Третья военная. Борьба обостряется

После прорыва блокады Ленинграда были приняты меры для усиления Краснознаменного Балтийского флота. Резкое улучшение положения с топливом и электроэнергией позволило промышленности города в начале 1943 года развернуть строительство малых кораблей и катеров, так необходимых для ведения боевых действий в условиях Финского залива.

К началу летней кампании Охрана водного района Кронштадтского морского оборонительного района (КМОР) КБФ получила от промышленности дивизион "малых охотников" нового типа, дивизион катеров-тральщиков; заканчивалась постройка девяти бронированных катеров МО и эскадренного тральщика "Василий Громов". Началось строительство новых тральщиков, так называемых "стотонников". Бывшие рыболовецкие сейнеры были переоборудованы в магнитные тральщики ("МТ-610", "МТ-611"). Тихоходные тральщики "Т-42", "Т-51", "Зарница" и сторожевой корабль "Коралл" были оборудованы электромагнитными тралами.

Всего в составе ОВРа КБФ насчитывалось 250 вымпелов, в том Числе 44 тральщика, 96 катеров-тральщиков и 70 "малых охотников".

Зимой овровцы активно участвовали в ремонтных работах, усиленно занимались боевой и политической подготовкой, несли боевую службу в системе зимней обороны. В феврале — марте 1943 года они произвели подледное траление донных (неконтактных) мин на выходном фарватере Кронштадта. Оно осуществлялось с помощью сконструированного и изготовленного на Кронштадтском морском заводе специального ледового трала. В ночь на 28 марта были произведены контрольные взрывы больших глубинных бомб на фарватере открытой части Морского канала. При этом сдетонировали две магнитные мины

В зимние месяцы гитлеровцы свои основные усилия на Балтике сосредоточили на создании мощного противолодочного рубежа в западной части Финского залива.

В конце марта флотская разведка отметила оживленную деятельность противника на линии остров Найссар — полуостров Порккала-Удд. Как выяснилось позднее, гитлеровцы в те дни устанавливали поперек Финского залива от выходов из шхер Хельсинки до острова Найссар специально сконструированные тяжелые противолодочные сети. Сетевое заграждение они усилили большим количеством донных и якорных мин, поставленных на различном углублении от поверхности воды. В Таллине, Хельсинки и других пунктах побережья враг сосредоточил крупные противолодочные силы, предназначавшиеся для непрерывного несения дозора у этого заграждения и на подходах к нему.

Таким образом, противник к весне 1943 года создал мощный, глубоко эшелонированный противолодочный рубеж, чтобы воспрепятствовать выходу наших подводных лодок в Балтийское море.

Мы также имели данные о том, что была усилена Гогландская минная позиция, простиравшаяся от Кургальского полуострова до Хапасарских шхер.

Задачи, поставленные перед ОВРом КМОРа на кампанию 1943 года, практически не отличались от прежних, но овровцы понимали, что теперь их роль в обеспечении вывода подводных лодок в море через опасную зону в восточной части Финского залива стала еще более трудной и ответственной.

21 и 22 апреля гитлеровцы произвели постановку мин с самолетов в районе Кронштадта, сопровождая ее бомбардировкой батарей зенитной артиллерии крепости. Всего ими было сброшено 112 мин (из них 81 взорвалась при падении) . Значительная часть их упала вне фарватеров, рейдов и гаваней. Удалось установить, что они были комбинированными, магнитно-акустическими.

В последующие дни все фарватеры в районе Кронштадта были закрыты для плавания. Сначала они протраливались катерным тралом против якорных мин. Затем производилось бомбометание с катеров МО. После этого на траление вышли тральщики с тралбаржами на буксире. Через шесть суток все это было повторено. Всего было уничтожено пять магнитно-акустических мин, из них две взорвались при бомбометании

30 апреля овровцы открыли свой боевой счет в кампании 1943 года.

Маленький посыльный катер "И-23" шел по заливу, выполняя свою будничную работу. Враг находился близко, и каждый на катере был готов к любым неожиданностям. Поэтому, когда раздался возглас матроса Семенова: "Самолеты противника!", команда "И-23" не была застигнута врасплох.

Два фашистских истребителя на небольшой высоте шли прямо на катер.

— "Огонь!" — резко прозвучала команда главного старшины В. Бондаренко, и тотчас же раздался сухой треск пулеметной очереди. Меткие выстрелы пулеметчика Гребенюка достигли цели. Он сразил ведущий самолет, который упал в воду и затонул. Второй истребитель торопливо обстрелял катер из пушки и пулеметов и горкой ушел в низко нависшие облака. Прямым попаданием на "И-23" разбило пулемет. Все заметили, что осколком ранен в глаз коммунист Гребенюк. Но он не ушел с боевого поста, а вместе с матросом Меньшиковым изготовил к бою второй пулемет, полученный перед самым выходом в море.

Когда "И-23" выполнил задание, Гребенюк доложил командиру, что он получил еще два пулевых ранения в ногу.

Боевое братство

С первых дней войны овровцев связывали узы крепкой боевой дружбы с подводниками. На фарватерах Балтики они не раз вместе отражали удары врага и форсировали минные заграждения. Это боевое содружество ярко проявилось и в ходе третьей военной кампании.

