездорожной полосе наступления войск нашего фронта устроено огромное количество всевозможных заграждений. Противник ожидает главный удар на Ригу с юга, штаб группы армий «Север» переместился в Тукумс, [128] 18-й армии — в Лиепаю, штаб 16-й пока находится в Риге.

Когда М. С. Маслов сел, к карте подошел я, чтобы показать, в какой полосе к югу от Даугавы будут наступать 11 октября изготовившиеся дивизии 10-й гвардейской и 22-й армий и латышского корпуса.

— А как нацелены на Ригу армии соседнего фронта? — задал вопрос командующий.

— Три армии Масленникова будут наступать на Ригу по сходящимся направлениям, — сказал я. — Армия генерала Романовского — вдоль побережья Рижского залива, 61-я — вдоль железной дороги Сигулда — Рига. А армия генерала Захватаева — с востока, прижимаясь левым флангом к Даугаве... Недавно я получил последнюю информацию о наступлении войск Баграмяна. Они вышли на побережье Балтийского моря южнее города Лиепаи и заняли город Палангу. Группа армий «Север» в Латвии оказалась теперь изолированной от Германии и прижатой к морю.

Окончилось совещание, и мы вышли на улицу. Была такая кромешная тьма, что в двух шагах ничего не было видно. Мы с Масловым шли, осторожно обходя лужи.

— Ночка-то разбойничья, — проговорил мой спутник.

За многие месяцы совместной работы я очень привык к Михаилу Степановичу. Меня привлекали его замечательные качества: скромность и умение целиком отдаваться делу. Я и теперь вспоминаю его доклады и донесения, которые всегда отличались точностью и исчерпывающей полнотой. Нравилось мне также, что Маслов любое задание выполнял без спешки, спокойно, обстоятельно.

— Пойду к себе, — сказал он, прощаясь. — Придется еще поработать часок-другой...

Едва мы распрощались, как со стороны Риги донесся сильный взрыв, затем другой, третий... Небо осветилось багровым заревом.

— Что это такое? — тревожно спросил быстро возвратившийся Маслов. — Опять, наверное, немцы что-нибудь взрывают...

Я зажег спичку и посмотрел на часы. Половина второго...

— Нет, — ответил я. — Это наша авиация дальнего действия бомбит немецкие транспорты в портах Риги и Лиепаи. По нашему заказу...

Маслов ушел. Зарево на западе все разрасталось, становилось ярче. Видимо, бомбы не были потрачены зря... [129]

И действительно, на следующий день в оперативной сводке Совинформбюро сообщалось, что наша авиация потопила несколько транспортов и судов противника в Рижском порту...

Утром 11 октября стало ясно, что противник напрягает все силы, чтобы удержать обвод. Доносили о прорыве лишь на отдельных участках и на небольшую глубину.

Командующий фронтом выехал в войска наступавшей 10-й гвардейской армии, а я — на ее армейский КП. День был необыкновенно теплый, солнечный. Я и не заметил, как машина, свернув на проселок, через некоторое время остановилась. Меня встретил начальник штаба армии генерал Н. П. Сидельников. На мой вопрос об обстановке он ответил:

— В армии наступают пока только две гвардейские дивизии 7-го корпуса генерала Кулешова, а левее — севернее реки Миса — латышский корпус. Наши части буквально прогрызают позиции противника. Все командиры частей жалуются, что несут значительные потери, преодолевая заграждения. И все же к середине дня они подошли к реке Кекава.

— А где 15-й гвардейский?

— Корпус генерала Хоруженко подойдет к вечеру на правый фланг армии и будет наступать вдоль южного берега реки Даугава, — пояснил Сидельников. — Дивизия полковника Лазарева его корпуса уже сосредоточилась у реки и готовится к наступлению на Кекаву. К вечеру подтянутся также армейская артиллерия и инженерно-саперная бригада. Станция снабжения с армейскими складами переместилась южнее Даугавы, но снарядов на складах и в войсках очень мало.

— Чтобы помочь войскам гвардейской армии преодолеть заграждения, генерал Еременко направил вам штурмовую инженерно-саперную бригаду, — предупредил я Сидельникова. — Придет к вам сегодня и артиллерийская дивизия. А как дела у соседа? — спросил я.

— Недавно я разговаривал по телефону с новым начальником штаба 1-й ударной армии полковником Ничушкиным, — ответил генерал. — На ряде участков войска армии вторглись в первую вражескую позицию на глубину одного-двух километров. По словам Ничушкина, такое же положение и на левом фланге армии генерала Белова южнее озера Югла. А на остальных участках соседнего фронта войска остались на прежних рубежах.

— Завтра вашей армии будет передан танковый корпус, — сообщил я начальнику штаба. [130]

Условившись с генералом Сидельниковым о порядке поддержки наступления армии фронтовой артиллерией и авиацией, я заглянул в дивизию полковника В. М. Лазарева. 29-я гвардейская стрелковая у нас была одной из лучших дивизий. Части ее после переправы через реку приводили себя в порядок, готовились к выходу на боевой участок. Судя по полку подполковника Игоря Николаевича Чумакова, в котором мне удалось побывать, настроение у людей было бодрое. Все были твердо уверены, что в ближайшие дни мы освободим Ригу. В ротах состоялись короткие партийные и комсомольские собрания, на которых коммунисты и комсомольцы приняли обязательства на предстоящие бои. Командиры рот рассчитывали перед выступлением полка провести также и ротные собрания.

