Атака

Небо пылало заревом заката. Последние лучи заходящего солнца отражались на спокойной поверхности Финского залива. На пустынной глади вод вдоль вероятного курса противника темными точками выделялись подводные лодки, стоявшие на позиции.

Вахтенный начальник, прогуливаясь по палубе, поглядывал на часы, чтобы не пропустить момент захода солнца. Через пять минут — спуск флага.

— Команду наверх во фронт!

Вахтенный, склонясь над люком, громко крикнул:

— Пошел все наверх во фронт!

По стальному вертикальному трапу один за другим полезли матросы и выстроились на левой стороне кормовой надстройки; офицеры заняли место на правой стороне.

Голова и плечи командира показались над тем же люком.

— Смирно!

Полосы туч заслонили было солнце, и только перед самым закатом показался край красного шара.

— На флаг!

Еще минута — и солнце скрылось в морской пучине.

— Флаг спустить!

Все обнажили головы. Стоявший у флагштока матрос медленно спустил флаг, аккуратно свернул и заложил за фалы.

— Команде разойтись!

Вдали вспыхнул огненный глаз маяка Пакерорт. На мачте загорелся белый рейдовый огонь.

К девяти часам вечера совсем стемнело. Легкий ветерок ласково обвевал лицо и чуть шевелил волосы...

— Сегодня последний день стоянки, — сказал командир. — Завтра утром «Европа» обойдет подводные лодки, мы ее атакуем и вернемся в Балтийский Порт.

— Признаться, надоело, скучно стоять на одном месте, — отозвался старший офицер. — Хорошо, что в море мир и тишина, а то выматывало бы отчаянно.

— Да, — заметил вахтенный начальник, — нам повезло, погода — хоть куда. [127]

Большой пароход, сияя огнями, прошел мимо.

— Завтра будет в Кронштадте, — мечтательно сказал кто-то...

— Так вот, удерживайте наше место! Зря людей не беспокойте и, только когда порядочно отнесет, только тогда давайте ход! — приказал командир, спускаясь по трапу.

Придя в кают-компанию, он прилег на диван и, прихлебывая горячий чай, принялся за чтение.

Лейтенант Кудрявцев, которому с полуночи нужно было вступать на вахту, спал, закрывшись с головой одеялом. За дверью слышались разговоры и смех команды, игравшей в домино за большим столом.

На палубе машинного отделения, подмостив под себя ветошь и бумажные очесы, лежали мотористы и минные машинисты; одни читали, другие разговаривали вполголоса, третьи спали.

Вахтенные электрики сидели на своих местах у станции. Артельщик, громыхая посудой, прибирался на камбузе...

Погуляв по палубе, старший офицер спустился вниз и, пройдя в водолазное отделение, долго плескался в умывальнике, после чего принялся за чаепитие.

Окончив священнодействие, он обратился к командиру:

— Вы будете еще пить чай?

— Нет, пора на боковую.

— Капшук, убирай со стола!

Матрос убрал посуду, сложил стол и отнес его в водолазное отделение. Лишние лампочки выключили. Командир и старший офицер растянулись на диванах и скоро заснули. В командном помещении тоже все угомонились. Тишина в лодке изредка нарушалась громким звонком машинного телеграфа и жужжаньем работающих электромоторов, потом снова все затихало...

Утро было превосходное. Спокойное море, как в зеркале, отражало безоблачное небо. В туманной дымке виднелся высокий и скалистый мыс Пакерорт с маячной башней на нем.

Весь личный состав был наверху и поглядывал в сторону Балтийского Порта, откуда должен был показаться транспорт «Европа».

— Вашескородие! Дымок!

Офицеры взялись за бинокли. Далеко на горизонте ясно [128] выделялась черная полоска. Дым рос и рос. Показались верхушки мачт.

«Аллигатор» погрузился и пошел в атаку. Вот уже в перископ видны весь светло-серый корпус и белый бурун под носом матки. Ее командир и вахтенный начальник стояли у машинного телеграфа, штурман, поднявшись на площадку у главного компаса, зорко озирался по сторонам.

Адмирал гулял по мостику, нетерпеливо поглядывая на море.

— Подходим к позиции «Аллигатора», — доложил штурман. Все взялись за бинокли и трубы. Свободные от службы офицеры, собравшись на корме транспорта, усиленно осматривали горизонт, ища перископ подводной лодки, но легкая рябь, дрожа и переливаясь на солнце, слепила глаза.

Общее внимание привлек большой барк, шедший навстречу под всеми парусами. Грациозно склонившись на бок, он быстро сближался с базой 2-го дивизиона. Команда барка была наверху, шкипер с женой играли с большим псом, носившимся по палубе и с громким лаем бросавшимся к борту.

— Какое красивое судно! — обратился командир к адмиралу.

— Да, — ответил начальник бригады и еще хотел что-то добавить, как личный состав барка с женой шкипера во главе бросился к вантам и полез на мачты. Рулевой оставил штурвал и тоже устремился наверх. Никем не управляемый барк покатился по ветру, паруса его заполоскали и захлопали.

— Что бы это значило? Чего они испугались? — подумал каждый из наблюдателей.

Загадка сейчас же разъяснилась, так как за кормой парусника показались перископ и рубка всплывшего «Аллигатора». «Европа», не уменьшая хода, проследовала к остальным подводным лодкам. «Аллигатор», откачав водяной балласт, поднялся на поверхность и пошел в Балтийский Порт.

Мерно стучали бензиномоторы. Свободная от службы команда собралась наверху, наслаждаясь прекрасным утром. На мостике офицеры окружили командира, внимательно слушая его рассказ о том, как велась атака.

— Видя, что барк идет контркурсом с «Европой» и должен разойтись с ней на близком расстоянии, решил воспользоваться [129] счастливым обстоятельством и прикрыться парусником.

Когда подошло время ложиться на боевой курс, положил вправо и задержал перископ, чтобы пропустить судно вперед. Вдруг вижу, как население барка с женщиной во главе бросилось на мачты, а никем не управляемый корабль покатился по ветру.

Тогда, видя, что расстояние до транспорта около четырех кабельтовых, приказал рулевому подняться на поверхность, а сам продул среднюю цистерну и бросился в наблюдательный колпак.

Отсюда через иллюминаторы вижу, что эти идиоты смотрят в нашу сторону, а потом медленно ползут вниз. Ясно, что они нас не видели и заметили только тогда, когда перископ показался очень близко, а потому решили, что столкновение неминуемо, и бросились спасаться на мачты.

— Ну и публика! А еще профессиональные моряки! А как же «Европа»?

— По отношению к ней мы были в прекрасном положении для выстрела миной — недаром на транспорте развивался флаг «Добро»...

Пока происходили эти разговоры, лодка быстро продвигалась вперед. Вот уже высокий мыс Пакерорт с маяком того же имени стал виден простым глазом; еще немного — и «Аллигатор» вошел в обширную бухту Рогервик и стал на якорь на своем месте. [130]