Через Керченский пролив
Готовимся к форсированию
Высшее командование оценивает ход военных событий и их развитие намного дальше, вперед, нежели, допустим, командир дивизии или даже командующий армией.
Поэтому, когда войска Северо-Кавказского фронта еще только начинали бои за освобождение Таманского полуострова, а наш северный сосед — 4-й Украинский фронт начал наступление в направлении Мелитополя, в Генеральном штабе уже готовились планы действий по освобождению Крыма от немецко-фашистских захватчиков.
Смысл их был таков: на Крым надо навалиться одновременно силами двух фронтов — 4-го Украинского с севера и Северо-Кавказского с востока.
Но Северо-Кавказскому фронту раньше надо было еще форсировать пролив и захватить плацдарм на Керченском полуострове. А это представлялось самостоятельной и далеко не простой операцией.
Собственно, командующий и штаб Северо-Кавказского фронта тоже не могли не размышлять над проблемой форсирования Керченского пролива и захвата плацдарма на востоке Крыма. Поэтому еще в ходе боев в центре Таманского полуострова мы начали проводить усиленную авиационную, морскую и агентурную разведку с целью выявления сил противника на Керченском полуострове, особенно на восточном его побережье, а также наличия морских сил в портах Керчь, Камыш-Бурун, Феодосия. И уже к 27 сентября, то есть за двенадцать дней до освобождения Таманского полуострова, в штабе фронта оказалось достаточно данных, из которых был сделан следующий вывод: противник эвакуировал с Тамани в Крым семь дивизий, из них четыре немецкие и три румынские. На Таманском полуострове продолжают оставаться девять. Поскольку они были серьезно ослаблены, мы считали возможным в короткие сроки смять их, развить стремительное наступление и [248] форсировать Керченский пролив с ходу, то есть ворваться на восточное побережье Крыма вслед за отходящими частями противника, не дав ему возможности ввести в действие всю систему обороны на противоположном берегу. И И. Е. Петров дал указания командующим Черноморским флотом и Азовской флотилией готовить максимальное количество переправочных средств для проведения форсирования пролива.
В штаб фронта тогда поступили данные, из которых было видно, что на аэродромы Крыма уже несколько дней почти непрерывно прибывают новые крупные силы бомбардировщиков, перебрасывающие сухопутные подразделения, что на восточном побережье Керченского полуострова усиленно ведутся работы по созданию дотов и дзотов, устанавливаются проволочные и минные заграждения, а некоторые участки обороны уже заняты боевыми частями. В штабе фронта сочли, что гитлеровское командование, сосредоточивая в Крыму новые крупные силы авиации и войск, решило удерживать его и готовит сильную противодесантную оборону. Следовательно, расчет на форсирование Керченского пролива с ходу должен быть исключен. Для захвата укрепленного побережья на востоке Крыма нужна серьезная и длительная подготовка.
Как только командующий прибыл на свой командный пункт, он сразу же вызвал меня и начальника оперативного отдела П. М. Котова-Легонькова. Я высказал свое мнение, что, учитывая изменившуюся обстановку, направление целой армии по морю под Ялту, Алушту нецелесообразно, поскольку это откроет противнику глаза на наш замысел, приведет к сильному разбросу сил фронта, осложнит управление ими и позволит гитлеровцам, имеющим сильную авиацию, последовательно бить наши войска по частям. Все это затруднит выполнение задачи по форсированию Керченского пролива, захвату плацдарма на востоке Крыма и срыву высадки десантов на южный его берег.
Командующий снова долго думал, лицо его стало озабоченным и даже немного помрачневшим. Потом он сказал:
— Вот что значит война! Буквально за день так резко могла измениться обстановка в Крыму. Выходит, Гитлер решил оборонять Крым во что бы то ни стало. И немецкие войска готовятся к этому серьезно. Вижу, что с ходу пролив не форсировать и укрепленное восточное побережье не [249] захватить. Для этого действительно потребуется длительная подготовка, большие силы и огневые средства. Следовательно, о направлении армии для высадки десантов в районах Ялты и Алушты не может быть и речи.
На основании указаний И. Е. Петрова штаб фронта вечером 30 сентября докладывал в Генеральный штаб: «Восточное побережье Керченского полуострова от мыса Хрони до мыса Такыл и феодосийское побережье насыщены окопами, дзотами и отдельными дотами. Почти на всем протяжении имеются проволочные и минные заграждения. Для форсирования Керченского пролива и захвата оперативного плацдарма в Крыму нужна длительная подготовка»{71}.
