Оборона столицы

С первых дней войны гитлеровцы начали интенсивно разведывать с воздуха систему противовоздушной обороны Москвы. Враг сразу же убедился, что при дневных налетах на подступах к советской столице его встретит глубокоэшелонированная противовоздушная оборона. Для ночных же налетов гитлеровцам сначала недостаточно было темного времени суток, чтобы совершить полет до Москвы и возвратиться на свои базы. Поэтому немецко-фашистская бомбардировочная авиация начала систематические ночные налеты на Москву лишь после того, как немецкие войска вышли на рубеж Великие Луки — Витебск — Орша — Могилев — Гомель.

Налеты вражеской авиации не застали нас врасплох.

Еще до войны началось вооружение артиллерийских и авиационных частей Московской ПВО новой боевой техникой, 76-миллиметровые зенитные пушки старого образца были заменены усовершенствованными орудиями 85-миллиметрового калибра образца 1939 года. В истребительной авиации началась замена устаревших типов самолетов [383] новыми — ЯК-1, МИГ-3 и ЛАГГ-3, а затем ЛА-5. Перевооружены были малокалиберная зенитная артиллерия (МЗА), зенитно-пулеметные, зенитно-прожекторные, радиотехнические части и части связи. МЗА получила новые, 37-миллиметровые автоматические зенитные пушки высокой скорострельности — до 120 выстрелов в минуту, — предназначенные для стрельбы по низко летящим самолетам. Части обнаружения воздушного противника получили на вооружение новую боевую технику отечественного производства — радиолокационные станции обнаружения (РУС-1 и РУС-2). Совершенствовались и средства управления войсками. Только одних линий проводной связи с автоматическим управлением было проложено около 40 тысяч километров. Широкое развитие получила система приемо-передающих центров, обеспечивавших командованию возможность оценивать воздушную обстановку и надежно управлять частями и соединениями при отражении налетов авиации противника.

Соединения противовоздушной обороны были реорганизованы. Дивизия ПВО Москвы была развернута в 1-й корпус, а 24-я и 78-я авиадивизии — в 6-й истребительный авиационный корпус ПВО.

В начальный период войны, несмотря на тяжелую обстановку на фронтах, большие потери людских и материальных ресурсов, партия и правительство все же нашли возможным значительно усилить противовоздушную оборону Москвы. Для этого были дополнительно выделены как материальная часть, так и боевой состав истребительной авиации, зенитной артиллерии и других средств. К началу массированных налетов немецкой авиации на Москву (то есть к 22 июля 1941 года) ПВО столицы располагала 602 боевыми самолетами, 1044 орудиями среднего и малого калибра, 336 установками счетверенных пулеметов. Все части 1-го корпуса ПВО и 6-й авиакорпус развернулись по мобилизации и заняли боевой порядок в установленные сроки.

Противовоздушная оборона Москвы была построена так, чтобы предусмотреть возможность отражения воздушного противника с любого направления, в любое время суток и при разных погодных условиях, а также при любой высоте полета вражеской авиации — как при нападении с бреющего полета, так и с возможно высокого «потолка» — до 10 тысяч метров. [384]

В соответствии с этими принципами было решено:

1) истребителям ПВО уничтожать авиацию противника на подступах к Москве — на расстоянии 80 — 100 километров; с этой целью развернуть вокруг Москвы аэродромную сеть, расположенную в 100 — 120 километрах от города;

2) построить круговую оборону города с выносом зоны огня на западное и южное направления, создав здесь средствами зенитной артиллерии наиболее плотную группировку:

3) для обеспечения боевых действий истребительной авиации и зенитной артиллерии в ночных условиях создать световые прожекторные поля, в первую очередь на наиболее вероятных направлениях нападения авиации противника — к западу и югу от Москвы, с глубиной 30 — 35 километров каждое; всего было создано 16 таких полей;

4) для обороны центра города и его южной и западной окраин от нападения пикирующих и низко летящих самолетов противника развернуть части аэростатов воздушного заграждения;

5) разведку авиации противника вести частями воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС), обеспечив обнаружение противника с рубежа в 200 — 250 километров от Москвы; радиолокационные станции обнаружения (РУС-1 и РУС-2) развернуть на рубеже Ржев — Вязьма.