На рассвете 9 мая подводные лодки "Щ-303" и "Щ-408" в сопровождении базовых тральщиков "Рым", "Гак", "Т-215", "Т-217", "Т-218" и катеров МО находились на подходах к острову Лавенсари. В 3 часа 30 мин. лодки в точке ожидания легли на грунт, а надводные корабли направились на рейд Лавенсари, чтобы переждать светлое время суток.

В 4 часа 32 мин. тральщик "Гак", шедший головным, подорвался на донной (неконтактной) мине. Корабль подбросило вверх, затем на него обрушился столб воды высотой 40-50 метров. От сильного гидродинамического удара разошлись швы корпуса, во внутрь стала поступать вода. Вышли из строя главные и вспомогательные механизмы. Неподвижный корабль медленно погружался.

Через две минуты в 50 метрах справа за кормой базового тральщика "Т-215" (командир старший лейтенант А. П. Никифоров) взорвалась еще одна мина. Но корабль не получил повреждений.

В это время я находился на мостике базового тральщика "Рым". На помощь "Гаку" мною был направлен тральщик "Т-215", который отбуксировал его на отмель у Лавенсарского пирса.

На "Гаке" от взрыва мины получили контузию и ушибы 26 человек, в том числе командир тральщика капитан-лейтенант М. П. Ефимов. Тем не менее экипаж успешно боролся за живучесть. В результате его умелых и самоотверженных действий корабль остался на плаву. При этом особенно отличились помощник командира корабля старший лейтенант М. Скороходов, боцман Н. Нолаев, исполнявший обязанности командира электромеханической боевой части А. Хицун, главный старшина А. Александров, командир отделения мотористов И. Романенков, мотористы А. Соловьев, С. Сидоров и электрик Н. Литвиненко.

"Малые охотники" произвели бомбометание, а тральщики — траление выходных фарватеров Лавенсари. Однако мин больше не было обнаружено. Как потом выяснилось, корабли эскорта попали на минную банку. Она была поставлена в ночь на 6 мая двумя вражескими торпедными катерами, которые посты наблюдения острова ошибочно приняли за свои

Ночью 11 мая базовые тральщики "Рым", "Т-215", "Т-217", "Т-218" и восемь "малых охотников" вывели на Восточный Гогландский плес подводную лодку "Щ-303", которой командовал И. В. Травкин. Тогда никто из нас не мог предположить, что меньше чем через месяц придется в сложнейших условиях обеспечивать ее возвращение из тяжелого боевого похода.

13 мая корабли и катера эскорта возвратились в Кронштадт. Вместе с ними пришел и тральщик "Гак" — экипаж с помощью специалистов Островной военно-морской базы под руководством помощника флагманского механика ОВРа КМОРа инженер-капитана 3 ранга И. И. Файфера сумел ввести в строй один двигатель и приостановить поступление воды во внутрь корабля.

В ночь на 6 июня командующий флотом приказал мне немедленно собрать все находившиеся в строю "малые охотники" и отправиться на Лавенсари в распоряжение командира Островной военно-морской базы контр-адмирала Г. В. Жукова для встречи и проводки в Кронштадт возвращавшейся из боевого похода "Щ-303". Информируя об обстановке, вице-адмирал В. Ф. Трибуц указал, что подводная лодка, преследуемая в течение нескольких суток кораблями и самолетами противника, почти полностью израсходовала запас электроэнергии и лежит на грунте в районе острова Большой Тютерс. Это место находилось под постоянным наблюдением противника, вокруг располагались минные поля.

Около 3 час. 6 июня десять "малых охотников" во главе с командиром ОВРа (флаг на "МО-304") вышли из Кронштадта на Лавенсари. В этот же день на Лавенсарский рейд прибыли базовые тральщики "Гафель", "Рым", "Т-215", "Т-217" и "Т-218". К вечеру был полностью сформирован отряд кораблей для встречи подводной лодки, состоявший из группы поиска и группы прикрытия

Группа поиска включала десять "малых охотников", шесть из них имели тралы. Ей предстояло выйти в район нахождения "Щ-303", найти ее, связаться при помощи звуковой подводной сигнализации и провести лодку за тралами на Лавенсари. Возглавить эту группу было поручено мне.

Группа прикрытия состояла из семи торпедных катеров и должна была прикрыть первую во время поиска лодки и при ее эскортировании. Возглавлял группу командир бригады торпедных катеров капитан 2 ранга Е. В. Гуськов.

Эти группы должны были поддерживать сторожевой корабль "Гангутец" и канонерская лодка "Кама", находившиеся на Лавенсарском рейде. Общее руководство действиями всех сил, выделенных для встречи "Щ-303", осуществлял командир отряда шхерных кораблей КБФ контр-адмирал Д. Д. Вдовиченко (флаг на канлодке "Кама").

С целью предварительного обеспечения отряд катеров-тральщиков под командованием старшего лейтенанта Н. П. Ткаченко произвел контрольное траление выходных фарватеров Лавенсари. Кроме того, осуществлялось траление магнитным тралом и бомбометание с катеров. В результате были уничтожены четыре неконтактные мины

С наступлением темноты 6 июня "малые охотники" и торпедные катера вышли в море. Они следовали раздельно, первые направлялись в точку встречи с подводной лодкой, вторые — в район северо-западнее этой точки. Стоял штиль, видимость достигала 5-7 кабельтовых, был небольшой туман.

Проходя Восточный Гогландский плес, "охотники" подсекли тралами три мины и один минный защитник.