Итак, противник готовит сильную противодесантную оборону на всем восточном побережье Керченского полуострова. Учитывая переправочные возможности флота и флотилии, в штабе считали целесообразным одновременно высадить на берег Крыма мощный первый эшелон в составе трех стрелковых корпусов, способный прорвать прибрежные оборонительные рубежи, обойти керченскую группировку с обоих флангов, разгромить ее и захватить плацдарм, на котором могли бы быть сосредоточены основные силы фронта для последующего наступления на запад. Иван Ефимович тут же уточнил на карте три района высадки и назвал три стрелковых корпуса, которые должны идти первым эшелоном.
56-я армия должна высадить десант в составе 11-го гвардейского и 16-го стрелковых корпусов и захватить два плацдарма — в районе мыса Тархан, что на северо-восточном побережье Керченского полуострова, и на участке Маяк, Еникале, северо-восточнее Керчи. 18-я армия десантирует 20-й стрелковый корпус, который захватывает плацдарм на участке Камыш-Бурун, Эльтиген, юго-западнее Керчи.
Но позже выяснилось, что, несмотря на мобилизацию рыболовецких мотоботов и баркасов во всех прибрежных поселках, ни Черноморский флот, ни Азовская флотилия не смогут выделить переправочных средств в нужном количестве. Объяснение простое: очень многие суда ремонтировались, часть судов еще продолжала сидеть на мелях Азовского моря, а многие гражданские мелкие суда и суденышки гитлеровцы при своем бегстве с Тамани угнали к берегу Крыма. Так что войска еще не подошли близко к [250] Керченскому проливу, а он уже показал свою значимость и влияние на принятие важных оперативных решений. Да, с морем не до шуток.
Естественно, командующий фронтом вынужден был с учетом реального наличия переправочных средств на флоте и флотилии внести коррективы в свое первоначальное решение и высадить десанты только на двух плацдармах. Соответственно уменьшались и силы десантов: от 56-й армии должен первым эшелоном высадиться один стрелковый корпус в районе северо-восточнее Керчи, а 18-я армия выделяет одну дивизию для десантирования южнее города. Зная, что от частей, идущих в первом эшелоне десанта, зависит судьба всей операции, что решение такой ответственной задачи могут выполнить самые крепкие, неоднократно проверенные в жестоких боях дивизии и что командовать ими должны люди с твердым духом, умелые организаторы боя, И. Е. Петров назвал три таких соединения: в 56-й армии — 2-ю и 55-ю гвардейские и 32-ю стрелковые дивизии, которыми командовали соответственно генерал-майоры Адам Петрович Турчинский, Борис Никитович Аршинцев и полковник Яков Романович Столяров, а в 18-й армии — 318-ю стрелковую дивизию полковника Василия Федоровича Гладкова и батальон морской пехоты.
О своем замысле командующий фронтом доложил маршалу С. К. Тимошенко. Семен Константинович был согласен с ним. Затем были ориентированы командующие армиями, флотом, флотилией.
А когда передовые части вышли к проливу, то на западную кромку Таманского полуострова тут же потянулись командиры полков, дивизий, инженеры, артиллеристы. Все хотели увидеть бушующий пролив и Крым.
С утра 10 октября на берег для рекогносцировки вышли командующий 56-й армией А. А. Гречко, командарм-18 К. Н. Леселидзе, а также командующие Черноморским флотом Л. А. Владимирский и Азовской флотилией С. Г. Горшков.
Приехал туда и командующий фронтом И. Е. Петров, всегда стремившийся побольше увидеть собственными главами. А тут такие важные объекты — пролив, Крым. Вместе с ним были я, начальник разведки Н. М. Трусов, командующий артиллерией А. К. Сивков, начальник инженерной службы Н. М. Пилипец и небольшая группа офицеров штаба. Таманская земля после частых осенних дождей [251] раскисла, и ноги увязали в грязи. Крым в эти октябрьские дни был скрыт легкой осенней дымкой, и мрачноватый крутой берег его выглядел миражом. Мы вглядывались в него через окуляры сильных биноклей. А непосредственно перед нами пролив, огромная ширина, бурлящие волны, бескрайние серые просторы. Самое узкое место между косой Чушка и противоположным берегом — почти 5 километров, а на других участках ширина пролива составляет 10–15 километров. Ничем не обнадеживал нас и восточный берег Крыма: горист, с крутыми, обрывистыми берегами, по которым проходит рубеж противодесантной обороны, занимаемый противником. А в портах Керчь и Камыш-Бурун находились вражеские корабли и суда.
