Санкт-Петербург

Начало моей жизни в новой стране при новом правителе Ельцине, в новом городе, при новом градоначальнике Собчаке связано с мучительной болью за случившееся, тревогой и страхом, как будем жить дальше.

По своей прежней должности я имел четкое представление об устройстве государственной власти в СССР и о системе управления народным хозяйством. Я знал, как работает промышленность Советского Союза и какая разветвленная сеть самых различных предприятий, находящихся в разных концах страны, в том числе в регионах, ставших самостоятельными государствами, задействована в создании того или иного изделия, будь то корабль, самолет, трактор или стиральная машина.

Какое будет новое государственное устройство, какая будет система управления народным хозяйством, мне было совершенно не ясно и не понятно. То, что я узнавал из СМИ (так стали называться средства массовой информации: газеты, журналы, телевидение, радио и т. п.), вызывало недоумение потому, что предложения стали давать люди, совершенно не понимающие в тех делах, о которых они говорили. Причем предлагали безапелляционно и с апломбом. Возмущение потому, что говорили глупости и вредности. Страх потому, что все предложения при их реализации могли вести только к одному — разрушению всего и вся.

Было ясно — разрушается социализм. Разрушается сильное государство, и создается что-то аморфное. Прямо об этом руководство страны не говорило. Вместо этого было объявлено, что страна идет курсом реформ, который путем рынка приведет россиян к счастливой жизни и полному благополучию. Как это произойдет, никто и никогда четко не говорил. В стране было две жизни. Первая — у всех на виду, полная безудержной болтовни, неразберихи, смятения, страха, борьбы за выживание, неуемной радости меньшинства, горя и невзгод большинства. [290]

Вторая — у пришедших к власти. Там все было ясно. Не объявленная народу программа действий работала четко. За десять лет реализации этой программы были полностью разрушены все элементы социалистического устройства страны и ликвидирована экономическая база социализма. Параллельно была разрушена экономика мощной индустриальной державы, а сама страна потеряла свое прежнее место в мировом сообществе, превратилась в сырьевой придаток Запада и послушного исполнителя его указаний. Если в 1929 году произошел коренной перелом в сторону социализма и сильного союзного государства, то в 1991–2001 годах — полный разлом социализма и союзного государства.

В мои планы не входит анализ и описание процессов, произошедших в стране за десятилетие полного разлома. Во-первых, мне это не под силу, а во-вторых, уже опубликовано большое количество работ, где этот процесс исследован и проанализирован на основании достоверных документов и выявленных фактов. Я буду писать только о том, с чем мне самому приходилось сталкиваться по работе или по жизни, и о том, что сам видел и слышал. Естественно, что мое описание будет эмоциональным, а не аналитическим.

Свобода слова была провозглашена одним из главных достижений демократического движения в России. Формально она была. Каждый мог говорить то, что он думает, и никого в тюрьму за его мысли и слова не сажали. Но технические средства информации имели своих хозяев, которые жестко регулировали, какого говоруна допускать в свои студии и редакции и т. п.

Средства массовой информации (СМИ) постсоветской России сформировались в три группы: правые, левые и центристские. Как и всякая систематизация, приведенное выше определение весьма условно. Многие СМИ называли себя «независимыми». По содержанию своих информации «независимые СМИ» могли быть правого, левого и центристского направления. [291]

Понимая всю неоднозначность термина «независимая газета», я считал «Санкт-Петербургские ведомости» («СПВ») одной из небольшого количества известных мне газет центристского направления, объективность и здравый смысл которых внушал уважение.

Содержание «СПВ» отличалось четкостью построения. Отчетлива была видна система — ежедневно, еженедельно, ежегодно по свежим событиям, впечатлениям создавать печатный текст истории постсоветской России. Мне представляется, что если взять подшивку СПВ за десять лет, просто вырезать из нее одноименные разделы, произвести необходимую корректуру и сгруппировать их в нужном порядке, дав к ним небольшой связующий текст, то может получиться экспресс-выпуск новейшей истории.

Большинство приводимых в моих воспоминаниях публикаций я взял из «СПВ».

В первые годы после развала Союза у меня было впечатление, что Россию охватила эпидемия временного слабоумия. Симптомы этого заболевания следующие:

а) беспрерывная круглосуточная всепроникающая бездоказательная шумиха, что при коммунистах и Советах абсолютно все было плохо;

б) ничем не аргументированные заверения в том, что хорошая жизнь начнется только после разрушения всего того, что было при коммунистах и Советах;

в) ничем не обоснованная уверенность в том, что как только все развалим и разрушим, то Запад нам поможет, будет кормить, одевать и денег давать;

г) убежденность, что все хорошее это только то, что есть на Западе, а в России все плохо, надо делать все по-западному.

Под термином «всё» понимается общественный строй, государственное устройство, образ жизни, обычаи, культура, искусство, экономика, армия, органы правопорядка и т. п. и т. д., в общем «всё, всё на свете».