Вскоре после полуночи катера поиска прибыли в точку предполагаемого нахождения подводной лодки (проход между банками Намси и Неугрунд) и заглушили моторы. Флагманский катер "МО-123" начал вызывать подводную лодку условными сигналами с помощью звуковой подводной сигнализации. Однако лодка не всплывала и не отзывалась. Тогда три катера МО перешли на 3,5 мили южнее, где вновь трижды вызывали подводную лодку. И на этот раз ответа не последовало. Назначенное время встречи истекло. С наступлением рассвета было решено вызов лодки прекратить и отходить на Лавенсари. Об этом я донес по радио командованию.

На обратном пути в 3 часа 20 мин. подорвался шедший головным "МО-123" (при этом вокруг катера взорвалось пять мин). На "малом охотнике" разрушилась корма, вышли из строя моторы. Однако в результате самоотверженных усилий экипажа под руководством командира старшего лейтенанта И. Петролая "МО-123" остался на плаву.

Получил легкие повреждения при взрыве мин следовавший вторым "МО-102". Он вышел по курсу влево. Остальные катера группы застопорили ход. Через пять минут в непосредственной близости от "МО-102" произошел новый взрыв. С оторванной кормой катер встал в вертикальное положение и вскоре затонул

Стало ясно, что мы попали на минное заграждение противника, состоявшее из мин-ловушек. Я перешел на "МО-304". Когда личный состав затонувшего катера, командир старший лейтенант А. С. Левшин, начальник штаба истребительного отряда капитан-лейтенант С. И. Кведло и штурман дивизиона Г. Елизаров были подняты из воды, "охотники") продолжили движение. Поврежденный "МО-123" шел на буксире у "МО-304". Отряд двигался малым ходом. Было усилено наблюдение за поверхностью воды, чтобы своевременно обнаружить поплавки, придерживающие тросы мин-ловушек.

Утром группа поиска вернулась на Лавенсари. Здесь меня ознакомили с радиограммой командира "Щ-303", полученной штабом базы. Стало ясно, почему мы не встретились с лодкой. Она, использовав последние ресурсы электроэнергии, перешла в другую, более удаленную от островов точку.

Вечером мы вышли снова, чтобы встретить подводную лодку "Щ-303". На этот раз группа состояла из семи "охотников" (пять из них были с тралами). Торпедные катера прикрытия следовали мористее группы поиска. В районе Лавенсари находились в ожидании эскорта четыре базовых тральщика

Около полуночи группа поиска подошла к точке встречи и начала вызывать подводную лодку. Вскоре над поверхностью воды показалась ее рубка. Овровцы встретили всплывшую лодку громким "ура". "МО-125" подошел к ней вплотную. Радости нашей не было границ. Мы были восхищены мужеством и мастерством наших славных подводников, сумевших прорваться через вражеские противолодочные позиции, в тяжелейших условиях решить боевую задачу и вырваться из когтей смерти.

Отряд выстроился в походный ордер и направился к Лавенсари. В это время появился вражеский самолет. Катера открыли огонь, и он скрылся. А через пять минут нас уже прикрывали истребители, поднявшиеся с Лавенсари. Тем временем катера, шедшие с тралами, подсекли три буйка минных защитников Видимо, наш курс проходил по кромке минного поля.

Прибыв на Лавенсари, мы сразу же начали готовиться к переходу в Кронштадт. Вместе с "Щ-303" должна была идти и подводная лодка "С-12".

Эскорт вышел в 22 часа 9 июня. Впереди следовали пять базовых тральщиков с тралами (на "Т-218" находился командир дивизиона капитан 3 ранга М. А. Опарин). За ними в надводном положении шли подводные лодки, охранявшиеся десятью катерами МО. В центре походного ордера находился гвардейский базовый тральщик "Гафель" под флагом командира Охраны водного района КМОРа.

В полночь, когда эскорт был на меридиане острова Пенисари, пролетевший над кораблями вражеский самолет сбросил четыре репера (клубы белого дыма). Мы поняли, что этим противник обозначил место и направление движения эскорта. Экипажам было приказано усилить наблюдение за морем и воздухом и быть готовыми к отражению противника. Действительно, вскоре в районе Деманстейнских банок эскорт подвергся атаке с воздуха. Справа по корме кораблей из темной части горизонта вынырнули два фашистских бомбардировщика. Они обошли отряд на высоте 4000-4500 метров и, выйдя ему в голову, стали пикировать на тральщики. Корабли открыли плотный заградительный огонь. Один из самолетов отвернул и скрылся в облаках. Второй с высоты 100-150 метров сбросил четыре бомбы, которые упали в 6-10 метрах с правого борта базового тральщика "Т-215". В этот момент самолет был подбит и, не выходя из пикирования, врезался в воду слева от эскорта

На "Т-215" от близких взрывов авиабомб вышло из строя рулевое управление, и он выкатился влево. Через десять минут из облаков вынырнули три Ю-88 и начали пикировать на головной тральщик "Т-218". Два из них под интенсивным огнем кораблей и катеров вышли из атаки и скрылись в облаках. Третий самолет был подбит. Задымив, он сбросил с высоты 300-400 метров серию бомб и ушел в сторону финского берега. Одна бомба разорвалась в 10 метрах от "Т-218", вторая попала в полубак, прошла сквозь корабль и разорвалась под его днищем. Через образовавшуюся пробоину размером 25 квадратных метров тральщик принял 250 тонн воды. Командир тральщика капитан-лейтенант А. В. Цыбин, его помощник старший лейтенант К. В. Бесчастнов и находившийся на мостике командир дивизиона капитан 3 ранга М. А. Опарин были контужены, а дивизионный штурман капитан-лейтенант П. Г. Иванушкин и артиллерист капитан-лейтенант В. Т. Баранов получили тяжелые ранения.

