Связной на поле боя

За Днепром, в Каланчаке, лейтенант Павленко разыскал свой штаб и приступил к прежней работе в разведотделе. Дел было по горло. Бои не утихали ни на день. Командованию непрерывно требовались данные о противнике, действиях своих войск. А связь работала с перебоями. Из некоторых частей и соединений порой подолгу не поступали сведения. Думали, как улучшить связь с войсками, и вот однажды Павленко вызвал начальник штаба ВВС армии генерал-майор А. З. Устинов. Разговор был короткий.

— Есть решение назначить вас офицером связи, — сказал он.

Петр недоуменно посмотрел на начальника штаба, не сразу поняв, что это значит.

— Да, да, все правильно, есть теперь такая должность, — продолжал генерал, — не удивляйтесь. Только что получена директива. Во всей действующей армии, там, где это необходимо, вводятся офицеры связи для более тесного общения штабов с войсками. На эту должность рекомендовано назначать хорошо подготовленных и смелых командиров, способных быстро разбираться в обстановке, правильно и четко докладывать командованию сведения. Вот мы и решили назначить вас офицером связи нашего штаба. Надеюсь, согласны?

— Дело новое, разрешите подумать.

— Думать некогда, приступайте к делу, это приказ. — И генерал поздравил лейтенанта с новым назначением.

В тот же день Петр получил самолет связи По-2 (прозванный в войсках кукурузником за способность садиться в любом месте) и принялся за новое дело. Пилотировал самолет старшина И. Шевченко. По заданию [30] командования в первый же день они облетели местность севернее и южнее Днепра, от Херсона до Никополя, где сражались части и соединения 9-й армии.

— Вот теперь другое дело, — удовлетворенно сказал начальник разведотдела, выслушав вечером очередной доклад Павленко. — Почти все необходимые сведения есть. Каждый бы день так. Ну, удачи тебе, Петр. Летай, да будь осторожным.

Осторожность, а еще более мастерство были очень нужны при сложнейшей наземной и воздушной обстановке. Офицеру связи приходилось разыскивать свои войска, сражавшиеся нередко в окружении, садиться чуть ли не перед носом у противника. Передав тому или иному командиру приказ, боевое распоряжение и получив информацию о положении на участке фронта, требовалось как можно скорее доставить все сведения в свой штаб. Такие задачи пришлось выполнять лейтенанту Павленко со своим верным другом старшиной Шевченко в августе и сентябре 1941 года над Херсоном, Бориславом, Никополем, Каховкой и другими населенными пунктами. Во время этих полетов их безоружному По-2 приходилось тяжело, не раз он мог стать добычей вражеских самолетов.

В конце августа фашистские войска начали переправляться через Днепр и скапливаться близ Каховки. Для 296-й стрелковой дивизии, дислоцировавшейся в селе Любимовка, срочно потребовалось разведать переправу и район сосредоточения гитлеровцев на левом берегу реки. Дивизия имела задачу разгромить противника и восстановить положение в районе Каховки.

У штаба ВВС не оказалось никаких средств, кроме По-2. Вот и пришлось Павленко лететь на задание. Экипаж знал, что ему грозит немалая опасность, поэтому старался подойти к району предполагаемой переправы как можно незаметнее. На первых порах удалось обмануть противника и разведать переправу: вражеские пехотинцы двигались по узкому мосту, по колено в воде. С большой высоты мост не просматривался, зато с бреющего полета был как на ладони.

Установил экипаж и общее очертание района, занятого противником на левом берегу Днепра.

Теперь требовалось лететь в район Любимовки к командиру 296-й стрелковой дивизии. Вот тут-то и началось. Близ Любимовки самолет внезапно атаковали [31] два Ме-109, С первого же захода «мессеры» подожгли По-2. Петр и старшина Шевченко получили легкие ранения. С трудом они посадили машину и уже пешком добрались до штаба 296-й стрелковой дивизии.

