Катера без экипажей

Зимой 1929 года часть экипажей нашего отряда размещалась на учебном корабле «Ленинградсовет». Среди них был и экипаж моего «тридцать первого». Снова занятия, тренировки, обобщение опыта прошедшей кампании, ремонт материальной части. Учились и работали на совесть, служить было интересно, и я не помышлял о переводе из коллектива, где меня приняли в ряды Коммунистической партии. Правда, некоторые мои друзья — командиры катеров получили новые назначения и уехали к новому месту службы. В распоряжение промышленного Наркомата убыл Н. Е. Хавин — ему предстояло сдавать катера на одном из заводов в Ленинграде.

До его отъезда мы успели закончить и отослать в «Морской сборник» статью о подготовке командиров торпедных катеров. Напечатанная в сентябрьском номере журнала за 1929 год, статья послужила началом интересной дискуссии балтийцев и черноморцев: мы предложили организовать специальные классы по подготовке командиров катеров.

На военной службе загадывать особо не следует. В этом я убедился, получив совершенно неожиданное назначение в Научно-технический комитет (НТК) Морских Сил РККА, находившийся тогда в Ленинграде. О предстоящей работе мне рассказал Аксель Иванович Берг, один из руководителей комитета, в то время уже известный ученый-радиотехник.

— Вам надлежит войти в курс работ, которые ведутся в лабораториях у Шорина и Бекаури, — сказал Аксель Иванович. — Конкретно же вы займетесь испытаниями управляемых по радио катеров. Мы должны дать флоту торпедные катера, которые будут идти в атаку без единого человека на борту, подчиняясь радиокомандам с самолета или корабля. Аппаратура проходит последние стендовые испытания, пора приступать к проверке в море. У нас в комитете темы по телемеханике ведет Роберт Борисович Шварцберг, он вам поможет. Дело новое, интереснейшее, имеет большое будущее...

Вскоре я познакомился с создателями первых отечественных комплексов радиотелеуправления А. Ф. Щориным и В. И. Бекаури, ведущими конструкторами П. П. Литвинским, Б. А. Смирениным., Г. Н. Кутейниковым, А. И. Мирвисом. С их помощью удалось познакомиться с историей радиотелеуправления в военно-морских флотах мира.

Идея управления боевыми катерами на расстоянии была выдвинута еще в конце XIX века. В первых образцах аппаратуры команды на управляемые объекты передавались по кабелю. В 1915 году такие катера построили немцы. Но кабель, которым катер соединялся с береговым постом наведения или даже самолетом, часто рвался. Несмотря на это, в 1917 году управляемый с самолета немецкий катер успешно атаковал английский монитор у берегов Бельгии.

В конце первой мировой войны в германском флоте появились катера, управляемые по радио. В конце двадцатых — начале тридцатых годов радиотелеуправлением усиленно занимались в военно-морских флотах США и Англии, Франции и Италии.

Русские ученые в дореволюционные годы добились существенных успехов в радиотехнике и автоматике. После Октябрьской революции эти работы были продолжены при поддержке Советского правительства по личным указаниям В. И. Ленина. Но после гражданской войны, в условиях разрухи нельзя было сразу же перейти к созданию новых образцов техники. Лишь к 1925 году промышленность в значительной мере достигла довоенного уровня. С началом первой пятилетки началась реконструкция и расширение старых заводов, строительство новых, и в том числе предприятий радиоаппаратуры и приборостроения. Появилась материальная база для создания новейших технических средств для армии и флота. Уже к концу двадцатых годов на вступающих в строй подводных лодках устанавливалась отечественная радиоаппаратура. Тогда же развернулись исследования в лаборатории А. Ф. Шорина и в конструкторском бюро В. И. Бекаури для Морских Сил. Работы, которые вели советские конструкторы, имели большое значение для укрепления обороны страны. Радиоуправляемые катера могли стать важной частью создаваемых в те годы минно-артиллерийских позиций флотов, предназначенных для защиты побережья страны от превосходящих сил вероятного противника.

