В труде или в бою
Город-воин
Раннее утро 22 июня 1941 года. На улицах — ни души. Москва еще отдыхала, А на западных рубежах страны уже пылало пламя войны.
В эти часы в Московском Комитете партии собрались секретари райкомов, а в Моссовете — председатели райисполкомов и начальники служб МПВО. Десятки вопросов возникли у каждого. Женщин — председателей Краснопресненского и Октябрьского райсоветов (Н. В. Попову и Ю. П. Полякову) заботила безопасность детей. Где их укрыть в случае бомбежек? Метро в их районах в то время еще не было. Нельзя ли вывезти детей в безопасные районы? Начальника противопожарной службы беспокоило обеспечение бесперебойной работы водопровода во время налетов. На каждого работника сразу свалилась уйма забот, одна другой важнее.
Информировав собравшихся о начале войны, мы условились о первых мерах по местной противовоздушной обороне, о переводе предприятий на работу по выполнению оборонных заданий. Там, где не хватало убежищ, решили строить [449] крытые щели. Уточнили правила поведения населения при возможных налетах вражеской авиации.
С первого дня войны Московский Совет начал перестраивать свою работу применительно к военной обстановке. На заседаниях Исполкома систематически проверяли выполнение решений Государственного Комитета Обороны по производству боеприпасов и вооружения. Решались вопросы об укреплении местной противовоздушной обороны, о ходе мобилизации в армию, о строительстве оборонительных сооружений. Были распределены обязанности между членами Исполкома. На Д. Д. Королева был возложен контроль над городским транспортом, над перевозкой в условиях налетов топлива и продовольствия; на М. А. Яснова — руководство восстановлением зданий, разрушенных возможными налетами вражеской авиации; П. В. Майоров отвечал за строительство бомбоубежищ; на И. А. Фадина возлагалось обеспечение населения продовольствием, на М. Г. Смирнову — организация эвакуации детей и детских учреждений в безопасные районы страны.
Лозунги «Все для фронта!», «Все для разгрома врага!» стали для москвичей определяющими всю их жизнь и деятельность.
Коммунисты Москвы были на переднем крае напряженной борьбы за победу. Руководил партийной организацией столицы в то время А. С. Щербаков. В тяжелые годы войны он был организатором многих славных дел, свершенных коммунистами Москвы. Созданию боевых резервов Красной Армии, обеспечению фронта боеприпасами и вооружением, быстрейшему восстановлению разрушенных фашистами предприятий он отдавал свою неутомимую энергию, деловую смекалку и партийную душу.
Перевод многочисленных предприятий столицы на военное производство был делом первостепенной важности. Промышленность Москвы и Московской области давала тогда 22% всей индустриальной продукции страны. Сотни крупнейших предприятий надо было в считанные дни переключить на выпуск новой сложной военной техники и снаряжения. И все это в условиях массовой замены ушедших на фронт квалифицированных рабочих, инженеров, техников.
Незабываем высокий патриотический подъем, которым были охвачены советские люди в те дни. Целыми колоннами [450] шли с заводов и фабрик в военкоматы москвичи. Целыми бригадами записывались добровольцами в Красную Армию. Сотни и тысячи заводов и цехов с первого дня войны считали себя мобилизованными. Всюду царило сознание высокого долга перед Родиной, везде был строгий порядок.
Замечательные коллективы рабочих и инженерно-технических работников заводов имени Владимира Ильича, «Динамо», «Калибр», «Фрезер», «Красный пролетарий», автозавода и многих других первыми перешли на производство военной продукции. На массовое изготовление обмундирования и инженерного имущества была переключена текстильная и швейная промышленность, а пищевые предприятия стали производить для фронта сухари и концентраты. .Коллективы предприятий считали себя обиженными, если не получали заданий для фронта. Множество фабрик и мастерских, выпускавших сугубо мирную продукцию (посуду, галантерею, мебель), быстро осваивало производство гранат, деталей для автоматов и другой боевой техники.
Много поработали для фронта работники железнодорожного и городского транспорта. В условиях налетов неприятельской авиации они не только бесперебойно перевозили грузы для предприятий, сырье и топливо, но и на своих ремонтных заводах изготовляли большое количество боеприпасов, ремонтировали танки и автомашины.
Война внесла коренные изменения в жизнь города, в деятельность предприятий и городского хозяйства. 10 — 11-часовой труд, частые воздушные тревоги, ночные дежурства в командах МПВО сильно осложняли жизнь и работу москвичей, но вместе с тем и закаляли их волю.