В Москве и на подступах к ней специально были созданы ложные объекты, которые дезориентировали противника. Например, были построены мнимые заводские корпуса с трубами, нефтебазы с подъездными путями и железнодорожными составами. В одном районе был даже разбит «военный лагерь» с палатками и декоративными фигурами бойцов. В ряде мест были построены ложные аэродромы и созданы ложные огневые позиции зенитной артиллерии.

Наши усилия по созданию ложных объектов вполне себя оправдали. В ходе боев за Москву противник сбросил на ложные объекты 697 фугасных, 2521 зажигательную, 156 осветительных бомб, которые предназначались для бомбардировки советской столицы. Над этими объектами наши истребители и зенитчики сбили несколько самолетов противника.

Ответственность за организацию маскировки города и постройку ложных объектов была возложена на заместителя председателя Исполкома Моссовета М. А. Яснова. Большую помощь оказывали противовоздушной обороне Москвы секретарь [385] ЦК, МК и МГК ВКП(б) А. С. Щербаков, председатель Исполкома Моссовета В. П. Пронин и председатель Облисполкома П. С. Тарасов. Государственный Комитет Обороны выделил кадры квалифицированных офицеров и генералов для управления корпусом ПВО. ГКО обязал также научные учреждения привлечь к делу противовоздушной обороны столицы крупных ученых, которые должны были заняться разработкой новых способов борьбы с воздушным противником.

Активное участие в защите населения города от бомбардировок приняли сами москвичи. Были вырыты щели, значительно расширена сеть бомбоубежищ. Полуподвалы и нижние этажи домов были дооборудованы разного рода защитными средствами и сооружениями. Московская партийная организация направила в войска ПВО тысячи коммунистов и комсомольцев. Москвичи снабдили нас средствами и материалами, необходимыми для оборудования огневых позиций, различными предметами оснащения.

Наступавшая на Москву немецко-фашистская группа армий «Центр» имела в своем составе отборные части бомбардировочной авиации 2-го воздушного флота, насчитывавшие в общей сложности 1600 самолетов, Москву должна была атаковать с воздуха специально созданная для этой цели авиагруппа, составленная из нескольких отборных эскадр немецко-фашистских военно-воздушных сил. Сюда входила 4-я бомбардировочная эскадра «Вевер», сбрасывавшая бомбы на Лондон, Ливерпуль, Бирмингам, Бристоль и другие города Англии; 28-я эскадра, бомбившая Париж и Амстердам; 53-я бомбардировочная эскадра «Легион-Кондор», снискавшая себе мрачную славу истреблением беззащитного населения республиканской Испании, а позже — разбойничьими налетами на мирные города и села Польши, Югославии, Греции. Нашим воздушным противником была и 55-я бомбардировочная эскадра, переброшенная с киевского направления. Численность каждой эскадры достигала 70 самолетов, они действовали в основном с аэродромов Барановичей, а позднее из района Смоленска. К середине июля 1941 года численность вражеской авиации, предназначенной для налетов на Москву, достигала не менее 300 бомбардировщиков одних только новейших типов — ХЕ-111, Ю-88 и Д-215, Более половины их экипажей имели опыт ночных полетов. [386] Экипажи состояли из отборных гитлеровских молодчиков. Каждый четвертый командир экипажа был званием не ниже полковника.

В 5 часов вечера 21 июля 1941 года Государственный Комитет Обороны назначил учение на картах для проверки деятельности ПВО Москвы в дневных условиях. В учениях участвовали оперативные группы штабов 1-го корпуса ПВО и 6-го авиационного корпуса. Проверку возглавлял И. В. Сталин. Нападающую сторону представляли командующий Московской зоны ПВО М. С. Громадин и начальник штаба зоны А. В. Герасимов. Учение закончилось в 8 часов вечера. Разбор итогов произвел Г. К. Жуков. 1-й корпус ПВО получил в целом положительную оценку. Было дано указание подготовить на следующий день учение по отражению воздушного нападения в ночных условиях.

