Освобождение советского Заполярья
Летом 1944 г. Красная Армия продолжала успешное наступление на запад. Фашистские войска потерпела тяжелое поражение в Белоруссии в Прибалтике. Почти вся наша земля была освобождена от захватчиков, и пожар великой битвы уже перекинулся на территорию врага. Успешно развивались события и на Карельском фронте. В результате 4 сентября правительство Финляндии вынуждено было отдать своим войскам приказ прекратить огонь и обещало разоружить части и соединения вермахта, находящееся на ее территории.
Немецко-фашистские войска оставили город Кандалакша, станцию Лоухи и населенные пункты Кестеньга и Ухта [277] и отошли в северные районы Финляндии и Норвегии, а на мурманском направлении не только удерживали, но и продолжали укреплять занимаемые позиции. Разведка доносила, что вывоз никелевой руды не прекращается. По всему было видно, что противник не собирается оставлять Петсамо.
14-я армия (командующий генерал-лейтенант В. И. Щербаков, член Военного совета генерал-майор М. Я. Сергеев) и Северный флот приступили к подготовке наступательной операции по разгрому 19-го горнострелкового корпуса немецкой 20-й горной армии и полному изгнанию оккупантов из советского Заполярья.
По плану, разработанному штабом 14-й армии, прорыв вражеской обороны намечался в районе озера Чапр силами двух стрелковых корпусов и частей усиления. Чтобы враг не смог подтянуть резервы из глубокого тыла, два других стрелковых корпуса должны были скрытно обойти немецкие позиции и перерезать дорогу, ведущую от города Рованиеми к Петсамо. В успехе дерзкого замысла сомнений не было.
Я тоже представил на утверждение Военному совету флота план морской части этой операции. Перед нами стояла весьма важная задача: прервать сообщение противника с портами Варангер-фьорда, установив их полную блокаду. Для этого существовал только один путь — высадив морские десанты, захватить порты Вардё и Вадсё, являющиеся входными воротами этого фьорда, носившего когда-то русское название Варяжского залива. Выполнив поставленную задачу, мы бы не только блокировали Варангер-фьорд, но и смогли захватить корабли и суда, находившиеся в этом обширном водном бассейне. Однако, несмотря на заманчивую перспективу, высадка десантов в эти ключевые порты была отложена до овладения Петсамо, на что имелись существенные причины. Дело в том, что командование фронта обязало нас перейти в наступление с полуострова Рыбачий, чтобы отвлечь часть сил противника на себя.
Войскам Северного оборонительного района, в состав которого входили 12-я и 63-я бригады морской пехоты с частями усиления, поручалось прорвать фронт в районе хребта Муста-Тунтури и далее продвигаться по ближайшей к морю дороге, соединяющей населенный пункт Титовка с городом Петсамо через поселок Поровара. Генерал армии К. А. Мерецков мог бы возложить руководство этой операцией на командующего 14-й армией, но не стал ломать существовавшую уже более трех лет организацию подчинения. [278]
Так, свойственные флоту боевые действия по поддержанию приморского фланга фронта превратились в самостоятельную наступательную операцию моряков на суше.
Северный флот готовился к предстоящим боям обстоятельно. По нашему замыслу 63-я бригада морской пехоты (командир полковник А. М. Крылов) назначалась в десант. Высадив ее в тыл неприятеля, мы надеялись ускорить и облегчить прорыв укреплений с фронта. Бригаду решили высаживать налегке, почти без артиллерии и тяжелых минометов. В качестве высадочных средств по-прежнему использовались катера МО, а им в помощь выделялись торпедные катера. Транспортами для перевозки войск служили большие охотники.
Провести десантную операцию было довольно трудно. Переход катеров от главной базы к местам высадки в губе Маттивуоно, что в Варангер-фьорде, за одну ночь осуществить невозможно, поэтому пришлось сажать десантников на корабли в Пумманки. Собранные в небольшой залив свыше 30 катеров обязаны были находиться там в ожидании посадки десантников целый день, рискуя оказаться обнаруженными воздушной разведкой противника. Мы перевели на полуостров Рыбачий полк истребителей и поставили перед ним задачу не подпускать и близко немецкие самолеты. Летчики с задачей справились — враг нашей подготовки так и не обнаружил.