По пути от гвардейцев я заехал на КП латышского корпуса. Оказалось, что в корпусе находится командующий 22-й армией генерал Г. П. Коротков. Он и командир корпуса генерал Д. К. Бранткалн поехали в гвардейскую латышскую дивизию, которая наступала севернее реки Миса. По словам начальника штаба латышского корпуса полковника П. О. Баумана, командарм сосредоточивает для поддержки их наступления большую часть артиллерии и инженерных средств армии.

Возвратившись на КП фронта, я узнал, что на железнодорожную станцию Тауркалне начали прибывать первые эшелоны 10-го танкового корпуса. Его передавали нам из состава соседнего фронта. Однако вводить его в бой совместно с гвардейской армией мы не могли — корпус нуждался в капитальном восстановлении боеспособности, так как понес потери в людях и боевой технике. Да к тому же и лесисто-болотистая местность, по которой шли наши войска, сплошь перекрытая различными заграждениями, не допускала возможности применения такого ослабленного танкового соединения. И корпус пошел также в район Добеле.

А местность, по которой предстояло наступать войскам правою крыла 2-го Прибалтийского фронта, поистине была необычайно тяжелой. Это была Рижско-Елгавская низменность. Она имела почти плоский рельеф и возвышалась над уровнем моря всего на 5–7 метров. Кое-где виднелись редкие маленькие холмики. В полосе нашего фронта низменность была покрыта почти сплошным заболоченным лесом, преимущественно хвойным. Многочисленные болота, небольшие озера, ручейки, глубокие, наполненные водой канавы и бездорожье крайне затрудняли продвижение войск. Население на территории низменности проживало главным [131] образом в хуторах. Найти цели для авиации или артиллерии большого калибра на такой местности было трудно.

...До наступления темноты правофланговые войска нашего фронта и левофланговые силы 3-го Прибалтийского продвинулись еще на 1–2 километра, и хотя не прорвали обороны противника, но все же заметно нарушили устойчивость первой полосы городского обвода.

Вечером поступили последние донесения от наших разведчиков из Риги. Они подтверждали сведения об отводе войск за Даугаву и передавали последние новости из Риги, которые, коротко говоря, заключались в следующем. Немецкие войска отводятся за Даугаву не только по мостам. Они переправляются на катерах, паромах и лодках. Артиллерия после переправы становилась за рекой на позиции.

— Эльза задает вопрос: эвакуироваться ли ей вместе с комендантом или остаться в Риге? — спросил меня полковник М. С. Маслов, докладывавший о поступивших донесениях.

Я дал ему указание оставить Эльзу в Риге. Судя по некоторым данным, девушка в последние дни находилась на подозрении у гестапо, продолжать держать ее возле коменданта становилось опасно.

К середине ночи оперативный дежурный стал получать из штаба соседнего фронта извещения о том, что в ряде пунктов восточнее Риги и в ней самой вспыхнули пожары. Генерал А. И. Еременко дал указание провести на участке каждой дивизии разведку боем, а войскам армий приготовиться для немедленного наступления.

Выход войск И. X. Баграмяна на побережье Балтийского моря севернее Мемеля поставил группу немецких армий в Прибалтике перед неминуемой катастрофой. Гитлеровцы спешили отойти из Рижского района, чтобы нанести сильный контрудар по прорвавшимся к морю войскам 1-го Прибалтийского фронта, восстановить связь с Восточной Пруссией и освободить железную дорогу Лиепая — Мемель.

Видимо, поэтому на рижском городском обводе в те дни оставались сравнительно небольшие силы противника. Да и первая полоса обвода на ряде участков была уже прорвана. Держать теперь на обводе поредевшие дивизии, позади которых протекала река шириною в полкилометра, а спереди наступали советские войска, становилось весьма рискованно. И вот фашистское командование, как мы узнали позже от пленных офицеров, боясь нашего прорыва и окружения обороняющихся перед Даугавой дивизий, решило отвести свои главные силы за реку. Некоторые части должны были оставаться [132] в обороне второй полосы обвода и обеспечить перенраву через реку главных сил.

Отводить войска с первой полосы обвода фашисты начали в ночь на 12 октября. Одновременно они стали отступать на вторую полосу и перед армиями правого крыла нашего фронта. Однако, боясь прорыва армий 2-го Прибалтийского фронта в тыл группировки, остающейся восточнее Риги, враг не только не уменьшил плотности войск, оборонявших южные подступы к Риге, но и увеличил ее.

Не удалось противнику незаметно начать отвод своих войск и на нашем фронте, хотя никаких пожаров и взрывов он здесь не производил, а как только были установлены признаки предстоящего отхода гитлеровцев, генерал Еременко дал армиям приказ перейти в наступление.

В 10-й гвардейской армии генерала М. И. Казакова быстрее других ринулась вперед правофланговая 29-я гвардейская дивизия полковника В. М. Лазарева, только что вступившая в строй. Ей удалось прорваться южнее Кекавы, крупного населенного пункта на реке Даугаве, и она главными силами стала развивать наступление по шоссе на Ригу, а полком подполковника Чумакова с несколькими подразделениями других частей ворвалась с тыла в Кекаву. В этом селении было уничтожено до батальона вражеской пехоты и захвачена автоколонна с грузами, подготовленными для отправки по шоссе на Ригу. Часть фашистских солдат бросилась в рукав Даугавы, надеясь выбраться на острове Долее. Южнее через реку Кекаву прорвались и выдвигались вперед еще три дивизии гвардейской армии, а также соединения латышского корпуса. Воздушная армия генерала Н. Ф. Науменко бомбила в это время вражеские колонны, отходившие по шоссе Кекава — Рига.

Как только стало светать, к передовым частям 29-й гвардейской дивизии полковника В. М. Лазарева подошла 78-я танковая бригада.