Но в 22 часа 25 минут 21 июля противник силами в 200 — 250 самолетов, стартовавших с аэродромов Бреста, Барановичей, Бобруйска и Минска, четырьмя последовательными эшелонами с северо-западного, западного и юго-западного направлений вторгся в воздушное пространство Московской зоны ПВО и на высоте 2 тысячи метров стал приближаться к Москве.

Все части ПВО были тотчас же приведены в боевую готовность. В городе была объявлена воздушная тревога.

В первом же налете противник понес весьма ощутимые потери, так и не достигнув желаемых целей. Ему не удалось вывести из строя промышленные объекты столицы, деморализовать население, сломить волю к сопротивлению защитников города.

Налет продолжался до 3 часов 25 минут 22 июля.

Сразу же после налета меня и генерала Громадина вызвали в ГКО. Выло около 4 часов утра. По пути туда у нас, естественно, возникло чувство серьезной тревоги. Как будет воспринят наш доклад? Ведь некоторые, пусть незначительные, повреждения все же были нанесены городу. По прибытии в Ставку мы доложили, что из более чем 200 самолетов противника прорвались к городу лишь одиночные самолеты, которые нанесли незначительные разрушения жилым зданиям. Имелось несколько жертв среди населения. Промышленные и военные объекты не пострадали. Связь, электросеть, [387] газоснабжение и водоснабжение сохранились в исправном состоянии. Город может жить нормальной жизнью.

Выйдя из Ставки, я решил проехать по городу и лично убедиться в том, какой ущерб причинен Москве. Первое впечатление было, конечно, тягостным: старики и дети возвращались из убежищ; в тех местах, где упали бомбы, темнели остовы разрушенных зданий.

Оценку действиям средств ПВО Москвы во время первого массированного налета народный комиссар обороны СССР дал в своем приказе № 241 от 22 июля 1941 года.

В приказе было отмечено, что «благодаря бдительности службы воздушного наблюдения (ВНОС) вражеские самолеты были обнаружены, несмотря на темноту ночи, задолго до появления их над Москвой... Нашими истребителями и зенитчиками сбито, по окончательным данным, 22 самолета противника».

Приказ заканчивался следующими словами:

«За проявленное мужество и умение в отражении налета вражеской авиации объявляю благодарность:

1. Ночным летчикам-истребителям Московской зоны ПВО.

2. Артиллеристам-зенитчикам, прожектористам, аэростатчикам и всему личному составу службы воздушного наблюдения (ВНОС).

3. Личному составу пожарных команд и милиции г. Москвы.

За умелую организацию отражения налета вражеских самолетов на Москву объявляю благодарность: командующему Московской зоной ПВО генерал-майору Громадину, командиру соединения ПВО генерал-майору артиллерии Журавлеву, командиру авиационного соединения полковнику Климову.

Генерал-майору Громадину представить к правительственной награде наиболее отличившихся».

В список представленных к награждению было включено 83 человека.

Приказ воодушевил весь личный состав частей 1-го корпуса ПВО и 6-го авиакорпуса на еще лучшее выполнение боевых задач.

М. И. Калинин, вручая награды отличившимся артиллеристам, наказывал им охранять Москву как зеницу ока, бить [388] врага так, чтобы все воины ПВО страны брали с них пример. В ответ на это обращение воины Московской ПВО проявили высокое боевое мастерство и беспримерную отвагу.

Понеся в первом же налете большие потери, противник вынужден был приступить к поискам других методов нападения. Уже во втором налете на Москву — в ночь на 23 июля — он увеличил высоту полета своих самолетов до 7 тысяч метров. Налет производился более мелкими группами, с интервалом в 10 — 15 минут. Отказавшись от тактики «прямого тарана» системы ПВО, противник стал прощупывать слабые места в нашей обороне, проникая в ее зону с разных сторон. Но и это не избавило его от больших потерь.

Встречая на подступах к Москве в световых прожекторных полях организованный отпор наших истребителей и мощный артиллерийский огонь в зоне зенитной артиллерии, самолеты противника вынуждены были возвращаться обратно. Затем они нередко снова делали попытку прорваться к городу с других направлений, но, как правило, безуспешно, и сбрасывали бомбы, не достигнув цели. Лишь отдельным самолетам удавалось прорваться к Москве. Но здесь, встретив плотный зенитный огонь, они сбрасывали бомбы беспорядочно. Многие из фугасных бомб не разрывались. (Надо полагать, в рядах немецких рабочих были и нам сочувствующие.)