12-я бригада морской пехоты (командир полковник В. В. Рассохин), усиленная артиллерией и специальными подразделениями СОР, должна была прорвать оборону немцев с фронта. День высадки и начала наступления частей флота в районе хребта Муста-Тунтури намечался не раньше, чем обозначится успех в действиях войск 14-й армии.
Чтобы скрыть от противника истинное направление главного удара десанта, в Мотовском заливе решено было высадить демонстративный десант в составе диверсионной группы. Эскадренные миноносцы «Громкий» и «Гремящий» должны были выйти в ночь начала операции для обстрела мостов и переправ через реку Титовка. Одновременно с бригадой морской пехоты в губе Манивуоно планировалось высадить большой отряд разведчиков штаба флота и СОР. Этому отряду численностью 195 человек ставилась сложная задача — пройти тылами на мыс Ристиниеми (Крестовый) в заливе Петсамовуоно (Печенгский) и захватить или уничтожить артиллерийскую батарею, закрывавшую вход на рейд порта. [279]
Забрав порт Лиинахамари у своего союзника во временное пользование, гитлеровцы превратили его в военно-морскую базу. Они поставили укрытые в скалах артиллерийские батареи, прикрывавшие вход в гавань, по обоим берегам залива между причалами установили доты, вооружив их пулеметами и малокалиберной автоматической артиллерией, в глубине гавани расположили орудия береговой обороны, которые простреливали весь рейд и вход на него, а в одной из отвесных скал установили торпедные аппараты кинжального действия, правда, монтаж их к началу операции не успели закончить.
Учитывая все это, мы не хотели брать порт Лиинахамари с моря, но и не исключали возможности прорыва туда наших катеров при благоприятно складывающейся обстановке. Внезапный захват этой военно-морской базы нам казался соблазнительным по двум причинам. Во-первых, можно было бы спасти от разрушения отступающим противником портовые сооружения и постройки, во-вторых, только отсюда открывались пути для развертывания наступления на Петсамо с севера.
Управление боевыми действиями на суше принял на себя адмирал А. Г. Головко, перебравшийся на КП командующего СОР на полуострове Рыбачий. Прямой связи с командармом и командующим фронтом не было, она поддерживалась только через ФКП штаба в Полярном, где я оставался старшим.
В отсутствие командующего флотом морская часть операции возлагалась на меня. Мы старались усилить удары по коммуникациям противника, но могли это сделать только за счет увеличения наряда подводных лодок и самолетов-торпедоносцев, то есть сил, способных успешно действовать днем. Истребительная, штурмовая и бомбардировочная авиация осуществляла поддержку наступления на суше, а торпедные катера участвовали в высадке десанта. Враг же перебрасывал войска морем только по ночам, без всякого охранения и системы, одиночными кораблями и транспортами, к тому же зачастую на мелких судах.
Утром 7 октября командующий фронтом генерал армии К. А. Мерецков пригласил членов Военного совета флота на КП 14-й армии, чтобы непосредственно наблюдать артиллерийскую подготовку прорыва фронта и начало наступления. А. Г. Головко уже отбыл на Рыбачий, и мы выехали вдвоем с вице-адмиралом А. А. Николаевым. Вся дорога от мыса Мишуков в Кольском заливе и до самого фронта была занята воинскими частями, грузовыми автомашинами [280] и гужевым транспортом. Такого количества войск я еще никогда не видал. Уже недалеко от КП мы попали, под артиллерийский обстрел неприятеля.
На КП армии распоряжался командующий фронтом. На нем были черная кавказская бурка и серая каракулевая папаха, что придавало этому человеку, прозванному неприятелем горным генералом, особенно грозный вид. Командарм В. И. Щербаков чутко реагировал на приказания К. А. Мерецкова, успевая немедленно претворять их в жизнь. На КП присутствовали также член Военного совета Карельского фронта генерал-лейтенант Т. Ф. Штыков, первый заместитель командующего фронтом генерал-полковник В. А. Фролов и первый секретарь Мурманского обкома партии М. И. Старостин.