Мы хорошо понимали, какую заманчивую цель для врага представляет Москва. Найденные в июле на сбитом немецком самолете карты с подробным обозначением важнейших предприятий столицы подтвердили это.
Уже утром 22 июня стало известно о налетах вражеских бомбардировщиков на Севастополь, Киев, Житомир и Каунас. С тревогой ожидали мы нападения воздушных пиратов на Москву. [451]
22 июня по московской радиосети был передан приказ № 1 по местной противовоздушной обороне. В этом приказе предусматривались: немедленная светомаскировка предприятий, транспорта, домов и улиц; приведение в боевую готовность бомбоубежищ, метрополитена и служб МПВО.
Мы знали, что немецкая авиация при налетах на города сбрасывает огромное количество зажигательных бомб. Так делали гитлеровцы, например, при бомбежках Лондона. А Москва была особенно уязвима в пожарном отношении. В ней оставалось еще много (особенно за Садовым кольцом) деревянных домов, бараков, сараев и складов.
Было много сделано для улучшения организации противопожарной службы в столице, для оснащения этой службы новой техникой. Помимо военизированных пожарных команд на предприятиях было создано 12 736 добровольных пожарных команд, в которых насчитывалось более 200 тысяч человек. Кроме того, в первые дни войны Московский комитет комсомола сформировал специальный комсомольско-молодежный противопожарный полк в 5 тысяч человек. По распоряжению райисполкомов около важнейших предприятий были снесены все малоценные деревянные здания, сараи, заборы, а все чердачные деревянные конструкции были покрыты огнестойкой краской. На случай разрушения водоводов москвичи построили в разных районах города 875 искусственных водоемов.
Была проведена большая работа по переводу освещения города на управление из единого центра, по подготовке поликлиник и амбулаторий к оказанию помощи пострадавшим во время налетов.
Столичная партийная организация оказывала большую помощь Московской зоне противовоздушной обороны. Для усиления корпусов ПВО было направлено более 600 партийных работников и много комсомольцев. Предприятия Москвы изготовили и передали ПВО большое количество специальной техники.
...Первые дни войны, но как изменилась столица! На улицах все чаще встречаются люди в военной форме, проходят команды МПВО с противогазами в сумках. По вечерам в небо [452] поднимаются сотни аэростатов воздушного заграждения. Над столицей уже нет зарева огней: она затемнена. По темным улицам осторожно пробираются трамваи, троллейбусы и автомобили.
Москва не спит. Она бодрствует у станков, у зенитных орудий. Москва на страже.
24 июня, в 3 часа ночи, командующий Московской зоной ПВО генерал-майор М. С. Громадин сообщил нам, что на Москву идет группа самолетов: надо объявить тревогу. Впервые над городом завыли сирены воздушной тревоги. Через 25 — 30 минут население укрылось в убежищах, а несколько сот тысяч москвичей подготовились к защите столицы от зажигательных и химических бомб, к тушению пожаров и оказанию помощи пострадавшим.
Со стороны западных окраин послышалась артиллерийская стрельба. Заговорили орудия и в центре города.
На командном пункте — настороженность, сдержанное волнение. Ведь это первый налет на Москву. Все службы и команды на своих местах. Но — странное дело! — уже 15 — 20 минут гремит канонада, а с наблюдательных постов не доносят ни о разрывах бомб, ни о разрушениях и пожарах!
Нервное напряжение все же сказалось: кое-где дымки от взрывов зенитных снарядов приняли за мелькающие среди облаков купола вражеских парашютов...
Однако вскоре все разъяснилось. Генерал Громадин по телефону сообщил: «Наши тут немножко поднапутали: стреляли по возвращающимся с бомбардировок своим самолетам».
Дали отбой воздушной тревоги.
После этого недоразумения был издан приказ по ВВС о запрещении нашим самолетам возвращаться с бомбежек через Москву.
«Ночь ошибок» принесла и немалую пользу: она вскрыла некоторые наши недостатки, которые могли бы тяжело отразиться на городе в дальнейшем, при налетах немецко-фашистской авиации. Оказалось, что после объявления тревоги в ночных условиях бойцы команд и служб МПВО едва ли сумеют добраться до своих постов ранее чем через 30 — 40 минут. Пришлось на следующий же день весь личный состав служб МПВО перевести на казарменное положение. Московский Совет внес в Государственный Комитет Обороны предложение [453] о создании в районах вместо разрозненных команд специальных батальонов, а на базе управлений Моссовета сформировать полки, оснащенные механизмами и транспортом. Полки и батальоны были укомплектованы инженерно-техническими работниками и квалифицированными рабочими. Так сформировали 6 специализированных полков и 26 батальонов. По указанию ГКО председатель Московского Совета был назначен членом Военного совета Московской зоны ПВО.