Стремясь вызвать пожары, противник сбрасывал много зажигательных бомб, но благодаря усилиям ПВО и населения города очаги пожара быстро ликвидировались.

Для населения столицы и ее защитников началось напряженное время ежедневных атак бомбардировочной авиации противника.

Частые боевые тревоги по ночам отрывали рабочих от выполнения нужных для фронта заказов, изматывая их силы, срывали выполнение производственных планов. Чтобы избежать этого, было принято несколько рискованное решение — не объявлять воздушной тревоги при налете небольшого числа вражеских самолетов. Решение это было продиктовано верой в силу и мощь ПВО Москвы.

В течение ближайших трех с половиной недель было зафиксировано 17 ночных налетов, в которых участвовало 2400 самолетов (в среднем 150 самолетов в каждом налете). Но прорвались к городу лишь 50 бомбардировщиков. Эти налеты [389] мало чем отличались один от другого. Они были массированными, начинались в 22 — 23 часа и заканчивались около 3 часов ночи. Потери противника в этот период составляли в среднем 10 процентов от общего количества самолетов.

Не достигнув своих целей массированными налетами, противник в середине августа изменил тактику. Налеты стали частыми. Мелкие группы и одиночные самолеты следовали друг за другом почти непрерывно. Такая тактика была рассчитана на изматывание сил системы ПВО и деморализацию населения. Одновременно противник вел интенсивную воздушную разведку днем. И разведка и налеты на город особенно усилились в октябре, когда гитлеровцы предприняли наступление по всему фронту с целью захватить Москву. Особенно интенсивными были налеты 23 и 28 октября, когда они совершались непрерывно днем и ночью. 28 октября, например, воздушная тревога объявлялась в Москве четыре раза днем и дважды ночью,

К середине октября немецко-фашистские войска значительно продвинулись на восток. Наши посты воздушного наблюдения вынуждены были отходить. Вследствие этого время на предупреждение об опасности с воздуха резко сократилось.

Летчики-истребители вылетали и вступали в бой по три-четыре раза в сутки, а иногда и больше. Нелегко было и зенитной артиллерии. Бывало, что зенитчикам приходилось обматывать стволы орудий мокрыми тряпками — так сильно они разогревались от непрерывной стрельбы. Но противовоздушная оборона города продолжала оставаться упорной и настойчивой. Враг нес большие потери, несмотря на то что его бомбардировщики действовали под прикрытием истребителей. В отдельные дни он терял до 40 самолетов.

В течение ноября 1941 года противник совершил 41 бомбардировочный налет на Москву, из них 24 ночных и 17 дневных. Участвовало в налетах около 2 тысяч самолетов. Из них к городу смогли прорваться всего лишь 28 вражеских самолетов. Это свидетельствует о том, как возросло боевое мастерство бойцов и командиров Московской ПВО.

Между тем войска Западного фронта вследствие недостаточности своих средств ПВО несли значительные потери от бомбардировок с воздуха. В донесении командующего 32-й [390] армией генерал-майора С. В. Вишневского командующему Западным фронтом от 7 октября 1941 года говорилось, что основной причиной наших неудач является губительная, беспрерывная бомбардировка наших войск авиацией противника и отсутствие зенитных средств. Таким же было положение и в других армиях.

Мне кажется несправедливым то, что во многих трудах о Великой Отечественной войне роль войск ПВО недооценивается или замалчивается. Это тем более несправедливо, что в разгроме гитлеровских войск под Москвой в 1941 году войска ПВО активно взаимодействовали со всеми родами наземных войск. Нельзя не учитывать того важного факта, что из более чем 12 600 самолетов, совершавших налеты на нашу столицу, войсками ПВО было уничтожено 1305. В трудные дни осени 1941 года, когда немецко-фашистские войска находились всего в нескольких десятках километров от столицы, огромный город жил полнокровной жизнью и был почти недосягаем для вражеской авиации. В это грозное время войска ПВО не только защитили нашу столицу от разрушения, не только предотвратили массовые жертвы среди населения, но и прикрывали с воздуха наземные части Красной Армии, сражавшиеся с врагом на ближних подступах к городу.

