IV. Первыя добровольческiя формированiя въ Екатеринодарѣ

Нелегко приходилось вначалѣ первымъ Кубанскимъ добровольцамъ и въ особенности пришлымъ, не имѣвшимъ въ городѣ ни друзей, ни родныхъ. И краевое правительство и войсковой штабъ подозрительно относились къ бѣжавшей отъ большевиковъ и еще ничѣмъ незарекомендовавшей себя молодежи. Интеллигентный обыватель, несмотря на то, что большевизмъ уже былъ у порога Кубанской столицы и признаки его позли изъ всѣхъ угловъ и щелей большого города, всетаки упорно выжидалъ и пока не раскрывалъ души, сердца и дверей своего дома бойцамъ-добровольцамъ или, какъ ихъ тамъ вначалѣ называли, — партизанамъ.

Растерянность была удѣломъ если не всѣхъ, то большинства и много видныхъ казачьихъ именъ оставалось въ бездѣйствiи: многiе не знали, за что и какъ браться, съ чего начать. [19]

Привычка стараго офицерскаго состава къ военной организацiи, къ вполнѣ опредѣлешшмъ въ законахъ и уставахъ требованiямъ службы, и на этогь разъ, среди полнаго развала и исчезновенiя даже признаковъ прежняго, не толкнула его на путь самодѣятельности и проявленiя почина. Это обстоятельство, столь повредившее бѣлому дниженiю, къ сожалѣнiю осталось съ нами и до послѣднихъ дней борьбы.

Я вспоминаю съ теплымъ чувствомъ благодарности такихъ людей, какъ бывшаго предсѣдателя Екатеринодарскаго биржевого комитета А. А. Литовкина, братьевъ генераловъ Карцевыхъ, всю семью горнаго инженера В. И. Винда, Екатеринодарскаго городского голову, И. Дицмана, семью Бурсакъ, Е. Ф. Бабкина, барона Б. Л. Штейнгель, семью Николенко и многихъ другихъ, широко откликнувшихся на нужды формированiй отрядовъ и въ сознанiи добрыхъ и честныхъ порывовъ буквально позабывшихъ, что ждетъ ихъ, если бѣлые не выдержатъ и въ городъ придутъ большевики,

Многiе изъ нихъ впослѣдствiи заплатили за свои симпатiи къ намъ, иные — увы! — жизнью, а другiе изгнанiемъ.

Вмѣстѣ съ тѣмъ мою память тяжелымъ свинцомъ давятъ имена людей, которые въ силу своего авторитета и служебнаго положенiя сыграли совсѣмъ  [20] отрицательную роль въ дѣлѣ поднятiя на Кубани возстанiя противъ большевиковъ.

Конечно говорить о вышедишхъ изъ подполья темныхъ элементахъ, о «представителяхъ Екатеринодарскаго пролетарiата», каковыми именовали себя Турутинъ, Полуянъ, фабричный инспекторъ Семеновъ, Либерманъ, Тальбергъ, Хейфецъ, Рондо, Юшко и другiе, — не приходится, но дѣйствiя такихъ лицъ, каковыми въ то время являлись генералы Букретовъ и Бѣлоусовъ, заслуживаютъ того, чтобы ихъ запечатлѣла безпристрастная исторiя.

Генералъ Букретовъ былъ командующимъ войсками Кубанской области. Политика его была двойственна и крайне неопредѣленна.

Въ сущности онъ тормозилъ дѣло добровольческихъ формированiй, но въ тоже время велъ переговоры со всевозможными политическими и профессiональными союзами, полковыми комитетами и прочими, — выросшими въ революцiонную эпоху, какъ грибы, — учрежденiями и лицами.

Когда, въ въ началѣ января 1918 г., добровольцами былъ схваченъ на станцiи Тимошевская и привезенъ въ Екатеринодаръ бандитъ — комисаръ Хачатуровъ, Букретовъ настоялъ на его освобожденiи; онъ дошелъ даже до того, что лично, прибывъ въ отрядъ, [21] обратился съ «высокомилостивымъ» словомъ къ добровольцамъ и просилъ ихъ отпустить Хачатурова.

Къ счастью этотъ человѣкъ вскорѣ покинулъ свой постъ и его мѣсто занялъ генералъ Гулыга.

Послѣ оставленiя въ февралѣ 1918 г. Кубанскою армiею Екатеринодара, Букретовъ остался тамъ, завелъ молочную ферму и благополучно пребывалъ у большевиковъ до занятiя города, въ августѣ того же года, войсками генерала Деникина.