К началу налетов фашистской авиации противовоздушная оборона Москвы представляла собой разностороннюю систему, в которой участвовало свыше 600 тысяч жителей столицы. МПВО была оснащена противопожарной, противохимической, медицинской и аварийно-восстановительной техникой.
В первые дни войны наши летчики, возвращавшиеся с боевых заданий, рассказывали, что хорошими ориентирами для противника могут служить излучины Москвы-реки и особенно Обводной канал. Ведущие архитекторы столицы Д. Н. Чечулин и другие внесли предложение замаскировать основные ориентиры в городе.
И вот в конце июня Обводной канал, центральные площади и некоторые магистрали были покрыты фанерными крышами. На многих окраинных пустырях было устроено маскировочное подсвечивание: так создавалась видимость работающих заводов. Об эффективности этой маскировки свидетельствует то, что впоследствии фашистские летчики сбросили не одну сотню бомб на подсвеченные пустыри.
Спустя месяц после начала войны, 21 июля, в 22 часа 07 минут, в городе раздались сигналы воздушной тревоги. Посты наблюдения передали из Можайского района, что по направлению к Москве большими группами идут фашистские бомбардировщики.
Москвичи устремились в бомбоубежища. Четко и слаженно работали станции метро, укрывая население.
Через 25 минут с вышки командного пункта стали видны в районе Кунцева вспышки выстрелов зенитной артиллерии. Огонь становился все плотнее, и вот уже весь горизонт от [454] Москвы-реки до поселка Ленино заполыхал зарницами разрывов. Было видно, как туго приходится фашистским стервятникам; они маневрировали, то уходя от огня, то снова приближаясь к городу.
Вот взвился кроваво-оранжевый веер взрыва в районе Кутузовской слободы, затем на Хорошевском шоссе и около Ваганьковского кладбища. С громадным всплеском пламени тяжело грохнуло на Моховой.
Не ожидая специальных приказаний, к каждому месту падения бомбы, к начинающемуся пожару мчится на мотоциклах разведка, которая тут же сообщает штабу МПВО о месте и характере разрушений. Одновременно выезжают «Скорая помощь» и пожарные команды.
...Налет продолжается уже более двух часов. Все еще горят разбитые цистерны на станции Москва-Белорусская, освещая ярким пламенем все вокруг. Вместе с начальником штаба МПВО полковником С. Е. Лапировым едем на место пожара. Близко к огню подойти невозможно. Даже на Ваганьковском путепроводе нестерпимая жара, дымится одежда. В этом хаосе огня и дыма, под гром зениток бойцы пожарных команд, поливая друг друга водой, отстаивают каждый вагон, каждое сооружение.
Ствольщик Д. А. Данилин, несмотря на ожоги, самоотверженно тушил горящие цистерны. Взрывом упавшей недалеко бомбы его ударило о землю и ранило обломками разрушенного здания. Придя в сознание, он снова вступил в борьбу с огнем. За мужество, проявленное во время налетов, и умелое тушение пожаров Д. А. Данилюк был награжден орденом Красной Звезды.
Организованно и мужественно действовали во время налетов аварийно-восстановительные полки под руководством инженеров Н. П. Плотникова, В. Ф. Мосолова и доктора технических наук М. Н. Шестакова. В один из первых налетов фугасная бомба крупного калибра разбила водовод большого диаметра на площади Белорусского вокзала. Вода мощными потоками устремилась к станции метро, в которой укрывалось несколько тысяч женщин и детей. Это грозило страшной катастрофой. Понимая грозящую опасность, командир аварийно-восстановительного полка доктор технических наук М. Н. Шестаков немедля прибыл вместе с батальоном на привокзальную площадь. Им удалось оградить от потоков [455] воды станцию метро. Бойцы батальона в несколько часов вое-, становили разрушенный водовод. Быстрыми и умелыми действиями батальона были спасены тысячи людей.
Во время налета 21 июля крупная бомба разрушила дом № 10 на Моховой улице. В подвале было завалено несколько десятков людей. Прибывший аварийно-восстановительный батальон под руководством инженера В. Ф. Мосолова в темноте и под бомбежкой быстро проделал проходы в развалинах и спас много людей.
