Моряки на защите столицы
В середине ноября 1941 года над Москвой вновь нависла угроза — немецко-фашистские войска начали свое второе генеральное наступление. Из коротких сводок Совинформбюро советские люди с тревогой узнавали о новых направлениях, где развертывались жестокие бои... Враг на пороге столицы!
Яростные, кровопролитные бои завязались в конце ноября севернее и северо-западнее Москвы. Гитлеровцы стремились по Дмитровскому шоссе прорваться к советской столице. Здесь, в районе Дмитровского шоссе, оборонялась в числе других частей 64-я отдельная стрелковая морская бригада, сформированная в Уральском военном округе. Состояла она из моряков Тихоокеанского флота. Это была лишь одна из нескольких бригад моряков, участвовавших в битве за Москву.
Мне, общевойсковому полковнику, довелось командовать этой бригадой; моим заместителем был полковник Г. Е. Кузьмин, начальником штаба майор З. К. Горбачев — также общевойсковые командиры. Комиссар бригады — полковой [283] комиссар В. И. Тулинов. Офицеры штаба и частей были все моряками.
Вначале мы сомневались, смогут ли морские офицеры разобраться в тактике наземного боя. В короткие часы затишья на фронте, а то и прямо на поле боя (других условий не было) учили офицеров руководить общевойсковым боем, отрабатывали взаимодействие с артиллерией и танками, обучали моряков борьбе с танками противника, знакомили с тактикой врага. Скоро успешные боевые действия бригады подтвердили, что моряки отлично овладели приемами боя на суше, научились отбивать танковые атаки.
...По шоссе неторопливо ползут гитлеровские танки. Морякам уже знакомы эти неуклюжие, но мощные бронированные машины. Первыми вступают в бой наши артиллеристы. На поле боя все больше и больше поднимается черных столбов дыма — это, словно свечки, горят фашистские танки.
Один из них все же прорвался сквозь огонь. Он движется к небольшому снежному окопчику. В окопчике — советский моряк. Сжимая в руке противотанковую гранату, не спускает он острого взгляда с приближающейся бронированной машины. Расстояние между ними быстро сокращается... Осталось 30, 25 метров. Пора! Матрос поднялся и бросил гранату. Выдержка определила меткость удара. Танк вспыхнул. Башня открылась, и оттуда стали выскакивать гитлеровцы. Меткие выстрелы моряков подсекли фашистов...
Кто этот матрос, бесстрашно вступивший в единоборство с танком противника? С берегов ли он Волги или из далекой Сибири, из Винницы или из-под Рязани? Не запомнилась и фамилия героя. Тысячи их были...
В первых числах декабря 1941 года 64-я бригада получила боевую задачу: во взаимодействии с 24-й танковой бригадой наступать через Белый Раст, Зарамушки на Солнечногорск и Волоколамск. Наступление! Это слово волновало нас, вызывало прилив сил. Еще бы! Мы идем освобождать родную землю из фашистской неволи!
Для выполнения боевой задачи мне было приказано создать и лично возглавить лыжный отряд, вооруженный винтовками, гранатами, противотанковыми ружьями и минометами. Лыжникам предстояло обходным маневром, через лесную чащу, умело маскируясь, выйти к селу Белый Раст, [284] внезапным ударом освободить его, а затем наступать в направлении Солнечногорска.
Задача не легкая, к тому же у меня закрадывалось сомнение: моряки отлично ходят по морю на шлюпках, водят корабли, но могут ли они бегать на лыжах?
Сначала я обратился к морякам с призывом, кто желает добровольно пойти в лыжный отряд. Откликнулся весь личный состав бригады. Тогда по моему приказанию командиры батальонов стали отбирать людей. Отряд построился на краю деревни Кузяево. Я приказал поднять руки тем, кто действительно хорошо умеет ходить на лыжах. К моему огорчению, опасения оправдались: из 800 человек настоящих лыжников оказалось всего 150.
Что же делать?
Я объяснил морякам боевую задачу, предупредил о предстоящих трудностях и откровенно посетовал на то, что настоящих лыжников среди них мало. Едва закончил, как один из бойцов решительным голосом заявил:
— Товарищ полковник! Было бы желание, а лыжи одолеем. Главное — врага-то мы бить умеем... Правильно я говорю, товарищи?
— Правильно! Правильно! — дружным хором ответили моряки.
Свое слово они сдержали. Тренировались день и ночь и сдали экзамен на лыжный пробег.
