Катера пересекают океан

10 сентября мы вышли из Ки-Уэста в сопровождении американского большого охотника, такого же типа, как каши. Он должен был провести советские корабли через минные заграждения. На море был штиль — кажется, никогда я еще не желал так сильно хотя бы свежей погоды. Когда, обогнув полуостров Флорида, корабли повернули на север, погода наконец начала меняться. Поднялся ветер, который постепенно перешел в жестокий девятибалльный шторм. Сопровождавший нас охотник передал по радио, что больше находиться в море не может и уходит в базу Чарлстон. А советские охотники и тральщики продолжали поход. Я часами не сходил с открытого мостика катера. Над огромными, скрывавшими корабли волнами стелилась пелена водяной пыли. Но большой охотник легко всходил на волну и, как говорят моряки, не брал на себя воду. Я не мог не восхищаться выносливостью и отличной подготовкой экипажа катера (особенно мотористов, несших вахту в наглухо задраенных отсеках) и его командира старшего лейтенанта Купцова, который умело управлял своим кораблем. Этот молодой офицер более чем за двое суток перехода только один раз согласился спуститься в каюту на пару часов, чтобы переодеться и выпить чашку кофе.

Шторм уже стихал, когда наш отряд подошел к пирсу в Норфолке. После короткой стоянки мы продолжали поход и благополучно пришли в Нью-Йорк 16 сентября. Акулин принял меня немедленно, и я с полным основанием — шторм был всесторонним испытанием — доложил адмиралу, что большие охотники по мореходным качествам показали себя не хуже, чем тральщики водоизмещением 900 тонн, и это дает возможность с полным сознанием ответственности заявить о возможности перехода больших охотников из США в СССР.

Плавание в штормовых условиях показало также, что молодые командиры и их экипажи готовы к любым трудностям, обладают физической выносливостью и умело управляют техническими средствами. Я отметил наших мотористов, которые практически бессменно несли вахту у двигателей в наглухо задраенных моторных отсеках. В один из моментов шторма огромная волна подняла охотник на своем гребне — обнажились патрубки выхлопа газов двигателей и, как говорят механики, «прихватили» воздух. Моторы заглохли. Корабль понесло волной прямо под форштевни идущих рядом тральщиков. Ни я, ни командир в таких условиях сделать ничего не могли... Но прошло несколько томительных секунд, и снова послышался рокот двигателей — мотористам быстро удалось их запустить. Наш охотник снова занял свое место в строю.

Согласившись с моими выводами, контр-адмирал Акулин направил начальнику Главного штаба ВМФ в Москву телеграмму, в которой говорилось, что Никитин провел испытания мореходных качеств больших охотников в штормовых условиях на переходе Ки-Уэст — Нью-Йорк и считает, что катера идти через Атлантику могут.

В ответной телеграмме за подписью начальника Главного штаба ВМФ вице-адмирала Степанова напоминалось, что в октябре в Атлантике условия плавания крайне тяжелые, но корабли типа больших охотников крайне нужны советскому Военно-Морскому Флоту. Нужно было принять решение. И Акулин отдал распоряжение готовить катера к переходу в СССР. Одновременно он утвердил ряд моих предложений по подготовке к плаванию в условиях штормовой Атлантики и при возможном обледенении: решили снять вентиляционные раструбы, выходящие из носового кубрика на верхнюю палубу, а горловины их закрыть металлическими крышками и заварить, разместить большую часть боезапаса из кранцев первых выстрелов носовой пушки в артиллерийском погребе, убрать туда же реактивные глубинные бомбы носового бомбомета и запасной комплект больших глубинных бомб кормовых бомбометов. Таким образом, носовая часть охотника хорошо герметизировалась от попадания, воды и с верхней палубы убиралось вниз все, что возможно.

