VI. Встрѣча Отряда въ Екатеринодарѣ.
Сформированiе отряда полковника Лисивицкаго.
Выступленiе частей на Кавказскiй и Тихорѣцкiй фронты

Екатеринодаръ готовилъ намъ торжественную встрѣчу. Войсковой Атаманъ съ чинами войскового штаба, члены краевого правительства и рады, городской голова съ членами думы, многочисленные представители различныхъ учрежденiй и корпорацiй и публика заполнили дебаркадеръ и залы Владикавказскаго вокзала. На ведущей къ городу Екатерининской улицѣ шпалерами расположились: въ почетномъ караулѣ, со штандартомъ и хоромъ трубачей Кубанскiй гв. дивизiонъ, юнкера КубаноСофiевскаго военнаго училища, учапцеся всѣхъ учебныхъ заведенiй города, Марiинскiй институтъ и женскiя гимназiи. Балконы и стѣны домовъ украсились нацiональными флагами. Городомъ и дамскимъ кружкомъ въ одномъ изъ самыхъ [57] помѣстителышхъ ресторановъ былъ устроенъ роскошный обѣдъ для всѣхъ чиновъ отряда.

Эшелоны подошли къ вокзалу; люди быстро высадились изъ вагоновъ и выстроились. Капитанъ Покровскiй подошелъ съ рапортомъ къ Войсковому Атаману.

Полковникъ Филимоновъ принялъ рапортъ и трижды поцѣловалъ Покровскаго. Слезы радости были на глазахъ его и присутствовавшихъ. Съ краткой, но чрезвычайно проникновенной рѣчью онъ обратился къ отряду, благодаря офицеровъ, казаковъ и добровольцевъ за подвигъ, за добрый починъ, который послужитъ для всѣхъ колеблющихся и малодупшыхъ призывомъ встать на защиту Родины и чести и достоянiя Войска.

«Имена ваши исторiя внесетъ на свои скрижали и передастъ изъ рода въ родъ вашъ подвигъ.»

Обратившись къ Покровскому, Атаманъ сказалъ: «Отъ имени Кубанскаго Каэачьяго Войска, его лравительства и рады за исключительныя ваши заслуги передъ Областью — награждаю Васъ чиномъ Полковника и прошу теперьже представить всѣхъ чиновъ отряда къ боевымъ наградамъ.»

Адъютантъ Атамана тутъже пристегнулъ Покровскому штабъофицерскiе погоны. Раздалось громкое ура. Покровскаго подняли на руки и понесли къ выходу. [58]

Только героевъ сѣдой древности могли такъ встрѣчать ихъ сограждане, какъ въ этотъ день встрѣчалъ насъ освобожденный Екатеринодаръ и только тѣмъ, кто уже пережилъ весь ужасъ ожиданiя прихода и воцаренiя разнузданной, жаждущей крови болыневистской черни, станетъ понятна неподдѣльная радость и ликованiе екатеринодарцевъ въ этотъ памятный для нихъ день. Имя Покровскаго было у всѣхъ на устахъ и каждый изъ насъ, его соратниковъ, былъ предметомъ восторженныхъ овацiй, теплаго вниманiя и участiя со стороны гражданъ.

Вѣсть о нашей побѣдѣ быстро разнеслась по области. Со всѣхъ концовъ стали стекаться въ Екатеринодаръ добровольцы, спѣшившiе записаться въ отрядъ. Численность послѣдняго значительно увеличилась. Краевое правительство и общественныя организацiи теперь уже болѣе охотно пошли на встрѣчу нуждамъ бойцовъ; первые столь удачные боевые успѣхи внушили имъ вѣру въ наши силы и подняли авторитетъ имени Покровскаго и его сподвижниковъ.

Дальнѣйшее движенiе большевиковъ на Екатеринодаръ, какъ объ этомъ я и упоминалъ, ожидалось со стороны станцiй Кавказской и Тихорѣцкой. Желѣзнодорожныя линiи, идущiя отъ этихъ пунктовъ къ Екатеринодару, подъ острымъ угломъ пересѣкались въ послѣднемъ и необходимо было организовать оборону [59] на этихъ двухъ направленiяхъ такимъ образомъ, чтобы не только дѣйствовать самостоятельными отрядами на каждомъ изъ нихъ, но и связать ихъ между собою, съ цѣлью предупредить и парализовать прорывъ противника между желѣзнодорожными линiями.

Одному отряду Покровскаго не по силамъ была эта задача; тогда рѣшено было спѣшно приступить къ формированiю второго отряда изъ трехъ родовъ оружiя и самостоятельной конной группы, которая предназначалаоь для дѣйствiй и связи между двумя отрядами.