* * *

В начале сентября 1941 года лейтенанта Павленко вызвали в штаб 9-й армии. В комнате, куда его пригласили, за столом, накрытым огромной картой с нанесенной обстановкой, сидело несколько человек. Кое-кого Петр знал. Некоторых видел впервые.

— Офицер связи девятой армии лейтенант Павленко, — представился Петр.

— Ну мы еще посмотрим, что за офицер связи. Подойдите к карте и доложите обстановку, — сказал недавно назначенный командующим 9-й армии генерал-майор Ф. М. Харитонов.

— Слушаюсь! — Павленко твердым шагом подошел к столу.

Внимательно посмотрел на карту и начал четко докладывать:

— Товарищ командующий! К исходу вчерашнего дня противник в районе Каховки расширил плацдарм на восток и юг и вышел на рубеж этих рощ и полей. — Петр показал на карте. — На других участках линия фронта проходит по Днепру.

— Думаю, что можно послать его в Одессу. Справится с заданием. — Член Военного совета Южного фронта армейский комиссар А. И. Запорожец пристально посмотрел на лейтенанта.

— Постараюсь оправдать доверие! — громко произнес Павленко.

В тот же день ему приказали лететь в окруженную Одессу и установить связь со штабом Одесского оборонительного района (ООР), доложить там подробную обстановку в полосе 9-й армии и всего Южного фронта, вручить Военному совету ООР специальную почту из Москвы. В дальнейшем действовать по обстановке.

— Скрывать от вас не станем: в почтовом мешке — ордена для воинов ООР, — сказал А. И. Запорожец.

К полету в Одессу экипаж готовился тщательно. Заправили баки горючим, взяли с собой бензин для дозаправки. Захватили автоматы и гранаты, две надутые камеры автопокрышек на случай посадки на воду, [32] бортпаек. К мешку с почтой привязали надутую камеру. Маршрут полета делился на две части: сухопутную (от Каланчака до рыбацкого хутора Покровка) и морскую (от Покровки до Одессы).

До Одессы долетели благополучно. Сели на городском аэродроме. Старшина Шевченко остался у самолета, а Петр, взвалив мешок с почтой на спину, отправился в город. С помощью патрульных добрался до комендатуры, оттуда — на тихую узкую улицу Дидрихсона в штаб обороны Одессы.

Представление командующему ООР контр-адмиралу Г. В. Жукову и вручение почты бригадному комиссару И. И. Азарову заняло немного времени. Павленко пригласили в оперативный отдел. Петр доложил обстановку в полосе обороны 9-й армии и левого фланга Южного фронта. Руководство обороной Одессы особо интересовалось направлением наступления 17-й немецкой армии. Павленко рассказал все, что знал.

— Спасибо за информацию, — поблагодарил лейтенанта начальник отдела. — Мне велено передать вам, что остаетесь в штабе ООР до особого распоряжения. Будете работать в разведывательном отделе. Самолет связи посадите на аэродром шестьдесят девятого истребительного полка. Все ясно?

— Все.

Павленко проработал в разведотделе всего два дня. Вскоре его перевели в штаб ВВС ООР. Командующим авиацией тогда был комбриг В. А. Катров, а начальником штаба — полковник М. В. Шанин. Оба они хорошо знали Павленко. Еще до войны он служил в штабе ВВС Одесского военного округа. Теперь Петру поручили планировать и организовывать воздушную разведку во всех секторах обороны Одессы, на дальних и ближних подступах к городу; анализировать разведданные и составлять оперативную документацию. Работу эту он знал, дела шли неплохо. Вот только разведданных поступало мало. Порой самим приходилось добывать их.

Однажды при докладе очередного итогового разведдонесения полковнику Шанину лейтенант предложил:

— А что, если для воздушной разведки использовать наш самолет По-два? Разрешите мне самому слетать и хорошенько осмотреть район Восточного сектора перед нашим передним краем. Постараюсь найти огневые [33] позиции артиллерии, которая обстреливает порт и город.