Не утешала нас и западная прибрежная полоса Таманского полуострова. Она была ниже Крымского побережья и представляла собой совершенно открытую местность. Не было видно на ней ни одного деревца. Лишь кое-где на поле виднелись изломанные стебли кукурузы и подсолнечника. И противник, даже не применяя авиационной разведки, мог с Крымского берега видеть все, что происходит не только на побережье Таманского полуострова, но и в его глубине. Но зато приятно было видеть на всем побережье брошенные немцами пушки, груды снарядов, множество сожженных или просто брошенных автомашин и другой военной техники. А у самого берега валялись многие сотни трупов гитлеровских солдат и офицеров.
Итак, пролив, отделяющий Крым от Кавказа, сделался как бы широкой нейтральной полосой, линией фронта.
В ходе двухдневной рекогносцировки Иван Ефимович встречался с командующими армиями А. А. Гречко, К. Н. Леселидзе, а также с командующими Черноморским флотом Л. А. Владимирским и Азовской флотилией С. Г. Горшковым. Эти морские начальники и до этого хорошо знали более подходящие места высадки десантов, места посадки войск, места сосредоточения кораблей и судов для погрузки на них техники. А поскольку флот и флотилия выделяют все переправочные средства, а сами командующие будут ответственными лицами за высадку десантов, то Петров с особым пристрастием прислушивался к их мнению. Не раз Иван Ефимович беседовал с Маршалом Советского Союза С. К. Тимошенко, который и самостоятельно и вместе с командармами тоже проводил рекогносцировку.
На рекогносцировке подтвердились наши наметки, что для 56-й армии наиболее подходящим местом высадки десанта [252] для захвата оперативного плацдарма в Крыму является северо-восточный выступ Керченского полуострова с последующим захватом города и порта Керчь. А наиболее естественными местами, откуда десант мог бы сделать непосредственный бросок туда, были порты Пересыпь, Темрюк, Кучугуры и коса Чушка.
Для высадки десанта 18-й армии удобным местом был участок Камыш-Бурун, Эльтиген, что в 25 километрах южнее Керчи. Здесь ширина пролива достигала 15 километров.
Наиболее подходящими местами для посадки и погрузки десантников считались порт Тамань и пристани Соленое озеро и Кротково.
Когда завершилась наша операция на Таманском полуострове, войска соседнего 4-го Украинского фронта, наступая на юге Украины, выходили к Перекопу, Геническу, к низовью Днепра.
В этих условиях Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение нанести по крымской группировке удары с севера и востока войсками 4-го Украинского и Северо-Кавказского фронтов и 12 октября издала директиву, в которой говорилось: «Северо-Кавказскому фронту с привлечением Черноморского флота и Азовской флотилии форсировать пролив севернее и южнее Керчи, овладеть городом и портом, захватить оперативный плацдарм, чтобы в последующем развивать с него наступление на запад с целью очищения от противника Керченского полуострова»{72}.
Командующий и мы в штабе внимательно и не раз прочитали эту короткую, но ясную директиву. Петров сказал:
— Ставка тоже определила, что фронт должен высаживать крупный десант на восточное побережье Керченского полуострова в двух районах — северо-восточнее и южнее Керчи. Значит, мы думали неплохо. Нам надо крепко взаимодействовать с войсками Толбухина.
...Шел третий год войны. И каждому из нас, находившемуся непрерывно на фронте, пришлось решать многие задачи и многое увидеть. Но форсировать широкий и буйный пролив никому из нас еще не приходилось. Командующий и руководство штаба фронта снова погрузились в глубокое размышление над выработкой решения.
К этому времени штаб фронта уже располагал довольно полными данными, из которых было видно, что восточное [253] побережье Керченского полуострова обороняет группа в составе 5-го армейского корпуса (98, 50, 19, 73-й пехотные дивизии), 6-й горнострелковой и 3-й кавалерийской дивизий (румын), двух-трех отдельных полков и 60–80 танков. Всего здесь насчитывалось до 85 тысяч гитлеровцев, 175 орудий полевой и береговой артиллерии, до 50 минометных батарей. Эти силы могли быть поддержаны авиацией в количестве до 450 самолетов. Противником уже организована довольно прочная противодесантная оборона. Все побережье насыщено множеством дзотов, дотов и опоясано минными и проволочными заграждениями, а в самом проливе устанавливаются надводные и подводные противокорабельные мины. В качестве серьезного усиления противодесантной обороны в прибрежной зоне Черного моря могут действовать довольно крупные морские силы — торпедные и сторожевые катера, а также быстроходные десантные баржи, вооруженные артиллерией калибра 85 мм. А разведка доносила, что в Крым по воздуху и морем продолжают прибывать новые сухопутные войска и крупные силы авиации. Войска перебрасываются из Франции и Голландии, и в глубине Керченского полуострова подготавливаются три оборонительных рубежа. Становилось еще более ясным, что гитлеровское командование удержанию Крыма придает особое значение, оценивая не без оснований его как важный военно-политический и стратегический район, как ключ к Черному морю, у берегов которого находятся главные военно-морские базы флота, а на крымской земле — базы военно-воздушных сил. Удержанием Крыма оно рассчитывает сковать действия Черноморского флота, угрожать с воздуха нефтепромыслам Северного Кавказа. Прочно удерживать Крымский полуостров заставляли врага и другие соображения: владея им, Гитлер мог оказывать давление на политику Румынии, Болгарии и Турции, а утрата Крыма позволяла бы нашей авиации воздействовать на румынские нефтяные промыслы, питавшие фашистскую Германию.