Во время налета 3 августа на площадь у Никитских ворот упала бомба большой мощности. На площади зияла огромная воронка глубиной 10 метров. Все коммуникации были разрушены, трамвайный поезд смят и отброшен на несколько метров в сторону. Памятник К. А. Тимирязеву также был поврежден. Инженерная разведка, возглавляемая главным архитектором Москвы Д. Н. Чечулиным, на месте определила характер разрушений, и аварийно-восстановительный полк принялся за работу. На следующий день были восстановлены все коммуникации, заасфальтирована площадь и отремонтированный памятник стоял на прежнем месте.
Исключительное бесстрашие и стойкость при защите столицы показали женщины-москвички. Тысячи девушек добровольно пришли в зенитные и аэростатные части Московской зоны ПВО. Многие десятки тысяч женщин защищали Москву в противопожарных, противохимических и медико-санитарных командах.
Воина застала Марию Прокофьевну Нестерову уже в пожилом возрасте, однако она возглавляла команду МПВО дома. Во время одного налета на дом, который защищала команда Нестеровой, было сброшено около 150 зажигательных бомб. Рядом упало пять фугасных бомб. Два раза Мария Прокофьевна была ранена, но, несмотря на это, продолжала гасить пожары. Своими руками она погасила более десятка зажигательных бомб. За этот подвиг она была отмечена правительственной наградой.
Маша Семенова пришла в команду МПВО со школьной скамьи. Вместе с бойцами команды она спасала пострадавших во время налетов. Однажды, когда она перевязывала раненых, осколок бомбы вонзился ей в ногу, но она продолжала работать до тех пор, пока от сильной потери крови не потеряла сознание. Врачи спасли ей жизнь, но ногу пришлось [456] ампутировать. За самоотверженность и мужество правительство наградило Машу Семенову орденом Красного Знамени.
Вражеской бомбой был разрушен дом № 3 по Машкову переулку. Под обломками оказалось много пострадавших. Женщины — участницы команды МПВО соседнего дома под руководством домашней хозяйки В. Д. Борисовой вынесли из-под развалин 20 пострадавших, оказав им на месте первую помощь.
Трудно забыть самоотверженность и смелость школьников, участвовавших в тушении зажигательных бомб. Несмотря на запрещение, они ухитрялись вместе с командами, а иногда и в одиночку дежурить во время налетов на чердаках, во дворах и на улицах. Помнится, я с товарищами возвращался с Краснохолмского моста, в который ударила, к счастью не взорвавшись, авиабомба. В это время на Красную площадь упало несколько десятков «зажигалок». Смотрим, из подъезда ГУМа выбегают несколько маленьких фигурок и под оглушительный гром зениток начинают гасить бомбы. Руки у ребят обернуты намоченными водой кепками. Хватают за стабилизатор килограммовые бомбы, с силой ударяют их о мостовую, горючее вещество отрывается, и «зажигалки» гаснут. Женя Нефедов и Володя Галанов с гордостью показывали обгоревшие кепки.
За смелость, проявленную при тушении зажигательных бомб, правительство наградило мальчиков медалями «За отвагу».
Нечего греха таить, были у нас сомнения насчет поведения во время налетов женщин — председателей районных Советов. Думалось: а вдруг не выдержит напряжения женская душа? Между тем женщины возглавляли в городе Советскую власть в крупнейших районах. И вот с первых налетов вражеской авиации председатели Октябрьского райсовета — Ю. П. Полякова и Краснопресненского — Н. В. Попова показали себя отлично. Несмотря на ожесточенные налеты, фашистской авиации так и не удалось в этих районах сжечь ни одного завода или большого дома, Умелыми организаторами показали себя женщины — председатели райсоветов и в переоборудовании предприятий для производства оружия и боеприпасов, в строительстве оборонительных сооружений на подступах к столице. [457]
Хорошим организатором проявила себя секретарь Куйбышевского РК ВКП(б) Н. М. Шахова. В этом районе одной из первых в Москве была создана дивизия народного ополчения. Райком партии умело и быстро организовал перестройку предприятий на производство боеприпасов.
Самоотверженную работу Ю. П. Поляковой, Н. В. Поповой и Н. М. Шаховой высоко оценило правительство, наградив их орденами.
Нелегкой была борьба за сохранность великого города, за жизнь и здоровье москвичей. Много потребовалось усилий, немало было и жертв.