Я назвал эту болезнь временным слабоумием потому, [292] что умственно здоровые люди не должны были бы верить потоку нелепостей и глупостей, который изрыгался средствами массовой информации. Нормальные люди понимали, что эта эпидемия временного слабоумия была вызвана, а потом распространялась и поддерживалась умными, четкими, прагматичными и профессионально подготовленными людьми в своих корыстных интересах.

Слишком уж все методично и организованно проходило, что было особенно заметно по первому симптому эпидемии слабоумия, а именно: при Советах все было плохо. Сперва личности. Не пропустили никого. От Ленина и Сталина до Чапаева и Стаханова. Не было ни одной фамилии, которая, так или иначе, стала известной при советской власти, чтобы ее не облили грязью. Потом идеи. Их критиковать было труднее, потому что идеи коммунизма близки к идеям раннего христианства. Вместо критики идей шло их извращение. Получалось, что главная идея коммунизма разрушение, террор и насилие. Не была забыта ни одна сторона жизни советского общества и деятельности партии, которая была бы обойдена вниманием профессиональных руководителей по распространению и развитию эпидемии слабоумия. Дошли до того, что стали ругать Нобелевский комитет за то, что Шолохову была присуждена Нобелевская премия, и Дунаевского за то, что он при Сталине сочинял музыку для веселых песен. Надо было сочинять только траурную или другую мрачную музыку.

Армию, Военно-морской флот, космос, оборонную промышленность и Комитет государственной безопасности поносили особенно яростно и изощренно. Скатились до того, что Тихонова — артиста, который играл Штирлица в известном телесериале «Семнадцать мгновений весны», — стали обвинять в обмане народа, говоря, что не было на самом деле никакого Штирлица. Так это и так ясно. Это же художественное кино, а не отчет о действиях советской разведки.

В Советском Союзе было то, что действительно являлось [293] серьезным негативом: культ личности, репрессии, повсеместный дефицит продовольствия, одежды и т. п., бюрократизм системы, закрытость общества и т. п. Опираясь на этот негатив, представляющий только какую-то долю от всей жизни страны, и было развернуто оголтелое охаивание всего и вся.

На обещания, какая будет хорошая жизнь, демократы не скупились. Все у них было очень просто — рынок. Надо немедленно разрушить государственную систему руководства экономикой, передать все средства производства в частные руки, а дальше все пойдет само собой. Рынок все отрегулирует. Но самое главное, самое первое — сперва все разрушить. Процесс разрушения старой жизни и строительства новой назвали реформами. Никто и никогда не обнародовал ясную цель и четкую программу выполнения этих реформ. Был круглосуточный демократический долбеж: «рынок-реформы» или, наоборот, «реформы-рынок». Только слабоумный мог верить, что при отсутствии четкой программы, понятной народу, и присутствии призыва крушить все подряд может наступить «всё и всем хорошо».

Восхваление всего западного и подражание ему приняло гипертрофированные размеры. Появилось ощущение, что живешь не в своей стране, а в каком-то обезьяннике, где макаки копируют человеческое общежитие. Макака надела очки и думает, что она человек. А тут техникум коммунального хозяйства переименовали в колледж, домуправа в менеджера и ожидают, что в результате этих действий перестанет протекать бачок унитаза.

Эпидемия слабоумия достигла такого размаха, что создавалось впечатление: «Никому ничего доказать нельзя, как можно спорить с явным бредом». Телевидение и радио для инакомыслящих (по отношению к демократам) было недоступно, а газеты здравого направления имели ничтожно малый тираж и не могли соперничать с печатной информационной машиной, которой владели ниспровергатели, разрушители и крушители. Митинговые [294] протесты накрепко локализовались средствами массовой информации, сообщения о них были в ерническом или искаженном виде.

В обстановке продолжающейся эпидемии временного слабоумия началось создание нового общественного строя и новой экономики.

Первым делом выбирали многочисленных депутатов во все органы власти. Проходил тот, кто больше всех ругал прошлое и красивее всех обещал будущее.

Обещания носили вполне конкретный характер и адресную программу. Первое, что обещали — это свободу, любой суверенитет без всяких ограничений, второе — райскую жизнь и полное материальное благополучие. Для полного материального благополучия нужны были средства. Здесь для обещальщиков проблем не было. Все средства, которые в Союзе направлялись на оборонную промышленность, космос, вооруженные силы, строительство защитных сооружений от наводнений (дамбу) и т. п., предлагали перечислить на колготки, сковородки, колбасу, конфитюр и т. п. Обещалыцики забывали сказать, что делать с людьми, занятыми в тех сферах, которые они предлагали немедленно упразднить, и как использовать громадные специфические материальные ресурсы этих направлений.