Да, собственно, Гитлер хотел непременно удерживать Крым и потому, что считал его уже навсегда присоединенным к Германии. Еще 16 июля 1941 года он провел совещание с Герингом, Кейтелем, Розенбергом и Борманом, на котором было решено, что Крым, Прибалтика, Приволжские районы и Баку должны войти в состав фашистской империи.
В приказе, подписанном Гитлером 4 сентября 1943 года, говорилось, что оборона Крыма должна быть организована [254] непременно так, чтобы ни в коем случае не допустить подхода русских кораблей через Керченский пролив в Азовское море. Для этого было приказано произвести необходимое блокирование и минирование этого пролива, а также поставить достаточное количество артиллерии для стрельбы по кораблям. Все полевые оборонительные сооружения предлагалось в кратчайший срок заменить долговременными, то есть возвести в Крыму мощные укрепления. Особо предписывал фюрер командующему войсками в Крыму следующее: немецко-румынские войска должны удержаться в Крыму и образовать клин в тылу Красной Армии для возобновления германского наступления на Украине. Видимо, предполагалось наносить отсюда удары по флангу и тылу советских войск, вышедших к Днепру.
Таким образом, крупные немецкие сухопутные силы, занявшие оборону на укрепленном рубеже и выгодных высотах по восточному побережью полуострова, имея перед собой широкий пролив, взаимодействующие с морскими силами и поддерживаемые сильной авиацией, могли оказывать нашим войскам самое упорное сопротивление как при высадке десантов и завоевании плацдарма, так и в глубине полуострова, поскольку там они тоже готовят три оборонительных рубежа.
Но у 17-й немецкой армии была и существенная слабость: с выходом войск 4-го Украинского фронта к Перекопу и к устью Днепра она оказалась бы блокированной, отрезанной от основных сухопутных сил и от глубокого тыла.
О наших силах. После взятия Ставкой из состава фронта 9-й армии у нас теперь оставались только 18-я и 56-я армии, в которых, считая и резервы, было свыше 130 тысяч воинов, до 2 тысяч орудий и минометов, 125 танков, а в 4-й воздушной армии 686 самолетов. В оперативном подчинении фронта по-прежнему находились Черноморский флот и Азовская военная флотилия. Соотношение сторон по наземным и воздушным силам складывалось в нашу пользу, правда, не в той пропорции, какую нужно бы иметь при форсировании такого широкого пролива. Несколько хуже соотношение сил было на море. Торпедных катеров, базирующихся в портах Керчь, Камыш-Бурун и Феодосия, у противника было больше, чем у Черноморского флота и Азовской флотилии, вместе взятых.
Утром 12 октября я и Н. М. Трусов докладывали командующему фронтом нашу оценку сил и средств противника [255] на Керченском полуострове. Иван Ефимович долго всматривался в карту, потом сказал:
— Итак, против нас сильный противник и широкий бурлящий пролив. Значит, форсировать его и завоевывать плацдарм придется в сложной обстановке. А поскольку действовать будем в позднюю осеннюю пору, то столкнемся еще с множеством трудностей. Задача и решение нелегкие, Но будем решать так, чтобы побить врага и выполнить поставленную Ставкой задачу.
Сразу же после этого я и Н. М. Трусов были вызваны к маршалу С. К. Тимошенко. Он внимательно заслушал Николая Михайловича о противнике. Мне пришлось только кое-что добавить. Докладом Семен Константинович был доволен. Мы доложили об этом Петрову, и он тут же изложил свое решение.
Вот его главная суть: войска фронта форсируют Керченский пролив одновременно на двух направлениях — севернее и южнее Керчи с задачей захватить крупный оперативный плацдарм в Крыму и, переправив на него главные силы фронта, развивать наступление на запад с целью очищения от немцев Керченского полуострова.