Начальникомъ второго отряда былъ назначенъ полковникъ Лисивицкiй. Начальникомъ конной группы вначалѣ былъ войсковой старшина Посполитаки, а затѣмъ полковникъ Кузнецовъ.

Всѣ эти отдѣльные началышки погибли въ бояхъ; ихъ доблесть, честно выполненный долгь офицера ничто никогда не заглушитъ. Имя полковника Лисивицкаго должно быть увѣковѣчено среди безчисленныхъ именъ героевъ когдато славной Русской Армiи. Это былъ во всѣхъ отношенiяхъ выдающiйся офицеръ, служившiй всегда и во всемъ образцомъ для своихъ подчиненныхъ. Его отрядъ заслужилъ неувядаемую славу при оборонѣ Екатеринодара. Генеральный штабъ, питомцемъ коего былъ Лисивицкiй, не забудетъ этого славнаго имени. [60]

Между 1 и 3 февраля отряды выступили изъ города на фронтъ. Покровскiй былъ назначенъ начальникомъ обороны города и ему были подчинены всѣ дѣйствовавшiя противъ большевиковъ силы.

Фронтъ борьбы ширился, вмѣстѣ съ тѣмъ ширилась и организацiя. Войсковымъ штабомъ для руководства операцiями были привлечены находившiеся въ Екатеринодарѣ офицеры генеральнаго штаба. Я, какъ «смертный», т. е. офицеръ не генеральнаго штаба былъ смѣненъ со своей должности начальника штаба отряда и по предписанiю войскового штаба въ нее вступилъ полковникъ Ребдевъ. Пусть не подумаетъ читатель, что затронутое служебное самолюбiе побуждаетъ меня зафиксировать въ своихъ очеркахъ нѣкоторыя детали, которыя, казалосьбы, имѣли отношенiе только ко мнѣ и не моглибы влiять на ходъ событiй. Но этотъ фактъ, давшiй вскорѣ болѣе чѣмъ отрицательные результаты, является чрезвычайно показательнымъ для оцѣнки дѣятельности высшаго въ области военнаго центра, каковымъ былъ штабъ Кубанскаго войска.

Стихiйное движенiе, собравшее вокругъ Покровскаго гореть храбрецовъ, нельзя было на фонѣ всего происходившаго разсматривать, какъ организованное начало, какъ войсковую часть, питаемую людскими и [61] матерiальными пополненiями и включенную въ опредѣленныя рамки уставныхъ, тактическихъ и административныхъ требованiй. Боевая организацiя, создавшаяся путемъ частнаго почина, внѣ влiянiя войскового штаба, зарекомендовавшая себя съ наилучшей стороны въ первыхъ бояхъ, только въ одномъ могла приковывать вниманiе и попеченiе штаба, — въ дѣлѣ снабженiя ея всѣмъ необходимымъ, широкимъ призывомъ въ ея ряды добровольцевъ и поддержанiемъ авторитета ея ыачальниковъ и бодраго духа бойцовъ. Къ большому сожалѣнiю, привычное желанiе властвовать, управлять, смѣнять, предписывать и требовать, — и ничего взамѣнъ не давать, вотъ что въ дѣйствительности было предъявлено штабомъ къ здоровому началу, вотъ что было первыми палками въ колеса нашей нехитрой организацiи. Стоитъ только вновь вспомнить имена господъ Букретовыхъ, Бѣлоусовыхъ, Куницыныхъ и многихъ другихъ представителей войскового штаба, чтобы прiйти къ тяжелому, но неизбѣжному выводу: огромную свою роль въ эти историческiе дни бытiя Кубанскаго войска его штабъ въ лучшемъ случае свелъ на нетъ.

Я знаю, что смена моя, да еще въ обстановке боевой — въ то время, когда я въ круге своего веденiя, заканчивалъ операцiи надъ Энемомъ и Георгiе-Афипской, какъ среди чиновъ отряда, такъ и лицъ, стоявшихъ близко [62] къ его зарожденiю, жизни и деятельности, вызвала недоуменiя и толки. Когда, после торжественной встречи отряда въ Екатеринодаре, я обратился къ начальнику войскового штаба ген. штаба полковнику Науменко и спросилъ его о причинахъ моей смены, то онъ ответилъ мне, что согласно «штатамъ» эта должность замещается офицеромъ генеральнаго штаба. Начиная съ РусскоЯпонской войны, я слишкомъ хорошо былъ знакомъ съ повадками нашихъ штабовъ и этотъ «классическiй» ответъ меня не удивилъ.

И такъ во всемъ на протяженiи трехъ летъ кровавой борьбы. У нихъ — фельдшера Сорокины, вахмистры Буденные, — у насъ — «штаты» и положенiе о полевомъ управленiи войскъ въ военное время; у нихъ — вся грубая действительность вооруженной борьбы, — у насъ белыя перчатки и разстановка мебели во время пожара. [63]