Ведь фашисты сбросили на Москву более 100 тысяч одних только зажигательных бомб. Только добровольные пожарные команды погасили во время налетов 42 тысячи загораний и 2 тысячи пожаров.
Героизм стал нормой поведения дружинников — добровольцев. Недаром 577 москвичей были награждены орденами и медалями за победы над огненной стихией, за успешную противовоздушную оборону города.
Надо отдать должное организаторам и руководителям всей той огромной боевой работы, которая называется противовоздушной обороной. Много сделали для защиты Москвы работники штаба МПВО и его бессменный начальник С. Е. Лапиров. В результате умелых и оперативных действий штаба были спасены жизни многих москвичей и сохранено ценное государственное имущество.
Энергичный и распорядительный начальник противопожарной службы полковник И. Н. Троицкий еще перед войной организовал и подготовил более 200 тысяч бойцов — жителей Москвы. Он руководил борьбой с пожарами во время налетов.
Первыми появлялись в местах разрушений врачи и сандружинницы медико-санитарной службы МПВО. В темноте, находя дорогу при вспышках разрывов, мчались машины «Скорой помощи». Немало врачей и сандружинниц погибло, спасая москвичей во время бомбежек.
Начальник медико-санитарной службы Д. Е. Левант и начальник «Скорой помощи» А. С. Пучков руководили во [458] время налётов медицинским персоналом больниц, поликлиник и 5 тысячами медико-санитарных дружин.
Усилиями всех этих людей, отважной борьбой многотысячных коллективов был отведен нацеленный на Москву удар гитлеровского «люфтваффе». Фашистские заправилы, бахвалясь, утверждали, что столица СССР полностью разрушена. Берлинское радио заявляло в августе 1941 года: «Сильные соединения немецкой авиации каждую ночь подвергают уничтожающей бомбардировке этот важный индустриальный центр страны. Заводы и фабрики, расположенные вокруг Москвы, настолько разрушены, что всем иностранцам запрещен выезд за пределы Москвы. Кремль и почти все вокзалы разрушены, Красной площади не существует. Особенно пострадали промышленные районы... Москва вступила в фазу уничтожения».
Это была хвастливая ложь. Москва понесла потери, но далеко не такие, о каких разглагольствовало геббельсовское ведомство пропаганды.
Ни на один день не нарушалась работа электростанций, водопровода, газового хозяйства, городского транспорта и других коммунальных предприятий. В результате геройской защиты столицы летчиками и артиллеристами-зенитчиками Московского фронта ПВО и самоотверженной борьбы москвичей за свой город Москва осталась почти невредимой.
Начало октября. Война неумолимо приближалась к Москве. На запад через город шли колонны грузовиков: подкрепления фронту.
По ночам на улицах — ни одного огонька. А на станциях и в тоннелях .метро, как всегда, светло и чисто. Здесь во время налетов укрываются сотни тысяч детей и женщин — и всегда полный порядок. Коллектив метрополитеновцев и в условиях войны поддерживал высокую культуру своей работы.
Несмотря на тяжесть обстановки и горечь поражений, не была поколеблена воля москвичей. Напротив, с каждым днем возрастали их энергия и стойкость. В залитых светом, затемненных снаружи цехах фабрик и заводов день и ночь ковалось [459] оружие для разгрома врага. Снаряды и автоматы, гранаты и мины, самолеты и реактивные установки, шинели и обувь — все это готовила Москва для защитников Родины.
В первых числах октября мы узнали о прорыве фашистами Брянского и Западного фронтов. Москва становилась прифронтовым городом.
Перед руководством городского хозяйства и военным командованием возникли сразу десятки вопросов. Как быть с квалифицированными кадрами инженерно-технических работников и рабочих? Что делать с крупнейшими предприятиями и научно-исследовательскими институтами?
Сложившееся положение потребовало массовой эвакуации из Москвы и Подмосковья промышленных предприятий, учреждений, научно-исследовательских и учебных институтов.
В обстановке нарастающей опасности, в короткие сроки партийные, советские и хозяйственные организации столицы провели огромную работу по эвакуации. Начиная с 15 октября ежедневно десятки предприятий и учреждений вывозились на восток железнодорожным, водным и автомобильным транспортом.
Приступив к массовой эвакуации, Московский городской комитет партии и Московский Совет недостаточно разъяснили ее необходимость населению. Патриотические настроения рабочих и уверенность в разгроме врага под Москвой были настолько сильны, что на некоторых предприятиях часть рабочих противилась выезду на восток. Партийным и советским работникам приходилось не раз выступать на фабриках и заводах, разъяснять рабочим, почему нужна эвакуация.