Александр Федорович Шорин, талантливый и разносторонний ученый, имел уже ряд изобретений во многих областях техники. Он создал оригинальный буквопечатающий телеграфный аппарат, звукозаписывающий и звуковоспроизводящий прибор — так называемый «шоринофон», отечественную аппаратуру для звукового кино (первый в СССР звуковой кинотеатр, в котором была установлена аппаратура конструкции А. Ф. Шорина, открылся в Ленинграде в 1929 году).

В 1927 году в Гребном порту в Ленинграде председателю ВСНХ В. В. Куйбышеву демонстрировалось управление по радио при помощи системы А. Ф. Шорина небольшим катером «Оса». Валериан Владимирович и в последующие годы посещал лабораторию Шорина, интересовался результатами деятельности ее коллектива.

Получив заказ от Морских Сил, А. Ф. Шорин проделал большую работу по созданию аппаратуры для радиотелеуправления торпедным катером. Для обеспечения испытаний флот передал его лаборатории трофейный английский торпедный катер типа «Торникрофт» и штабной катер «Орлик». На них перенесли приборы со стендов лаборатории.

Вскоре после моего назначения в НТК заместитель А. Ф. Шорина П. П. Литвинский показал мне комплекс радиотелеуправления, объяснил принцип его действия и продемонстрировал работу.

— Сейчас я покажу вам, Борис Викторович, как работает оператор, — сказал Литвинский, когда мы вошли в заставленную приборами рубку «Орлика».

Он сел за пульт станции управления и быстро и толково объяснил взаимосвязь приборов. Я с интересом смотрел, как Литвинский «задавал» на пульте команды на изменение курса и скорости катера, сбрасывание торпед, как загорелись лампочки на передатчике, свидетельствуя о том, что команды, превращенные в комбинации радиоимпульсов, пошли в эфир.

Литвиеский попросил одного из инженеров передавать на катер команды, и мы вышли на причал. «Торникрофт» стоял неподалеку.

— Радиокоманды с «Орлика» принимаются на катере, — Литвинский показал на антенну, — усиливаются в приемнике, после чего приводят в действие приборы, которые управляют двигателями, рулем или торпедным аппаратом. По радиокоманде можно ставить и дымовую завесу — эта аппаратура также управляется на расстоянии. Впрочем, сейчас вы сами все увидите.

Мы прошли на катер. Странно было наблюдать, как, выполняя радиокоманды с «Орлика», «сами» начинали работать механизмы на «торникрофте», запускались двигатели, перекладывался руль...

К маю 1930 года лаборатория создала первый образец радиоаппаратуры для установки на серийном катере типа Ш-4 и самолете типа ЮГ-1. Место командира-оператора, который должен был управлять торпедным катером по радио, перенесли, таким образом, в воздух. С высоты в несколько тысяч метров, считал А. Ф. Шорин, будет возможно на большом расстоянии обнаруживать корабли противника и выводить на них в атаку радиоуправляемые катера.

Начались полигонные испытания комплекса Шорина. Вначале настройка и проверка аппаратуры велась на катере у стенки завода. Самолет летал где-то недалеко переменными галсами, с него шли радиокоманды, а инженеры работали с приборами на Ш-4. Я то находился на катере, которым командовал В. А. Саламатин, то поднимался в воздух на ЮГ-1 с летчиком И. Д. Хныкиным, проверяя работу аппаратуры управления.

Новое никогда не дается легко, в ходе испытаний опытной аппаратуры всегда много неудач, неполадок. Но энтузиазм, упорство первооткрывателей преодолевают все трудности, хотя это и требует немало сил. Хорошо помню, как, согнувшись в три погибели, вобрав голову в плечи, подолгу ведет настройку телемеханического узла в тесном отсеке катера инженер Сергей Николаевич Хаврин. Рядом, в такой же позе, посиневший от холода (май выдался ненастным) Владимир Борисович Киселев следит по прибору за прохождением радиоимпульсов команд с самолета управления...