Главный удар планировалось нанести силами 56-й армии на направлении Кордон Ильича, севернее Керчи, Багерово и далее вдоль железной дороги на Владиславовку. Второй удар должна была осуществить 18-я армия на направлении Тамань, Эльтиген, Ленинское. 56-я армия на кораблях Азовской флотилии форсирует пролив и высаживает первый эшелон десанта в составе 11-го гвардейского стрелкового корпуса (2-я, 55-я гвардейские и 32-я дивизии) на участке Маяк, Еникале (северо-восточнее Керчи) с задачей овладеть северо-восточной частью Керченского полуострова, городом и портом Керчь. Затем переправляются на плацдарм главные силы армии.
18-я армия на кораблях Черноморского флота высаживает первый эшелон десанта в составе 318-й стрелковой дивизии с частями усиления в районе поселка Эльтиген, которая захватывает плацдарм на участке порт Камыш-Бурун, мыс Такыл, после чего на него переправляются главные силы армии.
Планировалось, что высаженные на двух участках войска ударами по сходящимся направлениям окружают и уничтожают керченскую группировку противника и захватывают оперативный плацдарм на всей восточной части Керченского полуострова; в дальнейшем 56-я армия развивает наступление в направлении на Владиславовку, а 18-я [256] армия — на Ленинское с целью освобождения Керченского полуострова.
Черноморский флот и Азовская флотилия должны огнем корабельной и береговой артиллерии, а также силами авиации содействовать высадке морских десантов на своих направлениях и обеспечить бесперебойную доставку всех видов снабжения на завоеванные 56-й и 18-й армиями плацдармы вплоть до установления регулярных перевозок через пролив.
Задачи ВВС — надежно прикрыть наземные войска и плавсредства в районах их сосредоточения, на переходе морем и в местах высадки, штурмовыми и бомбардировочными ударами подавить артиллерийско-минометные батареи, прожектора врага в районах высадки, не допустить подхода его резервов и обеспечить наступление армий, осуществляя одновременно удары по аэродромам противника, чтобы добиться резкого ослабления воздействия его бомбардировочной авиации{73}.
Начальнику ПВО фронта было приказано для прикрытия от ударов с воздуха десантируемых войск при форсировании пролива и завоевании плацдарма все зенитно-артиллерийские части выдвинуть на рубежи западного побережья Тамани.
Поскольку фронт высаживал на побережье Крыма два довольно крупных десанта, под Керчью и у Эльтигена, то и десантная операция была названа Керченско-Эльтигенской.
Набросанный на карту и на бумагу замысел-решение вечером же 12 октября командующий фронтом доложил представителю Ставки Маршалу Советского Союза С. К. Тимошенко. Поскольку Семен Константинович сам участвовал в рекогносцировке, не раз встречался с командующими армиями и флотом, раньше обсуждал все вопросы с И. Е. Петровым, то решение он одобрил сразу. Поздним вечером оно было представлено в Генштаб, и 13 октября Ставка утвердила его{74}.
И в штабе фронта началось планирование десантной операции. Эта работа во многом отличается от подготовки операции, проводимой на сухопутном театре. Тут многие действия войск связаны с морем, с переправочными средствами. Это вызвало у нас какую-то новую деловую озабоченность и побудило в еще более тесном контакте работать с морскими начальниками и штабами. Во-первых, нас [257] очень беспокоил вопрос внезапности нанесения нашего удара. Поскольку враг мог просматривать с высот крымской земли всю западную часть Таманского полуострова, он мог не только догадываться о том, что мы намереваемся провести десантную операцию, но и наблюдать ее подготовку. А нам важно было хотя бы не дать противнику возможности разгадать направление главного удара и начало операции. Поэтому командующий принял решение одновременно с высадкой десантов в основных районах произвести высадку еще двух, демонстративных, десантов — на мыс Тархан (севернее Керчи) и в районе гора Опук, пристань Дуранде (юго-западнее поселка Эльтиген). Этим мы, безусловно, рассредоточивали внимание врага.
Исходные пункты посадок десантов и погрузки вооружения и техники на суда и корабли надо было определить на таком удалении, чтобы враг ничего не обнаружил. Поэтому для главных сил 2-й гвардейской стрелковой дивизии местом посадки и погрузки на корабли и суда был назначен район Темрюка, что более чем в 50 километрах от Крыма, остальные ее части грузились в районе Пересыпь, Кучугуры. Для 55-й гвардейской дивизии назначались районы Кордон Ильича и коса Чушка, а для частей 318-й стрелковой дивизии — пристани Соленое озеро, Кротково и порт Тамань.