16 октября в Моссовет позвонили из Ленинградского райисполкома и сообщили, что рабочие 2-го часового завода не выпускают со двора нагруженные оборудованием и материалами автомашины. На этом заводе я раньше работал, мне был хорошо знаком его коллектив. Приехал на завод. Двор заполнен возбужденными рабочими. Выяснилось, что они не знали о том, что эвакуация производится по решению правительства. Рабочие предполагали, что руководители завода самовольно вывозят оборудование. Объяснили товарищам необходимость эвакуации и решили на оставшемся оборудовании организовать производство боеприпасов для фронта. [460]
На следующий день поступило сообщение, что толпа жителей не пропускает на шоссе Энтузиастов идущий из города на восток транспорт. Решили побывать на месте. Чтобы не заподозрили, что мы хотим выехать из города, поехали на шоссе через улицу Бакунина и Измайловский парк. Подъезжаем. Недалеко от заставы Ильича толпа не пропускает несколько грузовых и легковых автомашин, требуя их возврата на заводы. Разъяснили причины эвакуации, рассказали, что руководство остается на месте, что на подступах к столице строятся укрепления и никто сдавать Москву не собирается.
Для того чтобы рассеять тревожные слухи, руководители Московского Комитета партии и Московского Совета вечером того же дня выступили по радио.
За полтора месяца было эвакуировано на восток около 500 крупнейших фабрик и заводов, более миллиона квалифицированных рабочих, инженерных и научных работников, много учреждений, театров, музеев. В городе остались коммунальные предприятия, работники городского хозяйства, транспорта, торговли, хлебозаводов, лечебных учреждений и местной промышленности.
В результате эвакуации заводов на некоторое время резко сократилось производство боеприпасов и вооружения, а необходимость в них была исключительная. Особенно нужны были армии новые виды вооружения: автоматы, реактивные установки и снаряды к ним, новейшие системы противотанковых орудий.
МГК ВКП(б) и Московский Совет приняли самые срочные меры к перестройке предприятий местной промышленности и городского хозяйства на производство боеприпасов и вооружения. На время пришлось отказаться от ремонта городского транспорта и производства предметов потребления.
Производство автоматов, минометов, снарядов, мин и гранат было налажено даже на посудных и галантерейных фабриках. Игрушечные фабрики стали производить бутылки с горючей смесью.
Партийные и советские организации столицы заново создали после эвакуации военную промышленность и подготовили новые кадры квалифицированных рабочих, преимущественно женщин. В результате принятых мер уже к началу [461] декабря из 670 подчиненных Моссовету предприятий 654 производили боеприпасы и вооружение, а удельный вес производства военной продукции достиг 94% к общему выпуску продукции этих заводов и фабрик.
12 октября, накануне грозных событий на подступах к столице, А. С. Щербакова и меня вызвали в Кремль. Огромная карта с пометками лежала на столе. Генерал А. М. Василевский спокойным голосом докладывал обстановку. Решались вопросы о защите подступов к Москве.
В тот же день было принято постановление ГКО о строительстве оборонительного пояса на ближних подступах к Москве, который должен был состоять из трех полос. Проведение работ возлагалось на Московский Совет. Этим постановлением предусматривалось создание устойчивой противотанковой обороны на всех важнейших направлениях, а также строительство укреплений в самом городе.
Рано утром 13 октября в Моссовет позвонили из ЦК партии и предложили срочно выделить тысячу грузовиков с водителями для переброски войск в район города Калинина: «Это задание сверхсрочное, надо в два-три часа погрузить и отправить войска, а машины через два-три дня вернутся обратно». Согласовав с генштабом места погрузки частей, начальник автотранспортного управления Моссовета И. М. Гоберман в течение двух часов подготовил и направил в назначенные места машины, и через три часа колонны грузовиков с войсками катились по Ленинградскому шоссе. Но на другой день Калинин был захвачен гитлеровцами. Наши машины так и не вернулись обратно...
Еще до постановления ГКО работниками Московского Совета вместе с штабом военного округа были намечены трассы укреплений оборонительного пояса.