Закончив работы у стенки завода, начали выходы в Финский залив, в район между Ленинградом и Кронштадтом. Появились новые трудности — с двигателями катера. Бывало, что проверка радиокомплекса, пройдет успешно, а выход срывается: не заводятся моторы, подсели аккумуляторы. Мотористы бегают в проходную завода сушить свечи... Мучительно тянется время, а самолет все кружит и кружит над каналом Гребного порта. Но вот моторы завелись. Катер выходит в залив, и управление передается самолету. Инженеры проверяют работу аппаратуры комплекса, устраняют неполадки.

Случалось, в ходе испытаний катер садился на мель, которых у Петровского фарватера достаточно. Тогда все мы прыгали в далеко не теплую воду и стаскивали катер на глубокое место.

Испытания продолжались до глубокой осени. А. Ф. Шорин, П. П. Литвинский и Б. А. Смирении успешно решили ряд сложных технических вопросов. Положительные результаты испытаний были получены благодаря напряженной работе всего коллектива; инженеров, техников и рабочих. Мне запомнились отличные специалисты по телемеханике В. П. Забелин, М. П. Морозов, С. Н. Хаврин, Н. К. Муратов, Р. И. Юргенсон, Р. М. Тодоров, изобретательные инициативные инженеры-радиотехники Б. А. Доброхотов, К. В. Анисифоров, С. Д. Кармановский, А. А. Агранов, Н. М. Михаленко, В. Б. Киселев. Братья В. В. и А. В. Черноглазовы, великолепные механики, с ювелирной точностью изготовляли сложные детали телемеханических систем.

В дни, когда не планировались испытания, комплекса Шорина, я бывал в лабораториях особого технического бюро. Здесь шли стендовые испытания аппаратуры В. И. Бекаури, а затем начался монтаж ее на двух катерах специальной постройки. Работой руководили ведущие конструкторы Г. Н. Кутейников и А. И. Мирвис.

Наступила зима, покрылась льдом Нева. Испытания системы Шорина решили перенести на Черное море. Аппаратуру демонтировали и отправили в Севастополь. В феврале 1931 года выехал на юг и я вместе со специалистом по телемеханике М. П. Морозовым и бригадой монтажников. Установку аппаратуры на выделенном нам самолете типа «Дорнье-Валль» и торпедном катере Ш-4 провели быстро — П. П. Литвинским еще в проекте было предусмотрено размещение приборов на всех катерах и самолетах, имевшихся на вооружении Морских Сил.

В первые дни на самолете с летчиком В. Бортновским вылетали М. Морозов и радист Н. Михаленко. Управлял катером М. Морозов. Я выходил на катере и наблюдал за настройкой аппаратуры, которую проводили С. Н. Хаврин и В. Б. Киселев. Потом все чаще управление с самолета начал вести я сам. Увлекательное это было дело!

С самолета открывался великолепный вид, но любоваться морским пейзажем особенно не приходилось — нужно не упустить появление корабля-цели. С обнаружением «противника» определяю сторону его движения, примерный курс и скорость, быстро произвожу расчеты и «выдаю» команды на катер. Послушный Ш-4 устремляется на пересечку курса цели — в точку торпедного залпа.

Наступил следующий этап испытаний. В Севастополь приехал П. П. Литвинский и привез сконструированные и изготовленные в лаборатории А. Ф. Шорина приборы стабилизации курса катера, запуска и реверсирования двигателей. Начался их монтаж, настройка. Особенно много пришлось повозиться, добиваясь надежной стабилизации курса катера. Оригинальный прибор для этой цели сконструировал П. П. Литвинский, использовав гироскопическое устройство торпеды — прибор Обри. Это было новое слово в технике: прообраз авторулевого, который в дальнейшем нашел применение на катерах и подводных лодках, послужил основой для разработки автопилота.