Проследив в Нью-Йорке, как выполнялись на кораблях указания по подготовке к переходу, я вернулся в Майами. Прежде всего пришлось решать вопрос комплектования экипажей трех больших охотников, которые оставалось принять по программе 1943 года. Но раздумья о том, как пройдет переход первых двух групп, не давали покоя: в конце сентября они вышли по маршруту Сент-Джон (Канада) — Рейкьявик (Исландия)- Лондондерри (Северная Ирландия)...

Третью группу, что готовилась к походу в Майами, — также три охотника и три тральщика — удалось укомплектовать, хотя и неполными экипажами. Но для трех оставшихся охотников у нас было лишь двенадцать старшин и матросов. Ждать пополнения из СССР нет времени, — Мак-Даниел сообщил, что морское министерство заберет катера для флота США, если в течение недели на них не будет советских экипажей. Что делать? Решил перевести три уже принятых больших охотника в Тампу, где стояли три наших тральщика, и часть людей с них вернуть в Майами, чтобы укомплектовать последние три катера и поднять на них советский флаг. Коммандер Мак-Даниел отлично видел наш «маневр», но сделал вид, что все «о-кей» и идет, как надо.

Несколько дней — и последние три катера из программы 1943 года под советским Военно-Морским флагом!

Успешно завершалась и намеченная на этот год работа по приемке двадцати малых охотников на верфи Джона Трампи. В период с 24 августа по 5 октября группами по три-четыре катера американские экипажи перевели их морем из Тампы в Новый Орлеан. Оттуда они своим ходом перешли в зону Панамского канала, в порт Колон. Здесь МО-1, как стали они именоваться в нашем флоте, погрузили на транспорт и Доставили в Сан-Франциско.

П. А. Фаворов, которого я отправил в Сан-Франциско, чтобы проследить за отправкой малых охотников во Владивосток, проинспектировал состояние катеров после транспортировки из Колона. Оказалось, что катера в хорошем состоянии, хотя перед отправкой в Советский Союз неплохо бы провести кое-какие необходимые мероприятия. Петр Алексеевич, грамотный офицер, обаятельный и остроумный человек, сумел заручаться помощью лейтенанта-коммандера М. Карлсона, командира базы катеров в Сан-Франциско, опытного морского офицера. Имущество всех МО-1 тщательно проверили, недостающее получили и разместили на катерах. Фаворову даже удалось добиться замены винтов, имевших следы эрозии.

В середине октября я перевел в Нью-Йорк третью группу принятых кораблей — опять три тральщика и три охотника.

Из Ки-Уэста мы вышли 10 октября. Отрядом командовал командир тральщика капитан-лейтенант А. М. Совлевич — его корабль шел головным. Кильватерную колонну больших охотников возглавлял катер старшего лейтенанта Н. И. Демидова. Двумя другими большими охотниками командовали старшие лейтенанты Синельников и Решетов. Я и мой ближайший помощник по приемке кораблей М. Н. Самойлов находились на головном охотнике.

Погодные условия на этом переходе оказались не лучшими, чем в те дни, когда я переводил вторую группу в Нью-Йорк. Еще на выходе из Мексиканского залива ветер достиг силы восемь баллов, а это по шкале Бофорта именуется «очень крепким ветром». Но отряд шел вперед, преодолевая волну. Командиры, несмотря на сильное волнение, удерживали свое место в строю. М. Н. Самойлов неоднократно проверял как несут вахту мотористы Панин, Балабанов, Бугров и Буторин и их старшина Ф. З. Соколов, и каждый раз докладывал мне, что люди работают отлично, выше всяких похвал. Безупречно несли вахту матросы и старшины верхней вахты — рулевые, сигнальщики, комендоры.

