Боевое задание выполнено

15 сентября 1941 года приказом народного комиссара танковой промышленности В. А. Малышева я был назначен директором танкового завода, который создавался на базе двух московских предприятий.

Завод не справлялся с повышенными заданиями по выпуску танков Т-60, не имел необходимых мощностей, не набрал нужных темпов производства. Перед новым руководством ставилась задача устранить эти недостатки.

Все это происходило в обстановке осени 1941 года, когда фашисты неистово рвались к Москве. Советское танкостроение было одной из самых молодых отраслей нашей оборонной промышленности, необходимость же в танках, как показали первые месяцы войны, была огромной.

Но что происходило на заводе? Почему он не мог удовлетворить нужды армии? Почему наркомат решил обновить руководство двумя объединенными предприятиями?

Эти вопросы тревожили нас.

Через несколько дней все выяснилось. До войны советское танкостроение развивалось как мелкосерийное производство [569] со всеми его особенностями. Конструкция танка Т-60 (главный конструктор Н. А. Астров) была отработана. Но выдвигалась задача — впервые в истории танкостроения в условиях грандиозной войны наладить поточное производство и конвейерную сборку боевых машин. Бывший директор завода М. О. Левитанский и главный инженер Н. Н. Козырев отлично понимали эту задачу, но у них в ту пору было мало возможностей, а главное — времени на реорганизацию технологии.

Месяц работы в Москве — с 15 сентября по 15 октября 1941 года — был периодом горячей творческой работы коллектива по наращиванию объема и темпа производства.

Эта задача решалась двояким путем.

Во-первых, изготовление отдельных узлов машины, в частности коробки перемены передач, бортовых передач и фрикциона, переводилось на поточные методы. Заново, с помощью монтажников московского автозавода, перестраивался цех сборки машин — он приспосабливался к применению конвейеров и более широкому использованию подсборки отдельных узлов и грузоподъемных средств. Это должно было значительно облегчить труд сборщиков и повысить темпы сборки. Во дворе предприятия была построена металлическая эстакада, снабженная кранами для приемки и доделки бронекорпусов, поставляемых Подольским заводом имени С. Орджоникидзе.

Во-вторых, значительно способствовали развертыванию производства кооперативные поставки узлов заводами «Красный пролетарий», имени С. Орджоникидзе и другими предприятиями. Организацию кооперативных поставок взял под свой каждодневный контроль Московский городской комитет партии и его секретарь Г. М. Попов.

Коллектив рабочих, инженеров, техников завода отлично понимал, что надо было во что бы то ни стало в самый короткий срок превзойти гитлеровскую армию по количеству танков.

Боевые танковые подразделения формировались непосредственно на территории завода; они поступали под команду полковника М. Е. Катукова, имя которого прогремело в дни сражения под Москвой. Одновременно с танками завод поставлял бронебашни для дзотов на линии обороны столицы. [570]

На нашем предприятии широко развернулось социалистическое соревнование. Повышение производительности труда послужило одним из важнейших источников роста производства. Сотни рабочих и ИТР показывали образцы работы. Трудно назвать их всех, но отдельных товарищей следует упомянуть. Прежде всего это тогдашний заместитель начальника сборочного цеха Александр Иванович Власов. Молодой, энергичный, всегда спокойный и рассудительный, он обеспечивал систематическое нарастание темпов выпуска. Нельзя не отметить работу начальника кузнечного цеха М. П. Атаманова, братьев Штыковых — «Никитичей», как их любовно называли работники завода, семьи Доронченко (восемь человек), шлифовщицы Людмилы Гвоздевой, токаря А. Н. Рыжкова и многих других.

Работники завода поддерживали связь с фронтом, следили за «поведением» танков в боевой обстановке. Тут много поработали военный представитель полковник В. П. Окунев и испытатель танков В. Г. Доронченко.

Кончался первый месяц моей работы, вернее — месяц жизни на заводе, так как мы находились фактически на казарменном положении. Я чувствовал, что врос в коллектив, произошло слияние воли начальника с волей всего коллектива и партийной организации. Секретарь партбюро М. С. Лев сделал очень многое для мобилизации всех работников предприятия на выполнение плана, повышения производительности труда, укрепления дисциплины. Забегая вперед, скажу, что в трудные дни середины октября 1941 года, предшествовавшие эвакуации завода, только три человека покинули его, поддавшись панике. Остальные остались на месте.

