«Действуйте по обстановке!»
Новый командующий, генерал-лейтенант А. И. Лопатин — участник гражданской войны, сражавшийся на фронтах Великой Отечественной чуть ли не с первых ее дней, прибыл к нам в 9-ю армию, когда ее соединения отходили под натиском превосходящих сил противника. На плечи Антона Ивановича легла нелегкая задача — вывести войска из-под удара, сохранив их боеспособность, и остановить врага на выгодном нам оборонительном рубеже.
Однако планомерный отход продолжался недолго. В середине июня гитлеровцам удалось совершить прорыв, начать охват наших соединений. Генерал Лопатин срочно вызвал меня на свой командный пункт, чтобы поставить задачу на передислокацию частей и учреждений тыла армии из угрожаемых районов.
— Могу пока определить лишь направление движения, — предупредил он. — Двигаться будете на юг. Действуйте по обстановке, сами выбирайте наиболее удобные и безопасные маршруты. Вместе с вами отправляю отделы и управления штаба армии, службу артснабжения, финансовую и другие.
Я смотрел на карту, на которую командующий даже не взглянул во время разговора со мной, хотя и назвал несколько населенных пунктов на возможном маршруте нашего следования. В заключение сказал:
— Повторяю, действуйте по обстановке и старайтесь не терять со мной связь. Более конкретные задачи получите позже.
Он был возбужден, говорил торопливо, видно, спешил вернуться к прерванному беседой со мною решению неотложных вопросов.
— Связь, главное — связь! — еще раз напомнил он, прощаясь.
Но именно ее мы потеряли чуть ли не в первые сутки движения. [70]
Я вел колонну степными дорогами, и с каждым километром возрастала тревога, вызываемая полной неясностью обстановки. Вперед выслал разведку — пригодился опыт, приобретенный в первые месяцы войны еще во время службы в 18-й армии. От Старобельска до Константиновского добрались благополучно, несмотря на то что под Новоалександровкой нас внезапно обстреляли гитлеровские танки. Однако в бой с ними тут же вступили расчеты противотанковых орудий, занимавших огневые позиции возле станицы, и нам удалось избежать потерь.
Обеспечивал движение 426-й отдельный дорожно-строительный батальон под командованием военного инженера 3 ранга З. И. Ярошевича. Немало примеров мужества, отваги, находчивости воинов-дорожников можно привести. Расскажу об одном.
Батальон обычно двигался впереди нашей колонны. От него высылались разведывательные группы, в задачу которых входил тщательный осмотр местности в полосе маршрута, мостов, переправ, населенных пунктов. На одном из участков группу разведчиков возглавлял сержант А. А. Кацабин.
На пути разведчиков встретился мост через небольшую речушку. Осмотрев его, Кацабин обнаружил серьезные повреждения настила и опор, которые исключали возможность переправы по нему техники, двигавшейся в колонне тыла.
Можно было доложить об этом командиру батальона, а самим продолжать выполнение разведывательных задач. Однако сержант, чтобы ускорить ремонт моста, направился в расположенную неподалеку станицу и попросил местных жителей найти и подвезти к мосту необходимый для ремонта стройматериал.
Станичники горячо откликнулись на просьбу. Они не только доставили к мосту бревна и доски, но сами немедленно принялись за ремонт. Нашлись среди них хорошие плотники и другие умельцы, завершившие работу до подхода стройбата. Это позволило сэкономить время и обеспечить беспрепятственное движение частей и учреждений тыла.
За проявленную инициативу и образцовое выполнение долга сержант Кацабин был награжден орденом Красной Звезды.
Итак, мы добрались до Константиновского, откуда предстояло переправляться через Дон. Отдав необходимые указания по организации переправы, я поехал на ближайшую железнодорожную станцию, чтобы связаться с начальником [71] отдела военных сообщений и выяснить, как обстоит дело с эвакуацией учреждений тыла и важных грузов полевой армейской базы по железной дороге.