По призыву Московского областного комитета партии, Московского Совета и Мособлисполкома на строительство оборонительных полос вышли сотни тысяч москвичей и жителей Подмосковья. Моссовет закрепил все районы города и строительные организации за определенными секторами и участками. Все бетонные и часть металлообрабатывающих заводов были переключены на производство железобетонных [462] конструкций для дотов и пулеметных колпаков, противотанковых надолб и «ежей».
Много усилий и умения вложил в организацию оборонительного пояса заместитель председателя Московского Совета М. А. Яснов. Боевым организатором жителей Подмосковья на строительстве укреплений проявил себя председатель Мособлисполкома П. С. Тарасов.
Коллективы рабочих, служащих, инженеров и работников искусств под дождем и снегом, под бомбежками за полтора месяца построили на подступах к столице неприступные полосы укреплений. С раннего утра до поздней ночи строили доты, копали противотанковые рвы, устанавливали надолбы и проволочные заграждения. Размещались строители по окрестным поселкам, иногда в сараях, питались в ближайших столовых, а чаще всего пищу привозили в бидонах из Москвы. Три четверти строителей составляли женщины — работницы и домохозяйки. Ни жалоб на трудности, ни просьб о замене не было. Так проявлялось высокое сознание долга перед Родиной, неодолимое стремление во что бы то ни стало защитить любимую Москву.
Нынешней молодежи надо всегда с благодарностью помнить о матерях и старших сестрах, которые в грозном 1941 году в тяжелейших условиях воздвигали вокруг города надежные бастионы.
20 октября приезжаем с председателем Краснопресненского райисполкома Н. В. Поповой на участок строительства между Москвой-рекой и Кунцевом. Здесь трудились работницы «Трехгорки». Докладывает о ходе постройки немолодой, подтянутый человек в шинели. Оказывается, это Николай Ильич Подвойский. Да, тот самый Подвойский, соратник В. И. Ленина, один из руководителей штурма Зимнего дворца в 1917 году! Теперь, несмотря на свои годы, он снова встал на защиту завоеваний Октябрьской революции. Спокойное, осунувшееся лицо. «Торопить работниц нет необходимости, — говорит он, — работают, не отрываясь, до поздней ночи, только в темноте уходят спать». Беседуем с работницами. Как и всюду, прежде всего интересуются делами на фронте, спрашивают, не падали ли ночью бомбы на Красной Пресне. У некоторых дома остались ребятишки. Прощаясь, Николай Ильич тихо говорит: «Хорошо бы увеличить работницам норму каши, работа-то тяжелая». [463]
Конец октября. Скверная осенняя погода. Мелкий холодный дождик. Приезжаем с А. С. Щербаковым на постройку укреплений в районе Ленине. Подходим к противотанковому рву. На его дне в непролазной грязи видим с полсотни мокрых фигур. Скользим вниз и спрашиваем, из какой они организации. Отвечают: артисты и работники Большого и других московских театров. Усталые, мокрые лица. У всех один вопрос: что на фронте? Просят помочь хорошими лопатами и дровами для сушки одежды. Предлагаем: не прислать ли сюда взамен театральных работников какой-нибудь другой коллектив. Обиделись: «Что мы, дезертиры, что ли? На фронте-то еще тяжелее. Все перетерпим, все выдержим, лишь бы отстояли наши Москву...»
Тяжелая обстановка на фронте требовала ускорения строительства оборонительных сооружений. Несмотря на героизм москвичей, темпы создания укрепленного пояса были недостаточно высоки.
Во второй половине октября А. С. Щербакова и меня вызвали в ГКО для доклада о ходе строительства оборонительных рубежей. Резко упрекнув нас за медленный ход стройки, Сталин предложил как можно скорее закончить сооружение дотов и противотанковых рвов в районах железнодорожных и шоссейных магистралей.
Для ускорения строительства Моссовет принял постановление о мобилизации имеющихся в городе строительных механизмов и о переходе на 20-часовую работу. Особое внимание обращалось на сооружение дотов и бетонных пулеметных гнезд. В двухдневный срок предлагалось пересечь все дороги противотанковыми рвами и заминировать их. Принимались меры к минированию важнейших предприятий и мостов.
По-военному строгая, опоясанная кольцом противотанковых рвов и надолб, металлических «ежей» и колючей проволоки, стояла Москва в эти дни суровых испытаний. На улицах почти не видно людей, все заняты на заводах или на оборонительных сооружениях. Только изредка пройдет с песней «Вставай, страна огромная» рабочий батальон или уходящая на фронт воинская часть. [464] 19 октября, в сырой, промозглый вечер, идем вместе с А. С. Щербаковым по Кремлю. Нас пригласили на заседание Государственного Комитета Обороны.