Утром 12 октября перешли в наступление в полосе от реки Миса до Елгавы и остальные корпуса 22-й армии генерала Г. П. Короткова.

Из-за многочисленных разного рода заграждений в лесах и на хуторах в наступающие части обеих армий переброшены были саперные отряды. 10-я гвардейская наступала при поддержке штурмовой инженерно-саперной бригады, Чтобы делать проходы в минных полях, даже на танках в составе десанта вместе с пехотой находились и саперы.

В этот день 10-я гвардейская и 22-я армии продвинулись вперед на 12–15 километров и остановились перед сильно [133] укрепленной полосой противника в 5–8 километрах от шоссе Рига — Елгава. А к вечеру перешел в наши руки важный для нас железнодорожный участок Иецава — Митава. Теперь открылась возможность переместить армейские станции снабжения левофланговых армий ближе к войскам.

В течение дня 12 октября мы не раз делали запросы в штаб 3-го Прибалтийского о результатах наступления на Ригу. Нам было известно, что в 3–4 часа утра все три его армии перешли в наступление.

Армия генерала Романовского, форсировала тремя корпусами реку Гауя и наступала главными силами вдоль побережья Рижского залива. На заболоченной, лесистой местности противник соорудил много различных заграждений и защищал их небольшими отрядами. Шоссе и железную дорогу вдоль Приморья он прикрывал сильными частями. И наступавшие здесь подразделения корпуса генерала Рождественского с большим трудом пробивались вперед по лесным тропам и просекам, выходили во фланг и тыл обороняющим прибрежную магистраль вражеским частям, километр за километром отвоевывали ее.

Армия генерала Белова осталась в составе двух корпусов и из района Ропажи наступала к озерам, прикрывающим Ригу с востока.

Труднее всего развивалось наступление в армии генерала Захватаева, действовавшей между шоссе Эргли — Рига и Даугавой. Поскольку в этой полосе прикрывающих Ригу озер не было, противник оставил против ударной армии более значительные силы. Но под напором трех корпусов они и здесь медленно отступали от одного тактического рубежа к другому.

Итак, за 12 октября 67-я продвинулась на 13 километров, а две другие армии на 5–8 километров, освободив много населенных пунктов, в том числе Яунцием, Югласмуйжу, железнодорожную станцию Гарцием, Балтэзер, Сауриши и Саласпилс.

Войска 3-го Прибалтийского фронта достигли вражеских позиций перед озерами Кишэзер, Югла и ниже их до реки Даугавы.

С нашего командного пункта хорошо были видны зарева пожаров, бушевавших в латвийской столице и ее пригородах. Их отсветы будто кровью обрызгали низкие облака, зловещими бликами ложились на темную водную гладь. Тянуло тяжким запахом гари.

— Варвары! — проговорил стоявший рядом со мной Афанасий Петрович Пигурнов. — Что творят! [134]

Часто звонили из Ставки. Нам снова и снова напоминали, что Ригу необходимо освободить как можно скорее.

При очередном моем докладе обстановки в Генеральный штаб Н. А. Ломов сказал мне, что войска 3-го Прибалтийского фронта рассчитывают выбить противника из города уже этой ночью.

— А у вас есть надежда завтра очистить западную часть Риги? — спросил он меня.

— Пока наши войска уткнулись в сильно укрепленный рубеж перед шоссе Елгава — Рига, на котором численность войск противника все увеличивается. Так что загадывать трудно, — уклончиво ответил я. — Пленные показывают, что им приказано биться до последнего...

* * *

Нам было известно, что командование. 3-го Прибалтийского фронта большие надежды возлагало на 67-ю армию, которую возглавлял генерал-лейтенант В. З. Романовский. Мне довелось служить с ним еще до войны в Западном Особом военном округе, и я знал Владимира Захаровича как опытного и находчивого командира. Его армия подошла к Риге ближе других. Дивизии отделяло от столицы Латвии только озеро длиной около 8 и шириной от 2,5 до 3 километров. Форсировать такую преграду было не просто. Попытка обойти его и с ходу пробиться через узкие межозерные дефиле не удалась.

Тогда командарм, как он сам после рассказывал, сосредоточил всю армейскую артиллерию на флангах, попросил у командования фронта поддержки авиацией и начал штурм вражеских позиций, расположенных слева и справа от Кишэзера. А 374-я стрелковая дивизия полковника Б. А. Городецкого тем временем готовилась под руководством командира корпуса генерала Н. Н. Никишина к форсированию водной преграды. Она сосредоточилась в лесу неподалеку от берега. Как только наступила темнота, сюда подошли 80 амфибий батальона подполковника Я. В. Киселева. Каждая из них могла взять на борт 5 человек с оружием.

Чтобы враг ничего не заметил, соблюдалась строжайшая дисциплина и маскировка. Контроль за действиями готовящихся к переправе подразделений осуществлял начальник штаба армии генерал-майор А. С. Цветков.

И вот 12 октября в половине восьмого вечера на машины был посажен передовой отряд — рота автоматчиков капитана Максимова, стрелковая рота лейтенанта Громова, взвод противотанковых ружей лейтенанта Воссина, взвод [135] разведчиков старшины Андреева и саперный взвод старшего лейтенанта Борисова.

Под рев моторов наших штурмовиков и гул артиллерийской канонады тихо, без всплесков плавающие автомобили вошли в воду. Сначала все шло хорошо. Но на середине озера противник все-таки обнаружил десант и открыл по нему огонь из орудий и минометов. Маневрируя, амфибии все ближе подходили к цели. Когда до суши осталось рукой подать, навстречу ударили пулеметы, а вслед за ними и автоматы. Бойцы Федор Максимов, Николай Орлов, Николай Желтобрюхов, Сергей Жуков и другие лучшие стрелки подразделения прямо с воды ответили огнем. Видимо, гитлеровцев здесь было не так уж много, и они не смогли причинить серьезного урона десанту. Амфибии выскочили на берег и сразу же пошли в атаку. Возможно, оборонявшиеся приняли их за танки и поэтому начали поспешно отходить.