...На рассвете 4 декабря головная походная застава — 1-я рота 1-го батальона под командованием старшего лейтенанта М. А. Токарева и старшего политрука И. Ф. Миронова вышла на окраину села Белый Раст, внезапно атаковала противника и ворвалась в село. Однако силы были неравные. Фашисты бросились в контратаку, и моряки были вынуждены оставить населенный пункт. Подошли основные силы лыжного отряда, но и им овладеть Белым Растем не удалось. Гитлеровцы стремились во что бы то ни стало удержать этот укрепленный пункт, прикрывавший Рогачевское шоссе, по которому они подвозили боеприпасы и продовольствие.
Три дня продолжались упорные бои, село несколько раз переходило из рук в руки.
Вспоминается героический подвиг старшины 2-й статьи А. Федорова.
Наступил вечер. Пользуясь темнотой, моряки снова атаковали [285] позиции врага и ворвались на окраину Белого Раста. Вдруг затрещали вражеские пулеметы. Враг обнаружил советских моряков. Но было уже поздно: мы ворвались в село. Перекрывая грохот боя, неслось громкое «ура!». Отбивая дом за домом, моряки продвигались вперед, и вскоре почти все село было в их руках. Только в каменном доме, стоявшем на отшибе, еще сидели вражеские пулеметчики. Они вели сильный огонь, прикрывая дорогу, по которой отходили фашистские войска и обозы. Моряки залегли. Бросить бы гранату в окно дома, но далеко, не долетит.
Тогда старшина Федоров пополз по снегу к дому. За поясом у моряка — противотанковые гранаты, они надежнее! Фашисты заметили старшину и стали стрелять в него. Он был несколько раз ранен, но упорно двигался к цели. Кажется, пора. Федоров взмахнул рукой, и во врага полетела граната, за ней — другая... Но они взорвались перед окном, не достигнув цели. Старшина прополз еще немного вперед и остановился. Взглянул на дорогу: из леса выходили гитлеровцы, они готовились к контратаке. Больше медлить нельзя ни минуты, и промахнуться нельзя — граната последняя. Моряк сбросил каску, быстро вытащил из кармана бескозырку и надел на голову. Ленточки затрепетали на ветру. Старшина вскочил, встал во весь рост и швырнул последнюю гранату в окно дома.
Герой не слышал разрыва и топота ног своих товарищей, поднявшихся в атаку. Старшина Федоров лежал, широко раскинув руки, и на груди его, на белом халате, как боевые ордена, алели пятна крови...
Вражеский укрепленный пункт был взят. Продолжая наступление, моряки захватили село Никольское. Бои в Белом Расте помогли нашим соседним частям овладеть Красной Поляной и продолжать успешное продвижение вперед.
Противник пытался спешно организовать оборону на рубеже Истринского водохранилища. Однако лыжный отряд моряков, преодолевая глубокий снег, вышел на Ленинградское шоссе и железную дорогу севернее Солнечногорска и помешал фашистам задержаться на этом рубеже. К тому времени две подвижные группы под командованием генерал-майора Ф. Т. Ремизова и генерал-майора М. Е. Катукова обошли Истринское водохранилище с севера и с юга и освободили город Истру. Опасаясь окружения, гитлеровцы стали [286] отходить на подготовленный рубеж обороны по линии рек Ламы и Рузы.
Воодушевленные успехом, воины 64-й отдельной морской стрелковой бригады, продолжая преследовать отступающего противника вместе с другими частями овладели деревнями Екатериновка, Нудоль-Шарино, Колпаки и другими населенными пунктами. 18 декабря моряки вместе с другими частями 20-й и 16-й армий завязали бой за Волоколамск.
20 декабря на рассвете одними из первых моряки ворвались в полуразрушенный город. На одной из улиц воины остановились, мгновенно помрачнели их лица. Здесь стояла виселица, и ветер слегка покачивал трупы повешенных гитлеровцами советских патриотов. Это были москвичи комсомольцы Н. А. Галочкин, П. В. Кирьяков, К. Ф. Пахомов, В. В. Ординарцев, Н. С. Каган с завода «Серп и молот», И. А. Маненков с завода «Москабель», студентки художественного училища Е. Я. Полтавская и А. В. Луковина-Грибкова. По заданию командования комсомольцы действовали в тылу врага. Схваченные фашистами, они вели себя бесстрашно и стойко и до конца остались верными своей Родине.