Начальник штаба чуть помолчал, потом сказал: — Ваше предложение дельное, но его надо обдумать. Во-первых, на вашем самолете уже три дня летает начальник инженерных войск генерал Хренов, лично руководит инженерными работами на внутреннем оборонительном поясе; во-вторых, лететь на По-два в этот район опасно. Словом, я сегодня вечером посоветуюсь с командующим, а там решим, что и как.

Вскоре Петр получил новое задание — разведать действующие артиллерийские позиции противника в Восточном секторе. Он сразу выехал в 69-й истребительный авиаполк, где находился его самолет. Вместе с пилотом Иваном Шевченко обдумали, как лучше выполнить поставленную задачу, проложили маршрут полета с учетом местности и нахождения огневых средств противника. Ценные советы дал опытный летчик полка Алексей Алелюхин, впоследствии генерал, дважды Герой Советского Союза, с которым Петр был знаком еще до войны. Теперь они встретились случайно за ужином в столовой. Алексей много раз летал в район предстоящей разведки, знал там все до мельчайших подробностей. 69-й полк, включавший менее тридцати исправных истребителей, прикрывал наземные войска и попутно вел наблюдение за тылами врага.

И вот экипаж в воздухе, летит к береговой черте. Шевченко максимально прижимается к воде, сворачивает на берег и ведет самолет вдоль низин, балок и оврагов, стараясь слиться с зеленым фоном виноградников. Мотор приглушен. По времени цель должна быть рядом. Летчик делает горку, Петр отчетливо различает артиллерийские позиции, окутанные дымом. Считает орудия, хорошо видимые по задульным конусам. «Всего тридцать шесть», — говорит себе. Лейтенант дает сигнал пилоту на снижение и уход.

Разведка длилась недолго, По-2 исчез так же внезапно, как и появился. Задачу выполнили успешно.

Почти ежедневно отправлялся экипаж Павленко на воздушную разведку. Каждый вылет По-2 сопряжен с огромным риском, смертельной опасностью. Как-то экипаж возвращался из разведки в район Старой Дофиновки и Чебанки. Вот уже остался позади свой передний край. И вдруг забарахлил мотор, самолет потянуло [34] к земле. Высота метров пятьдесят, не больше. Лейтенант показал пилоту на небольшую длинную лысину среди виноградника, прямо перед ними. Старшина понимающе кивнул, а затем, мастерски спланировав, посадил самолет. Мотор заглох.

— В чем дело, Ваня? — забеспокоился Петр.

— Сейчас узнаем, тяги, наверное, выскочили.

— Опять тяги?! Сколько раз я вам говорил, чтобы тщательно готовили машину к полету, — не сдержался лейтенант.

Шевченко, не ожидавший такого упрека, стоял молча, переминаясь с ноги на ногу.

Павленко знал, что их самолет никто из механиков 69-го истребительного авиационного полка не обслуживал. Всю подготовку к полету проводил сам пилот. Вот и показалось Петру, что Шевченко сделал свое дело недобросовестно. Но лейтенант ошибся. Регулировка тяг пяти цилиндров мотора По-2 — дело тонкое и сложное. Не всякому это под силу. Если тяги отрегулированы неверно, они просто выпадают в воздухе, а цилиндры выходят из строя; мотор теряет мощность и перестает тянуть самолет. Теперь это случилось с По-2: тяги вылетели сразу у трех цилиндров.

— А запасные у нас есть? — уже мягче спросил Павленко.

— Хватает, — ответил пилот. — Сейчас посмотрим в технической сумке, она в горгроте.

Пока Шевченко доставал тяги и устанавливал их в моторе, к самолету подбежали два бойца. По внешнему виду полуморяки-полупехотинцы: в тельняшках, защитного цвета брюках и кирзовых сапогах; на голове — бескозырки с лентами и якорями. Один из них, видимо старший, обращаясь к лейтенанту, сказал:

— Наш командир спрашивает, кто вы такие и зачем прилетели к нам.