В первые месяцы войны на восток страны двинулись эшелоны с эвакуированными заводами. Поначалу было решено, что наш завод останется в Москве. Одновременно ГКО назначил нам пункт возможной эвакуации — на Урале. Дирекция завода командировала туда группу компетентных специалистов во главе с заместителем директора М. С. Свердловым. Комиссия должна была совместно с городскими организациями выбрать площадки для эвакуированного предприятия, наметить размещение цехов и отделов. Помещения были отведены на двух заводах, а также в большом гараже. Кроме того, комиссии поручалось подготовить прием и размещение [571] людей, оборудования и материалов. Все эти задачи комиссия выполнила.

15 октября 1941 года в связи с резким изменением положения на фронте мы получили приказ эвакуировать завод на Урал. Эвакуация длилась 15 дней. Было вывезено громадное количество различного оборудования: станков, молотов, прессов, кранов и много другого.

На станции железных дорог грузы перевозили автотранспортом. Времени было мало. Учитывая, что завод размещался в многоэтажных корпусах, мы разработали оригинальный план погрузки оборудования с верхних этажей непосредственно на автомашины. Он состоял в следующем: в цехах оконные проемы были пробиты до уровня пола, и оборудование с помощью склизов опускалось на грузовики. В некоторых цехах грузовики въезжали в нижний этаж, и оборудование спускали на талях, через проемы, пробитые в межэтажных перекрытиях. Оборудование и ящики с различными грузами из первых этажей грузились на листы металла и с помощью автотягачей подавались под вновь построенную эстакаду, имевшую краны, или под автокраны.

Погрузка в вагоны шла на двух станциях Окружной железной дороги.

Заводу не хватало грузовиков. Дорожное управление тыла Красной Армии выделило для нас 120 автомашин. В течение нескольких дней бесперебойно работал «конвейер» эвакуации. Цель его — вывезти все до последней гайки, чтобы быстро наладить производство боевой техники на новом месте. Шоферы, такелажники, все рабочие трудились поистине героически. Назову, например, крановщика автокрана Афанасьева, который провел без смены пять суток на своем посту. Лишь 2 — 3 часа в сутки спал он тут же, рядом с краном. Коллективы цехов и отделов не уходили с площадки ни днем, ни ночью. Специальные автобусы круглосуточно объезжали территорию завода, доставляя горячую пищу.

Эвакуацией руководила возглавляемая директором группа в составе Г. Б. Мартиросова, И. С. Шавочкина, В. И. Пикалева, П. П. Овчинникова, М. С. Льва, М. О. Левитанского, начальников цехов и отделов.

На одном из входивших в состав нашего завода предприятий эвакуацию организовал главный инженер Н. Н. Козырев. На этом заводе для форсирования отгрузки оборудования [572] внутризаводские железнодорожные пути были проложены внутрь цехов. Вагоны подавались в цехи под краны, где и шла погрузка непосредственно в вагоны.

В одну октябрьскую ночь по цехам и погрузочным площадкам пронесся слух, что враг в любой момент может быть у стен столицы... А на восток к этому времени ушли с завода лишь первые эшелоны. По диспетчерской радиосети раздался призыв: «Коммунисты — на общезаводское собрание!» В одном из цехов собрались сотни людей. Они молча ждали. Собрание открыл секретарь парткома. Он предоставил мне слово. В мертвой тишине каждое слово разносилось гулко... Да, опасность грозна... Минувшей ночью положение на фронте резко ухудшилось... Но надо вывезти все до последнего гвоздя... Дирекция держит связь с командованием и уполномоченным ГКО, и, когда потребуется, будет предложено прекратить работу. Коммунисты были информированы о том, где надо получить оружие, если придется встретиться с врагом лицом к лицу, узнали также, что весь суточный выпуск танков находится еще на заводе, укомплектован экипажами и боезапасом; боевые машины будут прикрывать возможное отступление. На этом собрание закончилось. Коммунисты вернулись в цехи и информировали беспартийных товарищей.