Возвращаясь к себе в Майами, я заехал в Вашингтон и доложил Акулину о выполнении плана приемки кораблей за истекший год, представив подробный доклад о проделанной нами работе. В этом докладе — в составлении его приняли самое деятельное участие Т. Н. Банин и М, Н. Самойлов — приводились перечни выявленных при приемке дефектов, вносились предложения по их устранению в будущем. Я предложил также внести некоторые изменения в организацию приемки катеров, чтобы обеспечить более качественную проверку всех механизмов и приборов, а также катеров в целом. Доложил я и о том, что благодаря неустанной работе наших офицеров и старшин, и в первую очередь Т. Н. Банина и М. Н. Самойлова, личный состав за период приемки успевает хорошо подготовиться к эксплуатации технических средств, научиться устранять неисправности и вести борьбу за живучесть.

Адмирал положительно оценил нашу работу и сказал, что в будущем, сорок четвертом году объем поставок американских кораблей в СССР вырастет в несколько раз. Мы получим тридцать четыре больших охотника, фирма Джона Трампи будет строить для нас малые охотники на своих верфях в Майами и Комдене, фирмы «Аннаполис-Яхт-Ярд» и «Хершоф» в Бристоле — торпедные катера типа «Воспер». Получим мы также и торпедные катера типа «Хиггинс».

В середине ноября я принял участие в двенадцатисуточном переходе принятых нами шести торпедных катеров типа «Хиггинс» из Нового Орлеана в Нью-Йорк. Переводили их американские экипажи под командованием лейтенанта Дресслинга, я же хотел посмотреть, как будут себя вести катера в океане.

На аэродроме в Новом Орлеане меня встретил Н. Я. Долгоненко, советский представитель на здешней верфи фирмы «Хиггинс». Мы тут же отправились на завод. Наряду с торпедными катерами здесь строились для американского флота малые десантные боты. Все катера — и торпедные, и десантные — собирались из готовых элементов. Постройка ботов была доведена, можно сказать, до совершенства: все узлы, механизмы, системы — вплоть до электропроводкимонтировались на конвейере. За воротами цеха боты... разрезались автогеном на секции. Эти секции доставлялись на транспортах в военно-морские базы в южной части Тихого океана. Там они сваривались вновь, и боты поступали в состав десантных соединений флота.

До выхода торпедных катеров из Нового Орлеана оставалось еще несколько дней, и я решил съездить в учебный центр подготовки зенитчиков, в Шелл-Бич, чтобы договориться о подготовке артиллеристов наших экипажей. Командование центра без долгих раз говоров согласилось принять наших моряков, и я еще раз убедился, что в американском флоте на месте все вопросы решаются легче, чем «в верхах».

С интересом познакомился я с методикой обучения зенитным стрельбам из автоматов и пулеметов, осмотрел артиллерийские и пулеметные установки, расположенные вдоль берега, у самого уреза воды. При мне самолет-буксировщик с мишенью-конусом прошел вдоль линии зенитных средств и артиллеристы по очереди открывали огонь. Я заметил, что каждая установка вела стрельбу снарядами с присвоенным ей цветом трассы: зеленым, красным, оранжевым... В мишени снаряды при попадании оставляют окрашенный след и, таким образом, оценка результатов стрельб не представляет особой трудности. Но прежде чем допустить расчеты к стрельбе, в учебном центре проверяли подготовленность артиллеристов и пулеметчиков на специальных тренажерах. Я обратил внимание на тренажер для пулеметчиков. В его состав входили киноэкран, на котором можно было наблюдать, как проходит трасса пуль относительно цели, и цифровой блок, подсчитывающий очки за попадание в мишень. Как в этом, так и в других тренажерах широко использовались принципы уже тогда распространенных в США игровых автоматов.

Из Шелл-Бич я опять вернулся в Новый Орлеан.

Осмотрев катера перед переходом, я обнаружил значительную эрозию гребных винтов. Но американский офицер, принимавший катера на заводе, только пожал плечами:

— Кэптен Никитин, легче и дешевле заменять время от времени винты, чем искать способы устранения кавитации. Вы будете поступать так же...