Несмотря на контузию, Опарин возглавил борьбу за живучесть тральщика. Командир "Т-218" Цыбин был без сознания, и в командование кораблем вступил его помощник Бесчастнов. Исключительно мужественно вели себя матросы и старшины. Раненый пулеметчик Турчинский, превозмогая боль, продолжал стрелять по самолетам. Интенсивный огонь из 45-мм орудия вели командир отделения Бойков, матросы Николаенко, Лысок и Версаев. Были ранены старший матрос Пролазов и моторист Полунин. Но они вместе со старшим матросом Кроликовым энергично боролись с поступлением воды внутрь корабля. Умело руководили действиями аварийной партии старший инженер-лейтенант Рыбкин и боцман Тарнопольский. Заместитель командира тральщика по политчасти капитан-лейтенант Ф. Ф. Недопас, несмотря на контузию, активно помогал командиру в руководстве личным составом и сам участвовал в работе аварийной партии. Секретарь парторганизации военфельдшер Селиванов и комсорг старший матрос Лезов личным примером увлекали боевых товарищей на самоотверженную борьбу за спасение корабля. Благодаря энергичным действиям экипажа и помощи, оказанной подошедшим тральщиком "Рым", "Т-218" остался на плаву.

Самолеты противника предприняли еще несколько попыток нанести удары по эскорту, но все их атаки были отражены огнем кораблей и катеров. А потом нас прикрыла с воздуха истребительная авиация.

На меридиане маяка Шепелевский эскорт подвергся артиллерийскому обстрелу с северного берега. Но потерь мы не понесли. Своевременно и умело поставленные катерами дымовые завесы не позволили противнику добиться попаданий, а открытый фортом "Серая лошадь" интенсивный ответный огонь заставил вражескую артиллерию замолчать .

Серьезно поврежденный, "Т-218" связывал действия остальных кораблей эскорта. Поэтому мною было отдано приказание подводным лодкам лечь на грунт, а базовому тральщику "Рым" (командир капитан-лейтенант Е. А. Егоренков) отбуксировать "Т-218" в находящуюся поблизости бухту Батарейная. Следующей ночью "Щ-303" и "С-12" в охранении "малых охотников" перешли в Кронштадт. Сюда одновременно был отбуксирован и базовый тральщик "Т-218". Финские береговые батареи, пытавшиеся помешать переходу наших кораблей, были подавлены огнем кронштадтских фортов и авиацией.

В этих эпизодах ярко проявилось крепкое боевое содружество славных балтийских подводников и овровцев в борьбе с заклятым врагом.

Поединки катеров

Кампания 1943 года на Балтике была характерна частыми боевыми столкновениями дозорных катеров ОВРа с противником. Еще не закончился ледоход на Неве, еще плыли по заливу отдельные льдины, а наши "малые охотники" уже вышли в море для несения дозорной службы. Вскоре стало известно, что у них появился новый серьезный враг — быстроходные, вооруженные автоматическими пушками и крупнокалиберными пулеметами фашистские катера. С ними и пришлось в основном вести борьбу в 1943 году катерникам нашего соединения.

Ареной боев между катерами служил главным образом Сескарский плес. Вот несколько наиболее характерных эпизодов.

23 мая в 22 часа катера "МО-303" и "МО-207" (командир звена старший лейтенант И. П. Чернышев) из бухты Батарейная направились на линию дозора, пролегавшую севернее фарватера, связывающего Кронштадт с островами. В ту ночь на запад должна была пройти подводная лодка "Щ-406", а на восток — конвой с островов. Стояла хорошая погода. На переходе катера производили контрольное траление фарватеров.

Около полуночи были обнаружены пять катеров, выходивших из пролива Бьёркёзунд в строю кильватера. Противник, видимо, не заметил наши дозорные катера, находившиеся в темной части горизонта. Воспользовавшись этим, командир дозора старший лейтенант Чернышев принял решение выбрать тралы, сблизиться с вражескими катерами и, прорезав их строй, смять его. "МО-303" и "МО-207" построились в строй уступа вправо, легли на курс сближения и, открыв интенсивный орудийно-пулеметный огонь, полным ходом устремились на катера противника. Гитлеровцы тотчас ответили из автоматических пушек и крупнокалиберных пулеметов. Трассирующие снаряды и пули роями проносились над "малыми охотниками". В этот момент стало ясно, что враг следует двумя колоннами по пять единиц в каждой. Но это не смутило наших катерников. Через несколько минут "малые охотники" сблизились с противником на дистанцию 10- 30 метров. "МО-303" прорезал строй между третьим и четвертым вражескими катерами. Орудийные расчеты старшины 2-й статьи Каверина и старшего матроса Остроуса вели огонь с полной скорострельностью. Получив повреждения от прямых попаданий снарядов, третий катер с большим дифферентом на корму оставил строй. Четвертый отвернул влево и тем самым создал угрозу столкновения со следовавшими за ним катерами.