— А вы кто такие, кто ваш командир? — в свою очередь спросил Павленко.

— Мы морские пехотинцы, из части полковника Осипова, слышали о таком?

— Слышали. А мы летали на разведку, да вот у самолета мотор отказал, пришлось сесть тут.

— Что передать нашему командиру? Может, помощь нужна? [35]

— Пока ничего не надо. Устраним неисправность и полетим.

— Трудно отсюда взлететь, товарищ лейтенант. Площадка коротка для разбега, — вмешался в разговор пилот.

— И что же вы предлагаете?

— В конце площадки нужно выломать немного виноградника, хотя бы метров двадцать — тридцать.

— Ну как, ребята, поможете? — обратился Павленко к бойцам.

— Конечно, какой разговор.

Не прошло и получаса, как все было готово: тяги установлены и отрегулированы, взлетная полоса очищена, самолет развернут на сто восемьдесят градусов. Экипаж занял место в кабине, взревел мотор. И вдруг загремело, затряслось. Противник начал артиллерийскую подготовку.

Петр с Иваном выскочили из машины и вместе с бойцами залегли в небольшой канаве. С визгом летели осколки. Один крупнокалиберный снаряд разорвался в центре площадки, образовав в мягком грунте огромную воронку.

— Все, товарищ лейтенант! — сокрушенно проговорил старшина. — Застряли теперь здесь. Взлететь не сможем, пока не присыпем воронку.

— Вы пока думайте о другом: как остаться живым, — сказал Павленко. — Потом решим, что делать.

— Надо скорее бежать в роту! Сейчас фашисты перейдут в атаку, — закричал один из бойцов.

— Мы тоже с вами, — сказал Петр. И — Шевченко: — Старшина, тащите сюда наши автоматы, берите по два диска и по две гранаты! Бегом!

Шевченко мигом исполнил приказание.

— Вперед, за мной! — скомандовал лейтенант.

Вчетвером устремились к переднему краю, где уже кипел бой. Дружным прицельным огнем советские воины отразили натиск врага и тут же перешли в контратаку. Трудно описать эти ни с чем не сравнимые по своему накалу минуты. Люди бежали волнами, оглашая поле боя стрельбой и криками «ура». У всех одна мысль — быстрее настичь противника, смять его, испепелить. Вот цепи достигли вражеской траншеи и пустили в ход гранаты. Раздались стоны, душераздирающие вопли. [36]

Атака противника и контратака моряков продолжались больше часа. Бойцы из полка Осипова вернулись в свои окопы. Лейтенант Павленко и старшина Шевченко с пустыми автоматами и с двумя небольшими саперными лопатами, подобранными на поле боя, не теряя времени, поспешили к самолету. Он, к счастью, уцелел. Стали закапывать воронку, мешавшую взлету. Когда работа заканчивалась, к ним подошел морской пехотинец, с которым они уже были знакомы.

— Живы? — хлопнул его по плечу лейтенант.

— Жив.

— А как ваш товарищ?

— Ранен, но, правда, не тяжело. А я вам принес большую лопату, чтобы воронку заделать.

— Спасибо, мы уже вышли из положения.

— Вам передают привет наш командир Осипов и комиссар Митраков, — сказал боец. — Им кто-то из наших рассказал, как двое летчиков бросились в атаку. Ведь все видели, как самолет садился в нашем расположении.

— Передайте командиру и комиссару наш боевой привет! — сказал Павленко бойцу. — А встретимся в следующий раз. Для нас это будет большой честью: ведь о них знает вся Одесса. Сейчас спешим в свою часть, и так здесь изрядно задержались. Да, чуть было не забыл, — спохватился Петр, — большое спасибо за лопату.

И он крепко пожал руку бойцу.

— Не стоит благодарности, — смутился тот.