Еще перед началом отхода я отдал специальный приказ, которым назначил ответственными за эвакуацию железнодорожным транспортом начальника отдела военных сообщений военного инженера 2 ранга Г. А. Тимофеева, начальника полевой армейской базы интенданта 2 ранга И. В. Добину и военкома базы старшего батальонного комиссара А. А. Воронина.
Как выяснилось, работа ими была организована неплохо. Тимофеев назначил для сопровождения каждого транспорта сотрудника военной комендатуры, внимательно следил за соблюдением установленного графика движения транспортов, для контроля высылал на железнодорожные участки своих подчиненных.
Военные коменданты распорядительной станции военный инженер 3 ранга И. П. Савватеев и станции снабжения Ф. А. Олейников лично руководили движением эшелонов, оперативно принимая меры по их беспрепятственному следованию через железнодорожные станции, особенно узловые.
Работать нашим железнодорожникам приходилось под постоянным воздействием гитлеровской авиации. Так, 8 июля 1942 года группа вражеских бомбардировщиков атаковала железнодорожную станцию Чертково, на которой находились транспорты с важными грузами. Были выведены из строя пути, разбиты и сожжены несколько вагонов.
И. П. Савватеев вместе со своими помощниками старшими лейтенантами Ю. И. Плужниковым и В. Е. Швецовым возглавили работы по ликвидации последствий налета. Прежде всего Савватеев приказал отцепить от железнодорожного состава горевшие вагоны и вывезти их за пределы станции, чтобы огонь не перекинулся на транспорт с боеприпасами, в который, по счастью, прямых попаданий не было.
Затем Илья Петрович собрал всех находившихся на станции железнодорожников, взял в помощь красноармейцев тыловых подразделений и организовал ремонт железнодорожных путей. Вскоре движение поездов возобновилось.
И. П. Савватеев был исключительно мужественным командиром. В сложной обстановке он не терял самообладания, действовал хладнокровно и расчетливо. Рассказывали, что однажды, осенью сорок первого года, когда Савватеев [72] узнал, что врагу удалось захватить четыре баржи с важными грузами для армии, он раздобыл катер, под покровом ночи пробрался на нем в днепровские плавни, куда гитлеровцы поставили баржи, и увел их все поочередно под носом у врага. Фашисты заметили «пропажу», когда катер буксировал из плавней последнюю баржу, и открыли бешеный огонь, но было уже поздно.
Вернемся, однако, к нашему повествованию.
В те дни сотрудникам отдела военных сообщений и комендатур требовались не только мужество и отвага, которых им было не занимать, но и умение оценивать обстановку, принимать правильные решения в критических ситуациях.
Военному коменданту станции снабжения стало известно, что железнодорожная линия от станции Лихая в направлении на Сталинград перерезана противником. А по ней уже ушли вперед три эшелона, за ними следовали другие. Что делать? Задержать на Лихой хотя бы те составы, которые еще не успели проследовать через нее? Выход не из лучших: ведь едва возникнет скопление эшелонов, как враг почти наверняка нанесет по ним бомбовый удар.
Майор Ф. А. Олейников принял решение изменить маршрут и направил эшелоны по более безопасной магистрали, а за теми, которые уже проследовали на Сталинград, послал своего помощника старшего лейтенанта М. Н. Черноиваненко.
Пришлось понервничать Олейникову в ожидании известий от помощника. Наконец тот сообщил, что догнал эшелоны на станции Морозовская и повернул их назад. Когда спустя некоторое время Морозовскую захватили гитлеровцы, станция оказалась пустой.
Докладывая мне о смелых и решительных действиях старшего лейтенанта М. Н. Черноиваненко, Олейников сообщил о том, что его помощник и прежде не раз отличался в боях. Так, 1 июля 1941 года после налета вражеских бомбардировщиков на железнодорожную станцию Слободка Одесской железной дороги Черноиваненко возглавил борьбу с возникшим в эшелоне с боеприпасами пожаром. Его подчиненные вместе с железнодорожниками откатывали горевшие вагоны, тушили огонь, а уцелевшие, подогнав паровоз, вывезли в безопасное место.