6-й авиационный корпус ПВО вел почти непрерывные воздушные бои с противником, пытавшимся прорваться к городу, совершая по 300 — 400 самолето-вылетов в день для штурма боевых порядков немецко-фашистских войск.

В битве за столицу наши летчики-истребители проявили беспримерную храбрость, бесстрашие, упорство, показали высокое военное мастерство. Одними лишь таранными ударами летчики 6-го авиационного корпуса уничтожили 23 вражеских самолета. Бессмертной славой покрыл себя летчик ПВО Москвы Венедикт Ковалев, повторивший подвиг капитана Гастелло. Он направил свой самолет на танковую колонну противника. Именем отважного комсомольца Венедикта Ковалева названа школа № 6 в городе Бежецке.

Фронт приближался к столице. Усложнявшаяся с каждым днем обстановка настоятельно требовала от частей ПВО участия в наземных боях с надвигающимися на Москву немецко-фашистскими полчищами. [391] Московской ПВО пришлось участвовать в формировании противотанковых артиллерийских частей для фронта. Мы выделили для этой цели 200 орудий и подготовленный личный состав — 3905 офицеров и 10142 человека младшего командного и рядового состава. Всего было сформировано и отправлено в действующую армию 22 части и одно соединение, которые сыграли свою роль в разгроме немецко-фашистских войск под Москвой.

Сформированные подразделения и группы отражали наступление немецко-фашистских частей совместно с войсками Западного фронта.

Артиллерийские батареи и подразделения зенитных пулеметов занимали огневые позиции для борьбы с вражескими танками и пехотой. Из бойцов ПВО организовывались истребительные отряды. Их вооружали пулеметами, противотанковыми гранатами, бутылками с горючей смесью, ручным оружием.

Группы ПТО и ПВО выбрасывались на дальние подступы к Москве и зачастую самостоятельно вели бои с фашистскими войсками, уничтожая их танки, самолеты, пехоту.

Зенитно-пулеметная группа, возглавлявшаяся майором Добрицким, состояла из четырех батарей 76-миллиметро-зых зенитных пушек, двух батарей 37-миллиметровых автоматических зенитных пушек и трех зенитно-пулеметных взводов, вооруженных 18 пулеметами. По приказанию командующего 43-й армии 12 октября группа заняла боевой рубеж на западной окраине города Боровска, имея задачу задержать противника. Группе были приданы истребительные отряды НКВД города. В 23 часа группа вступила в бой с танками и пехотой противника, наступавшими с флангов. Истребительные отряды отошли, не предупредив майора Добрицкого. Оставшись без пехотного прикрытия, батареи тем не менее вели бой с врагом всю ночь. Они выстояли до подхода наших войск, которым удалось отбросить противника. В этом бою группа майора Добрицкого уничтожила восемь танков, два самолета ХЕ-111 и до батальона пехоты. Но и наши потери были ощутимы: противник уничтожил две батареи.

Вторая группа, под командованием полковника Д. Ф. Гаркуши и военного комиссара старшего политрука И. В. Стрелкова, имела в своем составе 21 батарею — 84 орудия и 43 зенитных [392] пулеметов. Группа выполняла задачу — прикрыть одной частью своих сил солнечногорско-истринское направление, а другой — район Федоровка — Храброво в тесном взаимодействии с частями и соединениями Западного фронта. В течение трех дней подгруппа, действовавшая на солнечногорско-истринском направлении, сдерживала яростные атаки противника, стремившегося прорваться к Москве по Ленинградскому шоссе. Подгруппа, сражавшаяся в районе Федоровка — Храброво, совместно с пехотой также стойко обороняла занимаемый рубеж. В этих боях отличился младший политрук Чесловский, который, будучи тяжело ранен, истекая кровью, остался в строю. Смертью храбрых в этом бою пали командир огневого взвода лейтенант В. В. Таробин, младший командир Суслов, замполитрука Левин, командир батареи воентехник 2-го ранга И. В. Жаворонков, младший политрук В. А. Сажнев и многие другие.