— А вас-то как звать? — спросил лейтенант. — А то так и расстанемся, не узнав друг друга по имени.

— Лопата моя фамилия, а величают Иваном Мефодьевичем. — Боец улыбнулся.

— Ну а я Петр Павленко.

...Мотор запустился сразу. Самолет пошел на взлет и легко оторвался от земли. А вскоре приземлился на своем аэродроме.

Докладывая о результатах разведки, Павленко рассказал полковнику М. В. Шанину, как они совершили вынужденную посадку в расположении обороны части полковника Я. И. Осипова, а после участвовали в контратаке.

— А вы встречались с Осиповым? — спросил Михаил Васильевич. [37]

— Нет, — ответил Петр, — мы спешили в город, что бы доложить вам свежие данные о противнике.

— Жаль. Ведь эти сведения о действиях противника на участке обороны полка морской пехоты в первую очередь нужны Якову Ивановичу Осипову. Вы меня поняли?

— Как же я не догадался об этом, — пожалел лейтенант.

— Ничего, — успокоил его Шанин, — дело поправимое. — Немного помолчав, полковник спросил: — А площадка там хоть подходящая для посадки самолета?

— Нормальная.

— НП Осипова далеко от нее?

— В нескольких сотнях метров.

— Это хорошо, взаимодействие с полком мы на ладим.

Так родилась идея передавать в полк морской пехоты свежие данные о противнике. Данные воздушной разведки сослужили большую службу полковнику Осипову, помогли ему лучше разобраться в тогдашней запутанной обстановке.

* * *

...Около двух часов дня 21 августа экипаж По-2 возвращался из разведки и произвел посадку на знакомой полоске. Оставив летчика у самолета, Павленко быстро направился туда, где, по рассказам морских пехотинцев, находились командир и комиссар. Лейтенант прошел мимо медицинского пункта и полевой кухни. У глубокой траншеи стояла группа военных. Среди них выделялся немолодой командир с волевым лицом.

— Кто из вас полковник Осипов? — спросил Павленко, подходя.

Все с любопытством посмотрели на лейтенанта, на его авиационную форму, планшет с картой, прикидывая, кто он такой, что за небесная птица.

— Полковник Осипов — я, — коротко ответил командир с волевым лицом. — У вас ко мне дело?

— Так точно, я к вам по приказанию начальника штаба ВВС полковника Шанина.

— Зачем?

— Чтобы доложить последние данные о противнике на участке обороны вашего полка. [38]

— Вот это дело. Докладывайте.

Петр достал карту и обстоятельно начал рассказывать о выдвижении вражеских войск к переднему краю из района севернее населенного пункта Булдынка на Старую Дофиновку, из Шицли на Новую Дофиновку, о сосредоточении фашистской пехоты в массивах пшеницы севернее Чебанки, Григорьевки.

Осипов внимательно слушал лейтенанта, делал пометки на своей карте. Когда доклад был закончен, спросил:

— Не вы ли прилетали третьего дня к нам и ходили в контратаку?

— Было такое, товарищ полковник.

— Ну что же, спасибо за разведку, прилетайте еще, — сказал на прощание Я. И. Осипов и крепко пожал лейтенанту руку.

Но обстоятельства сложились так, что больше побывать в полку Осипова Петру не пришлось.

* * *

Офицер связи... Что только ни приключалось с ним на длинных и опасных дорогах войны, какие только встречи ни происходили!

Одна из памятных встреч произошла у лейтенанта Павленко в Донбассе. Как-то член Военного совета 9-й армии бригадный комиссар К. В. Крайнюков приказал ему на связном самолете доставить срочное донесение в политуправление Южного фронта. Штаб фронта тогда находился в шахтерском поселке «Парижская коммуна», что почти в самом центре Донбасса.

Прилетев в поселок и сдав по назначению документ, Петр направился к своему По-2. И тут его внимание привлек распростертый невдалеке немецкий самолет. Павленко решил посмотреть на него. Лишний раз, так сказать, пощупать руками, поглядеть, что к чему. Авось и нужный прибор найдется в нем.