Отряд занял плацдарм.

Вторым рейсом были переправлены батальон капитана Жидкова, минометное подразделение и взвод противотанковых орудий, а последующими — все остальные. От вражеского огня пострадало всего несколько амфибий. Потери в людях также были незначительными.

Захваченный участок расширялся. У гитлеровцев поднялась паника. Опасаясь, что их отрежут от Даугавы, они подались к реке.

13 октября к половине третьего утра за озером в Межапарке сосредоточились 1244-й стрелковый полк подполковника Ф. И. Царева и ряд других частей дивизии полковника Б. А. Городецкого. Они стали угрожать засевшим в межозерных дефиле вражеским подразделениям с тыла. Машины батальона амфибий сделали по 15–18 рейсов. Части дивизии Городецкого обосновались в Межапарке и стали выдвигаться в тыл силам противника, оборонявшимся против фланговых войск армии. Среди гитлеровцев распространился слух о появлении под Ригой прорвавшихся советских танков, и они стали отходить к городу.

Около 4 часов утра правофланговый корпус генерала Рождественского и две дивизии центрального корпуса 67-й армии прорвались на перешейке между озером Кишэзер и Рижским заливом. На плечах отступающих частей противника, обходя их с флангов и тыла, наши соединения пробивались к реке Даугаве. Несколько позже пробил горловину в межозерье Кишэзера и Юглы левофланговый корпус генерал-майора Н. Н. Никишина и, нанося удары по тылам отступающих частей противника, с боями продвигался к [136] Межапарку. Прикрывающие подступы к Риге вражеские войска стали отходить.

Прорвав вторую полосу рижского городского обвода, 67-я армия двинулась к реке Даугаве, к участку между ее устьем и Рижским портом. Правофланговый корпус генерала Рождественского наступал вдоль морского побережья. К 6 часам правофланговая 98-я стрелковая дивизия полковника Н. С. Никанорова овладела селением Вецаки на берегу Рижского залива. Генерал Рождественский передал большую часть артиллерии 112-му стрелковому корпусу и продолжал двигать свои дивизии к устью Даугавы. Центральные соединения, обойдя озеро Кишэзер с северо-запада, повернули к Риге. Головная 191-я стрелковая дивизия корпуса под командованием генерал-майора Г. О. Ляскина около 6 часов разгромила 547-й полк 83-й немецкой пехотной дивизии. Прижатые к рукаву, соединяющему реку Даугаву с озером Кишэзер, остатки этого полка вместе со штабом части сдались в плен. Дивизия полковника Городецкого, ставшая после переправы через озеро Кишэзер головной в 119-м стрелковом корпусе, с 4 часов повела наступление из Межапарка на северо-восточную окраину Риги. Ее части первыми завязали бой на окраине города. Противник стал быстрее отводить войска к Риге и с других участков. Генерал Н. П. Никишин, организовав преследование отступающего противника, вывел в район Межапарка весь свой корпус.

Ранним утром, когда над Ригой серел осенний рассвет, в восточной окраине города выдвинулись и соединения армий генералов П. А. Белова и Н. Д. Захватаева. Здесь ночью после передачи гвардейского корпуса в ударную армию 61-я армия наступала на Ригу лишь 80-м стрелковым корпусом. 212-я стрелковая дивизия этого корпуса под командованием полковника В. Г. Кучинева около 3 часов прорвалась севернее и южнее озера Югла и на плечах отступающего противника к 5 часам вышла в предместье Риги, расположенное южнее Межапарка, за железной дорогой. Правофланговая 82-я стрелковая дивизия полковника Т. Д. Дудорова вступила в бой на окраине Риги, левее дивизии полковника Городецкого. Генерал Белов, остановив корпус у окраины Риги, подготовил два сильных моторизованных отряда с задачей прорваться к центру столицы Латвии и захватить мосты через Даугаву.

1-я ударная армия перешла в наступление еще затемно, в половине четвертого. Задача ей была поставлена такая: овладеть восточной частью Риги и содействовать 2-му Прибалтийскому [137] фронту в освобождении западной части города.

В ударной армии первым пробился сквозь вражескую оборону 9-й гвардейский стрелковый корпус. Воины его правофланговой 12-й гвардейской стрелковой дивизии неожиданно для врага форсировали на подручных средствах реку Мыза-Югла и ворвались в его траншеи. В ожесточенном бою, доходившем до рукопашных схваток, гвардейцы смяли противника и погнали его к Риге. В этих боях особенно отличились батальоны Героя Советского Союза майора В, Воронина и капитана Д. Фролова.

Вскоре перешли в наступление и другие корпуса ударной армии. К половине пятого утра дивизия левофлангового 122-го стрелкового корпуса генерала Н. М. Мартынчука подошла к юго-восточным предместьям Риги. Отступающие перед ней части противника переправились через Даугаву в районе острова Долес и включились в состав войск, оборонявших южные подступы к Риге. Немало вражеских солдат погибло в водах Даугавы. С занятого к тому времени подразделениями гвардейской армии острова Долес переправляющиеся вражеские подразделения подвергались губительному обстрелу из пулеметов и автоматов.

К 5 часам 13 октября 9-й гвардейский стрелковый корпус генерал-лейтенанта Г. А. Халюзина и 12-й гвардейский стрелковый корпус генерал-майора С. М. Бунькова подошли к восточной окраине Риги и начали штурм города. Почти одновременно правее их включился в бои за город корпус генерала Н. Н. Никишина.