Выслушав подробные доклады Тимофеева, Добины и Воронина о ходе эвакуации, я приказал им всемерно ускорить движение эшелонов, подчеркнув, что обстановка на фронте с каждым днем осложняется. Однако в целом остался [73] доволен положением дел на железной дороге и возвратился в Константиновский, где тоже в большой степени решалась судьба армейского тыла.
К сожалению, я не заметил никаких изменений на берегу Дона. Части и подразделения располагались там же, где я их оставил, только рассредоточились, чтобы хоть как-то сократить потери от систематических налетов вражеской авиации.
Я разыскал коменданта переправы и спросил, когда он намерен заняться тылом 9-й армии. Командир с усталым лицом и воспаленными глазами (я не запомнил его воинского звания) бессильно развел руками:
— Что я могу сделать? От меня ничего не зависит. Сами видите, работает лишь один паром, вмещающий пять — восемь автомобилей. Вот и считайте, сколько времени потребуется, чтобы все перевезти.
Вот уж действительно, считать, опираясь на знание арифметики, не было никакого смысла, если вспомнить, что нам требовалось переправить автомобильный полк трехбатальонного состава, отдельный автомобильный батальон да еще и автотранспорт, входивший непосредственно в штаты тыловых частей и учреждений. А гужевой транспорт?
— Что же вы посоветуете?
Комендант задумался.
— Знаете что, — сказал он наконец. — В Калаче-на-Дону есть мост. Попробуйте направить автомобили туда. Они намного быстрее переправятся, нежели здесь.
— А мост не разрушен?
— Сейчас проверим, — пообещал комендант и связался по телефону с Калачом-на-Дону.
— Целехонек, — произнес он, закончив разговор. — Зенитное прикрытие надежное, да и истребительная авиация помогает. Так что выход у вас есть.
И я принял решение: направил весь автотранспорт к мосту. Сам же остался в Константиновском, чтобы организовать переправу остальных учреждений и частей.
Тут же вызвал к себе командира 426-го отдельного дорожно-строительного батальона военного инженера 3 ранга З. И. Ярошевича и приказал ему построить несколько больших плотов. Соорудили их из подручного материала и вскоре начали переправу работников штаба тыла, учреждений и следовавших с нами отделов штаба армии.
Когда все до последнего человека были переправлены на другой берег, я объявил благодарность командиру дорожностроительной роты капитану А. А. Марееву, умело руководившему [74] не только строительством плотов, но и переправой на них.
Пока шла переправа через Дон, я выставил на его западном берегу заградительные посты. Мы снова по распоряжению штаба фронта занялись сбором выходивших из окружения бойцов и командиров, потерявших связь со своими частями. В районах сбора сколачивали из них новые формирования. Так удалось создать даже несколько гаубичных и противотанковых артиллерийских батарей.
Вскоре к нам прибыл член Военного совета армии бригадный комиссар М. В. Слонь. С его помощью удалось наконец установить связь со штабом фронта, который располагался в одном из сел за рекой Маныч. Слонь сообщил, что штаб армии с трудом вырвался из окружения, причем командующий был ранен.
В те же дни я еще раз встретился с Родионом Яковлевичем Малиновским. Ему доложили о созданных нами новых формированиях, и он вызвал меня в штаб фронта, чтобы поставить задачу. Командующий приказал направить эти подразделения на оборонительный рубеж, расположенный вдоль берега Манычского канала. Однако осуществить это не удалось, так как вскоре последовал приказ о выводе управления 9-й армии в резерв, в район города Орджоникидзе.