"МО-207" прорезал строй между головным и вторым катерами противника. Меткие выстрелы в упор орудийных расчетов под командованием старшины 2-й статьи Н. Живора и старшего матроса М. Цимбалепко вызвали сильный взрыв на головном катере, и он мгновенно затонул. Следовавший за ним второй катер отвернул и скрылся за дымзавесой.

На "МО-303" были тяжело ранены командир "охотника" лейтенант В. Г. Титяков, его помощник младший лейтенант А. Е. Федин, командир отделения рулевых Н. А. Якушев. На "МО-207" получили тяжелые ранения командир катера старший лейтенант Н. И. Каплунов, помощник командира младший лейтенант И. М. Лобановский и комендор Н. И. Дворянкин, был убит командир отделения рулевых А. Н. Ивченко.

Несмотря на ранения, Титяков и Каплунов продолжали командовать Своими катерами. "МО-303", ведя огонь, прорезал строй второй колонны противника между головным и вторым катерами. "МО-207" устремился на Другую группу вражеских катеров.

Своими дерзкими действиями наши "охотники" нарушили боевой порядок противника. В замешательстве вражеские катера вели огонь друг в друга.

При повторном прорезании строя старший лейтенант Каплунов получил второе тяжелое ранение. Падая, он задел ручку машинного телеграфа. Ручка перевелась на "стоп", и "МО-207" остановился. Вражеские катера сразу же окружили "малый охотник".

Бой проходил на дистанции 20-60 метров. Видя, что командир и рулевой вышли из строя, старший матрос М. Цимбаленко взял командование катером на себя и встал за штурвал.

В ходе боя на "МО-303" был сильно контужен и ранен командир звена И. П. Чернышев. Поэтому он не заметил что "МО-207" застопорил ход. Придя в себя, Чернышев разобрался в обстановке. Его внимание привлек бой, происходивший в стороне. Он догадался, что там в окружении вражеских катеров сражается "МО-207", и повел "малый охотник" ему на помощь. "МО-303" открыл по противнику беглый огонь из пушек и пулеметов. Враг, ошеломленный ударом с тыла, прекратил стрельбу и отошел на север.

Едва "МО-207" присоединился к ведущему, как с юга появились еще четыре катера противника. Они попытались прижать "малые охотники" к северному берегу, но это им не удалось. "Охотники" разошлись на контркурсах с фашистскими катерами, ведя по ним интенсивный орудийно-пулеметный огонь. Катером "МО-303" в это время командовал раненый Чернышев, а "МО-207" — старший матрос Цимбаленко. Враг, прикрывшись дымзавесой, отошел к проливу Бьёркёзунд и вызвал огонь береговых батарей. Прикрывшись дымзавесой, поставленной катерами противника, наши "охотники" легли на курс отхода.

Бой длился немногим более двадцати минут. В 0 час. 54 мин. "малые охотники", не пропустив на охраняемый фарватер вражеские катера, возвратились на линию дозора и донесли по радио о результатах боя.

"МО-207" получил приказание принять на борт раненых с "МО-303" и немедленно идти в Кронштадт. На переходе от ран скончался старший лейтенант Николай Иванович Каплунов, уже в госпитале умер комендор Н.И.Дворянкин.

С рассветом в Кронштадт вернулся и катер "МО-303".

В этом бою катеров противника было в семь раз больше наших. И все же враг не выдержал натиска "малых охотников". Они потопили финский торпедный катер "Раю" и повредили сторожевой катер "СКА-17".

В этом замечательном подвиге ярко раскрылась боевая зрелость катерников соединения, их отвага, воля к победе, высокое воинское мастерство.

За доблесть, проявленную в этом бою, командир звена И. П. Чернышев первым на Балтике был награжден орденом Александра Невского. Ордена Красного Знамени удостоились командиры катеров Н. И. Каплунов (посмертно), В. Г. Титяков, помощник командира катера И. М. Лобановский и старший матрос М. Цимбаленко. Комендоры Остроус, Редько и пулеметчик Фролов получили орден Отечественной войны I степени. Орден Красной Звезды был вручен катерникам Живоре, Каверину, Петрову, Королькову и Ващенко.

Не менее успешно провели бой в ночь на 31 мая катера "МО-101" (командир лейтенант В. Гриценко) и "МО-302" (командир лейтенант И. Сидоренко), несшие дозор на Сескарском плесе. На борту "МО-101" находились командир истребительного отряда Охраны водного

района КМОРа капитан 2 ранга М. В. Капралов и командир звена катеров капитан-лейтенант Н. И. Маркин. На море был штиль, видимость в северном направлении достигала 30-40 кабельтовых.

В 0 час. 20 мин. гидроакустик "МО-101" Морозов доложил, что слышит шум винтов катеров. Через несколько минут с северного направления показались четыре торпедных катера. Когда они подошли на дистанцию 10- 12 кабельтовых, наши дозорные корабли открыли беглый огонь из орудий и пулеметов, дали полный ход и легли на параллельный курс. Противник также открыл стрельбу. Через несколько минут от наших снарядов на концевом вражеском катере возник пожар. Другие катера прикрыли его дымзавесой. Два из них, не выдержав огня "охотников", стали отходить на север. Третий подошел к горящему катеру, который начал медленно погружаться в воду, а потом, по всей вероятности сняв с него людей, поспешил к своему берегу.