Замечу, что мы не стали «поступать так же». На наших катерах приняты действенные меры, устраняющие эрозию гребных винтов.

Путь от Нового Орлеана до Нью-Йорка — 1250 миль — занял двенадцать суток. Переходы катера совершали только в дневное время, а ночью стояли в военно-морских базах Мексиканского залива и Атлантического побережья — в Пенсаколе, Тампе, Ки-Уэсте, Майами, Мейпорте, Морхеде, Норфолке и Кейп-Мее. Случалось, что погода стояла штилевая, бывали дни с волнением до шести баллов. Этот поход остался у меня в памяти еще и потому, что катера часть пути почти до Норфолка, шли по рекам, озерам и каналам Южной и Северной Каролины.

На берегах каналов так же, как вдоль дорог, то и дело попадались заправочные бензоколонки. Кроме топлива там можно получить необходимые запасные детали, вплоть до новых моторов и винтов. Подкрепиться во время плавания по каналам всегда можно в расположенных на берегах закусочных. Движение малых судов на внутренних водных путях было довольно интенсивным, причем попадались и баржи, которые тянули идущие вдоль канала лошади. Кроме того, интересно было пройти мимо мест боев кораблей северян и южан в годы гражданской войны в США.

Еще в училище я читал о действиях эскадры северян под командованием коммодора Фаррагута у Нового Орлеана, о боях между первыми в мире броненосцами «Мерримаком» и «Монитором», о сражении на Мобильском рейде, когда мониторы северян принудили к сдаче броненосец южан «Теннесси». К сожалению, офицеры американских торпедных катеров, в большинстве своем призванные из запаса, знали историю своей страны, и в особенности военно-морскую, слабовато. Они были весьма удивлены моим рассказом о том, что широкое использование минного оружия на море и реках основывалось в флотах и севера и юга на боевом опыте русских моряков в Крымской войне.

Переход показал, что «хиггинсы» имеют хорошие мореходные качества. Поэтому я смог уверенно доложить Акулину, что катера способны действовать в советском Заполярье. Тогда же стало известно, что первые три группы принятых нами кораблей благополучно пришли на Северный флот.

Много лет спустя бывший командир большого охотника Н. И. Демидов, участвовавший в переходе третьей группы наших кораблей, писал мне: «Первый шторм нас прихватил, как вам известно, еще на переходе Ки-Уэст — Норфолк, но это были цветочки по сравнению с тем, что нас ждало впереди... Из Сент-Джона мы вышли 1 ноября. Спустя сутки ветер стал крепчать и достиг девяти баллов от норда. Пришлось уменьшить ход до шести узлов. 3 и 4 ноября мы продолжали штормовать. Высота волны превышала восемь метров и имела в длину метров полтораста. Катера сильно било, когда они, спускаясь по обратному склону волны, достигали ее подошвы. Пришлось применить такой маневр: спускаться по обратному склону лагом, соответственно развернув катер, а при достижении подошвы волны вновь ставить катер ей навстречу. На такую работу на руле у человека хватало сил на десять — пятнадцать минут, после чего требовалась подмена. Топливо было на исходе, его запас, взятый на палубу в бочках, смыло за борт.

Когда шторм пошел на убыль, катера приступили к приемке топлива с тральщиков на зыби, достигавшей пяти-шести баллов. Заведенные с тральщиков на катера драги из 250-миллиметрового каната, предназначенного для буксировки, и бакштовы то и дело рвались, точно нитки. Нетрудно представить, какую трудность и опасность представляла собой эта приемка топлива: катера, находясь в 10–15 метрах за кормой тральщиков, то взлетали на гребне волны на несколько метров выше палуб тральщиков, то проваливались куда-то вниз. Но все обошлось благополучно, и 8 ноября наш отряд прибыл в Хваль-фиорд (Исландия), затратив на переход семь суток вместо планируемых четырех. Добавлю еще, что в одну из штормовых ночей нас обстреляли корабли конвоя, идущего из Англии в США: ведь с наших катеров и тральщиков американцы сняли радиолокаторы и аппаратуру радиолокационного опознавания «свой — чужой». Поэтому корабли конвоя вполне могли принять нас за противника. К счастью, все обошлось. 16 ноября 1943 года наш отряд присоединился к конвою союзников и вышел вместе с ним в Мурманск, Переход до Кольского залива, занявший восемь суток, проходил в не менее тяжелых условиях. Командиров катеров, как известно, подменять было некому, и они весь путь, до 24 ноября, не сходили с мостиков!»

