Битва за хлеб

В октябре 1952 г. открылся XIX съезд КПСС. Со времени последнего съезда прошло 13 лет. За это время произошли события, потрясшие весь мир. Война унесла миллионы человеческих жизней, превратила в руины многие города и тысячи сел в нашей стране. В результате разгрома германского фашизма в ряде стран Центральной и Юго-Восточной Европы утвердился народно-демократический строй. Советский народ героическим, самоотверженным трудом преодолел разруху и добился крупных успехов в развитии промышленности, сельского хозяйства, транспорта. Далеко шагнула наука. Все с нетерпением ждали открытия съезда. Хотелось услышать об итогах длительного периода деятельности партии, насыщенного историческими событиями, узнать о перспективах развития страны. Настроение у делегатов было приподнятое, дела шли в гору, и это радовало людей.

С Отчетным докладом выступил не Генеральный секретарь ЦК партии, присутствовавший на съезде, а секретарь ЦК Г. М. Маленков, что не было обычным в практике проведения съездов нашей партии. Этот факт вызвал толки. Высказывали предположения, что Отчетный доклад поручено сделать Маленкову по причине возраста Сталина и состояния его здоровья. Видимо, эта догадка не была лишена оснований.

Маленков подробно говорил о развитии сельского хозяйства, что было оправданным, так как сельскому хозяйству войной был нанесен наибольший ущерб. Однако труженики сельского хозяйства сумели залечить раны войны и добиться серьезных успехов. В 1952 г. был собран высокий урожай, посевные площади под зерновыми культурами значительно превысили довоенный уровень. Это дало основание докладчику заявить на съезде: «В текущем 1952 году валовой урожай зерна составил 8 миллиардов пудов, при этом валовой урожай важнейшей [240] продовольственной культуры — пшеницы увеличился по сравнению с 1940 годом на 48 процентов.

Таким образом, зерновая проблема, считавшаяся ранее наиболее острой и серьезной проблемой, решена с успехом, решена окончательно и бесповоротно»{45}.

Столь категорическое утверждение, как оказалось, было поспешным. По расчетам, зерна требовалось в ближайшем будущем значительно больше, чем обеспечивал достигнутый уровень производства. Об этом свидетельствует записка министра заготовок СССР П. К. Пономаренко, поступившая на имя Сталина вскоре после съезда. Подводя итоги заготовок зерна за 1952 г., Пономаренко указывал, что, по расчетам Министерства заготовок, в ближайшие годы зерна не будет хватать для нужд народного хозяйства. К записке был приложен расчет о производстве зерна и потребности населения в хлебе.

То, что сельское хозяйство отставало от темпов роста промышленности и еще больше от роста потребностей населения в продуктах питания, подтверждали и данные ЦСУ СССР. С 1940 по 1952 г. при увеличении промышленного производства в 2,3 раза валовая продукция сельского хозяйства возросла только на один процент (в сопоставимых ценах).

Опыт учит, что нет худшей ошибки для государственного деятеля, чем поддерживать у людей ложные надежды, которые вскоре жизненной правдой будут развеяны как туман. Это и произошло с утверждениями Маленкова. Уже в 1954 г. обнаружилась нехватка зерна в стране, особенно для нужд животноводства.

В феврале 1954 г. собрался Пленум ЦК партии с участием многих работников с мест. Обсуждались вопросы развития сельского хозяйства. В своих выступлениях члены ЦК, секретари обкомов партии, ученые, колхозники говорили о том, что валовой сбор зерна не покрывает растущих нужд народного хозяйства. Возникло несоответствие между количеством зерна, поступающего в распоряжение государства, и потребностью в нем. Остающееся в колхозах зерно не обеспечивало потребностей общественного хозяйства, а это существенно сдерживало увеличение поголовья скота.

Одной из крупных мер в борьбе за хлеб на этом этапе явилось решение Пленума ЦК об освоении целинных земель в Казахстане и Западной Сибири. При обсуждении [241] этого вопроса некоторые товарищи считали, что целинный хлеб будет слишком дорогим, отсутствие хороших транспортных путей затруднит перевозку зерна в потребляющие районы. К тому же на целинных землях нет емкостей для его хранения, что повлечет за собой большие потери зерна. Но какой был другой выход? Страна остро нуждалась в хлебе. Реальным источником получения его в значительных размерах являлась целина. Освоение огромных массивов земель требовало крупных денежных затрат, больших материальных средств, было сопряжено с переселением многих тысяч людей из европейской части страны в восточные районы, где не было жилья и каких-либо других удобств. Все приходилось создавать на пустом месте.