Въ успѣхѣ побѣды и въ исключительномъ желанiи войти въ Россiю и избавить родную страну отъ поработителей истинные борцы добровольческой армiи, какъ всегда, забывали наказывать заблуждавшихся карьеристовъ-шкурниковъ, больше думавшихъ о себѣ, чѣмъ о Родинѣ.

Вотъ почему въ то время не до него, не до Букретова было дѣло.

А онъ прибыльно для себя устроился и занялъ «хлѣбное» мѣсто въ одномъ изъ отдѣловъ краевого министерства продовольствiя.

Въ концѣ 1919 года, за рядъ должностныхъ преступленiй, онъ былъ судимъ военно-полевымъ судомъ, но на фонѣ катастрофическаго отката отъ Орла, "Кубанскаго дѣйства» и Новороссiйской трагедiи, — вновь всплылъ въ роли Кубанскаго войскового атамана.... [22]

На этотъ постъ онъ былъ выдвинутъ лѣвымъ крыломъ Кубанской рады.

Въ февралѣ 1920 г., Букретовъ съ болынинствомъ Кѵбанскихъ частей откололся оть войскъ армiи генерала Деникина и подъ Сочи, на позорнѣйшихъ условiяхъ, сдалъ три четверти Кубанской армiи большевикамъ.

На генерала Бѣлоусова войсковымъ штабомъ были возложены обязанности наблюдающаго за добровольческими формированiями.

Не знаю, чѣмъ руководствовался штабъ при этомъ назначенiи. Остается предполагать лучшее и отнести избранiе, на такую важную по существу и моменту должность, этого человѣка къ полной апатiи и безразличiю штаба къ дѣлу назначенiя столь отвѣтственныхъ должностныхъ чиновъ.

Съ душою стараго интендантскаго чиновника, абсолютно не разбираясь въ происходящемъ, генералъ Бѣлоусовъ пристушшъ къ выполненiю возложенныхъ на него обязанностей. Въ гостинницѣ Губкина онъ открылъ свой «штабикъ» или, какъ его удачно называли добровольцы, «лавочку» и началъ чинить всѣмъ и во всемъ препятствiя.

Сейчасъ у меня въ памяти одинъ изъ очень характерныхъ эпизодовъ его дѣятельности. [23]

Требовалось оружiе для воинскихъ, частей отправляемыхъ для пополненiя на фронтъ. Полученiе оружiя должно было пройти въ порядкѣ спѣшности и, конечно, безъ всякихъ задержекъ.

Среди отрядной сутолоки было составлено соотвѣтствующее отыошенiе и съ офицеромъ отправлено на распоряженiе Бѣлоусова. Послѣднiй нашелъ «бумагу» оставленною не «по формѣ» и возвратилъ въ отрядъ «съ надписью на семъ же», а потомъ пошла волокита. Наконецъ, послѣ ряда повторныхъ обращенiй и настойчивыхъ требованiй, разрѣшенiе на выдачу было получено, но когда прiемщики отправились за оружiемъ на склады, то караулъ какогото пластунскаго батальона отказался исполнить распоряженiе генерала о выдачѣ оружiя. Тогда была назначена особая команда, которой пришлось силою удалить этотъ «караулъ», замѣнить его своими людьми и доставить оружiе въ отрядъ.

Съ отпускомъ провiанта и другихъ видовъ довольствiя дѣло обстояло не лучше и получить чтолибо отъ Бѣлоусова было равносильно подвигу.

Когда же, наученные горькимъ опытомъ, къ нему перестали обращаться, — онъ принялся, въ чрезвычайно тяжелую боевую страду, «инспектировать» отряды.

Собравъ и сложивъ свои бумаги на походную двуколку, Бѣлоусовъ совершилъ прогулку въ обозѣ [24] армiи въ первомъ Кубанскомъ походѣ, дѣлая по плохой своей привычкѣ всѣмъ какiя-то ни для кого необязательныя распоряженiя и замѣчанiя.

Какъ это ни странно, но послѣ занятiя Екатеринодара, онъ получилъ новое отвѣтственное назначенiе на должность коменданта главной квартиры.

Облеченный почти диктаторскими полномочiями, онъ, раввернувшись во всю, началъ глумиться надъ офицерами; одного изъ нихъ, Гвардiи полковника князя Гагарина онъ довелъ своими беззаконными распоряженiями и оскорбленiями до того, что князь застрѣлился въ егоже служебномъ кабинетѣ.

Послѣ этого трагическаго случая Бѣлоусова только убрали!