С такими намерениями лейтенант подошел к самолету. Ба, да это же Ю-88, старый знакомый! Петр хотел уже было открыть боковой люк и забраться внутрь, как вдруг услышал сигнал автомашины. Оглянулся — автомобиль катил прямо к самолету. Из него вышло несколько человек.

— А вы что тут делаете? — подошел к Павленко артиллерист — старший лейтенант. [39]

— Знакомлюсь с вражеской техникой.

— Сейчас не время этим заниматься. Отойдите подальше. Или лучше совсем уйдите.

Петр отошел в сторону и встал рядом со старшим лейтенантом.

— Кто посадил самолет? — спросил Павленко.

— Мы! — не без гордости ответил артиллерист.

— Кто это мы?

— Зенитчики!

— Когда?

— Сегодня утром.

— Значит, разведчик пожаловал именно к вам, штаб здесь искал. Плохо, выходит, у вас дело с маскировкой. Понятно, почему и зачем он сюда пожаловал.

— За маскировку не ручаюсь, зато прикрытие у нас что надо! Да и стреляем точно! Посмотрите вон на ту дыру. — И артиллерист показал на дыру от осколка зенитного снаряда в верхней части обтекателя правого мотора.

— Да, стрельба снайперская, ничего не скажешь.

— Так-то, знай наших! — гордо произнес старший лейтенант.

Спустя еще немного времени к самолету подъехало сразу несколько легковых автомашин. Из передней вышел главнокомандующий Юго-Западным направлением Маршал Советского Союза Семен Константинович Тимошенко.

Павленко впервые близко увидел прославленного полководца, о котором много слышал раньше. Теперь не отрывал от него глаз. Мужественное открытое лицо с правильными чертами, проницательный взгляд — все это сразу запомнилось Петру. На маршале коричневый реглан, ладно охвативший его могучую стройную фигуру. И что еще врезалось в память — высокие кавалерийские сапоги со шпорами.

Тимошенко не спеша осматривал немецкий самолет и время от времени задавал вопросы сопровождавшему его авиационному генералу. Тот не всегда находил, что ответить. Было заметно: генерал тоже в первый раз видит Ю-88.

— Какое оборонительное вооружение имеет бомбардировщик и где оно? — спросил маршал.

Присутствующие пожимали плечами, Наступило неловкое молчание. [40]

— Товарищ маршал! Разрешите, покажу! Я знаю, — проговорил, сбиваясь, Павленко.

Все удивленно посмотрели в его сторону.

— Ну, лейтенант, покажите, коль знаете, — сказал маршал и жестом пригласил Петра к самолету.

Павленко представился по всем правилам и попросил разрешения вначале открыть все люки самолета, чтобы разглядеть внутреннюю сторону фюзеляжа.

— Действуйте!

Петр ловко открыл боковые люки и, забравшись внутрь, сбросил верхние фонари. Нижние люки открыть было невозможно: самолет сидел на брюхе. В бомбардировщике стало светло, оборудование и турельные пулеметные установки виднелись хорошо. Лейтенант рассказывал все, что знал о самолете.

— А где сиденье летчика? — поинтересовался Тимошенко.

— Вот оно, товарищ маршал.

— Давайте посмотрим его как следует.

С этими словами Семен Константинович забрался в кабину пилота. Стоя за его спиной, Петр начал объяснять, где и какие приборы расположены.

— Да, мишуры здесь много, — проговорил Семен Константинович. — Кстати, откуда вы все это узнали?

— Товарищ маршал, вы не поверите, но самолет помогла нам изучить пленная летчица-немка. Она даже занятие по материальной части Ю-восемьдесят восемь провела с нами, работниками разведотдела.

— Да что вы говорите?! Это интересно. Как-нибудь потом, когда будет время, расскажете об этом подробно. Договорились? — весело сказал маршал.