Нельзя без чувства гордости за наших офицеров, старшин и матросов говорить об этом замечательном переходе — маленькие корабли с неполными экипажами, водоизмещением всего лишь 126 тонн, преодолев зимние штормы Атлантики и Баренцева моря, пришли на родину и влились в славный Северный флот. Личный состав катеров, их командиры Бородавко, Чистяков, Циденков, Еремеев, Купцов, Очасов, Демидов, Любченко, Синельников, Решетов, Максимов и Кожарин совершили настоящий подвиг, проявили мужество и воинское умение.

...Из Вашингтона в Майами возвращался, как обычно, поездом. За окном проносились уже знакомые пейзажи южных штатов. Но мне было не до красот природы. Я мысленно планировал ближайшие дни работы — дел предстояло немало. Нужно было организовывать приемку катеров в новых пунктах, а людей для этого не хватало.

Поэтому в Майами меня очень обрадовало известие о пополнении, прибывшем из СССР. Это были командиры торпедных катеров Ткаченко, Маслов, Красовский и Николаев и малых охотников типа МО-4 Сагуленко, Киселев и Щукин, инженер Сенин, воентехники Черный и Демин, старшины-мотористы Лебедев, Мельников — все с Тихоокеанского флота. Группа, приехавшая 24 ноября (ее возглавлял капитан-лейтенант М. Г. Малик), появилась в Майами неожиданно: почему-то о ней не было известно даже в нашем морском отделе в Вашингтоне. Пришлось моей жене взять на себя обязанности «матери-командирши» и снабдить прибывших какими-то деньгами, «мобилизовать» и весьма скромные средства семей Т. Н. Банина и П. А. Фаворова. Но использовать для приемки людей группы М. Г. Малика пока было нельзя: предстояло организовать их подготовку в учебных центрах американского флота.

В первых числах декабря из Советского Союза прибыли и давно ожидавшиеся экипажи тральщиков и больших охотников. Мы смогли укомплектовать последнюю группу кораблей программы 1943 года — три тральщика и три больших охотника — и оставить часть людей в резерве для кораблей, которые предстояло принять в наступающем сорок четвертом.

23 декабря из Ки-Уэста вышла последняя группа тральщиков и охотников. Уже в канун Нового года я вышел в море на приемку очередного малого охотника, спущенного в Тампе.

Новый год мы встречали в Майами, в кругу своих, — собрались советские офицеры и наши семьи, подняли бокалы за Родину, за победу Красной Армии и Красного Флота, за то, чтобы, наконец, был открыт в наступающем году второй фронт.

В первых числах января сорок четвертого совместным приказом наркомов ВМФ и внешней торговли была создана бригада больших охотников. Командиром ее назначили меня, возложив также ответственность за подготовку командиров и старшин торпедных катеров и приемку всех кораблей, передаваемых СССР в Штатах.

Подготовка экипажей и приемка больших охотников и тральщиков в целом уже была налажена. Поэтому прежде всего я занялся организацией обучения командиров и старшин торпедных катеров. Однако попытки наших представителей в Вашингтоне договориться по этому вопросу с представителями морского министерства — результатов не дали. Тогда я решил сам съездить в Мелвилл (штат Род-Айленд), где находился учебный центр подготовки экипажей торпедных катеров.