Решение ЦК партии получило всеобщую поддержку народа. Откликаясь на зов партии, более 350 тыс. юношей и девушек выехали на постоянную работу в необжитые края Казахстана и Западной Сибири. Позднее их ряды пополнились еще 150 тыс. молодых людей. Работники промышленности, транспорта, строительства, науки оказывали всемерную помощь целинным совхозам и колхозам.

Наибольший размах подъем целинных земель, строительство населенных пунктов, создание совхозов на извечно пустовавших землях приобрели в Казахстане в 1954–1955 гг.

Партия послала в Казахстан видных партийных деятелей на работу.

В начале 1954 г. партийную организацию Казахстана возглавлял П. К. Пономаренко, а в феврале 1955 г. первым секретарем был избран Л. И. Брежнев.

Партийная организация направляла усилия коммунистов на создание благоприятных условий для людей, оставивших обжитые места, поступившихся городскими удобствами, чтобы заставить землю, находившуюся в вечном покое, родить хлеб. Создавалась атмосфера слаженной работы новоселов со старожилами. Они рука об руку готовили землю к будущим урожаям, преодолевая многочисленные трудности первопроходцев. Многомиллионный коллектив казахов, русских, украинцев, белорусов, киргизов, узбеков и представителей других народов нашей страны дружной работой достиг высоких результатов.

С начала подъема целины по 1974 г. с пустовавших ранее земель было получено 517 млн. т зерна. Эта цифра [242] звучит победным маршем труду и человеческой воле. Целина оказала неоценимую услугу стране, помогла обеспечить население хлебом в трудные годы. Целинные земли и теперь имеют очень важное значение. В закрома государства с этих земель поступает 27% от общего объема заготовок зерна в стране.

«...Нынешняя целина — это не только хлеб, не только молоко и мясо, — говорил Л. И. Брежнев на торжественном заседании в Алма-Ате, — это современный социалистический образ жизни, который укоренился на обширных, пустовавших ранее территориях. И, конечно, это прежде всего выросшие и воспитанные здесь замечательные люди»{46}.

Для получения высоких, устойчивых урожаев во всех зонах Советского Союза требовались многие тысячи различных машин, миллионы тонн минеральных удобрений, крупномасштабные мелиоративные работы для улучшения земельных угодий и повышения их плодородия. Предстояло многое сделать в борьбе за хлеб, и государство упорно, шаг за шагом, оснащало сельское хозяйство всем необходимым.

Шли годы, урожайность зерновых росла. Валовой сбор зерна за 1976–1980 гг. достиг 205 млн. т в среднем за год. Если учесть, что еще недавно — в 1961–1965 гг. — валовой сбор составлял 130 млн. т в среднегодовом исчислении, то можно считать, что результаты ощутимы. И все же потребность страны в зерне не удовлетворяется полностью. Причин тому немало. После 1965 г. население страны увеличилось более чем на 30 млн. человек. Возросли потребности животноводства в кормах. Это закономерные процессы, вызывающие рост потребления в стране. Нельзя не учитывать и таких явлений, как засуха, которые наносят огромный ущерб сельскому хозяйству. Почти каждый третий год она «навещает» наши поля и отнимает значительную часть урожая.

Так, например, зима 1971/72 г. на европейской части Советского Союза оказалась на редкость бесснежной и морозной, что привело к гибели озимых посевов на больших площадях. Государство незамедлительно оказало помощь земледельцам семенами, тракторами, машинами. Опираясь на эту поддержку, хозяйства в короткий срок весною произвели пересев озимых яровыми культурами. Прошли дожди, поля покрылись дружными всходами. [243]

Все предвещало хороший урожай, но случилось другое. Лето выдалось жарким и сухим. Засуха охватила огромные пространства — от Архангельска до Астрахани. На площади более 100 млн. га рост зерновых культур замедлился, колос был мелким, зерно не наливалось, а там, где созревание хлебов произошло раньше обычного, зерно было щуплое, легковесное. В основных зонах засухи — Волгоградской, Саратовской, Ульяновской, Тамбовской, Липецкой, Пензенской областях — солнце сожгло не только хлеба, но и траву. Высохли многие водоемы. Чтобы напоить скот, воду в ряде мест приходилось возить на большие расстояния. Торфяные болота от высокой температуры самовозгорались, едкий дым горящего торфа расстилался на десятки километров. Засуха продолжалась до конца сентября. Клубни картофеля в центральной полосе прекратили рост с августа. Погибла капуста на неполивных землях. Такого бедствия земледельцы давно не помнили.

