I. Предисловие

Мученическая кончина преисполненнаго любви къ своей Родине Монарха, наглый обманъ народа и развалины еще такъ недавно цветущей Россiи, — вотъ все, что дала намъ «Русская революцiя», столь настойчиво проводившаяся сторонниками и деятелями интернацiонала.

Не следуетъ скрывать правды: народъ Русскiй объ революцiи и не думалъ. Желала революцiю незначительная по составу горсть левыхъ депутатовъ государственной думы, увлекшая за собою народныя массы шумомъ крикливыхъ многообещающихъ, но, въ сущности, утопическихъ фразъ.

Действительно, они достигли успеха: народъ поднялся.

Разве это была революцiя? Нетъ это былъ бунтъ безсмысленный и безпощадный.

Въ стихiйномъ вихре действа разнузданной темной черни гибли здоровые умы, культура, необходимые запасы, дворцы, старинныя картины, премированный [X] скотъ, леса — словомъ все, что слишкомъ бережно и вдумчиво охранялось до смуты теми, кто убежденно понималъ и ценность сберегаемаго и пользу его для будущаго.

Одурманенныя фалынивыми лозунгами, — «вся земля — трудящимся», «долой капитализмъ», «вся власть пролетарiату» и, наконецъ, «на развалинахъ стараго строя мы создадимъ земной рай», — массы населенiя Царской Россiи пошли за тѣми вожаками, которые произносили передъ непонимающими людьми фактичееки неосуществимыя обѣщанiя дальнѣйшаго народнаго благополучiя.

Массы народа... повѣрили! И пошли за лидерами, громко возглашавшими то, чего, конечно, исполнить эти авантюристы не могли. Но вѣдь интернацiоналышмъ вожакамъ Россiйской смуты нужна была только смута, въ перiодъ которой они моглибы обогатиться за счетъ старой Россiи, т. е. за счетъ бывшихъ владѣльцевъ цѣнностей, а затѣмъ они, премированные Европою, представители власти уйдутъ, или улетятъ на аэропланахъ, — не все ли равно — какъ спасаться отъ неминуемаго для нихъ народнаго гнѣва.

Напрасно сравниваютъ и искусственно находятъ равнозначущiе этапы во французской революцiи съ происшѳдшямъ въ Россiи переворотомъ, ей навязаннымъ. [XI]

Во Францiи когда-то народъ дѣйствительно изнемогалъ подъ бременемъ непосильныхъ налоговъ, боролся противъ злоупотребленiй королевскихъ чиновниковъ и слишкомъ четко распознавалъ и различалъ поведенiе и образъ жизни отдѣльныхъ классовъ населенiя.

Не то было у насъ, въ Россiи. Впослѣдствiи безпристрастный историкъ изложитъ и сравнитъ всѣ блага старой Россiи, которая крѣпла, ширилась и была могу — щественною страною и которую никакъ нельзя сравнить съ нынѣшнею жалкою, рабскою, одичавшею Русью.

Не хочется приписывать лично себѣ такiя мысли. Когда выше я упомянулъ о Русскомъ народѣ я имѣлъ въ виду только его темную массу.

Но въ народѣ, какъ въ конгломмератѣ силъ, существуютъ и положительные элементы.

Таковыми явились лица, вошедшiя въ составъ Добровольческой армiи. Что руководило этими добровольцами? Куда они шли въ своемъ движенiи? Чего они добивались, чего хотѣли достичь, для чего жертвовали своею жизнью?

Повторяю, этотъ весьма серьезный перiодъ Русской смуты ждетъ своего объективнаго историка, который, изучивъ всѣ матерiалы, выскажетъ свой безпристрастный взглядъ на то исключительное предпрiятiе, которое задумали совершить Бѣлыя армiи, — и совершить на [XII] свой страхъ и рискъ, безъ всякой надежды на постороннюю помощь... Не будемъ вдаваться въ непрiятныя для другихъ детали...

И сейчасъ ясно, что добровольцы желали только освобожденiя Россiи отъ захватчиковъ власти и предоставленiя самому народу распорядиться дальнѣйшимъ своимъ существованiемъ. Они пытались мѣрами извнѣ дать возможность толщѣ Русскаго населенiя понять, что онъ, народъ, обманутъ и что путемъ выявленiя своего характера и силы Россiя можетъ быть избавлена отъ интернацiоналышхъ кандаловъ.

Увы! Изнуренное голодомъ, фактически обезоруженное и терроризованное совѣтскою властью населенiе — неспособно подняться.

Такова фактическая сторона дѣла. Но въ каждомъ вопросѣ есть и сторона этическая.

Добровольческое движенiе!

Пусть потомъ скажутъ свое слово историки, бытописатели, даже историческiе романисты, но теперь очень важно и прямо необходимо заносить на страницы лѣтописи все то, что окружало бѣлыхъ.

Каждый штрихъ въ описанiи этого подъема любящихъ свою Родину людей очень и очень важенъ для будущаго историка.

Вотъ почему слѣдуетъ всемѣрно привѣтствовать изданiе, которому предпосылаются эти строки. [XIII]

Воспоминанiя автора, это — фотографiя. Тѣмъ болѣе она цѣнна для будущаго историка. Въ изложенiи автора нѣтъ субъективизма, тенденцiи.

Настоящая книга посвящена памяти серьезнаго героя спасенiя Россiи отъ ея угнетателей.

Авторъ справедливо и проникновенно отмѣчаетъ В. Л. Покровскаго, какъ истиннаго вождя той сознательной части Русскаго народа, которая должна вывести нашу Родину на историческiй и Богомъ уготовленный путь!

Хорошо знали враги Россiи моральное и реальное значенiе В. Л. Покровскаго. Они рѣшили его убить, что и исполнили, дабы онъ своимъ исключительнымъ авторитетомъ не мѣшалъ задуманному серьезно дѣлу обращенiя Россiи въ пустыню.

Да, это тяжело, нестерпимо. Но пусть каждый читатель этихъ очерковъ пойметъ и настроенiе автора, и настроенiе добровольцевъ, и великiй смыслъ жгучей, одушевляющей всѣхъ Русскихъ патрiотовъ мысли:

Великая, Единая, Недѣлимая Россiя.