С наступлением полного рассвета артиллерийские орудия и гвардейские минометы открыли огонь. Артиллерийская подготовка длилась два с половиной часа. В мелком кустарнике среди отлогих сопок вспыхивали орудийные залпы, молниями сверкали трассы реактивных снарядов. Над расположением противника стоял густой дым от разрывов, летели в разные стороны камни, казалось, что началось извержение гигантского вулкана. От адской канонады уже в двух шагах ничего не было слышно. Следом за артиллерийской подготовкой началась атака на участке прорыва. Стали поступать донесения о преодолении линий обороны противника, о том, что отдельные доты, обойденные стороной, продолжают сопротивляться. Вскоре ввели трех военнопленных, но ничего путного добиться от них так и не смогли. Они ошалело озирались по сторонам, вертели головой и, показывая на уши, бормотали что-то нечленораздельное.
Поблагодарив командующих фронтом и армией за предоставленную возможность ознакомиться с организацией начала наступления, мы отправились в Полярный. Вдоль фронтовой дороги то и дело попадались на глаза высеченные на скалах и больших валунах надписи «Смерть фашистским захватчикам». Да, теперь это уже не лозунг, а реальность, подумалось нам.
На третий день наступления передовые части 14-й армии вышли на дорогу между Титовкой и Петсамо. Два стрелковых корпуса, успешно завершив обходный маневр по тундре, очутились в глубоком тылу противника. Боясь попасть в окружение, ночью 10 октября противник начал отход с позиций на реке Западная Лица по всему фронту. [282]
Как долго мы ждали этого счастливого дня! Сколько было принесено жертв, чтобы его приблизить!
Теперь настало время действовать Северному флоту. Высадка десанта в составе 63-й бригады морской пехоты не осталась незамеченной, и корабли подверглись интенсивному обстрелу вражеских батарей береговой обороны. Но поразить стремительные катера в ночной темноте, да еще окутанные дымовой завесой, можно только случайно, и поэтому десант понес небольшие потери. Моряки торпедных катеров уступали по уровню подготовки к десантированию своим коллегам — катерникам МО, и у них дела шли не так гладко, как у гвардейцев, считавших высадку десантных групп на необорудованный берег чуть ли не основной своей профессией. Но, несмотря на противодействие врага и ошибки в маневрировании отдельных катеров, десант был высажен точно в назначенном месте и в установленные сроки. По установившейся на Северном флоте традиции командовал высадкой командир ОВРа контр-адмирал П. П. Михайлов, опытный и смелый моряк.
10 октября в четвертом часу ночи повела наступление с полуострова Средний на Муста-Тунтури 12-я бригада морской пехоты. Противник оказывал отчаянное сопротивление, но, окруженный с нескольких сторон нашими войсками, вынужден был оставить позиции и отступить на дорогу, соединяющую Титовку с Поровара. Преследовать врага по высотам горного хребта было очень сложно. Ущелья между скалами и узкие долины гитлеровцы минировали, сооружали на дорогах и тропах завалы, расчистка которых занимала много времени.
В ходе наступления бригадам морской пехоты пришлось преодолевать упорное сопротивление противника. За первые двое суток боев они смогли продвинуться всего на семь километров. Дело пошло лучше, когда погода позволила штурмовой авиации флота поддержать моряков на суше, нанеся сокрушительные удары по позициям гитлеровцев. Скоро обе бригады соединились, установили связь с войсками 14-й армии и вышли к восточному берегу залива Петсамовуоно.
Высаженный вместе с десантом морской разведывательный отряд под командованием капитана И. П. Барченко-Емельянова двое суток пробирался тылами к мысу Ристиниеми и достиг его ночью. Вначале разведчики наткнулись на четырехорудийную 88-мм зенитную батарею и, перебив всю прислугу, захватили орудия. Но на стоявшей рядом 150-мм батарее береговой обороны, захват которой и был [282] целью вылазки отряда, поднялась тревога. Завязался упорный, кровопролитный бой. Численный перевес оказался на стороне неприятеля, поэтому разведчики, забрав с собой замки орудий захваченной батареи, отошли на выгодную высоту и на ней закрепились. Но от выполнения основал задачи не отказались. Удерживая под ружейно-пулеметным огнем артиллеристов противника, храбрецы попросили радио поддержать их авиацией, а также помочь боеприпасами и продовольствием. Летчики сбросили им на парашютах все необходимое и нанесли десять бомбоштурмовых ударов по немецкой батарее, которую разведчики продолжая надежно блокировать.