Работа по эвакуации продолжалась полным ходом. И на заводах, где оборудование грузили в автомашины, и на станциях, где шла погрузка в вагоны, она не прекращалась даже во время бомбежек. Ежедневно на Урал уходило четыре-пять эшелонов. Сборочный цех продолжал давать танки до 30 октября. А на другой день двинулся в путь последний эшелон.

Часть оставшихся бронебашен была передана в распоряжение райкома партии. Их броню предполагалось использовать для создания огневых точек на улицах Москвы.

В 2750 вагонах было вывезено 2600 единиц оборудования, металл, заготовки, полуфабрикаты, компрессорная станция. Все, что нужно, чтобы строить боевые машины, тронулось в путь. Вместе с заводами уехали на Урал 2500 рабочих, инженерно-технических работников и служащих. Одни сопровождали эшелоны с оборудованием, другие выехали специальными поездами.

Последними тронулись в путь две автоколонны: грузовые, [573] легковые машины, пожарные машины и бензоцистерны. Они пошли своим ходом на Урал. Перед ними лежал путь в несколько тысяч километров. Одну колонну вел инженер О. А. Никогосьян, другую — начальник гаража В. И. Пикалев. К чести участников этого нелегкого зимнего пробега, все машины в исправности пришли на место назначения.

31 октября мы с главным инженером Г. Б. Мартиросовым в последний раз обошли опустевшие цехи. Теперь надо было, обгоняя наши эшелоны, добраться до Урала. На легковой машине приезжаем в город Горький, а оттуда на старом самолете АНТ вылетаем 2 ноября к месту назначения.

На уральском аэродроме нас встречает М. С. Свердлов. От него узнаем, что решение передать под размещение завода три площадки уже состоялось.

Эшелоны с людьми и оборудованием стали прибывать к месту назначения. В тот же день состоялась встреча с наркомом танковой промышленности В. А. Малышевым. Были намечены пути и средства развертывания производства танков на новом месте. Стало известно, что заводу передается все оборудование Подольского завода имени С. Орджоникидзе. Перед нами встали сложные задачи: объединить коллективы москвичей, подольчан и уральцев в единый организм, найти жилье для прибывших людей, обеспечить их питанием и вообще необходимым минимумом бытовых условий.

Прежде всего надо было устроить людей. В этом вопросе возникли серьезные трудности. Я настаивал на полном расселении работников завода на жилплощади города, некоторые предлагали строить землянки. Пришлось явочным порядком занять клуб строителей в центре города и приспособить его под жилье. Нас резко осуждали, обвиняли в «партизанщине», называли «махновцами». Однако после бурного заседания обкома два секретаря райкомов получили указание немедленно расселить людей. Мы решили всю заводскую администрацию разместить в последнюю очередь, что и было выполнено. В короткие сроки расселились более или менее удовлетворительно.

Налаживанием питания занялся ОРС завода. Мы получили небольшой совхоз, приступили к заготовке картофеля, откормке скота, наладилось плановое снабжение. Добились получения обуви, текстиля и других товаров. [574] Одновременно мы приступили к планировке завода на трех площадках.

Свободной земли для возведения новых корпусов было недостаточно. Пришлось снести некоторые помещения.

Мы понимали, что в условиях военного времени надо отказаться от обычных методов проектирования нового предприятия. Возникла необходимость смелого применения скоростных методов проектирования и строительства. Мы предусматривали деревянные конструкции зданий и такие способы работ, которые требовали минимальных затрат материалов, рабочей силы, а главное — времени. Довоенные темпы работы нас не устраивали. Надо было намного быстрее освоить производство боевых машин и начать их массовый выпуск. Фронт ждал наших танков, надеялся на нас.

Строители Уралсибстроя под руководством Н. Дыгая и В. Лернера за 12 суток соорудили два деревянных корпуса, что было патриотическим подвигом. Мы получили возможность быстро освоить производство танков.

В ноябре 1941 года стояли суровые морозы. Несмотря на это, новый коллектив с исключительной быстротой устанавливал и пускал в ход оборудование. Погруженные на металлические листы, станки совершали с помощью автотягачей путешествие по городу до места установки на площадке. Горожане удивленно смотрели на это необычайное зрелище.