Работу новых приборов тщательно проверили на выходах в море. Тогда же определили и наибольшие расстояния, на которых можно управлять катером с самолета. После нескольких контрольных выходов в присутствии прибывшего в Севастополь сотрудника НТК Р. Б. Шварцберга всю аппаратуру отправили в Ленинград. Испытания дали удовлетворительные результаты. Теперь Шорин приступил к работе над модификацией всего комплекса радиоуправления, с тем чтобы обеспечить одновременное управление с одного самолета двумя катерами. А доставленную с Черного моря аппаратуру лаборатория стала готовить к государственным испытаниям. К таким же испытаниям готовило свою аппаратуру и остехбюро. Здесь от НТК наблюдение за ходом работы вел Я. И. Румянцев.

Общим в комплексах А. Ф. Шорина и В. И. Бекаури был принцип управления торпедным катером по радио. Но имелись и некоторые отличия. Во-первых, командир-оператор и станция управления у В. И. Бекаури размещались на корабле, а не в воздухе — флот для этого выделил миноносец «Конструктор». Во-вторых, остехбюро включило в состав станции управления специальный счетно-решающий прибор. Выйти в торпедную атаку не так-то просто. Ведь корабль противника маневрирует, а катеру нужно дать торпедный залп на расстоянии всего лишь около одного километра от цели. Но для этого нужно занять такую позицию торпедного залпа, чтобы цель не успела уклониться от несущихся к ней двух торпед. Для выхода в эту позицию командир катера все время делает необходимые расчеты. В. И. Бекаури решил автоматизировать эти расчеты. В счетно-решающий прибор вводились расстояния и курсовые углы. По ним прибор определял курс и скорость противника и вырабатывал курс выхода торпедного катера в атаку. Оставалось снять с него показания и передать на катер по радио соответствующие команды. Таким образом, в комплексе В. И. Бекаури курс выхода в атаку катера определялся прибором, а в комплексе А. Ф. Шорина его нужно было рассчитывать самому оператору — на карте или планшете. Создание счетно-решающего прибора для того времени было значительным техническим достижением. Его теоретические основы разработал профессор Военно-морской академии Л. Г. Гончаров, известный специалист в области счетно-решающих устройств.

По указанию А. И. Берга я приступил к разработке программы государственных испытаний комплексов радиотелеуправления. В программу входила, в частности, торпедная атака по маневрирующей цели, прикрытой дымовыми завесами. Включение этого пункта вызвало возражения В. И. Бекаури — он опасался, что дым скроет цель от наблюдателей, находящихся на корабле управления, и оператор не сможет вывести катера на противника. Однако пойти на такое упрощение испытаний было нельзя, и программу утвердили в предложенном мною виде.

В начале августа 1931 года на Балтике проходили учения, на которых присутствовал только что назначенный начальником Морских Сил Владимир Митрофанович Орлов. По его указанию мы подготовились к показательной торпедной атаке радиоуправляемым катером системы Шорина с фактическим пуском учебных торпед.

Получив сигнал о приближении с запада эскадры, я вывел катер на Красногорский рейд. Здесь поднявшийся в воздух самолет ЮГ-1 взял управление катером на себя. На самолете находился Аксель Иванович Берг. Он сам работал на приборах и отлично вывел катер в торпедную атаку: сказался опыт командования подводной лодкой. Торпеды прошли, как и положено при учебных стрельбах, под килем линкора. Понятно, что работа Шорина, продемонстрированная так наглядно, получила высокую оценку начальника Морских Сил.

Тогда же, в августе, нарком по военным и морским делам К. Е. Ворошилов назначил комиссию, которая должна была провести заключительные испытания комплексов А. Ф. Шорина и В. И. Бекаури. В состав комиссии вошли представители флота и армии, научных конструкторских институтов и промышленности. Возглавлял ее инспектор Морских Сил Петр Иванович Смирнов-Светловский, всесторонне эрудированный флотский специалист.