А в Риге после полуночи охранные, эсэсовские и саперные части коменданта города, команды поджигателей и факельщиков устроили дикую, разнузданную вакханалию. Они издевались над жителями Риги, разрушали город. Пьяные озверелые фашистские солдаты убивали арестованных жителей или попросту тех, кто попадался им под руку при облавах в домах и на улице. Озлобленные вандалы взрывали еще не разрушенные фабрики и заводы, уничтожали базы и склады на железнодорожной станции и в порту, жгли дома, магазины, рестораны.

Большинство оставшихся в Риге жителей затаились на чердаках, в подвалах, погребах, и других тайных убежищах. Прятались не столько из-за опасения попасть под перекрестный огонь, сколько из-за боязни попасться на глаза пьяным звероподобным эсэсовцам. Находившиеся в подполье партийные и советские активисты, рабочие заводов по мере сил мешали гитлеровцам творить их черное дело. Они совершили [138] немало героических подвигов, спасли жизнь многим жителям и не дали фашистам уничтожить ряд заводов и зданий в городе.

Итак, к 5 часам 13 октября у восточной окраины Риги соединили свои силы три армии 3-го Прибалтийского фронта.

Дивизия полковника Городецкого в ожесточенных боях стала оттеснять противника к домам на северо-восточной окраине города. Однако вражеская пехота засела в отрытой траншее, а также в окопах возле зданий и закрыла улицы. Тогда комдив направил в обход с севера батальон из своего резерва, который прорвался к северо-западной окраине города и ударом по врагу с тыла помог соединению продвинуться.

Правее дивизии полковника Б. А. Городецкого наступали и другие части корпуса генерала Н. Н. Никишина.

Левее 374-й стрелковой дивизии наступали сводные отряды армии генерала П. А. Белова, стремившиеся прорваться к Понтонному мосту{15}. А рядом штурмовали Ригу дивизии гвардейского корпуса генерала Г. А. Халюзина. Одними из первых ворвались на улицы гвардейцы батальонов Героя Советского Союза капитана Ф. Гаврилова и капитана И. Тоткайло. В своей заметке, опубликованной в дивизионной газете «За Родину», капитан Ф. Гаврилов так описывал бой:

«Первые дома города захватил взвод разведчиков лейтенанта Жилина, усиленный группой саперов и пулеметным взводом... Немцы отводили крупные силы за реку, оставляя на нашем пути заслоны из мелких групп автоматчиков, ручных пулеметчиков и стрелков, которые из окоп, подвалов и чердаков вели по наступающим огонь. Мы на первой же улице натолкнулись на такую группу. Разведчики обошли ее с тыла, несколько фашистов убили, двоих взяли в плен. А остальные скрылись по заранее намеченным проходам — через дворы домов, переулки к оставленным на берегу реки лодкам. Вслед за разведчиками ворвались в город подразделения офицеров Фролова, Сенченко, Андрюсенко и устремились к центру города».

Так, улицу за улицей, квартал за кварталом наши войска отвоевывали у врага столицу Латвии. Разведчики и автоматчики, танкисты и артиллеристы двигались вместе по [139] улицам города, заходили в тыл вражеским заслонам, уничтожали и пленили их. Некоторые подразделения оставались для ликвидации засевших в ряде домов автоматчиков противника. Но большинство подразделений стремилось быстрее прорваться через город к Даугаве. В передовых подразделениях наступали и саперы, прибегая к помощи то миноискателя, то автомата.

Несмотря на огонь, на улицах появлялись местные жители, которые радостно встречали своих освободителей. Они помогали отыскивать спрятавшихся вражеских солдат, показывали заминированные объекты.

Едва забрезжил мутный осенний рассвет, как головные подразделения нескольких дивизий прорвались к центру города и водрузили на ряде зданий Риги красные знамена. Они после трех лет фашистского ига вновь гордо реяли над столицей Латвии. В центре города можно было встретить отряды и тех дивизий, путь которых не лежал через Ригу. Но город притягивал. Пословица «Все дороги ведут в Рим» звучала теперь: «Все пути на запад идут через Ригу». Воинам каждой дивизии хотелось, чтобы и ее знамя заалело над городом.

Уже совсем рассвело, когда передовые части 75-й гвардейской стрелковой дивизии полковника Я. А. Немкова, полк подполковника Ф. Д. Степанова 415-й стрелковой дивизии и отряды 61-й армии вышли к Понтонному и железнодорожному мостам через Даугаву. Но, увы, мосты фашисты уже взорвали. Правее, к участку реки между портом и Понтонным мостом, пробилась 12-я гвардейская стрелковая дивизия полковника Д. К. Малькова. Таким образом, все три соединения корпуса генерала Г. А. Халюзина прорвались через восточную часть Риги к реке.

С другой стороны порта к Даугаве вышла дивизия полковника Городецкого и другие соединения и части 119-го стрелкового корпуса генерала Н. Н. Никишина. А в юго-восточной части гремели залпы 52-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора Н. Д. Козина. Два других соединения 12-го гвардейского стрелкового корпуса вышли в восточные предместья Риги. Юго-восточной окраиной столицы овладела 56-я стрелковая дивизия генерал-майора К. Г. Ребрикова.