Все высунувшиеся в люки тоже смеялись, хотя еще не знали истинной причины этого смеха.

Оставив сиденье летчика, Тимошенко велел показать вооружение самолета. Павленко подвел его к передней турели со спаркой двух заряженных «Гочкиссов», поднял вверх стволы пулеметов и нажал на гашетку. Прозвучала очередь.

— В полном порядке, товарищ маршал, попробуйте.

Тимошенко не спеша взялся за ручки пулеметов. Раздалась первая очередь, за ней вторая, третья... Надев предохранительную чеку на гашетки, маршал сказал:

— Стреляют! Пулеметы немедленно снять и убрать! [41]

Выходя из самолета, Семен Константинович обратил внимание на зияющую в обшивке правого мотора огромную дыру, краска вокруг которой обгорела.

— Вот так его, прямо в самое сердце! Молодцы, зенитчики!

Осмотр Ю-88 закончился. Маршал и все сопровождавшие его сели в машины и уехали. Павленко долго глядел им вслед. Он тогда и не предполагал, что в конце войны ему придется работать рядом с этим замечательным человеком, у которого, казалось, на все хватало времени.

Вот и сейчас, несмотря на огромную занятость по руководству войсками, Семен Константинович Тимошенко выкроил часок, чтобы ознакомиться с коварным фашистским бомбардировщиком-разведчиком Ю-88, денно и нощно шнырявшим в нашем небе.

* * *

Осенью 1941 года обстановка на южном крыле советско-германского фронта была не из легких.

В конце октября немецко-фашистские войска, продолжавшие наступать, заняли юго-западную часть Донбасса и вышли на подступы к Ростову-на-Дону. Однако советские войска прилагали все усилия, чтобы сдержать натиск врага, а затем и разгромить его. Фашисты очертя голову рвались на Кавказ. Основная ударная сила группы армий «Юг» — 1-я танковая армия генерала Клейста — потеснила наши части и соединения на восток. Но сама оказалась в невыгодном оперативном положении, оторвавшись от своей пехоты. Над ее левым флангом нависли основные силы Южного фронта. Главное командование Юго-Западного направления решило немедленно воспользоваться этим и нанести по гитлеровцам мощный удар.

Оценив сложившуюся ситуацию, маршал Тимошенко представил в Ставку доклад с обоснованием замысла задуманной операции. «Противник, — сообщалось в докладе, — выйдя в район Харьков, Сталино{1}, Таганрог, перешел к медленному вытеснению наших войск из Донбасса силами пехоты. Южный фронт по своей численности и вооружению не имеет возможности надежно преградить путь противнику и не обеспечит с 56-й [42] армией удержание Ростова-на-Дону. Между тем продвижение врага опасно для всего юга в целом, угрожает отрывом Кавказа от Дона и Поволжья.

Считая армию Клейста основной опасностью, нужно пойти на риск ослабления Юго-Западного фронта и усиления за счет его Южного фронта. Одновременно думаем приступить к формированию управления 37-й армии...»

В докладе приводились оперативные расчеты, содержалась просьба о выделении Ставкой минимальных дополнительных сил и средств на проведение намеченной операции.

Не дожидаясь утверждения Ставкой замысла контрнаступления под Ростовом, маршал Тимошенко принял энергичные меры к созданию ударной группировки войск, обеспечению ее средствами усиления и разработке плана намеченной операции. В это время (5 ноября 1941 года) противник с новой силой обрушился на войска Южного фронта, которые с боями вынужденно отступали. Однако главком Юго-Западного направления еще более настойчиво продолжал готовить удар по врагу силами 37-й и 9-й армий Южного фронта по левому флангу армии Клейста. Этот удар был вскоре нанесен.