Моему поколению пришлось пережить многие стихийные бедствия, особенно в 1921, 1946, 1963 гг. Размеры площадей, подвергшихся засухе, тогда были меньше, и засуха не была столь жестокой, как в 1972 г., а затем и в 1981 г., но последствия их для крестьян были неизмеримо тяжелее. Многие жители сел Среднего и Нижнего Поволжья в 1921 г. забили скот, птицу, оставили свои жилища и уехали кто куда в поисках пропитания. На начало января 1922 г. в стране насчитывалось 15 млн. голодающих. Со всех сторон летели сообщения в Москву о массовом уходе населения со своих родных мест. Поволжью грозило запустение. Энергичное вмешательство партии и лично В. И. Ленина предотвратило такую опасность. Пострадавшим областям были выделены семена, часть которых была закуплена за границей. Для покупки зерна потребовалось 25–30 млн. руб. золотом.

В своих воспоминаниях Г. С. Карпель, который был в то время членом тройки по снабжению семенами пострадавших районов Поволжья, пишет, что «золотая комиссия» Совнаркома отказалась отпустить золото на покупку семян. На заседании Совнаркома В. И. Ленин заявил, что доводы и возражения членов «золотой комиссии» необоснованны, и предложил отпустить необходимые средства{47}. Принятые меры предотвратили угрозу [244] потери хлебородных губерний и помогли населению восстановить свои хозяйства.

В 1946 г., когда страна только взялась за залечивание ран войны и трудности давали о себе знать на каждом шагу, значительная часть территории страны подверглась засухе. Правительство, как уже говорилось, вынуждено было принять крутые меры по экономии хлеба.

В 1963 г. в результате засухи в ряде хлебных областей закупки зерна оказались настолько незначительными, что расход сортовой муки пришлось резко сократить. Ее удельный вес в четвертом квартале этого же года и в первом полугодии следующего составил 35% вместо 70% фактического расхода в предшествующие годы. Торговля булочными изделиями почти прекратилась. А плохой урожай сахарной свеклы и подсолнечника привел к уменьшению продажи сахара и растительного масла. Недостаток кормов отразился на поголовье скота.

В 1972 и 1981 гг. стихийным силам природы работники сельского хозяйства противопоставили самоотверженный труд, мощную технику, помощь одних колхозов другим, возросшую культуру земледелия. И в этой битве за хлеб, в условиях сильной засухи, охватившей небывалые по своим размерам площади, в 1972 г. удалось собрать 168 млн. т зерна, что равнялось среднегодовому урожаю за ряд лет. Примерно так же организованно был проведен сбор урожая и в 1981 г.

Таким образом, благодаря принятым мерам засуха 1972 и 1981 гг. не повлекла за собой бедствия для людей. Снабжение населения в городах и селах осуществлялось так же, как и в урожайные годы. Хлеб, булочные изделия и другие продукты поступали в магазины в достаточных количествах. Продажа товаров в 1981 г. достигла 283 млрд. руб., или почти на 12 млрд. руб. превысила уровень предшествующего года в сопоставимых ценах.

Борьба за хлеб, за повышение урожайности зерновых остается по-прежнему актуальной задачей. Как уже было сказано, многое сделано, но предстоит сделать не меньше, чтобы оградить сельское хозяйство от пагубных последствий стихийных бедствий и избавиться от неоправданных потерь продовольственных культур при уборке, перевозках и хранении. Заметим здесь, что о борьбе с потерями говорится более чем достаточно. Однако они продолжают иметь место, причем, по подсчетам специалистов, потери определяются миллионами тонн. [245]

В известной мере сдерживает развитие сельского хозяйства все еще не изжитая практика излишней опеки над колхозами и совхозами, стремление определять многое сверху — структуру посевных площадей, поголовье скота и другие показатели. Нужно ли доказывать, что подобная практика приводит к снижению продуктивности скота, к неоправданному расходу фуража, росту себестоимости мяса, молока. От руководителей сельского хозяйства, да и не только от них, часто можно слышать: «Заготовлено кормов значительно больше прошлого года и больше плана». Казалось бы, можно радоваться таким итогам летних работ, но вот приходит зима — и радость сменяется печалью. Заготовленное сено, силос в ряде колхозов и совхозов оказываются полусгнившими, животные не едят испорченный корм. Чтобы хоть как-то поддержать скот, рубят молодые елки, чтобы заготовить так называемый веточный корм, просят у государства концентрированные корма.