Надо было как можно скорее разобрать «слоеный пирог», образовавшийся в результате разгрузки на малых площадках большого количества разнообразных грузов.

К площадке № 2 были проложены железнодорожные пути. В новом корпусе на площадке № 1 оборудование монтировали на заранее подготовленных в тепляках бетонных дорожках и одновременно достраивали здание. Люди не жалели себя, зачастую даже не замечали, что мороз прихватил уши и руки.

Особое беспокойство вызывала установка тяжелого оборудования: молотов, прессов, гидроустройств к ним, каландров, вулканизаторов. Завод не располагал необходимыми грузоподъемными средствами. На помощь пришла рабочая смекалка. Пользуясь подсобными средствами, клетями, малой механизацией, монтажник А. И. Цимбал вместе с группой лучших монтажников с честью справился с этой трудной задачей. [575]

Пришлось преодолеть и такую беду. В пути затерялись две платформы с шабатами для молотов. Как их найти среди десятков тысяч вагонов, разбросанных от Москвы до Урала? За эту задачу взялся сотрудник Наркомтанкопрома А. А. Антюхин. С исключительной оперативностью он в немногие дни «прочесал» железнодорожные пути и «поймал» эти злополучные платформы. Монтаж кузницы был закончен в срок.

О чаяниях коллектива можно судить по высказыванию одного из наших технологов — К. С. Выдрина. Он вспоминает: «Мне редко приходилось бывать в самом городе, я получил жилье возле завода, а фактически жил на заводе. Когда я уезжал из Москвы, там было тревожно; люди готовились принять бой на улицах города. Моим единственным утешением была работа. Чем было труднее рукам и голове, тем было легче сердцу!»

6 ноября 1941 года на заводе был особенно напряженный день: на всех площадках развернулся монтаж оборудования. Но вот стало известно, что будет предпраздничная радиопередача из Москвы. На площадке № 1 была единственная радиоточка. Находилась она в здании. Репродуктор вынесли и установили во дворе. Там собрались все работники завода. Транслировалось выступление И. В. Сталина на торжественном заседании Моссовета. Ни один человек не шелохнулся во время его речи, хоть было очень холодно.

На нас, танкостроителей, особенное впечатление произвели слова о том, что наши танки по качеству превосходят немецкие танки, но танков у нас все же в несколько раз меньше, чем у немцев. И в этом секрет временных успехов немецкой армии.

Рождалась уверенность, что мы победим фашистов. Надо было как можно скорее устанавливать оборудование и сейчас же, не медля ни минуты, начинать выпуск боевых машин! Так думал и чувствовал весь коллектив.

Мы работали всю ночь. На другой день, в 24-ю годовщину Великого Октября, мы прервали работу на один час, взяли красные знамена, выстроились колонной и прошли по главной улице города мимо обкома партии. А потом вернулись на свои места.

Не теряя ни одного дня, мы приступили к организации производства танков на новой технической основе. Как уже [576] говорилось, это производство раньше было мелкосерийным. Для перехода с апреля 1942 года на выпуск новых танков — Т-70 надо было спроектировать и изготовить 1800 приспособлений, 2500 типоразмеров инструментов, 700 штампов, 82 модели. Было решено создать механосборочные цехи на базе поточных методов изготовления деталей и узлов, собирать на конвейерах бронекорпуса и самые танки.

Все это потребовало напряженного труда технологов и конструкторов. Разместившись в двух этажах здания городского краеведческого музея, отдел главного технолога приступил к работе. Технологический отдел возглавляли главный технолог О. А. Никогосьян и его заместитель Н. Н. Козырев. В составе отдела главного технолога работало 58 человек. Среди них следует назвать К. Выдрина, Д. Николаенко, Ю. Фрумина, В. Подрезова, Н. Халебского, В. Беляеву, З. Горецкую, К. Коневу, Е. Крысину, Л. Куркай, Н. Дмитриева, которые своим неустанным трудом обеспечивали разработку новой технической документации методом скоростного проектирования. Так, Халебский, отличный знаток технологии зубчатых колес, своими оригинальными решениями помог быстрому освоению производства коробок перемены передач. В. Романов, начальник бюро инструмента, весьма способствовал внедрению в производство новых видов твердосплавных режущих инструментов.