Входим в кабинет. Начинается заседание. Сталин подходит к столу и говорит: «Положение всем известно. Будем ли защищать Москву?» Помолчав немного, он обратился с этим вопросом ко всем членам ГКО. Получив утвердительный ответ, Сталин продиктовал известное постановление ГКО о введении осадного положения в Москве и прилегающих к ней районах.
После принятия этого постановления Верховный главнокомандующий сразу же стал вызывать по телефону командующих военными округами восточных районов страны и отдал приказ о направлении к Москве дополнительных дивизий. Он называл многие дивизии по памяти, лишь иногда заглядывая в записную книжку.
В заботах напряженных военных дней мы как-то забыли, что по установившейся традиции в канун праздника Октябрьской революции в Большом театре проводятся торжественные заседания Московского Совета.
Дня за три до праздника нас пригласил Сталин и спросил, где мы намереваемся проводить заседание Моссовета. «Москвичи не будут возражать, если докладчиком на этом собрании буду я?» — спросил он.
К вечеру 6 ноября станция метро на площади Маяковского была подготовлена для предпраздничного заседания Московского Совета.
С вечера немецкие самолеты пытались прорваться к Москве, шла. стрельба. Несмотря на это, огромный зал станции был заполнен задолго до начала собрания. В зале сидят партийные, советские работники, рабочие, военные. Многих, кого хорошо знала столица, в зале нет: одни на фронте, другие вместе с предприятиями и институтами на востоке страны. Необычная обстановка придавала собранию фронтовой, суровый облик.
К платформе тихо подошел поезд метрополитена. В нем приехали члены правительства. В 7 часов 30 минут вечера [465] спокойным, глуховатым голосом Сталин начал свой доклад. Вся Москва, вся страна слушала голос партии, зовущий советский народ на разгром врага.
После доклада — концерт. Народные артисты М. Д. Михайлов, В. В. Барсова и М. О. Рейзен в своих выступлениях напомнили присутствующим о великих событиях русской истории.
Это был исторический вечер. Он вселил в сердца всех советских людей уверенность в неизбежности разгрома фашистских орд.
Как ни тяжело было москвичам, мы знали, что ленинградцам намного тяжелее. У нас имелись запасы продовольствия и топлива, и мы к празднику выдали населению города муку. В Москве нормально работали электростанции и водопровод.
Ленинград в ноябре был окружен почти со всех сторон. Замерзли водопровод и отопление, не хватало хлеба. Нам очень хотелось помочь ленинградцам. Во второй половине ноября мы нагрузили 21 автомашину шоколадом из запасов фабрики «Красный Октябрь» и отправили их через Вологду в Ленинград. Эта колонна по первому льду «дороги жизни» доставила ленинградцам наш подарок. Впоследствии такие подарки мы посылали в Ленинград несколько раз, а в январе 1942 года для помощи в эвакуации ленинградцев отправили несколько десятков автобусов с водителями. Группа московских работников принимала участие в организации эвакуации ленинградцев.
С каждым днем увеличивались силы защитников Москвы. Все больше и больше прибывало войск и военной техники. На защиту великого города встала вся страна.
Под ударами наших войск таяли силы немецко-фашистских захватчиков, все слабее становились их попытки продвинуться к столице.
Более двух месяцев жестокий враг, захвативший почти всю Европу, метался по заснеженным полям и лесам Подмосковья, пытаясь захватить Москву, и в тот момент, когда он считал, что почти достиг цели, войска Красной Армии нанесли ему сокрушительный удар.
Враг был отброшен от Москвы, но окончательно еще не разгромлен. И наш город продолжал жить прифронтовой жизнью. Советская столица все еще оставалась опоясанной рвами, дотами и колючей проволокой. Все так же без устали работали фабрики и заводы. Все так же несли москвичи вахту в командах МПВО.
Но трудящиеся столицы уже поднялись на решение новых задач: надо было возобновить работу эвакуированных на восток заводов, быстрее восстановить разрушенный гитлеровцами Подмосковный угольный бассейн, заново отстроить сожженные и разграбленные фашистами города, села и деревни Московской области.
История никогда не забудет этих трудных и славных дней. Москва победила в великой битве, потому что весь советский народ под руководством своей ленинской партии встал на защиту советской столицы.
Город-герой стоял и будет непоколебимо стоять против темных сил реакции, за свободу и счастье человечества, за мир и коммунизм.