Во время боя "малые охотники" отошли на значительное расстояние от фарватера, по которому скоро должен был пройти конвой от островов. Поэтому капитан 2 ранга Капралов решил погоню за катерами прекратить и возвратиться на линию дозора.

Ночью 2 июня произошло еще одно боевое столкновение наших катерников с противником. Линии дозора к северу от фарватера на Сескарском плесе занимали катера "МО-413", "МО-104", "МО-105", "МО-302", "МО-101", "СКА-172" и "СКА-182". Погода была штилевой, видимость — 30-40 кабельтовых, временами шел моросящий дождь.

Около двух часов ночи гидроакустик "МО-413" уловил доносившиеся с северо-восточного направления шумы винтов малых быстроходных кораблей. Вскоре показались восемь вражеских катеров, следовавших на юго-восток в кильватерном строю. Заметив дозорный катер "МО-413", они резко повернули в его сторону и открыли стрельбу. "Малый охотник" (командир лейтенант Г. Ульяшин) ответил орудийно-пулеметным огнем и взял курс к соседнему дозорному кораблю.

Противник, разделившись на две группы, пытался окружить "МО-413". Несмотря на восьмикратное превосходство вражеских сил, экипаж "охотника" продолжал вести бой. На помощь ему полным ходом устремились наши катера соседних дозорных линий. Первыми к месту боя подошли и открыли огонь "МО-104" (командир старший лейтенант А. Н. Берибера) и "МО-105" (командир старший лейтенант П. Н. Травенко). Вслед за ними начали обстрел противника "СКА-172" (командир лейтенант И. Е. Новик) и "СКА-182" (командир старший лейтенант Е. И. Смышляев). Из бухты Батарейная спешили корабли поддержки дозора.

Гитлеровцы, оказавшись под сосредоточенным огнем "охотников", начали ставить дымовые завесы. В 2 часа 40 мин. от прямого попадания снаряда на одном из катеров противника произошел сильный взрыв. Остальные катера полным ходом отошли в пролив Бьёркёзунд.

"МО-101" и "МО-301", несшие службу на более удаленных дозорных линиях, подошли, когда бой уже закончился. Соединившись, все шесть наших катеров во главе с командиром дивизиона капитан-лейтенантом В. Б. Карповичем легли на курс отхода. В этот момент открыла огонь вражеская батарея с мыса Сейвясте. "СКА-172" и "СКА-182" поставили дымовые завесы. Противник сосредоточил свой огонь на них. Снаряды ложились по носу, по корме и у бортов. Выручило искусное маневрирование командиров катеров Новика и Смышляева. Катера невредимыми вышли из зоны огня. Вскоре они заняли свои линии дозора.

Этот бой характерен четким взаимодействием и взаимной выручкой соседних дозорных пиний. Успех катерников определили также их смелость и решительность в борьбе с превосходящим по численности врагом, высокое боевое мастерство.

В ночь на 17 июля катера "МО-207" и "МО-302" несли дозор в районе банки Диомид. В 1 час 10 мин. сигнальщики обнаружили три вражеских катера, шедших с севера к нашему фарватеру. "МО-302" (командир старший лейтенант И. Е. Сидоренко) лег наперерез их курсу. "МО-207" (командир старший лейтенант А. Ф. Коршевнюк) последовал за ним. С дистанции около 4 кабельтовых "МО-302" открыл огонь из орудий. Тут же заговорили автоматические установки и пулеметы противника.

Через девять минут сигнальщик "МО-302" старший матрос Кузьмин заметил еще одну группу катеров врага. Один катер появился слева по курсу "охотника", три справа, а два заходили с кормы. Видя, что гитлеровцы окружили корабль, старший лейтенант Сидоренко решил, пробиваясь сквозь кольцо, таранить вражеский катер, находившийся слева по курсу. Но тот уклонился от тарана. В это время расчет носового орудия под командованием А. П. Фролова прямым попаданием снаряда взорвал катер противника. Остальные, прикрывшись дымзавесой, отошли в северо-западном направлении.

"МО-207", выручая окруженный "охотник", сосредоточил свой огонь на группе из трех вражеских катеров, которые вскоре скрылись из видимости.

Через полчаса вновь появились три катера противника. Снова завязалась перестрелка. Враг не выдержал огня "малых охотников" и, поставив дымзавесу, ушел восвояси.

В ту же ночь катера "МО-402" (командир лейтенант Г. В. Мациевский) и "МО-408" (командир старший лейтенант П. И. Сажнев), несшие дозор восточнее острова Сескар, обнаружили четыре катера противника. Когда дистанция до них сократилась до 20 кабельтовых, командир дозора старший лейтенант А. П. Воробьев, находившийся на "МО-408", приказал открыть артиллерийско-пулеметный огонь. Противник ответил стрельбой из автоматов. Во время боя появился пятый вражеский катер, шедший на пересечку курса "малых охотников". "МО-408" перенес огонь на него. После первых же выстрелов катер отвернул на север, а за ним, прекратив стрельбу, полным ходом ушли к своему берегу остальные вражеские катера. По всей вероятности, это была та же группа, с которой вели бой "МО-207" и "МО-302". Не добившись успеха в одном месте, она пыталась прорваться к фарватеру в другом. Однако своими решительными действиями наши катерники сорвали замысел противника.