Большую помощь оказали заводу сотрудники 8-го Государственного проектного института и Экспериментального научно-исследовательского института металлорежущих станков (ЭНИМС). Особенно хочется отметить работу представителя ЭНИМС инженера С. А. Чихачева.

Процессы производства деталей были расчленены на операции соответственно принципу поточности. В механических цехах было оборудовано несколько десятков поточных линий. Новая технология основывалась на широком внедрении многорезцового резания, многошпиндельного сверления и револьверных наладок, твердосплавного режущего инструмента, применении высокопроизводительного оборудования, многошпиндельных автоматов и полуавтоматов. Заводу пришлось самостоятельно осваивать производство новых деталей и узлов, например радиаторов, в связи с тем, что некоторые заводы-поставщики не могли выполнять заказы в срок или находились в процессе эвакуации. [577]

Основным в организации поточных линий и участков было налаживание работы в механосборочных цехах по принципу замкнутого цикла. В них полностью производилась механическая обработка деталей и сборка узлов и механизмов. Большую работу по налаживанию механосборочных цехов в соответствии с новым технологическим процессом проделали Н. И. Лихин, Н. И. Строков, В. А. Иванов, Б. А. Светлов, А. А. Мальян, Н. И. Рюмин, Г. Н. Клементьев, А. И. Власов, В. Н. Штыков, М. Ю. Вильдавский, М. Д. Митрофанов и другие.

Одновременно с развертыванием производства танков завод начал изготовление 20-миллиметровых снарядов.

Большие изменения претерпело литейное производство. Здесь была осуществлена механизация трудоемких процессов; мы отказались от ручной формовки. Завод добился перевода на формовку машинным способом до 90% всего литья. Большим достижением была скоростная постройка цеха ковкого чугуна и освоение изготовления из него дефицитных деталей.

«Узким местом» в нашем производстве стали траки.

Ко времени прибытия завода на Урал некоторое количество траков поставлялось Сталинградским тракторным заводом, а затем поставки прекратились. Коммерческая служба во главе с П. П. Овчинниковым проделала огромную работу по розыску разрозненных вагонов с траками и доставке их на завод.

К середине 1942 года траки начали изготовлять на уральских заводах и поставлять нашему предприятию. Это было большим достижением металлургов Урала.

Широкое развитие получило у нас изготовление деталей методами ковки и штамповки. Объединение кузнечно-штамповочного оборудования заводов позволило перевести значительное количество горячих поковок на штамповочные молоты. Кузнечное производство на заводе возглавили способные инженеры Атаманов и Шередин.

Громадную роль в развертывании работы механосборочных цехов сыграли инструментальный отдел (начальник отдела Н. Либ) и руководители инструментального цеха М. Митрофанов и А. Дранников. Фрезеровщик инструментального цеха Евгений Коршунов показывал образцы высокой [578] производительности труда, являлся вожаком комсомольцев в своем цехе.

Значительный рост выпуска продукции потребовал разработки новой технологии производства бронекорпусов. Надо было найти наиболее производительные методы обработки броневых деталей. Во главе этого дела стали Н. А. Шувалов, Б. И. Свет и другие работники Подольского завода имени С. Орджоникидзе.

Технологи и конструкторы упорно работали над изменением конструктивных форм деталей, добивались снижения трудоемкости производственных процессов, использования отходов, экономного раскроя. С упрощением конструктивных форм бронедеталей стало возможно широко применять кислородную резку, и это значительно снизило трудоемкость процесса. Кислородная резка была в большой степени механизирована.

В главном корпусе завода были установлены машины для кислородной резки деталей, гидропрессы для вырубки деталей, мощные термические печи для их термообработки. В том же корпусе было оборудовано отделение сборки. В другом корпусе разместился цех мелких бронедеталей.

Поначалу кислород в баллонах для резки деталей поставлял нам Уральский машиностроительный завод, затем в короткий срок была построена собственная кислородная станция.