Штаб тыла армии под руководством начальника штаба майора Б. Г. Кагановского подготовил проект приказа на совершение марша из района переправы у Константиновского до города Орджоникидзе, а также разработал строгий график движения частей и учреждений тыла к новым местам дислокации с указанием времени выступления и рубежей регулировки. Ответственность за соблюдение графика возлагалась на начальников отделов тыла армии.
Позаботились мы и об активизации партийно-политической работы на марше. Учитывая особенности и возможности ее проведения в походных условиях, начальник политотдела В. И. Петрин выделил на каждую колонну пропагандистов и политинформаторов, подробно проинструктировал партийных и комсомольских активистов, призвал их показывать личный пример организованности, бдительности, стойкости в преодолении трудностей.
Я собрал всех начальников отделов тыла и штаба армии, следовавших с нами, ознакомил с графиком движения и потребовал неукоснительного его выполнения.
Немало дополнительных забот доставило обеспечение эвакуации переданных нам из народного хозяйства гуртов скота. Наметили для этого десять маршрутов, на каждый [75] из которых назначили ответственного командира из продовольственного отдела армии. Общее руководство возлагалось на начальника продотдела подполковника С. П. Жилина.
После продолжительного и трудного перехода в район Орджоникидзе вышло 76 тыловых частей и учреждений, полностью сохранивших боеспособность{13}. Здесь мы пополнили склады боеприпасами, продовольствием и другим имуществом, привели в боевую готовность личный состав.
Подытоживая пережитое в июле и августе 1942 года, хочу отметить, что это был едва ли не самый сложный для тыла армии период, когда под непрерывным давлением противника нам удалось, постоянно выполняя свои основные функции по снабжению войск, вывести из-под вражеских ударов не только тыловые части и учреждения, но и все отделы и управления штаба армии, следовавшие со вторым эшелоном.
Осуществить эту сложную задачу удалось благодаря тому, что управление тыла имело опытных, грамотных и волевых командиров — руководителей отделов и служб, людей, заслуживающих самых добрых слов. Способствовало выполнению задач и то, что личный состав всех управлений и отделов штаба армии, следовавших со вторым эшелоном, проявил на марше высокую бдительность, сознательность и дисциплину. Не случайно за это время в наших рядах даже в самых опасных ситуациях не было и следа растерянности или чувства беспомощности. Каждый до конца сознавал личную ответственность за судьбы товарищей, за порученное дело.
Исключительно инициативно, грамотно, оперативно выполняли возложенные на них обязанности начальник отдела военных сообщений армии военный инженер 2 ранга Г. А. Тимофеев, начальник автодорожного отдела подполковник С. С. Тихоновский, начальник 1-го отдела штаба тыла полковник Е. А. Якубович, начальник 2-го отдела подполковник А. А. Чуприков, начальник отдела продовольственного снабжения подполковник С. П. Жилин, начсанарм военврач 1 ранга Ф. Г. Баранов.
Можно было бы отметить самоотверженный труд еще очень многих командиров и политработников. Когда мы оказались в сложной обстановке на переправе через Дон у Константиновского, бригадный комиссар В. И. Петрин назначил по одному работнику политотдела на каждую точку переправы, и они вместе с командирами поддерживали порядок [76] и дисциплину, подбадривали бойцов, помогали им сохранять выдержку и самообладание. Личный пример комиссаров всегда действовал лучше всяких слов.
В районе Орджоникидзе управление 9-й армии приняло в свое подчинение 11-й гвардейский стрелковый корпус, 151, 176 и 384-ю стрелковые дивизии, 62-ю морскую стрелковую бригаду и ряд отдельных частей, после чего армия была включена в состав Закавказского фронта и получила задачу занять жесткую оборону по берегу реки Терек с целью отразить попытки врага прорваться к нефтеносным районам, к городам Грозный, Орджоникидзе и дальше по Военно-Грузинской дороге кратчайшим путем в Закавказье.
Впереди нас ждали новые суровые битвы с врагом. [77]