Как только выбрали — началась вторая серия все того же сериала. Вместо конструктивной работы — ссылки на проклятое прошлое, которое мешает получить положительные результаты. К ругани коммунистов добавились разборки между многочисленными политическими группировками. Началась война компроматов. Ну, и самое главное — депутаты стали результативно работать, чтобы создать нормальные условия для самих себя. Здесь были оклады, квартиры, машины, а самое главное — неприкосновенность. Депутат мог воровать, хулиганить, наезжать на своем автомобиле на кого угодно, а органы правопорядка не могли привлечь его к ответу до тех пор, пока сами же депутаты не дадут на это согласие. [295]

Буквально через пару недель после первых выборов в СМИ появились сообщения о делах народных избранников. В это время в Россию стали поступать первые партии гуманитарной помощи Запада. Там были продукты, сроки реализации которых или уже вышли, или подходили к концу, и разная дешевка из одежды и домашней утвари. В вечерних новостях телевидение сообщило, что милиционер задержал мужика, который нес подозрительный мешок. Проверка показала, что мешок набит гуманитарным барахлом, которое только что поступило в город. Мужик возмутился, вытащил свой депутатский мандат, подтверждающий его неприкосновенность, милиционер извинился и отпустил народного избранника. Как только депутаты оформили свою неприкосновенность, начался второй важный этап их работы — поездки за границу для изучения опыта построения демократии и рыночной экономики.

Следующим шагом народных избранников было создание института помощника депутата. Каждый депутат мог иметь какое-то количество помощников. Эти помощники зарплату не получали. Считалось, что они работают на общественных началах во имя торжества демократии и реализации рыночных идей. Помощников выбирал сам депутат. Эти помощники имели удостоверение, которое открывало им дороги во многие структуры власти. С этим удостоверением им зарплата стала не нужна. СМИ часто сообщали о делах этих помощников. Сообщения были однотипные, поймали бандита, а он помощник депутата, наконец-то изобличили мошенника, а он помощник депутата и т. п.

Параллельно с выборными органами всех уровней создавалась администрация страны.

В первую очередь была организована администрация президента страны. Этот орган исполнял те же функции, что и Центральный Комитет КПСС в СССР. Он фактически правил страной, так как все назначения Правительства страны и членов администрации регионов шли через него. [296]

Все это закончилось тем, что общее количество людей, управляющих страной, как выборных, так и назначаемых, стало непомерно большим, особенно если учесть, что результаты работы повсеместно были плачевными. Все показатели, изобретенные человечеством для характеристики уровня государства и жизни его населения, из года в год падали и падали.

Перестройка социалистической экономики в капиталистическую шла одновременно по трем направлениям: приватизация, криминализация и образование с нуля новых частных предприятий. Криминализация экономики, по сообщениям СМИ, заключалась в том, что организованный криминал взял под контроль весь процесс приватизации и образования новых частных предприятий. Как в советские времена все предприятия, учреждения или колхозы были под контролем органов партии, теперь все они находились под контролем криминала. Появился специальный термин — «крыша», который обозначал взятие организации под криминальный контроль.

Я был свидетелем, как криминал оказывал действенное влияние не только на экономику, но и на политику. В первые годы ельцинского правления демократы старались уничтожить всякую материальную память об Октябрьской революции и Советской власти. Демонтировались памятники, переименовывались города, улицы, газеты, закрывались музеи и т. п. Крейсер «Аврора» — символ революции. Он стоит на вечной стоянке у набережной Большой Невки. Это одно из самых посещаемых мест в городе. Около «Авроры» традиционно много ларьков и лотков, где продают сувениры. Группа демократов стала устраивать ежедневные пикеты у «Авроры» с плакатами, требующими убрать крейсер с этого места. Они приставали к посетителям, вынуждая их не подниматься на борт крейсера. Попытки милиции убрать пикетчиков не дали положительного результата. Торговый оборот ларьков с сувенирами резко упал, что затронуло интересы «крыши», которая контролировала эти ларьки. В один [297] из дней на набережную пришли два «братка» — представители «крыши» и приказали демократам немедленно убраться. Пикетчики попытались проигнорировать «братков». «Братки», недолго думая, приступили к разъяснению своей позиции. Пикетчики побросали свои плакаты и разбежались. Больше никто и нигде не пытался требовать убрать «Аврору». Так криминал отстоял символ Октября от посягательств демократов.

Приватизация началась с ваучеризации.

Ни один самый знаменитый, самый выдающийся, самый удачливый мошенник во всей истории человечества не сумел даже близко подойти по размеру и наглости содеянного к тому, что произошло в постсоветской России с ваучерами. Вся собственность в стране при советской власти юридически принадлежала народу. Надо было ее отобрать. Желательно без особого шума и потрясений. Наглость по простоте, четкости и эффективности совершенного иногда может быть близка к гениальности. Народу объявили, что стоимость всего народного добра страны (заводы, самолеты, дома, рудники, золотые запасы и т. п.) составляет сумму, равную N рублей. В стране в то время по какому-то учету численность населения была равна S человек. Таким образом, каждый гражданин страны был собственником части общенародного добра в стоимостном выражении, равном результату деления N на S. Право владения этой части общенародной стоимости для каждого гражданина было зафиксировано в специальном документе, который назвали «ваучером» и выдали каждому гражданину страны независимо от его возраста, места жительства, стажа работы и т. п. Объявили, что стоимость одного ваучера равна стоимости двух легковых автомобилей «Волга». Это было очень эффектно. На такой автомобиль рядовому жителю нашей страны надо было чуть ли не всю жизнь работать. А тут и на бабушку и на грудного ребенка — сразу по два автомобиля. Дальше разъяснили, что эти ваучеры можно будет вкладывать в дело, т. е. обменивать их на акции, по которым [298] можно будет получать дивиденды и жить припеваючи. Совсем как в Кувейте. Тут же появилась целая куча разных обществ с громкими названиями (вроде «Гермес — алмазы, золото, нефть»), которые начали приобретать ваучеры у населения в обмен на свои акции.