Другой важнейшей проблемой являлось внедрение автоматической сварки по методу Героя Социалистического Труда действительного члена Академии наук УССР Евгения Оскаровича Патона. Автоматическая сварка стали под флюсом — крупнейшее достижение советской науки и техники — позволила в 5 — 10 раз повысить производительность дуговой сварки, облегчить труд рабочего, улучшить качество и обеспечить однородность сварных соединений. Завод освобождался от необходимости изготовлять электроды.

Первые поточные линии сварки бронекорпусов и их узлов были созданы на нашем предприятии при участии Е. О. Патона. Автоматическими установками было сварено несколько миллионов метров шва и сэкономлено много киловатт-часов электроэнергии.

Налаживание термической обработки бронедеталей было [579] возложено на начальника термического отделения Лычкина и мастера Бушуева. Большую работу по установлению правильного режима термической обработки бронедеталей провел лауреат Государственной премии инженер Н. М. Скляров, ныне профессор, доктор технических наук.

Уже к 1 января 1942 года бронекорпусное производство беспрепятственно обеспечивало работу главного конвейера. В решении задач по наладке конвейера сборки бронекорпусов весьма полезную инициативу проявил начальник сборки Н. Г. Гришин.

Вместо Н. А. Астрова, оставленного для работы на Горьковском автозаводе, главным конструктором у нас был назначен С. Г. Суреньян. Бронекорпусную группу возглавил старший конструктор Г. С. Карапетян.

Конструкторское бюро занималось следующими вопросами: приспособлением чертежей танка Т-60 к условиям производства машин поточным методом, подготовкой чертежей нового легкого танка Т-70, разработкой конструкции и изготовлением опытной партии самоходных зенитных пушек СУ-37 на базе ходовой части танка Т-70. Образцы пушки СУ-37 были изготовлены в срок. После испытаний ее приняли на вооружение Красной Армии.

Расположение завода на трех площадках усложняло планирование, требовало особой четкости работы диспетчерской службы. Только глубокое знание всех деталей машин позволило вновь назначенному главному диспетчеру завода С. Н. Рапопорту и диспетчеру площадки № 1 А. А. Центру обеспечивать бесперебойность сборки на главном конвейере. Был установлен почасовой график движения автомашин и тягачей между цехами, складами, тремя площадками завода. Такая организация требовала от руководителей цехов и отделов своевременной подачи деталей и узлов к местам погрузки. Срывы ликвидировались работой аварийного транспорта. Одновременно налаживалась более надежная телефонная и диспетчерская связь между подразделениями завода.

Для отстрела артиллерийских систем на площадке № 2, неподалеку от сборочного цеха, был построен полигон. С 14 декабря 1941 года горожане стали привыкать к грохоту стрельбы.

Хорошо работали испытатели танков. Особенно хотелось [580] бы отметить добросовестную работу водителя-испытателя В. Г. Доронченко.

В инженерно-техническом персонале в течение всего первого года работы на новом месте недостатка не чувствовалось. Работали люди с большим опытом и высокой квалификацией. Поначалу не было недостатка и в рабочей силе. Но характер поточного производства, новые его масштабы требовали увеличения количества рабочих. Мы пополняли наш коллектив из нескольких источников: привлекали население города, главным образом женщин, принимали 15 — 17-летних подростков из эвакуированных детских домов. Кроме того, постановлением ГКО на завод было направлено около тысячи рабочих эвакуированных предприятий других министерств.

Для молодых рабочих были построены два общежития. Создавались все возможные условия для правильной организации жизни и труда. Но это было нелегко. Совсем молодые люди и подростки, оторванные войной от близких, первое время не без затруднений входили в ритм производства, но постепенно втягивались и с энтузиазмом осваивали сложное оборудование, давая подчас образцы высокой производительности. Кадровые рабочие охотно делились с ними опытом и мастерством. Странно подчас было смотреть на мальчиков и девчушек, стоящих на перевернутых ящиках или деревянных подмостках (иначе они до станка не доставали) и умело управляющих сложной техникой.

Общественные организации завода и комитет комсомола особенное внимание уделяли этому юному отряду трудящихся.

Были затруднения с питанием и особенно с одеждой и обувью. На помощь пришли горожане. Срочно была организована мастерская для ремонта обуви.