Около семи часов 13 октября войска 3-го Прибалтийского фронта, в основном корпуса ударной армии генерал-лейтенанта Никанора Дмитриевича Захватаева, полностью освободили восточную часть Риги и почти повсеместно вышли к Даугаве. А уже к 10 часам восточная часть Риги и [140] предместья были полностью очищены от вражеских групп. Из-за реки, с ее западного берега, противник вел по вышедшим к берегу частям пулеметный, артиллерийский и минометный огонь. Корпуса 1-й ударной и 67-й армии стали готовиться к форсированию Даугавы. Свою задачу войска 3-го Прибалтийского фронта выполнили. Они спешили теперь помочь войскам 2-го Прибалтийского в освобождении западной части Риги и левобережья Даугавы — Задвинья.

Какова же к тому времени была обстановка на нашем фронте?

Утром 13 октября 10-я гвардейская и 22-я армии продолжали метр за метром прогрызать болотистые леса Рижско-Елгавской низменности, медленно продвигаясь к шоссе Рига — Елгава.

В зоне наступающих войск агитаторы подразделений разбросали на земле и наклеили на деревьях, столбах и стенах домов листовки политуправления фронта, а также массу разнообразных призывов, вдохновлявших людей на быстрейшее освобождение столицы Латвии.

В первой половине 13 октября командующий 10-й гвардейской армией стал по указанию генерала А. И. Еременко выдвигать в направлении на станцию Баложи для ввода в бой на левом фланге гвардейский корпус генерала А. Т. Стученко. Он после переправы через Даугаву находился на марше в 12–15 километрах от Риги.

На южных подступах к Риге противник построил огромное число заграждений. Преодолевая их, наши части несли потери и от вражеского огня и от мин. Пробиваясь сквозь заминированные участки, части гвардейской дивизии полковника В. М. Лазарева уже в первой половине дня ликвидировали в полосе наступления 8 минных полей, а 3 обеспечили ограждением. На каждом шагу бойцы натыкались на так называемые «сюрпризы». Под настилами, проложенными к домам и землянкам, под ступеньками лестниц, под полом землянок и блиндажей ставились мины нажимного действия. К дверям, окнам, к дверцам печей в землянках и домах, к разного рода вещам, которые как бы нечаянно были брошены при отходе (карманные фонари, ножи, пачки сигарет), прикреплялись проволочки, ведущие к минам натяжного действия. Оставленные в блиндажах и землянках продукты и вино фашисты травили.

Все это заставляло наступающих действовать осторожно. Разумеется, темп продвижения вперед был замедленным.

И все же, несмотря на значительные силы противника, обороняющие к тому же заранее подготовленные позиции, [141] ваши войска прорвали вторую оборонительную полосу врага. В тот же день дивизии 10-й гвардейской и 22-й армий продвинулись вперед на 6–9 километров. Сквозь серую дымку уже можно было видеть расплывчатые контуры стрельчатых башен, высоких зданий, заводских труб.

Ближе всех подошла к Риге гвардейская дивизия полковника В. М. Лазарева, усиленная танковой бригадой полковника Н. Г. Гришина. Ее головной полк подполковника И. М. Третьяка вместе с танковым батальоном майора Кравченко прорвался вдоль шоссе Кекава — Рига к селению Катлакална, что в 8 километрах от Риги. В этих частях с особым мужеством дрались гвардейцы стрелкового батальона майора В. А. Воронина и танкисты взводов лейтенантов И. В. Капустина и Н. А. Михайлова. Немало фашистов и их боевой техники уничтожили эти доблестные подразделения, но и сами несли ощутимые потери. При атаке вражеской батареи, мешавшей продвижению по шоссе нашим войскам, подорвались на минах два наших танка.

Вечером к селению Катлакална вышли также и передовые части гвардейской дивизии генерала М. А. Исаева, наступавшей вдоль южного рукава Даугавы, огибающего остров Долее.

А на левом фланге 22-й армии генерала Г. П. Короткова наши части в этот день очистили от противника северную часть Елгавы и продвинулись к северу от города до реки Иецавы. Многострадальная Елгава, которая продолжительное время была в зоне боев и переходила из рук в руки, оказалась совершенно разрушенной. Сохранившиеся на окраинах группы домов выглядели на фоне взорванных и сожженных строений редкими островками.

Поздно вечером я выбрал время, чтобы немного отдохнуть после минувших бессонных ночей. Едва я укрылся шинелью, как раздался настойчивый телефонный звонок. Звонил генерал А. И. Антонов.

— Нас интересует Рига, — сразу сказал он. — Ваши войска вступили в город?

— Пока еще нет, — ответил я.

— Верховный недавно разговаривал с генералом Масленниковым, и тот доложил ему, что некоторые подразделения уже в западной части Риги... Дело в том, — продолжал после небольшой паузы Антонов, — что Верховный хотел бы сегодня опубликовать приказ об освобождении Риги и в 22.30 произвести салют. У него есть важные мотивы, чтобы быстрее объявить о взятии Риги, разумеется, если она действительно взята. И потом Рига — [142] это прежде всего Левобережье, и Задвинье — что-то вроде предместья. Так что главное уже сделано... — твердо сказал Алексей Иннокентьевич и, приказав мне уточнить списки награжденных частей, положил трубку.

Разговор разогнал сон. Я оделся и пошел в блиндаж командующего. В лицо ударил влажный осенний ветер, несущий с собой тяжкий запах гари. С трудом пробивая чернильную темень неба, из-за леса поднималось медное зарево пожаров.

У А. И. Еременко я застал члена Военного совета. Андрей Иванович и Владимир Николаевич сидели за столом, склонившись над какими-то бумагами. Выяснилось, что они как раз обсуждают кандидатуры представляемых к награждению за участие в освобождении Риги. Я хотел было сообщить Еременко и Богаткину о разговоре с Антоновым, но по отдельным их фразам догадался, что они уже в курсе дела. Видимо, Андрей Иванович говорил по телефону со Ставкой. Передав мне исправленные списки представленных к награждению, он сказал:

— Ставка требует как можно скорее освободить западную часть Риги. Вот мы с Владимиром Николаевичем и едем в войска организовывать штурм Задвинья!