Параллельно была организована скупка ваучеров за «живые» деньги специально образованными фирмами, а также всякого рода личностями, которые толкались в метро или на вокзалах.

Через некоторое время рыночная стоимость ваучера у перекупщиков на станциях метро была равна не стоимости двух автомобилей «Волга», а всего-навсего стоимости одной бутылки дешевой водки. Взрыва народного негодования не произошло, так как значительная часть населения уже вложила ваучеры в разного рода «гермесы» и находилась в ожидании дивидендов.

Я оказался в положении этих ожидающих. Бывший мой подчиненный организовал брокерскую фирму, которая стала работать с ваучерами в интересах одного банка. Он уговорил меня обменять ваучеры моей семьи на акции этого банка. Я никогда не верил ни в какое светлое ваучерное будущее, но продавать ваучеры перекупщикам у метро было противно, а оставлять их лежать дома — неприятно. А тут, как говорится, свой человек. Никаких хлопот, никуда ходить не надо. Отдашь ему одни бумажки, он без всяких заморочек принесет другие, а там — что Бог пошлет. В том же банке, акции которого мне обменяли на ваучеры, был открыт счет, на который и должны были поступать мои дивиденды. Через год я наведался в банк узнать, что же там получилось. Дивиденды были начислены. На них можно было купить одну бутылку минеральной воды.

Я махнул на ваучеры рукой и в целях сохранения своих коронаров перестал о них думать. Но не тут-то было.

Года через два на мой домашний адрес приходит приглашение прийти в налоговую инспекцию. Я был в недоумении — зачем? Работал все время только в одной организации, [299] там налоги удерживаются автоматически, больше никаких побочных заработков не было. Премий и наследства не получал. Пришел, выстоял громадную очередь и узнал, что за эти два года я не уплатил налога с дивидендов на ваучеры. Эти дивиденды мне регулярно начисляли и переводили на мой счет в банке. Их размер не увеличился — по бутылке минеральной воды. Тогда в России процент взимаемого налога зависел от размера суммарного дохода налогоплательщика. Инспектор налоговой службы потребовала от меня принести справку с места основной работы о полученных за эти годы доходах. Принес, выстоял снова очередь, сел около инспектора. Она стала складывать мою основную зарплату с дивидендами и вычислять, сколько же я недоплатил. Вычислила. Потом стала начислять сумму штрафа за несвоевременные платежи. Инспектор понимала, что делала дурацкую работу, но что-либо изменить не имела права. Из налоговой я пошел в Сбербанк, опять выстоял очередь и заплатил как налоги, так и штраф за их несвоевременную оплату. Общая сумма платежей была в размере стоимости двух-трех бутылок минеральной воды, суммарная потеря времени — два рабочих дня.

Принял решение — любыми путями и средствами избавиться от этих акций. Пошел в банк — его на старом месте нет. Нашел его следы после многодневных и разноплановых поисков. Сидит в каком-то тупике на арендуемой площади и без вывески. После продолжительных переговоров руководство банка согласилось принять в дар от меня эти акции. Началось составление документации по дарению. Процедура муторная и не короткая. Подарил и вздохнул облегченно.

Но не тут-то было. Через полгода мне опять на домашний адрес приходит письмо, где говорится о том, что банку нельзя дарить его собственные акции. Их можно подарить только физическому лицу. Снова пошел в банк, где мне посоветовали подарить свои акции одному из акционеров банка. Его я никогда в глаза не видел, подписал [300] заготовленный заранее банком акт дарения и наконец-то избавился от этих проклятых ваучеров.

Примерно так было у десятков миллионов бывших советских граждан. Из общенародного пирога собственности нам даже крошек не досталось. Весь пирог поделили по другим правилам. Ваучеры у населения приобрели несколько десятков фондов, фирм, контор и т. п., за которыми стояли определенные физические лица, обменявшие потом эти ваучеры у государства на заводы, пароходы, газеты и т. п. Там обмен происходил по той стоимости, которая была объявлена при выпуске ваучеров. Все вышло очень гладко: ваучеры раздали всем, население захотело их немедленно продать, умные люди купили, вот они и стали богатыми. Какие могут быть претензии к руководству страны? Само собой вспоминается утверждение классика французского детектива XIX века Эмиля Габорио: «Для того, чтобы быстро разбогатеть, в сущности, имеется всего один способ: присвоить принадлежащее другому человеку, но ловко, чтобы не попасться».