Но онъ не унывалъ: вышелъ въ отставку, открылъ на Красной улицѣ винный погребокъ, бойко торговалъ, спаивалъ казаковъ и... остался у большевиковъ.

Къ этой характеристикѣ генерала Бѣлоусова можно было бы прибавить еще много свѣдѣнiй о мѣстныхъ «Пожарскихъ», и «Мининыхъ», но изложеннаго, кажется, достаточно, чтобы обрисовать ту обстановку, въ условiяхъ которой варождалось на Кубани добровольческое движенiе.

Будетъ нелишнимъ добавить, что, когда въ концѣ декабря 1917 г., послѣдовало распоряженiе краевого [25] правительства о формированiи Покровскимъ 1го Кубанскаго добровольческаго отряда, мнѣ лично пришлось двѣ недѣли ѣздить по городу въ тщетныхъ попыткахъ найти помѣщенiе для отряда и только послѣ продолжительной бѣготни въ войсковой штабъ, городскую управу и другiя учрежденiя, нодъ таковой былъ отведенъ одинъ изъ бывшихъ лазаретовъ Союза Земствъ и Городовъ по Бурсаковской улицѣ.

Со слѣдами недавняго пребыванiя выздоравливающихъ «товарищей», это помѣщенiе своимъ видомъ напоминало мифологическiя Авгiевы конюшни. Намъ пришлось собственными средствами очистить и привести въ порядокъ зданiе и размѣстить въ немъ отрядъ.

Такъ приходилось добровольцамъ жить, организовываться, воевать, поддерживать порядокъ въ большомъ городѣ, крупномъ желѣзнодорожномъ узлѣ, полномъ бродячими «фронтовиками», преступнымъ элементомъ и темными дѣльцами, всегда существовавпшми въ средѣ общей суматохи.

Обликъ когда-то тихаго, утопающаго въ садахъ, города Екатеринодара сталъ неузнаваемъ.

Кого только здѣсь нельзя было встрѣтить! «Какая смѣсь одеждъ и лицъ, нарѣчiй, нравовъ, состоянiй!»

Всѣ чего-то искали, митинговали, ждали чуда и по вечерамъ у Бадурова и въ Большой Московской [26] воинственно скандалили и «глушили» Абрау-Дюрсо и Кахетинское.

Желѣзная воля Покровскаго настойчиво боролась противъ этой вакханалiи и растерянности и имя его небольшого, но крѣпкаго духомъ и спайкой отряда, авторитетно звучало въ городѣ.

Оффицiально первый Кубанскiй добровольческiй отрядъ началъ свое существованiе 2го января 1918 г.

Послѣ объявленiя о формированiи въ приказѣ по Войску и въ оповѣщенiяхъ, въ него стали записываться офицерская молодежь, юнкера, учащiеся и казаки.

Въ первый же день запись дала до 60 человѣкъ, къ 15му января цифра эта увеличилась до 300 человѣкъ.

Первыя матерiальныя средства — 80000 рублей были даны Екатеринодарскимъ биржевъшъ комитетомъ, который и въ дальнѣйшемъ продолжалъ денежно поддерживать существованiе отряда. Вторая значительная субсидiя была оказана союзомъ Кубанскихъ хлѣборобовъ. Кубанское правительство ассигновало только въ концѣ января, передъ выступленiемъ отряда на фронтъ, 100000 рублей.

Вначалѣ отрядъ состоялъ изъ двухъ пѣшихъ сотенъ. Первою — офицерскою командовалъ, впослѣдствiи погибшiй во главѣ своего полка въ одномъ изъ боевъ подъ Ставрополемъ, войсковой старшина Иванъ [27] Шайторъ; второй — казачьей — есаулъ Владимiръ Пржевальскiй.

Артиллерiя — две пушки была подъ начальствомъ капитана Никитина. Пулеметная команда — восемь пулеметовъ — у поручика Морочнаго. Вербовочнымъ бюро ведалъ калекаинвалидъ поручикъ Комянскiй.

Штабъ отряда состоялъ: изъ начальника отряда капитана Покровскаго, его помощника по строевой части войскового старшины Посполитаки, помощника по хозяйственной части капитана Реброва, адъютанта хорунжаго Тарасенко. Я состоялъ въ должности начальника штаба. Позднее, при развитiи операцiй и расширенiи функцiй штаба, изъ него была выделена часть административногражданская, во главе которой былъ поставленъ бывшiй начальникъ Новороссiйскаго округа, капитанъ Викторъ Леонтовичъ.

Санитарное дело находилось въ заведыванiи двухъ энергичныхъ молодыхъ военныхъ врачей Баранова и и Хунцарiя. [28]