Позиция «Вотан»

Оставляя Донбасс, фашисты надеялись удержаться на так называемом Восточном валу — мощнейшей оборонительной линии, часть которой (в полосе обороны группы армий «Юг», в частности, на правом берегу реки Молочная) получила название позиции «Вотан».

Линия вражеской обороны была и в самом деле очень крепким орешком. На скатах гряды высот противник оборудовал траншеи. В несколько линий протянулись противотанковые рвы, сплошь — минные поля, проволочные заграждения в восемь — десять колов, надолбы, огневые точки — настоящие крепости с перекрытиями в шесть-семь накатов. Правда, в полосе наступления армии позиция «Вотан» проходила не по реке, так что по крайней мере не нужно было форсировать водную преграду.

Перед войсками корпуса была поставлена задача сбить противника с позиции «Вотан», взять в клещи его группировку, окружить и уничтожить ее в районе Днепровки. [59] 230-я дивизия сосредоточилась в районе Барабаштадта. Правее действовала 301-я, а слева — 320-я стрелковые дивизии.

По заданию начпокора я прибыла в политотдел 301-й дивизии, расположившийся в селе Юренталь, разыскала в небольшой приземистой хате начальника политотдела полковника А. С. Кошкина. Переговорив о предстоящей работе, мы собрались отправиться с ним в подразделения, но тут случилось неожиданное.

Село Юренталь раскинулось на высотке. По склонам на добрый километр тянулись улицы. Внизу — сады и огороды. Там и облюбовали себе место наши артиллеристы, бившие по противнику. Видимо, враг засек позиции батарейцев и решил их разбомбить. В небе неожиданно показались самолеты. Едва долетев до Юренталя, вражеские пилоты стали поспешно сбрасывать свой смертоносный груз. Падая на склон бугра, бомбы не причиняли особого вреда ни артиллерии, ни штабу. Через несколько минут последовал новый налет.

— Давай удирать из хаты, — сказал начальник политотдела, и мы кинулись во двор. Там стоял сарайчик. Около него был отрыт крошечный окопчик, который не мог укрыть нас обоих. Самолеты летели низко, и мы видели, как от них начали отделяться бомбы.

Я кинулась к большой куче щебня, упала рядом с ней. В этот миг недалеко от хаты громыхнула бомба. Воздушной волной сорвало крышу, и сверху посыпался град черепичных осколков. Меня что-то сильно ударило в поясницу, и я даже вскрикнула от боли. Когда самолеты отбомбились и рассеялась пыль, я осмотрелась, ощупала ушибленное место: крови нет — стало быть, не ранена. Поднявшись, увидела лежащего в огороде ничком полковника Кошкина. Левую руку он прижал к голове, и сквозь его пальцы проступала кровь.

— Товарищ полковник! Вы ранены?! — вскрикнула я.

— Да, меня, наверное, задел осколок... [60]

Я помогла А. С. Кошкину подняться. Мы зашли в политотдел, и там полковнику сделали перевязку. Ранение оказалось нетяжелым. Небольшой осколок пробил начподиву мочку уха и застрял в мягких тканях шеи. Пришлось ему пойти в медсанбат для удаления осколка.

Только рано утром следующего дня мы ушли в подразделения, чтобы провести работу по подготовке к прорыву обороны на позиции «Вотан».

А готовиться пришлось очень напряженно. Задача корпуса состояла в том, чтобы прорвать глубоко эшелонированную и особо мощную оборону противника в районе Владимировка, Украинка, а затем, развивая успех, разгромить группировку противника в районе Днепровки. Как всегда перед наступлением, проводилась разведка боем, выявлялись огневые средства противника. Разведчики делали вылазки для взятия «языка». Орудийные расчеты изучали свои цели. Для ввода в прорыв нам была придана 140-я танковая бригада полковника Н. Т. Петренко. Штабы отрабатывали взаимодействие танков и пехоты, определяли исходные рубежи, выделяли танковые подразделения на усиление стрелковых полков. Наступление должны были поддерживать авиаторы из 8-й воздушной армии генерала Т. Т. Хрюкина.

Громадную работу предстояло провести саперам. Они должны были проделать проходы в минных полях и проволочных заграждениях, обеспечить пехоте преодоление глубоких рвов.

Мы, политработники, проводя в подразделениях собрания коммунистов и комсомольцев, расставив их на главных участках, помогали офицерам штабов отрабатывать четкие взаимодействия стрелковых подразделений с танками и артиллерией. Нужно было довести до каждого красноармейца его задачу. Мы должны были остаться в рядах атакующих.

Лето было на исходе. Пожелтела неубранная кукуруза. На краю поля замаскировалась наша полковая и дивизионная [61] артиллерия, поставленная на прямую наводку. Здесь же укрылась и пехота.

Я была в боевых порядках 2-го батальона 1050-го полка. Все напряженно ждали сигнала к началу атаки. С рассветом мощно заговорила наша артиллерия. Потом батарейцы перенесли огонь в глубину вражеской обороны, и вслед за огневым валом, используя дымовую завесу, бросилась вперед пехота. Бойцы ворвались в первую траншею противника, навязали гитлеровцам жестокую рукопашную схватку. Враг зло огрызался, стал подтягивать резервы из глубины, переходить в контратаки, ввел в бой танки. Но наши подразделения уже твердо закрепились в первой немецкой траншее и держались стойко, отражая одну вражескую контратаку за другой. Артиллерия метко била по танкам, но и сами батарейцы несли большие потери. Из строя выходили наводчики орудий, подносчики снарядов. Их заменяли другими номерами. Продолжая подавлять огневые точки врага, артиллерия и танки дали возможность пехоте вновь подняться и устремиться ко второй линии фашистской обороны. И тут хорошо помогли летчики. Пожалуй, впервые мы так заметно ощутили превосходство нашей авиации над немецкой.

И не выдержали фашисты, стали отходить.

К концу дня выдалась небольшая передышка, поднесли обед. А тем временем мы с политработниками полков рассказали воинам об отличившихся в бою, сообщили о содержании последней сводки Совинформбюро.

И вот снова взвилась ракета — в атаку! Сперва шли шагом и молча, но, когда рядом грянуло мощное «ура!», будто сильная пружина толкнула каждого из нас вперед. Мы бежали, не обращая внимания на свист пуль, разрывы мин и снарядов. Вот и первые хаты Владимировки. Полыхают подожженные фашистами дома и дворовые постройки. Отступая, гитлеровцы оставляли за собой развалины и пепелища. [62]

Вскоре вся противостоявшая корпусу группировка противника, как и намечалось, была взята в клещи и разгромлена в районе Днепровки. Так 26 октября 1943 года вражеская оборона была прорвана на всю ее глубину. Треснула хваленая позиция «Вотан», на сооружение которой фашисты потратили 9 месяцев.

Не останавливаясь, части корпуса устремились к Днепру.

Наши воины в боях встретили первую годовщину своего корпуса. Многие бойцы и командиры были удостоены высоких наград. Это дало возможность применить один из действенных методов партийно-политической работы в войсках. Чтобы поднять боевой дух бойцов и офицеров, Военный совет армии дал указания политотделам отправлять письма семьям воинов, отличившихся в боях. Посылали письма и по случаю награждения фронтовика орденом или медалью. На специальном бланке вверху была изображена награда, а ниже — текст письма, в котором рассказывалось о подвиге воина.

Семьи награжденных и отличившихся быстро отвечали командованию, благодарили за проявленную о них заботу, обещали сделать в тылу все от них зависящее для победы над врагом.

«Добейте ненавистного врага и скорее возвращайтесь домой с победой», — писали они.