Бедный английский морской пират Морган. Сколько раз рисковал своей жизнью в схватках за приобретение чужого добра. Сколько мучений принял, пока награбил столько, что мог передать своему королю такое количество ценностей, которого хватило на забвение его пиратского прошлого и возведение в рыцарский сан. А дальше — основатель нынешнего семейства американских миллиардеров Морганов, которые не скрывают, что их династия началась именно с того самого Генри Моргана, знаменитого пирата и авантюриста. У них есть определенное основание гордиться своим предком. Грабить-то он грабил, но подданных другого государства в интересах своего государства. Ведь большую часть награбленного Генри передал королю на нужды государства.

А в постсоветской России не надо было никакого личного мужества, отваги, храбрости, не надо было рисковать жизнью, нападая на вооруженный корабль для его ограбления, надо только было быть в нужное время в нужном [301] месте около нужных людей. Кто был всю свою прежнюю жизнь ничем — тот моментально стал всем. Отдельные физические лица не стали брать пример с Моргана и ограбили подданных своей страны в свою личную пользу. Все это было при президенте Ельцине, премьер-министре Гайдаре и вице-премьере Чубайсе. Последнего в стране называют идеологом ваучеризации и приватизации.

Приватизация происходила как на ваучерной основе, так и по схемам, когда собственником предприятия становился его трудовой коллектив. Реализация этих схем привела к тому, что в конце концов фактическими собственниками предприятий стали физиче-ские лица, которые тем или иным способом приобрели контрольный пакет акций предприятия.

До начала приватизации в стране появилось множество частных предприятий, которые создавались практически «с нуля». Эти предприятия занимались практически всем, что могло принести прибыль. Диапазон их деятельности был так велик, что не поддается систематизации. Численность работающих в них сотрудников была от одного до нескольких десятков человек. Многие из этих предприятий были посредническими, т. е. сами они ничего не производили. Они находили заказчика с деньгами, брали у него заказ и передавали его для исполнения организации, у которой были люди и оборудование для выполнения этого заказа/Или: они находили покупателя, которому что-то нужно. Далее они находили продавца, у которого этот товар был. Покупали у второго и перепродавали первому. В сфере взаимоотношения с органами власти такие фирмочки занимались оформлением виз, лицензий, разрешений на производство работ и т. п.

Параллельно с мелкими вновь образованными частными фирмами в стране действовали государственные посреднические организации еще официально не приватизированные, но работающие совершенно самостоятельно [302] на так называемом полном хозяйственном расчете. Над ними уже не было никаких административных начальников, устанавливающих им план и дающих им какие-либо указания, хотя формально они все еще числились за каким-либо ведомством. Фактически они уже были частными предприятиями. Одной из таких организаций была внешнеторговая фирма «Киришинефтехим-экспорт», которая в советское время занималась экспортом продукции Киришского нефтеперерабатывающего завода и успела к моменту развала Союза зарекомендовать себя надежным партнером как для завода, так и для зарубежных покупателей нефтепродуктов. В советское время фирма установила надежные связи в органах власти Ленинграда и Ленинградской области, Министерства топлива и энергетики, таможенном комитете и др. Советская власть ушла, демократическая пришла, а чиновники в перечисленных выше органах все те же. Все наработанные связи работают. Фирма в самые смутные времена продолжала устойчиво работать. В руководстве фирмы были люди с дальним прицелом, поэтому у них родилась мысль построить нефтепорт, чтобы не тратить лишних средств на перевалку в портах Прибалтики. Фирма присмотрела для этих целей бухту Батарейная в Ломоносовском районе Ленинградской области, где в то время располагался склад специального топлива ВМФ.

Директор «Киришинефтехимэкспорта» А. П. Смирнов пригласил меня на работу для руководства строительством нового нефтепорта. Я принял это приглашение. Оно давало мне хоть какое-то моральное успокоение. Потеряла Россия порты в Прибалтике, а тут новый планируется построить. Приятно было и то, что в свои 63 года я оказался востребованным, да еще в такое время, когда вдруг инженеры стали никому не нужны.

В начале воспоминаний я сообщил читателю, что и в советские времена, и в современной России я занимался одним и тем же: участвовал в создании и поддержании морского могущества нашего государства. [303]

Термин «морское могущество» (идентичный «морской мощи») имеет несколько толкований, имеющих много общего. Главнокомандующий ВМФ Советского Союза Горшков понимал под этим совокупность средств освоения Мирового океана и способность страны использовать военно-экономические возможности океана в своих целях. По Горшкову, морская мощь зависит не только от реальной боевой мощи ВМФ. Ее следует рассматривать, прежде всего, как. способность государства все ресурсы и возможности, которыми располагает океан, поставить на службу человека и полностью использовать для развития экономики. Морская мощь — составная часть экономической мощи.

Президент Американской исторической ассоциации в начале XX века адмирал А. Т. Мэхэн считал, что анализировать позицию и геополитический статус государства следует на основании шести критериев, входящих в понятие морского могущества:

1. Географическое положение государства, возможность морских коммуникаций с другими странами.

2. Количество морских портов.

3. Протяженность береговой линии.

4. Способность государства строить корабли и их обслуживать.

5. Способность населения страны к занятию торговлей, так как морское могущество основывается на мирной и широкой торговле.

6. Политический характер правления.