«Хотите, я вам станцую?» — сказала однажды юная работница при посещении мною общежития. Она оказалась воспитанницей московской балетной школы. И сейчас, через 25 лет, передо мною стоит образ этой девочки. Жестокая война не щадила ни старого, ни малого. Но Родина-мать тепло прижимала их к своему сердцу.

Нелегкая была жизнь, трудно вживался коллектив в новые условия. Шли первые месяцы пребывания завода на Урале. Надо было развертывать производство в заданных [581] объемах. Мы уже говорили о борьбе коллектива за овладение новой технологией. В этой работе большое участие приняли партийная и профсоюзная организации.

Парторгом ЦК партии на нашем заводе-комбинате был инструктор обкома ВКП(б) военный инженер, окончивший бронетанковую академию, Г. А. Капелевич. Это был человек больших знаний, умелый вожак, быстро вросший в коллектив и объединивший его на выполнение сложных задач.

Партком и дирекция практиковали созывы партийных технико-экономических конференций, на которых обсуждались основные технические мероприятия. Решения этих конференций становились основой технических планов завода.

Широко развернулось в годы Великой Отечественной войны социалистическое соревнование. Егор Агарков, бригадир сварщиков бронекорпусного цеха уральского завода, проявил ценную инициативу в борьбе за повышение производительности труда. Он предложил объединить два смежных участка и слить две бригады, в результате чего высвободилось значительное количество работающих, а выпуск деталей увеличился в 2 — 3 раза. Начинание Егора Агаркова было подхвачено на нашем заводе. Благодаря укрупнению мелких бригад, участков, цехов высвободилось много рабочих. Они были направлены на другие участки, где ощущался недостаток в людях.

Весной 1942 года уральские танкостроители обратились ко всем танкостроителям с призывом организовать Всесоюзное социалистическое соревнование. В соревнование вступили бригада с бригадой, пролет с пролетом, цех с цехом. Все искали новых путей повышения производительности труда, развернулось массовое движение «двухсотников» и многостаночников, создавались сотни фронтовых молодежных бригад, значительно возросло количество ударников. Достигнуты были немалые успехи в расширении движения за совмещение профессий.

Все свое внимание заводской комитет ВЛКСМ сосредоточил на организации комсомольско-молодежных бригад. Молодые рабочие, связанные единым трудовым процессом, работали более организованно, помогали друг другу. Производительность труда на молодежных участках непрерывно росла. Молодые рабочие стали обслуживать все больше станков. Каждый член молодежной бригады овладевал несколькими [582] профессиями и мог заменить любого рабочего на участке.

В упорном труде коллектив завода настойчиво искал и находил все новые возможности увеличения выпуска боевых машин, так необходимых нашей Родине в суровые годы войны.

Каковы же были результаты работы нового завода? Через 38 дней после начала монтажа первых станков на новом месте, через 44 дня после выпуска последней боевой машины в Москве за ворота комбината вышел на ходовые испытания первый построенный нами на Урале танк.

Первого января 1942 года бригада танков Т-60 в составе 20 машин торжественным маршем прошла по главной улице города, направляясь на ходовые испытания. На головном танке реял красный флаг, на котором четко выделялась надпись: «Эти машины сделаны на Урале».

Начиная с января завод стал регулярно выполнять, а затем и перевыполнять задания Государственного Комитета Обороны. За первые восемь месяцев работы на новом месте наше предприятие дало фронту 1238 боевых машин Т-60. Решением ГКО от 9 марта 1942 года завод был обязан начиная с апреля наряду с изготовлением танков Т-60 приступить к выпуску легкого танка Т-70. Производство танков Т-60 должно было прекратиться с июня 1942 года.

Первые партии танков Т-70 были изготовлены в апреле — мае 1942 года. Однако к этому времени выяснилось, что наши легкие танки не могут противостоять немецкой артиллерии.

К моменту нападения гитлеровской Германии на Советский Союз наша страна уже располагала отработанными конструкциями танков Т-34 и КВ. В июне 1942 года ГКО принял решение свернуть производство легких танков. Мощности завода использовались для производства узлов и деталей танка Т-34.

В жизни коллектива начался новый этап.