Тревожили нас также минные и боносетевые заграждения в проливе и в прибрежных водах Черного и Азовского морей. Их надо было своевременно вскрыть и подорвать. Кроме того, если в ходе Новороссийско-Таманской операции не было опасности ударов противника по нашим флангам, то теперь, когда он превосходит нас в количестве мелких кораблей, такая угроза становится реальностью. Надо ее не допустить.
Особое место в планировании занимали вопросы подготовки причалов и других мест для посадки на суда десантников, вооружения, боеприпасов. Эта задача была возложена на инженерные части фронта и группу морских офицеров. Им ставилась задача подготовить крупные плоты, на которых можно было бы переправлять тяжелую артиллерию и танки.
Острой была проблема огневого обеспечения при десантировании войск и завоевании плацдармов. Ширина пролива не давала нам возможности применять минометы и даже некоторую часть артиллерии. А на южном направлении Тамань — Эльтиген до противника не доставал даже огонь полевой артиллерии, поэтому ее позиции были определены [258] на косе Тузла, а для артиллерии 56-й армии — самый западный берег Тамани и коса Чушка. Это совершенно открытые для врага места, но зато наиболее близкие к его берегу.
Для огневой поддержки десанта 56-й армии на керченское направление, как главное, выделялось 420 орудий полевой и тяжелой артиллерии. Десант 18-й армии на вспомогательном эльтигенском направлении поддерживали 243 орудия, в том числе 55 дальнобойных орудий береговой обороны флота. Десант поддерживало свыше тысячи самолетов ВВС Черноморского флота и 4-й воздушной армии.
Меня особо тревожил вопрос обеспечения надежной связи с войсками. Дело в том, что провода через пролив проложить очень сложно. Поэтому основным видом связи могло быть радио и частично самолеты связи, посыльные суда, а для оповещения и ракеты. И начальник связи фронта сделал многое, чтобы обеспечить войска надежными радиостанциями и подготовить радистов к работе в любых условиях боя. Штаб фронта требовал, чтобы в каждом штабе дивизии было не менее двух, а в каждой десантируемой части не менее трех радиостанций, и направления с передовыми десантными отрядами офицеров связи авиация с радиостанциями наведения.
Одновременно указывалось, что управление всеми общими и специальными силами в операции осуществляется командующими армиями, командирами высадки и представителями ВВС с одного командного пункта — командарма{75}.
Хотя в дивизиях, в полках еще никто не знал своей конкретной задачи, но все понимали, что предстоит штурм Крыма. И к нему готовились все — армейцы, моряки, командиры, штабы.
Обучение проводилось в условиях, близких к тем, с которыми войска могли встретиться в бою. Корабли и мотоботы с воинами на борту удалялись на некоторое расстояние от берега, там десантники бросались в воду, плыли обратно, а выйдя на берег, штурмовали его, уничтожали огневые точки, преодолевали минные и проволочные заграждения. Тренировались днем и ночью.
Активно проводилась в эти дни в частях и подразделениях партийно-политическая работа. На партийных и комсомольских собраниях, политинформациях и беседах особо подчеркивалась роль сержантов, младших офицеров, коммунистов [259] и комсомольцев в бою при захвате берега, при действиях на плацдарме.
Командующий фронтом И. Е. Петров, одетый в рыженькую кожаную куртку, в полевой фуражке, в разношенных хромовых сапогах, носился на своем «виллисе» вдоль фронта, чтобы побывать среди солдат и моряков, повстречаться с командирами дивизий, полков, батальонов. Он постоянно находил для каждого простое и душевное слово, ненавязчивый, но дельный совет, касающийся предстоящих боевых действий. Однажды в беседе с командирами и политработниками 55-й гвардейской дивизии генерала Б. Н. Аршинцева он сказал:
— Знайте, что все плацдармы, города и крепости всегда брались смелыми и дерзкими бойцами. Вас и ваших солдат мы такими и считаем. Но нужно и умение. Все должны знать: спрыгнул с катера — не мешкай, сразу же продвигайся вперед, выходи из пристрелянной зоны, помни, что за тобой высаживаются другие. С десантом на малых судах и мотоботах не могут быть переправлены тяжелая артиллерия и танки. Поэтому вы должны тянуть за собой все легкие пушки, а артиллерийским наблюдателям дальнобойных батарей сразу же ставить огневые задачи...
Часто Иван Ефимович бывал и у моряков флота и флотилии. Они в эти дни заново строили взорванные противником пристани и причалы, приспосабливали их для целей предстоящей операции, собирали, ремонтировали и подготавливали целые армады катеров, мотоботов и шлюпок.