Задолго до Мэхэна наш российский император Петр Первый коротко и четко сформулировал, что сильным государство может быть только тогда, когда кроме армии оно имеет флот.

Пользуясь определениями Горшкова и Мэхэна, вспоминая Петра Первого, можно без всякого труда и не прибегая ни к каким другим источникам произвести анализ морского могущества нашего государства во время правления Ельцина. Результат один — оно находилось на самой [304] нижней планке. Еще немного таких реформ и оно было бы близко к нулю.

В советский период я участвовал в создании и поддержании морского могущества государства, работая в интересах Военно-морского флота, в постсоветской России стал работать в интересах развития морской торговли путем строительства нового транспортно-технологического портового комплекса в бухте Батарейная. Нет нужды уточнять, что когда в результате действий Ельцина страна лишилась многих крупных портов, новый морской порт должен был играть ощутимую роль в экономике страны.

Работал я по новому порту вместе со своим сыном Сергеем, который в 1977 году закончил то же училище, где я учился в 1946–1952 годах. После моего ухода в отставку Сергей был переведен в 23 ГМПИ, где в должности главного инженера проекта работал по различным объектам, в том числе по нефтепорту в бухте Батарейной.

В 1993 году по выслуге лет я был уволен в запас и принят на работу в фирму «Киришинефтехимэкспорт» в качестве начальника отдела капитального строительства.

Первым делом надо было получить согласие Военно-морского флота и обговорить условия передачи фирме земельного участка для строительства порта. Договор получился серьезный, интересы ВМФ были полностью учтены.

Второе — получить согласие населения поселка Ше-пелево на строительство нефтепорта в пределах их земель. Собрание продолжалось более четырех часов. Это было время, когда средства массовой информации вывалили на население страны все негативное, которое было, а может быть, и не было в стране из-за непродуманных решений по строительству. Население было напугано до предела и встретило нас враждебно. Настрой был один — не дадим строить порт. Постепенно люди успокоились и практически единогласно проголосовали «за».

После этого пошла работа по получению принципиальных согласий на размещение с многочисленными [305] организациями и ведомствами, интересы которых так или иначе могли быть затронуты при строительстве порта.

В те времена органы власти имели две ветви: администрация и Советы народных депутатов. Последовательность получения принципиальных согласий была такая: сперва Советы, потом администрация. Совет народных депутатов Ленинградской области имел профильные комитеты. Перед заседанием Совета мне надо было получить заключение профильных комитетов, которые привлекали к своей работе общественные организации. Мне пришлось делать доклад сперва на заседании Совета народных депутатов Ломоносовского района, а потом Ленинградской области. Соответственно и два доклада руководителям администрации района и области.

На Финском заливе в это время планировалось строительство нескольких новых портов и реконструкция существующих. Была создана Правительственная комиссия для рассмотрения и принятия решения по новому портостроительству. По решению этой комиссии проектный институт «Ленморниипроект» разработал Генеральную схему размещения транспортно-технологических портовых комплексов в Финском заливе, в которую была включена и бухта Батарейная.

Только после утверждения Генеральной схемы на федеральном уровне администрация Ленинградской области выдана фирме «Киришинефтехимэкспорт» разрешение на производство проектно-изыскательских работ.

23 ГМПИ совместно с целым рядом других проектных организаций было разработано технико-экономическое обоснование (ТЭО) строительства первой очереди транспортно-технологического портового комплекса в бухте Батарейной.

Так как фирма планировала получить кредит на строительство в Европейском банке реконструкции и развития (ЕБРР), то параллельно на основе ТЭО одна из западных инжиниринговых фирм по заказу «Киришинефтехимэкспорта» разработала предпроектную документацию [306] в западных стандартах, достаточную для предъявления в банк. Эта документация прошла экспертизу западных специализированных фирм и получила положительное заключение.

После всех экспертиз, согласований и заключений ТЭО было утверждено на федеральном уровне.

Идея строительства нового нефтепорта в бухте Батарейной получила широкую поддержку как органов власти, так и общественности.

Как у всякого крупного дела, у Батарейной были и крупные враги. Первым из них был мэр Санкт-Петербурга Собчак. По его поручению руководящий сотрудник аппарата мэрии Кудрин, нынешний вице-премьер правительства России, на заседании Правительственной комиссии Российской Федерации по рассмотрению Генеральной схемы размещения транспортно-технологических портовых комплексов в Финском заливе предложил исключить из этой схемы бухту Батарейную. Его доводы не были убедительными, поэтому комиссия не приняла их во внимание.