Плотно сжав губы, нахмурив брови, стояли на площади моряки и танкисты. Каждый думал о том, что нужно беспощадно уничтожать врага, не дать ему уйти от заслуженной кары.
64-я бригада, продолжая преследовать отступающего противника, завязала ожесточенные бои на рубеже реки Ламы. Особенно сильные схватки развернулись за село Ивановское, где, по данным нашей разведки, оборонялось до двух батальонов пехоты противника и рота танков, поддерживаемые двумя-тремя батареями и артиллерией из глубины боевых порядков. Каменные здания села, а их было немало, фашисты умело приспособили для обороны.
Моряки, посаженные на танки 24-й бригады, пытались с ходу овладеть селом, но, встреченные сильным огнем противника, вынуждены были спешиться. Бои затянулись. Четыре дня над позициями бушевала огненная буря.
В этих боях особенно отличились артиллеристы старшего лейтенанта Нечаева. Мне довелось самому убедиться в неодолимой стойкости и отваге командира орудия сержанта Алексея Лобченко и наводчика младшего сержанта Тарифа Давлетшина. [287]
Командир орудия вместе с наводчиком, сняв с передков свою пушку, потянули ее к каменной ограде против церкви, где в это время находился я. Увидев меня, сержант доложил, что в 800 — 1000 метрах накапливаются вражеские танки — очевидно, готовятся к контратаке. Я порекомендовал ему установить пушку в воротах, чтобы фланговым огнем встретить атакующие танки противника. Сержант вернулся к орудию, а я двинулся к церкви, где рота моряков готовилась встретить врага.
Между тем вражеские танки приближались. За ними бежала пехота. Вот четыре танка отделились и двинулись прямо на орудие сержанта Лобченко. Артиллеристы смело вступили в сражение с фашистскими бронированными машинами. Подпустив врага на 400 — 500 метров, наводчик Давлетшин поймал головной танк в панораму прицела и выстрелил. Танк задымил и остановился. Остальные, обойдя горящую машину, убыстряя ход, продолжали двигаться вперед. Еще двумя выстрелами храбрецы подожгли второй танк, Вдруг сержант Лобченко пошатнулся и, схватившись рукой за голову, медленно повалился на землю. Ранен был и наводчик Давлетшин, но, собрав последние силы, он зарядил орудие и расправился с третьим танком. Пытался дать выстрел и по четвертой вражеской машине, но не успел...
Тем временем моряки бросились навстречу контратакующей гитлеровской пехоте. Холодный ветер обжигал лица, развевал ленточки бескозырок. Впереди с пистолетом в руке бежал командир батальона старший лейтенант М. А. Токарев. Короток рукопашный бой. Фашисты не выдержали дружного натиска советских моряков и в панике побежали. В этом бою пал смертью храбрых старший лейтенант М. А. Токарев.
А через несколько часов еще одна печальная весть облетела подразделения. Погиб заместитель командира бригады полковник Гавриил Ермолаевич Кузьмин. Он возглавил группу моряков, отражавших контратаку вражеских танков и пехоты, и был сражен фашистской пулей.
24 декабря после тяжелых боев моряки вместе с соседними частями овладели селом Ивановским.
На следующий день по указанию штаба Западного фронта 64-я отдельная морская стрелковая бригада вошла в подвижную группу генерала Ф. Т. Ремизова и во взаимодействии с [288] частями 55-й стрелковой бригады завязала бои с противником в районе высоты 180,1. 26 декабря сводные батальоны двух бригад, поддерживаемые танками, ворвались на окраину села Владычина и после тяжелых трехдневных боев выбили оттуда гитлеровцев.
Продолжая наступление, моряки с частями 1160-го и 1162-го стрелковых полков завязали бой за деревню Тимково. Здесь оборонялось свыше двух батальонов вражеской пехоты с минометами и тяжелой артиллерией.
Попытка ворваться в деревню с ходу не увенчалась успехом. Неоднократные атаки советских воинов в течение двух дней также не принесли удачи. После этого было решено внезапно, ночью, без артиллерийской подготовки атаковать противника. Но дело осложнялось тем, что вокруг деревни почти на километр простиралась открытая местность, которую по ночам гитлеровцы то и дело освещали ракетами.