Успех отряда разведчиков штаба флота и СОР открыл перед нами возможность осуществить заманчивую идею — прорваться на катерах в залив Петсамовуоно и овладеть военно-морской базой Лиинахамари. Самая опасная батарея на мысе Ристиниеми была блокирована и не могла помешать действиям наших кораблей.
Вечером 11 октября в Полярный вернулся с Рыбачьего член Военного совета А. А. Николаев. Он поставил задачу отобрать среди личного состава кораблей 500 моряков-добровольцев для высадки в Лиинахамари. Охотников бить гитлеровских захватчиков на суше вызвалось столько, что мы отпускали с подводных лодок, кораблей ОВРа и эсминцев только тех старшин и краснофлотцев, кто уже имел опыт участия в десантах и без кого можно было безболезненно выходить в море. Не удовлетворив просьбы и половины желающих, штаб флота посадил 658 моряков на катера и в ту же ночь отправил в Пумманки. Там были сформированы три отряда, которым поставили задачу прорваться через огневой заслон батарей береговой обороны и захватить порт.
Вечером 12 октября, следуя волнами, отряд за отрядом, катера на максимальных скоростях устремились в залив Петсамовуоно, прикрывая друг друга дымовыми завесами. Первый отряд торпедных катеров повел Герой Советского Союза капитан-лейтенант А. О. Шебалин, второй — капитан 2 ранга С. Г. Коршунович, а последний отряд катеров МО — комдив гвардии капитан 3 ранга С. Д. Зюзин. Немецкая артиллерия открыла по катерам заградительный огонь, но вскоре была подавлена огнем орудий береговой обороны СОР с полуострова Рыбачий. Учитывая опыт Новороссийской десантной операции 1943 г., мы планировали высаживать десантников прямо на причалы, но они взлетели на воздух, как только катера ворвались в гавань. [283]
Пришлось подходить к скалистым берегам и под перекрестным огнем дотов высаживать людей на каменистый берег. Однако, по-видимому, от страха гитлеровцы вели беспорядочную стрельбу, поэтому потери при высадке были минимальными.
Во время боя за высадку в торпедный катер «ТК-208» попало несколько малокалиберных снарядов. Моторный отсек заполнил удушливый дым. Ни маневрировать, ни развить нужную скорость катер не мог. Моторист главный старшина И. Г. Коваль был ранен в руку, но, не обращая внимания на рану, при помощи старшего краснофлотца В. Я. Кучумова принялся исправлять повреждения. Дважды товарищи выносили Кучумова на верхнюю палубу без сознания, но, как только приходил в себя, он снова и снова спускался в машину. Пострадал от угарного газа и Коваль, однако не покинут вахты до возвращения катера в базу.
Добровольцы отчаянно дрались на берегу. Они врывались в доты, забрасывали фашистов гранатами, расстреливали сопротивлявшихся из автоматов. Бой часто переходил в рукопашные схватки. За ночь Лиинахамари был полностью очищен от фашистских захватчиков. Развивая успех, десантники помогли отряду разведчиков занять батареи на мысе Ристиниеми.
На следующий день катера переправили обе бригады морской пехоты с восточного берега залива Петсамовуоно в порт, и они начали наступление на Потсамо с севера. А и это время войска 14-й армии обтекали город с юга. У противника оставалась единственная возможность для спасения — отойти на Киркенес. Чтобы избежать окружения и полного разгрома, немцы оставили Петсамо и стали поспешно отходить к норвежской границе. В ночь на 15 октября была освобождена Печенга (бывший Петсамо). В приказа Верховного Главнокомандующего объявлялась благодарность войскам Карельского фронта и морякам Северного флота за освобождение этого древнего русского города.