Другим именитым врагом Батарейной был Яблоков, бывший в свое время советником Ельцина по экологии. Как Яблоков боролся с Батарейной, описывала журналист Татьяна Анненская в газете «Петровский курьер» от . 28.12.97: «На показе специального кинофильма речь шла главным образом о строительстве нефтеналивного порта в бухте Батарейной. Гремели траурные фанфары, пламенная речь академика Яблокова сменялась апокалиптическими кадрами — нефтяные разливы, пламя, гусенок в жирном мазутном пятне... Триллер! На деле выясняется, что природные заказники находятся на пушечный выстрел от строительства (достаточно свериться с картой). И массовых гнездовий птиц в указанных местах орнитологи, к сожалению, давно не наблюдали. Нет их, как нет и многого другого, о чем пекутся блюстители природы. А что есть? Страсть делать «заказные» сенсации и зашибать на них деньги». [307]

При работе над ТЭО нефтепорта в бухте Батарейной фирма «Киришинефтехимэкспорт» не скупилась на средства для того, чтобы ознакомить российских проектировщиков, представителей органов власти, контрольных органов и населения с работой зарубежных современных нефтеналивных портов. Россияне убедились, что наливной порт может соседствовать с морским курортом, что вблизи его причалов ловят рыбу, а на его территории много птиц и разной другой живности.

По своему убеждению я глубоко «зеленый» человек, т. е. для меня природоохранные разделы проекта — одни из самых важных. За время работы над проектом мне довелось встречаться практически со всем спектром движения зеленых. Условно их можно разделить на три группы. Первой я дал название «умные зеленые». Они настроены против всякого вмешательства в природу, но для обоснования своих доводов всегда изучают документацию, только потом уже начинают выдвигать контртезисы проекту. Все выводы «умных зеленых» обоснованны и кроме пользы делу ничего не несут. Вторая группа — «суматошные зеленые». Эти начинают протестовать, толком не разобравшись, о чем речь. Объяснить им что-либо крайне трудно. Они заранее настроены на то, что их обманывают. Они бескорыстны, но вздорны и чрезвычайно активны. Сам процесс протеста для них важнее, чем попытки вникнуть в существо дела. Третья группа — «коммерческие зеленые». Это — холодные и расчетливые люди. Им наплевать на существо дела. Для них важна цель протеста — деньги, или политическая конъюнктура. Деньги они могут получать или от тех, кто продвигает проект, или от тех, кто не хочет, чтобы проект был реализован.

С первыми двумя группами зеленых мы работали, с третьей не вступали ни в какие контакты.

После утверждения ТЭО правительство Ленинградской области заключило с фирмой «Киришинефтехимэкспорт» договор на аренду земельного участка для строительства нефтепорта. [308]

К этому времени Государственная внешнеторговая фирма «Киришинефтехимэкспорт» была приватизирована, и на ее базе образовано открытое акционерное общество «Ки-нэкс», у которого на руках оказалось ТЭО на строительство нефтепорта в бухте Батарейная и взятый на 50 лет в аренду участок для строительства этого комплекса.

Очередной заботой ОАО «Кинэкс» стала проблема, что делать дальше. Решили заняться образованием акционерного общества для строительства нефтепорта, в уставной капитал которого «Кинэкс» вошел бы своим ТЭО, договором на аренду земельного участка и какими-то денежными средствами. Была достигнута договоренность с крупными и надежными банками о кредитах, которые выставили главное требование — уставной капитал нового акционерного общества должен быть равен третьей части общей стоимости строительства. Никаких официальных объявлений о намерении образовать такое акционерное общество «Кинэкс» не делал, но слухами земля полнится, и начался процесс получения заявок от организаций, желающих участвовать в этом мероприятии. В уставной капитал нового акционерного общества предлагали принять все, что угодно, только не деньги. Тут были и вагоны, и недостроенные танкеры, и неработающий завод сборного железобетона, и дворец культуры крупного завода и т. п. и т. д.

Для строительства нужны были деньги, поэтому руководство «Кинэкса» обратилось к руководству нефтяной компании «Сургутнефтегаз» с предложением быть учредителем нового акционерного общества. «Сургутнефтегаз» чрезвычайно тщательно, скрупулезно и дотошно изучил то, что было наработано в «Кинэксе», и пришел к выводу о целесообразности своего участия в этом проекте. Никаких новых акционерных обществ нефтяная компания не планировала создавать, ее руководство приняло решение взять на себя обязанности инвестора и заказчика при условии, что на эту тему будет подписано специальное постановление правительства Российской [309] Федерации и что в этом документе кроме порта будет прописан нефтепродуктопровод Кириши — Батарейная.

В мае 1996 года такое постановление было подписано. Президент нефтяной компании «Сургутнефтегаз» В. Л. Богданов пригласил меня на работу в нефтяную компанию. В нефтяной компании был образован Санкт-Петербургский филиал по строительству и эксплуатации нефтепорта в бухте Батарейная и нефтепродуктопровода Кириши — Батарейная. Я был назначен руководителем этого филиала. Все сотрудники «Кинэкса», участники работ по Батарейной, были приняты на работу в филиал.

Началась моя работа в крупнейшей нефтяной компании не только России, но и мира. Нефтяная компания «Сургутнефтегаз» с численностью работающих в ней порядка 90 тыс. человек — вертикально-интегрированная организация по добыче, переработке и сбыту. Я сперва не до конца понимал, что такое «вертикально-интегрированная». Дней через десять после начала работы я уже знал, что это такое. Все было как в Военно-морском флоте. Там Главнокомандующий ВМФ, здесь — президент нефтяной компании. Как только разобрался, то стал работать в том же режиме, в котором до этого времени служил в Военно-морском флоте.