Наступила ночь. Пошел снег, подул сильный ветер, разыгрался буран. Моряки поползли вперед. Гитлеровцы, очевидно, не предполагали, что в такую погоду советские воины двинутся в атаку, и, на счастье моряков, редко освещали нейтральную зону. Когда над нашими смельчаками взвивались ракеты, они замирали на месте, а потом снова продолжали свой путь. Часа через два они были перед вражескими траншеями. На рассвете моряки бросились вперед и ворвались в деревню. Противник, оправившись от первого удара, стал оказывать сопротивление, завязались уличные бои. Отважно дрались матросы и офицеры, выбивая фашистов из домов и подвалов.
Не обошлось и без курьезов. Матрос Мурзин, высоченный здоровяк, заметил фашистского офицера, выглядывавшего из подвала. Матрос не растерялся, схватил его за волосы, вытащил наверх и обезоружил. Находившиеся в подвале трое гитлеровцев, «видя, как легко расправился советский моряк с офицером, подняли руки.
Деревня Тимково была очищена от врага. Так встретили моряки Новый, 1942 год.
В этих боях бригада понесла тяжелую утрату. Отражая контратаку противника, погиб комиссар бригады Василий Иванович Тулинов. Не было больше с нами одного из создателей бригады, который с первых дней боев всегда находился среди моряков, разделяя с ними все трудности. Он умел горячим, [289] идущим от самого сердца большевистским словом воодушевить моряков на подвиг.
Как и все советские люди, моряки в тяжелые минуты боевой жизни обращали свои мысли к родной Коммунистической партии. Сотни их вступили в партию. Матрос Шурыгин писал перед боем: «Хочу быть членом партии Ленина, заверяю, что буду защищать Родину и драться с фашистскими захватчиками, не жалея своих сил и жизни...»
В боях под Москвой моряки покрыли себя неувядаемой славой. Их храбрость не была простой удалью или, тем более, ухарством. Это была отвага людей, одухотворенных сознанием великой цели, охваченных глубоким стремлением защитить, отстоять Родину.
После тяжелых и кровопролитных боев советские войска вышли на рубеж рек Ламы и Рузы. На этом завершилось контрнаступление войск правого крыла Западного фронта. Враг был отброшен на 90 — 100 километров на запад от нашей столицы.
Советские моряки вместе со всеми родами войск внесли свой посильный вклад в священное дело разгрома ненавистного врага под Москвой. Всего тридцать дней продолжался боевой путь бригады под Москвой, но за этот короткий срок ею совместно с другими частями было освобождено 78 населенных пунктов, уничтожено в боях около 4 тысяч немецко-фашистских солдат и офицеров, захвачено 10 исправных танков, 29 орудий, 32 миномета, около 200 пулеметов, более 200 автомашин, около 800 мотоциклов, велосипедов и много других трофеев.
За участие в битве под Москвой 64-я отдельная морская стрелковая бригада заслужила звание гвардейской и была награждена орденом Красного Знамени.
В представлении к награждению бригады орденом Красного Знамени начальник штаба 20-й армии полковник Л. М. Сандалов (ныне генерал-полковник) писал: «Начав наступление 3 декабря 1941 года на правом крыле 20-й армии, бригада свой боевой путь прошла через Белый Раст — Солнечногорск — Волоколамск. Бригада, энергично действуя на правом фланге армии, все время обеспечивала успешное продвижение других частей армии. Быстрым захватом Белого Раста бригада дала возможность частям армии, атакующим Красную Поляну, освободить ее от фашистов и продвинуться [290] вперед. Своим быстрым выдвижением на Ленинградское шоссе севернее Солнечногорска бригада ликвидировала попытку фашистов организовать оборону по Екатерининскому каналу и далее по Истринскому водохранилищу.
При взятии Волоколамска другими частями армии бригада первая ворвалась в город.
За все время боевых действий бригада неотступно преследовала противника, не давая ему остановиться для обороны. В своих боевых действиях бригада широко применяла ночные действия и всегда стремилась обойти и охватить сопротивляющегося противника. Во всех боевых действиях бригада выступала, как хорошо сколоченное боевое соединение...»
В начале января 1942 года я был назначен командиром 8-й гвардейской стрелковой дивизии имени генерала Панфилова и расстался со своими боевыми товарищами-моряками. С тех пор прошло почти 25 лет, но память сохранила события тех легендарных сражений, участником которых мне довелось быть. Добрым словом всегда вспоминаю я своих боевых друзей-моряков, не жалевших жизни для того, чтобы ярко светило солнце и улыбались дети.