19 августа катера "МО-124" и "МО-203" несли дозор к северу от основного фарватера Сескарского плеса под руководством командира дивизиона капитана 3 ранга Г. И. Лежепекова. На расстоянии 25-30 кабельтовых они заметили пять сторожевых катеров врага. Вскоре противник перестроился в строй фронта и полным ходом пошел на сближение. Развертываясь полукольцом, он с дистанции 15 кабельтовых применил автоматические пушки и пулеметы. Наш дозор открыл ответный огонь, ведя бой на отходе.

В этой схватке катерники соединения использовали новый тактический прием. "МО-203" (командир старший лейтенант М. Г. Авилкин) поставил дымовую завесу, а "МО-124" (командир младший лейтенант Н. Д. Дежкин) сбросил серию больших глубинных бомб впереди по курсу противника. Эти взрывы перед самым носом сторожевых катеров, с ходу вошедших в дымовую завесу, дали эффект — враг, прекратив огонь, повернул на обратный курс и скрылся из видимости. "МО-124" и "МО-203" возвратились на линию дозора.

Через трое суток дозор в составе "МО-124", "МО-408" и "МО-409" имел боевое столкновение с группой сторожевых и торпедных катеров противника, пытавшихся атаковать наш конвой на переходе с Лавенсари в Кронштадт. При этом огнем "МО-408" (командир старший лейтенант И. И. Варлахов) был поврежден один вражеский катер.

7 сентября несшие дозор "МО-207" и "МО-124" под командованием старшего лейтенанта И. П. Чернышева обнаружили и обстреляли прорывающиеся к фарватеру четыре торпедных катера противника. Один из них получил повреждения от орудийного огня "МО-207", остальные отошли к своему берегу.

В следующую ночь этот же дозор засек группу вражеских катеров южнее выхода из пролива Бьёркёсунд. Шум винтов обнаружил вахтенный гидроакустик шестнадцатилетний юнга Кузнецов. Наши катера пошли на сближение с противником. Вскоре сигнальщик Петров заметил три катера, но они тут же повернули на обратный курс. Через десять минут наплывшая полоса тумана скрыла их.

Дозор лег в дрейф, и в это время гидроакустики обоих "охотников" доложили о шумах винтов с северо-западного направления. В 1 час 34 мин. в разрывах тумана показались силуэты трех тральщиков, миноносца и буксира с баржей в охранении большого количества сторожевых катеров. Южнее следовали еще пять катеров.

Командир дозора немедленно сообщил по радио об обнаружении конвоя и вызвал корабли поддержки.

Более трех часов "МО-207" и "МО-124", следуя параллельным курсом с противником, вели наблюдение и доносили о его движении.

Вражеские катера пытались оттеснить наш дозор, но были встречены орудийно-пулеметным огнем. Противник поставил дымовую завесу. Тем самым он создал благоприятные условия для выхода в атаку наших торпедных катеров, высланных к месту обнаружения вражеского конвоя. В 3 часа 30 мин. они нанесли удар и повредили два тральщика . Почти одновременно конвой атаковала наша авиация.

Бои, проведенные нашими катерниками летом и осенью 1943 года в восточной части Финского залива, как правило, носили ожесточенный характер. Гитлеровцам пришлось туго в этих боевых схватках. Не случайно немецкий военно-морской историк Ф. Руге пишет, что "малая война в Финском заливе вызывала длительное напряжение сил".

Экипажи катеров МО в этой "малой войне" показали подлинные образцы мужества и героизма.

"Можно лишь дивиться собранности, физической и моральной стойкости наших катерников", — замечает в своей книге бывший командующий Краснознаменным Балтийским флотом адмирал В. Ф. Трибуц.

В роли транспортов

Ни на один день не прекращалась напряженная борьба на коммуникациях между Кронштадтом и островами восточной части Финского залива. Гитлеровцы отчетливо представляли их оперативное значение и стремились сорвать наши морские перевозки, перерезать артерию, питавшую базу флота на острове Лавенсари и весь этот важный укрепленный район.

Корабли и катера Охраны водного района КМОРа, обеспечивая бесперебойное снабжение островных гарнизонов, несли дозорную службу у наших коммуникаций, производили контрольное траление и проводку конвоев за тралами и сами выступали в роли транспортов.

В качестве основных транспортных средств использовались сетевые заградители "Вятка" и "Онега".

Противник активно противодействовал нашим перевозкам. Весной 1943 года в этих целях он широко применял береговую артиллерию — из 17 конвоев, проведенных в тот период, 12 подверглись интенсивному артиллерийскому обстрелу. Во второй половине года, особенно с наступлением темных ночей, гитлеровцы пытались использовать" против наших конвоев торпедные катера, но успеха не достигли. Лишь один раз вражеским торпедным катерам удалось прорваться к нашему фарватеру и потопить портовый буксир "К-12" и баржу с бензином.

Неоднократно пыталась нанести удары по конвоям вражеская авиация. Как правило, эти попытки терпели неудачу. Самолеты противника встречали решительный отпор наших истребителей и зенитной артиллерии Островной военно-морской базы. Лишь в отдельных случаях им удавалось прорываться к нашим боевым кораблям и судам, стоявшим на рейде Лавенсари.

22 июня 1943 года при налете на рейд Лавенсари 24 бомбардировщиков и штурмовиков противника несколько бомб упало вблизи сетевого заградителя "Вятка". Корабль получил 196 осколочных пробоин. Вышли из строя рация, аварийное освещение и корабельная звонковая сигнализация. Образовалась течь в румпельном отделении. На корме, где находилось 20 мин, возник пожар. Корабль мог взорваться в любую минуту.