Первое посещение Сургута произвело на меня положительное впечатление. Город ухоженный. Школы и больницы работают. Учителя и врачи не бастуют. Все при деле. В городе и на производстве чувство уверенности в сегодняшнем и завтрашнем дне. Президент нефтяной компании В. Л. Богданов в Москву не уехал. Работает и живет рядом с теми, кто добывает нефть. Пользуется уважением сотрудников и горожан.

Нефтяная компания «Сургутнефтегаз» силами своего Санкт-Петербургского филиала и привлеченных проектных организаций проделала большую работу по подготовке нефтепорта и нефтепродуктопровода в бухте Батарейной к строительству, начато которого по целому ряду причин было задержано. [310]

Окончание первоочередных проектных работ по нефтепорту и нефтепродуктопроводу в бухте Батарейная по времени совпало с уходом Ельцина в отставку и приходом к власти В. В. Путина.

Правление Ельцина разные люди оценивают по-разному. Мне ближе следующая оценка доктора исторических наук В. Калашникова («Санкт-Петербургские ведомости» от 29.01.00):

«Каковы же основные итоги президентства Ельцина? Если говорить о политическом аспекте, то в стране сегодня существует реальный набор демократических институтов, но реальная демократия гораздо меньше той, что была уже достигнута Горбачевым в 1989–1991 годах. Теперь можно громко ругать власть, но нельзя на нее влиять. Можно создать кучу политических партий, но победит на выборах та, которая получит главный финансовый и информационный ресурс.

Если говорить об идеологическом аспекте, то в результате информационно-психологического воздействия россияне все эти годы оставались нацией, неспособной осознать свои действительные национальные интересы и найти общие идеологические ориентиры. Среди значительной части населения утвердились деструктивные моральные «ценности»: культ вседозволенности, насилия, примата личного узкоэгоистического интереса над интересами общества и т. п.

Ответ на вопрос о том, какой социально-экономический строй создал Ельцин, дают и правые, и левые. Так, Гайдар и Явлинский уже не первый год говорят о том, что в стране создан криминально-бюрократический, номенклатурный капитализм, который ничего общего не имеет с их планами создания либеральной экономики. А коммунисты добавляют, что этот капитализм носит компрадорский и олигархический характер. В принципе, они все правы.

Но есть одно очень важное измерение итогов реформ, которое не охватывается вышеприведенными характеристиками. [311]

В 1989 году объем ВВП на душу населения в России составлял, по самым минимальным оценкам, 30% от уровня США, а по усредненным оценкам международных экспертов — 42%.

Что же произошло за годы реформ, осуществленных Ельциным? В 1999 году душевой объем ВВП в России составил лишь 15% от уровня США. Иными словами, разрыв увеличился в два раза.

Не лучше обстоит дело и с другим ключевым показателем. Одной из главных причин перехода к рыночной экономике Ельцин и его команда «реформаторов» называли низкую производительность труда в рамках советской плановой экономики. Однако в результате реформ производительность труда в России резко упала и сейчас составляет всего лишь 19% от уровня США, хотя еще в 1991 году она равнялась 30% по самым заниженным оценкам.

Таким образом, экономические итоги правления Ельцина выглядят просто удручающе.

Характеристикой социальной ситуации служат демографические показатели. Наиболее обобщающим является, пожалуй, уровень смертности. В 1960 году число умерших на 1000 населения составило 7 человек (лучший показатель советского периода), а в прошлом году — почти 15 человек. На протяжении всего периода реформ численность населения сокращалась. В России сейчас детей — сирот в 2,5 раза больше, чем было в 1945 году, сразу после войны. Таких данных можно приводить много, и все они говорят о настоящей социально-демографической катастрофе, последствия которой будет испытывать еще не одно поколение.

Из сказанного очевидно, что Ельцин не создал позитивного задела для поступательного развития России в XXI веке. Напротив, одержимый химерой уничтожения «тоталитарного прошлого», он разрушил огромную часть того богатейшего потенциала, который был создан потом и кровью целого ряда предшествующих поколений [312] как в советский, так и в досоветский периоды российской истории. В этом и состоит его главное наследство. В итоге сегодня России предстоит долгий и трудный путь к тому, чтобы выйти на уровень благосостояния 1980-х годов, чтобы оправиться от потерь, понесенных в трагическую декаду 1990-х».

Конечно, и при Ельцине в стране появилось что-то положительное, например, колбаса без очереди, кальсоны без талонов и возможность поехать в Турцию без разрешения компетентных органов.

Жаль только, что у большинства населения страны нет денег не только на поездку в Турцию, но и на новые кальсоны.

Период полного разлома (эпохи Ельцина) закончился. Началось правление Путина, который сперва был заместителем Собчака в Санкт-Петербурге, а потом главой правительства России у Ельцина в Москве. По официальным данным, падение экономики в стране при Путине было остановлено.

Может быть, после ельцинского полного разлома начнется новый период в истории нашей страны.

Какой он будет, этот новый период, покажет время.

Я написал все то, что запланировал, и на этом заканчиваю свои воспоминания. [313]