85-миллиметровые зенитные пушки ПВО были грозным оружием в борьбе с вражескими танками и пехотой. Фашистские танки в течение двух дней атаковали позицию зенитного орудия, расчетом которого командовал старший сержант Шадунц. В неравном бою героический расчет уничтожил восемь вражеских танков. За это командир орудия был награжден орденом Красного Знамени.

В районе Рогачева отважно сражались с врагом артиллеристы-зенитчики под командованием майора, ныне генерал-лейтенанта артиллерии С. Л. Спиридонова и батальонного комиссара, ныне полковника П. П. Телегина. В конце ноября 1941 года зенитчики под командованием Спиридонова оказались вместе со стрелковыми частями в окружении. Но они прорвали вражеское кольцо, нанеся фашистам большие потери.

Лицом к лицу с наземным противником пришлось встречаться и бойцам частей воздушного наблюдения. Разрозненные и малочисленные, эти группы вступали в бой со значительно превосходящими силами врага.

Так, в середине ноября 1941 года взводный пост ВНОС, дислоцировавшийся в Тургинове, оказался в окружении. Командир поста младший лейтенант Корякин, сержант Трифонов и пять красноармейцев-наблюдателей стали с боем прорываться из окружения. Трижды раненный командир продолжал руководить боем. Группа прорвалась к своим. За [393] мужество и отвагу в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками командование наградило младшего лейтенанта Корякина орденом Красного Знамени.

Когда в конце ноября 1941 года гитлеровцы подошли к Солнечногорску, 15 танков пытались с ходу захватить железнодорожную станцию Подсолнечная. Находившийся здесь наблюдательный пост под командой красноармейца Матюшенко храбро вступил в бой с противником. Горсточка смельчаков, всего лишь 10 человек, вооруженных одними винтовками и гранатами, уничтожила два танка и отошла почти без потерь. Красноармеец Матюшенко был награжден за это орденом Красного Знамени.

Бессмертный подвиг совершили бойцы поста воздушного наблюдения, располагавшегося в деревне Акулово Наро-Фоминского района, под командованием старшего сержанта X. А. Нариманьяна. Неся боевую службу вблизи передовой линии фронта, бойцы поста столкнулись с танками врага. Не отступив ни на шаг, они все погибли в неравном бою. Некоторое время никто не знал об этом героическом сражении. Только после отступления гитлеровцев местные жители рассказали об единоборстве горсточки советских воинов с фашистскими танками. На поле боя остались трупы десяти гитлеровских солдат и одного офицера и три подбитых танка.

На месте, где стоял насмерть пост Нариманьяна, теперь воздвигнут обелиск — памятник славным защитникам Москвы.

В воспитании чувства патриотизма и высоких моральных качеств воинов огромную роль сыграла массово-политическая работа, непрерывно проводившаяся в подразделениях и частях Московского корпуса ПВО.

Осенью 1941 года М. И. Калинин выступил с речью на совещании руководящего состава Московского корпусного района ПВО. Он говорил о высокой ответственности защитников столицы перед Родиной. В начале июня 1942 года состоялось совещание наших командиров и политработников, на котором присутствовали М. И. Калинин, А. С. Щербаков и В. П. Пронин. С огромным вниманием были выслушаны выступления М. И. Калинина и А. С. Щербакова, которые призвали воинов к дальнейшему повышению боевой готовности, к превращению Москвы в неприступную для врага крепость. [394] Большую помощь оказывал нам Московский городской комитет партии.

Не прекращавшаяся в течение всей войны тесная связь городской парторганизации!: с нашими политорганами обеспечила ведение постоянной политико-воспитательной работы в частях ПВО. Горком направлял в наши части для проведения бесед, лекций деятелей науки и искусства. У нас неоднократно выступали Е. Ярославский и И. Эренбург. 148 концертов дали в частях ПВО артисты московских театров.

Секретарь ЦК, МК и МГК ВКП(б) А. С. Щербаков проявлял постоянную заботу об усилении противовоздушной обороны Москвы и нередко во время отражения налетов фашистской авиации находился на командном пункте. Щербаков бывал в войсковых частях, на аэродромах, огневых позициях ПВО, где беседовал с бойцами и командирами, вселял в них веру в нашу грядущую победу над ненавистным врагом.