Той же ночью командующий флотом возвратился в Полярный. Он уже знал, что 14-я армия готовится преследовать немцев до самой норвежской границы. Командующий фронтом не исключал и такого варианта в развитии операции, когда, может быть, потребуется занять Киркенес. В этом случае флоту предписывалось захватить порт, некоторые острова и полуострова с сильноукрепленными перешейками. Адмирал А. Г. Головко рассказал мне, что генерал армии К. А. Мерецков поддерживает нашу идею захвата портов Вардё и Вадсё при помощи десантников. Командовать [284] предстоящими высадками десантов Арсений Григорьевич приказал мне, и на следующий день я уже был в Пумманки.
Вместе с командиром бригады торпедных катеров капитаном 1 ранга А. В. Кузьминым мы наметили катера для перевозки и высадки войск в Вардё и Вадсё. Командующий СОР генерал-майор Е. Т. Дубовцев сформировал десант. Окрыленные победами в боях за Печенгу, люди горели энтузиазмом, рвались в бой. Известный на Севере своей отчаянной храбростью командир дивизиона капитан 2 ранга В. Н. Алексеев вызвался на торпедном катере произвести разведку порта Вадсё. И он сумел проникнуть неопознанным в гавань и нанести на карту стоящие на рейде и у причалов корабли и суда. Отсутствие противодействия говорило о полной потере бдительности со стороны противника. Лучших условий для захвата порта и города нечего было и желать. Мы посадили на катера десантников, прогрели моторы и доложили в Полярный о готовности к выходу в море.
Через час позвонил командующий флотом и сказал, что подготовленная нами высадка в Вардё и Вадсё поддержки у руководства Военно-Морского Флота не нашла, Н. Г. Кузнецов не разрешил расширять фронт операции. А. Г. Головко приказал мне перебираться в Лиинахамари и формировать там Печенгскую военно-морскую базу. По замыслу эта база должна была стать основным пунктом управления высадкой на побережье Варангер-фьорда всех десантов, которые потребуются для содействия приморскому флангу 14-й армии в боях по овладению Киркенесом. Боевой настрой моряков был настолько велик, что чувствовалось даже какое-то разочарование, когда поступила команда расформировать десант.
Приближался рассвет, и переброска походного штаба в Девкину Заводь морем требовала прикрытия с воздуха. Чтобы не отвлекать на это авиацию, мы разместились на двух «виллисах» и отправились по сухопутью через поселок Поровара в город Печенга. Перед нами открылась страшная картина: справа и слева от дороги тянулись перепаханные нашей артиллерией полосы укреплений противника, усеянные бесчисленным количеством трупов врагов, которые еще не успели убрать. Они валялись повсюду, насколько мог охватить взор. Все говорило, нет, пожалуй, кричало о бесчеловечности и фанатичности фашистских головорезов, которые принуждали своих солдат к бессмысленному сопротивлению. [285]
Наступали ночные заморозки, лужи и болота покрывались тонким, ломким льдом, темные низкие облака то и дело рассыпали мелкую, колючую снежную крупу, а порывы ветра разносили ее повсюду, заметая автомашины, повозки, орудия. Скоро следы этого страшного побоища укроет снежное покрывало полярной зимы, а над безвестными могилами обманутых немецких солдат будут долго завывать холодные ветры.
Все пути, ведущие от линии фронта на запад, сходились к деревянному мосту через реку у города Печенга. Здесь накануне шли ожесточенные бои. Все вокруг было покрыто пеплом, казалось, дымится сама земля. Маленький деревянный городок лежал в развалинах, а на левом берегу реки, словно воин из легенды, одиноко стояла старинная церковь. Отсюда, от моста, в порт вдоль берега реки, а затем узкого серого залива вела шоссейная дорога. На ее обочине стояла обгоревшая штабная автомашина, а рядом под кустом рябины лежал, раскинув руки, убитый немецкий офицер. Довоевался...