Что же происходит? Заготовки фуражных культур планируются и учитываются в тоннах. А это дает возможность иным хозяйственникам злоупотреблять таким учетом, подменять качество фуража количественной стороной — вовремя не убранными, испорченными кормами. От такого сена, соломы, силоса нет никакого прока, кроме убытков. Но как показывает практика, дело не только в несовершенстве планирования и учета, а и в ослаблении дисциплины и изъянах в системе оплаты труда. Те, кто выдает негодную продукцию за хорошую, редко наказываются, более того, за перевыполнение плана премируются. А раз так, то находятся люди, которые считают: зачем ломать голову, гнуть спину, заботиться о качестве кормов, об их сохранности, когда можно получать хорошие деньги, не утруждая себя.

Испокон веков труд земледельца оценивала сама земля — хорошим или плохим урожаем. Те, кто добросовестно работал, получали всегда больше, чем те, кто бил баклуши, ловчил, уходил от тяжелой работы. Вопреки этому справедливому порядку в иных хозяйствах процветает другой подход к оценке труда земледельца. Независимо от того, что собрано с гектара, убрано и сохранено, выплачиваются кроме оплаты по тарифу премии, надбавки за выполнение отдельных работ — вспашку, посев, вывоз удобрений, за уборку и т. п. Продукт еще не получен, а из кассы совхоза или колхоза [246] уже выплачиваются большие суммы различных поощрений.

Конечно, это не массовые явления, но подобные факты вызывают озабоченность. Такая практика сказывается не только на результатах труда, но и на психологии людей. Желание лучше работать, заботиться о плодородии полей у них слабеет. Те, кто не хочет ловчить, кто по-настоящему, по-хозяйски относится к земле, убеждены, что доходы земледельца должны зависеть от созданного ими продукта. Нечего греха таить, далеко не все хотят такой ответственности, их устраивает оплата труда за отработанное время, а не в зависимости от конечных результатов.

Партия дает четкий ответ на вопрос, как организовать оплату труда, чтобы она стимулировала высокопроизводительную работу.

«Главным критерием распределения при социализме может быть только труд — его количество и качество, — говорил Л. И. Брежнев. — К сожалению, на практике не всегда бывает так. Всякого рода уравниловка, факты начисления зарплаты по существу лишь за явку на работу, а не за ее реальные результаты, выдачи незаслуженных премий — все это крайне вредно сказывается и на производственных показателях, и на психологии людей»{48}.

Это требование должно служить основой основ в организации оплаты труда во всем народном хозяйстве, в том числе в колхозах и совхозах.

XXVI съезд партии наметил на одиннадцатую пятилетку увеличить среднегодовой сбор зерна на 35 млн. т.

Большие надежды возлагаются на дальнейшее развитие Нечерноземья. Только в РСФСР имеется 30 млн. га пашни. Пока что эти земли во многих районах приносят небольшие урожаи. Государство вкладывает крупные средства — десятки миллиардов рублей в развитие сельского хозяйства Нечерноземья. Но эта зона не может обеспечить их быструю отдачу. Нужно время, чтобы преодолеть имеющиеся трудности и добиться высоких стабильных урожаев с огромных площадей.

Я хорошо знаю северо-западные области, в юные годы приходилось работать на полях Псковщины. В работниках всегда ощущалась нехватка, промышленные предприятия Ленинграда и других городов притягивали рабочую силу из деревень. Трудности сельского хозяйства [247] усугублялись бездорожьем. Пахотные земли зажаты болотами и неудобьем, кустарник агрессивно теснит луга и пашни. Частые дожди заливают поля. В столь неблагоприятных условиях полагаться на указку сверху нельзя. Многое, очень многое решает смекалка земледельца, его знание, как лучше использовать тот или иной гектар.

Писатель Иван Васильев в журнале «Наш современник», на мой взгляд, обстоятельно анализирует проблемы развития Нечерноземья, существующие трудности. В частности, на жизненных примерах он показывает, что неоправданное вмешательство различных инстанций отрицательно сказывается на урожаях, что плохо продуманные указания зачастую мешают земледельцам выращивать культуры, привычные для тех мест: рожь, лен, картофель, клевер, овес.