Во время отражения налетов вражеской авиации на командный пункт ПВО часто заходили и члены ГКО. (До сентября 1941 года в часы воздушных налетов фашистской авиации на Москву члены ГКО находились в помещении, непосредственно примыкавшем к командному пункту ПВО.)

Для укрепления партийных рядов в постах воздушного наблюдения в первые же дни войны МГК партии выделил около 600 коммунистов.

В ходе боев коммунисты и комсомольцы примерами личного бесстрашия и героизма воспитывали всех остальных бойцов и командиров. Это в значительной мере способствовало укреплению авторитета партийных и комсомольских организаций частей ПВО, росту их рядов. К 1 января 1942 года в члены и кандидаты ВКП(б) было принято 1437 человек.

После того как в результате решительного контрнаступления советских войск противник был отброшен на 100 — 350 километров, 5 апреля 1942 года наш корпусной район был реорганизован в Московский фронт ПВО, руководимый Военным советом, а 6-й авиакорпус стал воздушной армией, В связи с этим резко расширились границы наших действий. [395]

Войска ПВО получили большое количество новой, совершенной боевой техники. Возросший к этому времени промышленный потенциал страны позволил значительно увеличить численность зенитных орудий среднего калибра, состоявших на вооружении частей, которые обороняли Москву. Количество этих орудий достигло 1300. Они были оснащены новыми радиолокационными станциями орудийной наводки (СОН). Повышение боеспособности зенитных средств позволило разместить боевые порядки на значительно большей глубине. А это, в свою очередь, увеличило время нашего огневого воздействия по воздушному противнику. Плотность зенитного огня в поясе боевых курсов вражеской авиации увеличилась в два, а над самим городом — в три раза. В последующие годы противовоздушная оборона Москвы, находившаяся под неослабным вниманием ГКО, непрерывно совершенствовалась. К 1 января 1945 года на зенитной обороне Москвы находилось более 2 тысяч орудий средней и малой зенитной артиллерии, более 600 зенитных пулеметов.

Преобразование Московского корпусного района во фронт ПВО потребовало большого количества людей. Правительство приняло решение призвать в ряды Красной Армии женщин для несения службы преимущественно в технических войсках. Бойцами Московского фронта ПВО стали 20 тысяч девушек, большей частью московских комсомолок. Это позволило нам высвободить более 6 тысяч мужчин, которые были направлены в полевые войска.

Девушки — бойцы ПВО вполне оправдали наши надежды. Мастером меткого пулеметного огня за короткий срок стала ефрейтор Мария Грудистова. В одном бою она сбила вражеский штурмовик, показав высокое мастерство и бесстрашие. Ефрейтор Разумовская в совершенстве овладела специальностью заряжающего 37-миллиметровой автоматической зенитной пушки. Лучшими прибористками стали ефрейторы Шишимарова и А. Титова. Зорким часовым столицы, отличным зенитчиком-пулеметчиком была ефрейтор К. Аверенкова. На боевом посту погибла ефрейтор А. И. Васильева, командир аэростатного отделения. Она посмертно награждена орденом Отечественной войны II степени и навечно зачислена в списки своего подразделения.

Успехам Московской противовоздушной обороны в разгроме врага, спасению столицы от разрушения вражескими [396] бомбардировщиками в значительной мере способствовало то обстоятельство, что у руководства основными звеньями ПВО стояли отлично подготовленные и многократно испытанные в боях командные кадры. Они вложили много энергии и умения в создание системы устойчивой и непреодолимой воздушной обороны города. К числу этих людей относится командующий Московской зоной ПВО, впоследствии командующий войсками ПВО страны генерал М. С. Громадин, генералы Н. Ф. Гритчин, Н. Н. Нагорный, И. Д. Климов, А. И. Митенков, И. Т. Чернышев, И. И. Комаров, Н. А. Кобяшов, Л. Г. Лавринович и другие.

В битве за Москву впервые в истории военного искусства была проведена противовоздушная операция, в которой с обеих сторон участвовали крупные силы. Столица Советской страны, в отличие от столиц некоторых других воюющих государств, была надежно защищена от ударов фашистской авиации. Даже в непосредственной близости к фронту она жила полнокровной жизнью, воодушевляя советских людей на боевые и трудовые подвиги.