Испытания проводили в Финском заливе. Катера, управляемые с самолета (с аппаратурой А. Ф. Шорина) или с корабля (аппаратурой В. И. Бекаури), по радиокомандам отходили от причала, выходили в море, маневрировали, устремлялись в атаку и производили пуск торпед. Проводились атаки и по прикрытому дымовой завесой кораблю-цели. Как и предвидел В, И. Бекаури, оператор на самолете оказался в лучшем положении, чем тот, что находился на корабле управления: наблюдению с корабля мешала дымовая завеса. Так выявился существенный недостаток комплекса остехбюро.

Программа предусматривала и работу комплексов в условиях радиопомех. Чтобы выполнить эту часть испытаний, А. Ф, Шорин создал специальный передатчик помех. Эта опытная разработка положила начало новому оригинальному направлению в деятельности лаборатории.

И вот испытания закончены. Комиссия предложила принять на вооружение комплекс А. Ф. Шорина. Остехбюро предложили доработать свою аппаратуру, чтобы обеспечить возможность атаки прикрытых дымзавесами кораблей, — предполагалось использовать для этого самолет. Испытания комплекса В, И. Бекаури решили возобновить в 1932 году.

В конце 1931 года я вместе с группой инженеров и техников выехал в Москву. Мы должны были показать работу системы А. Ф. Шорина руководящему составу Наркомата по военным и морским делам. Для осмотра аппаратуры прибыли К. Е. Ворошилов, М. Н. Тухачевский, Я. Б. Гамарник, М. Г. Штерн, А. И. Корк и П. П. Уборевич. Присутствовали также начальник Воздушных Сил Я. И. Алкснис и начальник Управления связи Н. М. Синявский, а также руководство Морских Сил. В. М. Орлов и П. И. Смирнов-Светловский представили К. Е. Ворошилову Шорина, Берга и Литвинского. Берг доложил о работах по радио-телеуправлению, которые ведутся под руководством НТК, затем Шорин рассказал о своем комплексе. После этого все с интересом посмотрели документальный фильм об испытаниях комплекса Шорина, снятый на Балтике в 1931 году.

В первые месяцы 1932 года главные конструкторы демонстрировали свою аппаратуру членам Политбюро и правительства. Комплекс А. Ф. Шорина был принят на вооружение, а В. И. Бекаури предложили провести дополнительные испытания. Одновременно правительство приняло решение о строительстве завода точной механики и автоматики.

Так радиоуправляемые или, как их еще называли, торпедные катера волнового управления получили признание. Вскоре началось их серийное строительство, а затем и формирование на флотах специальных отрядов и дивизионов. Немало пришлось преодолеть при этом всяческих препятствий, сопротивления маловеров и скептиков. Ведь еще во время испытаний при первых же неполадках некоторые члены комиссии начинали с важным видом говорить о необходимости экономить государственный бензин и средства, предлагали прекратить или, в лучшем случае, прервать выходы в море... Новая техника всегда трудно пробивает себе дорогу в будущее. И путь наших создателей ракет (в том числе и С. П. Королева) в довоенные годы не был легким — находились специалисты, которые говорили, что не следует спешить, авторитетно разъясняли, что проект ГИРД — дело далекого будущего. А оказалось — совсем недалекого...

Принятие на вооружение советского флота торпедных катеров волнового управления было большим успехом нашей науки и техники, служило укреплению обороноспособности Родины. Работа над комплексами А. Ф. Шорина и В. И. Бекаури, как понял я позже, послужила мощным импульсом для развития ряда отраслей науки в нашей стране, способствовала созданию новых видов производства, разработки не существовавших ранее приборов радиотехники и телемеханики. Многое из разработанного для аппаратуры радиотелеуправления нашло применение в проектах ГИРДа — как известно, одно передовое направление в технике неизменно обогащает другое.