Поздно вечером по радио был объявлен приказ Верховного Главнокомандующего. В нем говорилось, что войска 3-го Прибалтийского фронта и правого крыла 2-го Прибалтийского фронта 13 октября 1944 года штурмом овладели столицей Советской Латвии городом Рига — важнейшей военно-морской базой и мощным узлом обороны немцев в Прибалтике. Когда чеканящий слова голос Левитана затих, послышались раскатистые залпы салюта, которым Москва отметила это важное событие.

В блиндаж зашел генерал А. П. Пигурнов.

— Слыхали, как объявлено о взятии Риги? А нам еще предстоит кое-что доделывать, за нами должок!..

— Об этом мы и думаем, — ответил я.

* * *

Утром 14 октября части 10-й гвардейской и 22-й армий продолжали бои с противником, удерживавшим часть шоссе Рига — Елгава. На правом фланге дивизия генерала М. А. Исаева подошла к поселку Ошкалны, а дивизия полковника В. М. Лазарева овладела поселком Катакалны, находившимся всего лишь в четырех километрах от Риги.

В это время в 7-м гвардейском корпусе генерала А. Д. Кулешова 119-я и 8-я гвардейская дивизии преодолевали [143] вражеские укрепления в болотистом лесу северо-восточнее станции Баложи.

Части латышского корпуса генерала Бранткална, наступавшие севернее реки Миса, пробрались при помощи воинов — местных уроженцев в тыл врага, преодолели лесисто-болотистые топи и окружили ряд вражеских гарнизонов. Полк подполковника Павла Кушлиса 308-й стрелковой дивизии генерал-майора В. Ф. Дамберга уничтожил в селении Калныни несколько подразделений противника из 2-го пограничного полка, многие вражеские солдаты сдались там в плен. В лесных боях, которые вело это соединение, большую роль сыграли латыши-снайперы, ученики офицера штаба дивизии, удостоенного к тому времени звания Героя Советского Союза, майора Яна Вилхелмса. За год он подготовил около 300 мастеров меткого огня. На его личном счету было свыше 200 уничтоженных фашистов.

Воспользовавшись выгодными условиями, сложившимися на участке между 130-м латышским и 7-м гвардейским корпусами, командарм 10-й гвардейской генерал М. И. Казаков ввел там в бой гвардейский корпус генерала А. Т. Стученко. Он нацеливался на захват станции Баложи и в дальнейшем к наступлению в обход Риги с запада.

И вот с середины 14 октября разрозненные бои перед шоссе Рига — Елгава слились в единое сражение, в котором с обеих сторон приняли участие крупные силы. О нем хорошо помнят все ветераны 10-й гвардейской и 22-й армий и воины-латыши. Особенно жестокие бои разыгрались непосредственно под Ригой и по обе стороны станции Баложи.

Мужественно сражались в боях за Даугаву воины батальона капитана Д. М. Фролова. В тот день за время беспрерывных схваток с наседающим с трех сторон врагом он трижды вызывал на себя огонь своей артиллерии.

Командарм-67 генерал-лейтенант В. З. Романовский начал переброску войск через Даугаву уже в середине дня. Передовые подразделения на подручных средствах смело поплыли к левому берегу в самом широком месте в устье реки. Противник, не ожидавший, что наступающие рискнут форсировать Даугаву именно здесь, не смог оказать сколько-нибудь серьезного сопротивления.

К 14 часам 14 октября полк А. А. Кузнецова занял судостроительный завод и ворвался на окраину поселка Даугавгрива. Часть подразделений форсировала реку на амфибиях.

Армии нашего фронта в это время продолжали вести ожесточенные бои на рубеже Рига, Елгава. Генерал армии [144] А. И. Еременко с НП 10-й гвардейской армии, развернутого невдалеке от южной окраины Риги, лично руководил боевыми действиями и наращивал мощь наступающих войск. Командующий артиллерией фронта генерал-лейтенант артиллерии П. Н. Ничков помимо артиллерии двух армий привлек под Ригу всю фронтовую артиллерию, в том числе и реактивную. А командующий бронетанковыми войсками фронта генерал-лейтенант танковых войск Ф. Т. Ремизов сосредоточил здесь для развития наступления все фронтовые танковые и самоходные соединения и части.

На поддержку наземных войск генерал Н. Ф. Науменко бросил всю авиацию.

В 16 часов мне позвонил начальник штаба 130-го латышского стрелкового корпуса полковник П. О. Бауман. Он доложил, что 308-я стрелковая дивизия перерезала дорогу. Первой к ней прорвалась часть полковника Августа Аренда. Она выбила фашистов из селения Зандеры, уничтожив до батальона вражеской пехоты и захватив три танка. Вслед за нею южнее Зандер вышли гвардейцы Альфреда Юльевича Калныня, ставшего к этому времени генералом.

К концу дня 19-й гвардейский стрелковый корпус освободил станцию Баложи. Удар по этому сильно укрепленному узлу вражеской обороны был нанесен с двух направлений: с северо-востока гвардейской дивизией генерала М. Ф. Андрющенко и с юго-востока гвардейской дивизией полковника А. И. Колобутина. В боях за Баложи важную роль сыграла группа разведчиков-матросовцев. Противник искусно приспособил для обороны железнодорожное полотно. Подступы к дороге немцы заминировали. Несколько раз гвардейцы ходили на штурм этих позиций, но откатывались назад, натыкаясь на губительный огонь. Тогда сержант Волков, солдаты Дегтярев и Ставров, одетые в маскировочные халаты, по болоту, поросшему кустарником, подползли к насыпи, очистили от земли большую трубу в насыпи и по ней проникли в тыл гитлеровцам. За ними последовали еще два взвода. Они-то и решили исход боя. Неожиданной атакой с тыла наши бойцы вынудили фашистов к бегству.