15 октября командующий фронтом и маршал С. К. Тимошенко вместе с командующими 56-й армией, 4-й воздушной армией и Азовской флотилией еще раз провели рекогносцировку, уже окончательную, на главном, керченском направлении. От фронтового управления там были кроме меня мой заместитель по морской части контр-адмирал П. А. Трайнин, командующий артиллерией фронта генерал А. К. Сивков, начальник разведки генерал Н. М. Трусов, начальник инженерных войск полковник Н. М. Пилипец и заместитель начальника оперативного отдела полковник С. С. Покровский. Были уточнены места высадки десантов, определены продолжительность артиллерийской подготовки (30 минут), порядок десантирования, вопросы взаимодействия при действиях на побережье полуострова.
На следующий день И. Е. Петров и С. К. Тимошенко провели с командующими 18-й армией К. Н. Леселидзе, Черноморского флота Л. А. Владимирским и ВВС флота В. В. Ермаченковым рекогносцировку на эльтигенском направлении. [260] От управления фронта на рекогносцировке были те же лица.
В этот день погода была хорошая, ярко светило солнце. Крымский берег был хорошо виден. Рассмотреть построение обороны за 15 километров было невозможно. Но, по данным морской и авиационной разведки, было известно, что противодесантная оборона на этом участке слабее, чем под Керчью. Здесь главное то, что пролив напичкан множеством мин. Небезопасны и морские силы врага. Поэтому маршал С. К. Тимошенко сам поставил перед командующим флотом Л. А. Владимирским три задачи: организовать и проводить разведки и траление минных заграждений, надежно прикрыть десант от возможных ударов противника с моря и передвинуть основную огневую силу, способную поддерживать десант на крымской земле, — дальнобойную береговую артиллерию, то есть все ее батареи передвинуть на новые огневые позиции ближе к проливу.
Были рассмотрены и вопросы взаимодействия десанта с артиллерийским огнем и ударами авиации при высадке его на берег и завоевании плацдарма. Вслед за этим командующие 18-й и 56-й армиями проводили свои рекогносцировки с командирами корпусов и дивизий.
После этого окончательно уточнялись планы армий, а 20 октября они были утверждены командующим фронтом и представителем Ставки маршалом С. К. Тимошенко.
Вскоре на Черноморский флот снова прибыл народный комиссар ВМФ адмирал Николай Герасимович Кузнецов. Приехал он и к нам на командный пункт фронта, в Варениковскую. Иван Ефимович Петров в присутствии командующего Черноморским флотом Л. А. Владимирского ознакомил наркома со своим решением на проведение десантной операции. Кузнецов сказал, что по этому вопросу шел разговор в главном морском штабе и с Владимирским и что лучшего варианта решения он не находит. Потом Петров высказал претензии к Черноморскому флоту: тот не может добиться господства над флотом противника в Керченском проливе и у крымских берегов, а также сожаление о том, что плавсредств недостаточно, а то, что есть, рассчитано только на хорошую погоду и не может брать ни танки, ни тяжелые орудия.
— У нас, к сожалению, нет больших и быстроходных барж, как у немцев, имеющих мелкую осадку и сильное артиллерийское вооружение. Гитлер такие предназначал для броска в Англию. В этом мы серьезно уступаем врагу. [261]
Но тем не менее для десантной операции флот и флотилия выделят все, что имеют и что могут.
Из разговора с Николаем Герасимовичем стало ясно, что Сталин поручил лично ему контролировать подготовку кораблей и частей к высадке десанта.
Итак, на главном, керченском направлении по указанию командующего фронтом и решению командарма-56 К. С. Мельника (он с 20 октября стал командовать армией вместо убывшего А. А. Гречко) для захвата оперативного плацдарма в Крыму высаживались части 11-го гвардейского стрелкового корпуса генерала В. Ф. Сергацкова. На участке Маяк, Жуковка — 2-я гвардейская стрелковая дивизия генерала А. П. Турчинского, с которой шел и 369-й отдельный батальон морской пехоты, а южнее, на участке Опасный, Еникале, — 55-я Иркутская гвардейская дивизия генерала Б. Н. Аршинцева. Для погрузки тяжелого вооружения и посадки на корабли частей дивизии Турчинского намечались порты Темрюк, Пересыпь, Кучугуры, а Иркутской гвардейской — Кордон Ильича и коса Чушка.
С подходом кораблей к берегу по сигналу командиров отрядов орудия должны нанести мощный удар по врагу в районах высадки десантов, а затем осуществлять поддержку их в ходе наступления на берегу. С рассветом боевые действия десантников на побережье будет поддерживать 4-я воздушная армия.
Через сутки планировалась высадка 32-й гвардейской стрелковой дивизии полковника Г. Т. Василенко.