Морская база Лиинахамари с суши была защищена массивной крепостной стеной с воротами для проезда. Причалы были взорваны и сожжены, сохранился лишь один каменный мол. Все устройства для механической погрузки никелевой руды и подъемные краны отступавший противник успел вывести из строя, металлические емкости для хранения жидкого топлива были прошиты снарядами, осколками, пулями. В хорошем состоянии оказались лишь несколько казарм, жилых флигелей да гостиница.
В состав Печенгской военно-морской базы входили сторожевики, тральщики и корабли противолодочной обороны. Штаб и органы тыла находились в гостинице. Для размещения моего КП и походного штаба из Полярного прибыл сторожевой корабль «Гроза», а его технические средства связи составили основу пункта управления силами и новой, еще не обустроенной базы. Штаб 14-й армии обосновался недалеко от нас, в Луостари, и мы установили надежную проводную и радиосвязь. В командование базой вступил капитан 1 ранга М. С. Клевенекий. Воодушевленный назначением, он развил бурную деятельность по разработке планов и строительству всех видов обороны базы, принялся за сколачивание вверенных ему соединений и воинских частей, организовывал встречу и отправку конвоев. Для помощи войскам 14-й армии, наступавшим вдоль дороги на Киркенес, потребовалось высадить на южное побережье Варангер-фьорда батальон морской пехоты из Печенги. [286] 18 октября три катера МО и три больших охотника ночью без всяких помех со стороны противника высадили двумя группами в заливах Суолавуоно и Аресвуоно бойцов из состава 12-й бригады морской пехоты. Командавал отрядом мой однокашник по военно-морскому училищу капитан 2 ранга Борис Пермский, опытный моряк, умный и смелый офицер. Десант без особых трудностей продвигался вдоль берега на запад, уничтожая по пути небольшие группы гитлеровцев, охранявшие сигнально-наблюдательные посты, опорные пункты и другие средства береговой охраны.
Ночью 23 октября из Печенги с катеров МО, мотоботов и торпедных катеров мы высадили еще один десант численностью 625 человек в Коббхольм-фьорде с целью захватить находившуюся там гидроэлектростанцию. Соединившись, оба десанта выполнили поставленную задачу, а затем, продвигаясь дальше, освободили от оккупантов все побережье до самого Яр-фьорда.
Когда армейские части подходила к Киркенесу, мы взяли в Пумманки два батальона морской пехоты и с торпедных катеров высадили их в Хольменгро-фьорде. Десантники, которыми командовал капитан 1 ранга А. В. Кузьмин, повели наступление с северо-востока и 25 октября вместе с частями 14-й армия приняли участив в штурме города и порта Киркенес. А к 1 ноября уже все советское Заполярье было очищено от неприятельских войск.
За боевые заслуги Северного флота в Петсамо-Киркенесской операции свыше 3 тысяч краснофлотцев, старшин, офицеров и адмиралов были награждены орденами и медалями, 25 катерникам, летчикам, подводникам и морским пехотинцам было присвоено высокое звание Героя Советского Союза. 14 соединений флота были удостоены почетных наименований Печенгских и Киркенесских. Многие корабли, части и соединения былы награждены орденами Ушакова I степени, Красного Знамени и Красной Звезды. Командиру отряда торпедных катеров Герою Советского Союза капитан-лейтенанту А. О. Шабалину вручили вторую медаль «Золотая Звезда».
Не остался незамеченным и мой скромный вклад в эту операцию. Президиум Верховного Совета СССР наградил меня орденом Нахимова I степени, а Совет Министров присвоил очередное воинское звание вице-адмирал. В связи с этим я получил много поздравлений и пожеланий дальнейших успехов на флотском поприще.
В период Петсамо-Киркенесской операции и особенно [287] после ее успешного завершения участились переходы судов и кораблей противника между фьордами и портами северо-восточного побережья Норвегии. Мы нацелили на них подводные лодки и почти всю минно-торпедную авиацию, но полностью прервать перевозки не смогли, так как гитлеровцы совершали переходы в ночное время и в нелетную погоду. Поневоле пришлось расширить зону боевых действий торпедных катеров, разрешив им уходить на дальности свыше ста миль, то есть до самого Тана-фьорда. Эта мера принесла некоторый успех.