Почти весь ноябрь шли кровопролитные бои наших войск с танками врага. Особого напряжения они достигли в то время, когда противник превосходящими силами вклинился в нашу оборону до рубежа Бирюково — Новошахтинск. Воины 9-й армии здесь бились насмерть и дальше не пустили гитлеровцев.

Тяжело пришлось в эти дни и советским летчикам. В сложных погодных условиях они вылетали на бомбежку и штурмовку вражеских танков и мотопехоты, наносили точные удары. Трудно назвать имена отдельных воинов, каждый был героем.

Неувядаемой славой покрыл себя в этих боях командир звена «илов» 4-го штурмового авиационного полка Николай Синяков. Ом повел группу штурмовиков для удара по вражеской автоколонне в районе Кирсановки, Алексеевки и Матвеева Кургана. Над целью зенитный снаряд угодил в бензобак самолета. Почувствовав, что гибель неизбежна, комсомолец Синяков направил пылающую машину в скопление грузовиков. Они оказались с боеприпасами. Раздался сильный взрыв, в небо взвился огромный столб дыма и пламени. Герой погиб, [43] уничтожив двадцать автомашин и около двухсот гитлеровцев.

Вечером 7 ноября 1941 года в городе Шахты в клубе горного техникума командующий войсками 9-й армии генерал-майор Ф. М. Харитонов и член Военного совета бригадный комиссар К. В. Крайнюков от имени Президиума Верховного Совета СССР вручили ордена и медали наиболее отличившимся в боях с танками врага. Один за другим подходили к столу президиума бойцы и командиры. От волнения и радости у многих влажнели глаза.

— Орденом Ленина награждается командир артиллерийской батареи лейтенант Иванян Сурен Аветисович! — громко произнес командарм.

На сцену поднялся высокий стройный командир с черной шевелюрой и смуглым лицом. Генерал прикрепил к его гимнастерке высокую награду. Аплодисменты прогремели в зале. Командующий и член Военного совета тепло поздравили лейтенанта.

— Служу Советскому Союзу! — громко отчеканил Иванян.

Лейтенант хотел было сесть на место, но бригадный комиссар попросил, чтобы он рассказал, как его батарея в одном бою подбила семь танков. Зал притих. Все напряженно ждали рассказа. Но Иванян сказал всего несколько скупых слов:

— Товарищи! Я не умею много и красиво говорить, зато мои товарищи умеют метко стрелять! Этот орден — заслуга всей батареи.

— Тогда я скажу за лейтенанта Иваняна, — поднялся из-за стола бригадный комиссар. — Это произошло в районе Большекрепинский. Группа фашистских танков, ведя огонь, двигалась на позиции артиллеристов. Те молчали, подпуская врага как можно ближе. Но вот разом прямой наводкой ударили несколько орудий, и тут же запылали машины противника. Батарея Иваняна стояла насмерть, не пропустив ни одного танка.

* * *

Контрнаступление советских войск под Ростовом продолжалось с 17 ноября по 2 декабря 1941 года. Враг был отброшен на рубеж рек Миус и Самбек на участке от Дмитриевки до Таганрогского залива. Разгром танковой группировки противника под Ростовом вызвал [44] бешенство у гитлеровского командования. Дорога на Кавказ была закрыта врагу на несколько месяцев. А он рвался туда всеми силами. Гитлер неоднократно заявлял, что важнейшей целью является взятие Кавказа и получение нефти Майкопа, Грозного и Баку. Не вышло! Советские войска, перейдя от активной обороны к наступлению, отбросили врага от Ростова с огромными для него потерями. Восемь месяцев фашистское командование не предпринимало на этом направлении каких-либо серьезных действий. Это позволило советским людям эвакуировать нефтяное хозяйство Майкопа и Грозного в Башкирию, решить другие важнейшие задачи. Пока существовало ростовское направление, в его небе в пороховом дыму над полем боя неустанно сновали небольшие безоружные самолеты По-2, на которых офицеры связи старательно выполняли важные задания командования по управлению войсками и наблюдению за полем боя. [45]