Как свидетельствует статистика, посевы этих культур, выращиваемых с незапамятных времен, за последние годы резко сократились. Так, если в 1940 г. посевы ржи по стране составляли 23 млн. га, то в 1980 г. — только 8,6 млн. га, льна соответственно 2 млн. и 1 млн. га. Могут возразить, что традиционные культуры потеснила более урожайная пшеница. Но ведь кроме количественной, безусловно, важна и другая сторона. Ржаной хлеб купить стало трудно, а ведь миллионы людей любят его, и нет нужды доказывать полезность этого продукта. Мы обязаны считаться с потребностями людей. К тому же далеко не всегда урожаи ржи на Нечерноземье уступают пшенице.

А лен? Разве он потерял свое значение? Иной раз в ответ на сетования о сокращении посевов льна можно услышать: «Но ведь это довольно трудоемкая культура».

Позволительно спросить таких товарищей: а раньше, когда полки магазинов были заполнены великолепными льняными тканями, когда лен в больших количествах поставлялся на экспорт, его выращивание было менее трудоемким? Работников на полях Нечерноземья действительно стало меньше, но пришла техника, она во многом заменяет рабочие руки. Уменьшая посевы льна, мы многое теряем экономически, утрачиваем прекрасное древнее искусство возделывания этой культуры.

К сожалению, не везде утвердился хозяйственный, рачительный подход к использованию земли. Директор совхоза имени XXV съезда КПСС Н. Зинчук пишет: [248]

«Если бы нам дали право занять 700 гектаров не фуражным зерном, а многолетними травами — кстати, прекрасным предшественником под озимые, — то мы имели бы столько кормов, что обошлись бы без концентратов. При этом смогли бы увеличить производство либо говядины, либо молока... И снизить при этом значительно себестоимость»{49}.

Борьба за хлеб на Нечерноземье, как мне представляется из бесед с земледельцами, была бы более успешной, если бы везде обстоятельно учитывались местные условия и опыт крестьян в обработке пашни, выборе культур, на каком гектаре, где и что посеять. А усердие колхозников выращивать хорошо знакомые им культуры — рожь, лен, картофель, клевер — поощрялось.

Немалое значение для хозяйственной деятельности на селе имеет трудовое воспитание детей. «При разумном общественном строе, — указывал К. Маркс, — каждый ребенок с 9-летнего возраста должен стать производительным работником так же, как и каждый трудоспособный взрослый человек, должен подчиняться общему закону природы, а именно: чтобы есть, он должен работать, и работать не только головой, но и руками»{50}.

Далее Маркс поясняет, что труд детей от 9 до 12 лет должен быть ограничен двумя часами, а для подростков от 13 до 15 лет — четырьмя часами.

Я вспоминаю свои и моих сверстников детские годы. Мы работали наравне со взрослыми, и время показало, что приобщение к труду в раннем возрасте оправдано самой жизнью. К тому же подростки в ощутимой мере помогали вести хозяйство своим родителям, у них на всю жизнь сохранилось прилежание к труду. Работа укрепляла их организм, волю, ковала характер, воспитывала привычку доводить дело до конца.

Конечно, условия ведения сельскохозяйственных работ теперь не те, что были раньше, далеко не везде можно применить труд подростков. И все же они многое могут делать и в поле, и на ферме, ухаживая за животными, птицей, и по дому. Использование их труда в разумных пределах явилось бы большим подспорьем для колхозов и совхозов, где ощущается недостаток рабочей силы.

На Нечерноземье особенно нужны постоянные кадры, [249] любящие землю, имеющие опыт и сноровку в ведении сельского хозяйства.

Любовь к труду, умение трудиться — великая ценность социалистического общества. «Где нет труда — сады там не цветут». Система воспитания нашей молодежи должна быть пронизана культом труда. Многое здесь способна сделать школа. Во многих сельских школах созданы производственные бригады, за которыми закрепляются машины, земля. И надо сказать, подростки работают с увлечением, добиваются отличных результатов. Такую форму трудового воспитания необходимо всемерно поддерживать, сделать массовой.

Решение этих вопросов, наряду с другими экономическими и идеологическими мерами, думается мне, позволит успешнее решить проблему получения устойчивых урожаев продовольственных и технических культур с полей Нечерноземья. [250]