Вечером к шоссе севернее Баложи вышел 7-й гвардейский стрелковый корпус.

Опасаясь, что 10-я гвардейская армия из района Баложи прорвется к Рижскому взморью, гитлеровцы решили нанести контрудар. Двумя пехотными дивизиями и двумя танковыми бригадами при поддержке авиации они попытались восстановить положение. Окрестности перелесков в районе Баложи задрожали от взрывов. Фашисты не жалели бомб. [145]

Самолеты делали заход за заходом. Но когда вражеская пехота, сопровождаемая танками, поднялась в атаку, ее встретил мощный удар фронтовых артиллерийских и танковых частей. Все атаки гитлеровцев нашими бойцами были отбиты. По отступающим фашистским частям наши бомбардировщики и штурмовики наносили чувствительные удары. Особенно большой урон врагу принесли летчики бомбардировочной авиадивизии полковника А. И. Пушкина.

В этот день весь фронт облетела весть о подвиге лейтенанта Виктора Чернявского. С бреющего полета он поливал свинцом фашистских солдат, бил из пушек по машинам, штурмовал огневые позиции батареи. Но вот и в его самолет попал снаряд. Ил-2 загорелся. Можно было попытаться посадить его или хотя бы спастись самому. Но Чернявский в это время увидел внизу скопление вражеских танков. Он направил свой пылающий самолет прямо на них. К небу взвился огромный столб пламени и дыма, эхо взрыва многоголосо раскатилось по окрестным лесам...

Яростные бои разгорелись южнее Риги. Враг хорошо укрепил здесь свои позиции. Оборонялись они тремя дивизиями. Перед первой линией траншей тянулись огромные противотанковые рвы, желтовато поблескивающие мутной водой. А перед рвами гитлеровцы построили проволочные и минные заграждения. Частям гвардейских дивизий генерала М. А. Исаева и полковника В. М. Лазарева с помощью армейского противотанкового полка удалось в некоторых местах потеснить фашистов и завладеть первой траншеей. Но, только что отброшенный, противник снова и снова поднимался в контратаки. В траншеях завязались жаркие рукопашные схватки. Только с наступлением темноты несколько подразделений дивизии ворвались во вторую траншею.

Глухая осенняя ночь придавила окрестности Риги. Но накал боев на шоссе Рига — Елгава не ослабевал ни на минуту.

Но вот в ночной темноте загудели бомбардировщики дивизии полковника В. Г. Воеводина и латышского авиаполка майора Кирша. Еще днем хорошо изучив позиции врага, летчики наносили точные бомбовые удары. Особенно метко громили врага ночью летчики-латыши младшие лейтенанты Виктор Приедэ, Станислав Цируль и Эсвальд Калнин.

На помощь 15-му гвардейскому стрелковому корпусу генерал-лейтенанта Н. Г. Хоруженко подошел 130-й латышский корпус под командованием генерал-лейтенанта Д. К. Бранткална. Совместными усилиями они наконец сломили [146] сопротивление противника, и в третьем часу ночи несколько подразделений из дивизии полковника В. М. Лазарева ворвались в Задвинье.

Почти одновременно с ними туда пробились и передовые полки генерала М. А. Исаева, наступавшие вдоль левого берега Даугавы. Здесь ими был применен примерно такой же тактический прием, как и при форсировании Огре. Десантная группа силой до роты под командованием лейтенанта Виктора Семина на лодках и плотах проникла по реке в город и благополучно высадилась на песчаной косе. Однако немцы обнаружили воинов и открыли по ним огонь. Завязался бой, отвлекший внимание гитлеровцев от наших главных сил, которые усилили натиск с фронта, и вражеская оборона затрещала.

К 6 часам утра район Атгазене и вся южная часть Задвинья были очищены от противника.

Части 15-го гвардейского и 130-го латышского стрелковых корпусов устремились к центру и северной окраине Задвинья. Каждый дом, переулок, улицу приходилось отбивать. Многие из них были забаррикадированы и заминированы.

При освобождении западных кварталов особенно отличились воины гвардейской дивизии полковника В. М. Лазарева, танковой бригады полковника Н. С. Гришина, а также 308-й латышской стрелковой дивизии генерала В. Ф. Дамберга. В кровопролитных схватках они разгромили 2 вражеских полка, взяли сотни пленных, захватили 17 танков и самоходных орудий, 26 пушек, 40 автомашин и несколько складов. Но и наши подразделения понесли тяжелые потери.

Когда наступил зыбкий, мутноватый рассвет, стали видны обгорелые скелеты зданий, заваленные грудами битого кирпича улицы, опрокинутые фонарные столбы, покореженные танки и пушки, черные остовы грузовиков. Так выглядело Задвинье ранним утром 15 октября. Где-то за западной окраиной Риги еще громыхало. Это наши летчики и артиллеристы громили отходившие на запад и к юго-западным предместьям столицы разбитые немецкие войска, а также колонны артиллерии и тыловые транспорты.

К 10 часам 15 октября Задвинье было полностью очищено от врага. Освободившая его 10-я гвардейская армия по приказанию Ставки должна была передать свой участок для дальнейшего преследования противника вдоль Рижского взморья войскам 3-го Прибалтийского фронта, а сама рокироваться к левому флангу, в район Елгавы. [147]

Дальше