Для обеспечения операции Азовская флотилия выделяла свыше 150 боевых и вспомогательных судов. На эльтигенском направлении для десантирования 318-й стрелковой дивизии, 386-го отдельного батальона морской пехоты и одного батальона 255-й бригады морской пехоты, а также 117-й гвардейской стрелковой дивизии вторым эшелоном Черноморский флот обеспечивал 135 единиц плавсредств.
Для прикрытия десантных отрядов на переходе морем и во время высадки их на берег от вражеских ударов с моря высылался отряд торпедных катеров под командованием капитана 1 ранга А. М. Филиппова.
Срок готовности к операции был определен на утро 27 октября.
Штаб фронта отдал боевое распоряжение, в котором указывалось, что последовательное сосредоточение войск в район погрузки требуется закончить за три часа до начала посадки. Артиллерия и боезапас грузятся сутками раньше в ночное время. [262]
Когда до начала форсирования оставались считанные дни, началась проверка окончательной готовности войск, судов. В дивизии, в полки, в отдельные батальоны моряков были направлены офицеры штабов, политработники. Проверкой занимались сами командующие фронтом и армиями, члены военных советов.
26 октября член Военного совета фронта В. А. Баюков и начальник политуправления генерал С. С. Емельянов выехали в 56-ю армию, чтобы вместе с членом Военного совета армии полковником Е. Е. Мальцевым удостовериться, насколько воины хорошо понимают важность предстоящих боевых действий, в какой мере готовы к ним. Одновременно шла проверка готовности войск, судов и вооружения в 18-й армии, на Черноморском флоте и Азовской флотилии. Еще задолго до вечера старшие групп штаба фронта подполковники П. Ф. Новиков, А. Т. Иванов, Т. Е. Калядин, П. Ф. Дакс, В. А. Лебедев доложили мне, что проведенная ими вместе с офицерами армии проверка показала, что все полки 2-й, 55-й гвардейских и 318-й стрелковых дивизий, идущих в первом эшелоне десанта, готовы к выполнению боевых задач. А вскоре о готовности к операции доложили начальники штабов 56-й, 18-й армий, 4-й воздушной армии и Азовской флотилии, а за Черноморский флот — контр-адмирал Т. А. Трайнин. И штаб фронта по указанию командующего направил армиям, флоту и флотилии боевые распоряжения: высадка назначена в ночь на 28 октября.
Специальным приказом командующего фронтом командирам кораблей категорически запрещалось высаживать войска до подхода к берегу, чтобы обеспечить выгрузку тяжелого оружия, боеприпасов. Высадка в воду допускалась только для штурмовых отрядов при глубине не более трех четвертей метра. Каждый из нас, руководящих работников, хорошо знал, как предстоит действовать командирам, солдатам и морякам тех частей, которые идут первыми, на какое трудное дело они посланы, какие подвиги им надо будет совершить. Поэтому очень важно было побеседовать с людьми по душам, посмотреть на их экипировку, воодушевить их. Днем 27 октября были проведены совещания с офицерами — армейцами и моряками. На совещание с командным составом 318-й стрелковой дивизии и батальонов морской пехоты (386-го отдельного и от 255-й бригады), идущими в десант на Эльтиген, прибыли Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко, командующий фронтом И. Е. Петров, командование 18-й армии и Черноморского флота. [263]
А несколькими часами раньше, еще утром, такое же совещание проводилось в дивизиях, форсирующих пролив на главном, керченском направлении. Там в 55-й Иркутской и 2-й гвардейских стрелковых дивизиях побывали И. Е. Петров, член Военного совета фронта В. А. Баюков, а также командарм-56 К. С. Мельник и Е. Е. Мальцев.
Военный совет фронта разослал в войска обращение, в котором говорилось: «Вы одержали огромную победу, очистив полностью Кавказ и Кубань от проклятого и подлого врага. В борьбе с фашистскими палачами вы показали чудеса храбрости, героизма и самоотверженности... Перед нами стоит вторая, не менее ответственная и не менее важная задача — ворваться в Крым и очистить его от немецко-фашистских захватчиков... В данный момент самое главное и важное — форсировать и преодолеть Керченский пролив»{76}.
Во всех десантируемых войсках состоялись партийные и комсомольские собрания. Начальник политуправления фронта генерал С. С. Емельянов и его заместитель полковник М. М. Гук, побывавшие на этих собраниях, говорили, что после ознакомления с обращением Военного совета офицеры и рядовые выступали с горячими патриотическими речами, коммунисты и комсомольцы клялись, что пойдут впереди и вместе со своими товарищами во что бы то ни стало выполнят поставленную задачу.