В числе других членов экипажа был ранен командир заградителя капитан-лейтенант Б. Г. Чернышев. Но он продолжал руководить отражением атак вражеских самолетов и борьбой за живучесть корабля. Все моряки заградителя проявили стойкость и мужество. В этом бою особенно отличились зенитчики корабля. Они сбили два самолета. Умело руководил огнем зениток старший лейтенант Тетолев. Отлично действовал орудийный расчет старшины 2-й статьи Лещука.

Во время очередной атаки бомбардировщиков взрывной волной сорвало кормовой флаг. Под градом осколков авиабомб главный старшина Марков поднял его и водрузил на место.

Действуя самоотверженно, личный состав корабля ликвидировал пожар и устранил основные повреждения. 27 июня сетевой заградитель возвратился в Кронштадт. Он продолжал выполнять боевые задания до конца кампании.

Две недели спустя четыре вражеских бомбардировщика прорвались к заградителю "Онега", стоявшему на рейде Лавенсари, и сбросили бомбы. Одна из них разорвалась у борта корабля. Вышли из строя почти все члены экипажа, находившиеся на верхней палубе. Командиру корабля капитан-лейтенанту Я. В. Сапунову оторвало правую руку. Были ранены его помощник капитан-лейтенант В. С. Лобанов, командир минно-артиллерийской боевой части лейтенант И. К. Самохвалов, механик мичман И. С. Симачев и другие. Корабль получил 203 пробоины в корпусе, в трех местах возник пожар. Были повреждены рулевое управление, внутрикорабельная сигнализация и машинный телеграф.

Капитан-лейтенант Сапунов от большой потери крови упал на мостике, но продолжал командовать кораблем. Его помощник Лобанов был ранен в голову, спину, ногу и руку. Взрывной волной его сбросило на палубу к машинному люку. Он был еще в сознании и голосом передавал в машину команды, поступавшие с мостика.

Маневрами корабля управлял лейтенант Самохвалов. Несмотря на то что рулевое устройство и машинный телеграф вышли из строя, он искусно подвел заградитель к пирсу. Там с корабля были эвакуированы раненые и убитые. Самохвалов оставался на "Онеге" до возвращения в Кронштадт, где был отправлен в госпиталь.

Самоотверженно действовали и остальные члены экипажа сетевого заградителя. Командир орудия матрос Тимкин из всей артиллерийской команды один остался в строю. Но корабль не прекращал огня. Тимкин, перебегая от пушки к пушке, продолжал стрелять по самолетам, с какого бы борта они ни появлялись.

Пулеметчику Кузнецову осколком оторвало кисть левой руки. Но он оставался на боевом посту, пока не получил приказание идти на перевязку. Так поступил и старший матрос Трещалов, лишившийся стопы правой ноги. Превозмогая жгучую боль, он заявил подбежавшему военфельдшеру: "Вы мне наложите только жгут, а повязку я сделаю сам, идите перевязывать других".

Не покинул своего места у пушки тяжело раненный установщик прицела матрос Петров. Несмотря на ранение, руководил действиями подчиненных мичман Симачев.

Энергично действовал старший лейтенант медслужбы С. Ф. Краснокуцкий. Организовав оказание медицинской помощи и обслужив тяжелораненых, он принял участие в тушении очагов пожара, а потом подавал снаряды у орудий.

Старшина 1-й статьи Ремезов быстро сделал боевые сростки поврежденных кабелей рулевого устройства. Командир отделения трюмных машинистов Григорьев отличился при тушении пожара. Мотористы Комолов и Шотин обеспечили бесперебойную работу корабельных машин.

Несмотря на значительные потери в людях и тяжелые повреждения корабля, экипаж сохранил боеспособность заградителя и привел его в Кронштадт .

Активно участвовали в перевозках также тихоходные тральщики (командиры Н. И. Боговик, Д. Ф. Качалов, И. С. Савельев, Е. А. Лищенко, Н. А. Ваганов и другие). Они доставляли на Лавенсари и Сескар баржи с различными грузами.

Противоминное обеспечение конвоев обычно осуществлялось катерами-тральщиками дивизионов, которыми командовали В. К. Кимаев и Ф. Е. Пахольчук. В охранение входили "малые охотники", возглавляемые М. В. Капраловым. Для прикрытия от огня береговой артиллерии противника на участке Кронштадт — Шепелевский выделялись катера-дымзавесчики (командир дивизиона Н. Н. Амелько).

Формирование и отправку конвоев из Кронштадта производил штаб ОВРа КМОРа, с островов — штаб ОВМБ. Конвои обычно возглавлялись командирами дивизионов тральщиков и офицерами штаба ОВРа, допущенными специальным приказом. Наиболее часто эту обязанность выполняли капитаны 3 ранга Н. П. Визиров, А. П. Безукладников, А. Г. Грушин, И. А. Подсевалов, капитан-лейтенант А. В. Халатов.

Большинство конвоев потерь не имело. Лишь 23 декабря подорвался на плавающей мине и затонул тихоходный тральщик "Радуга". При этом погибло 63 человека из состава экипажа и пассажиров, в том числе командир корабля старший лейтенант Н. Аптекаев и офицер штаба ОВРа капитан-лейтенант М. Годяцкий, с именем которого связаны первые боевые походы базовых тральщиков, первые эскорты подводных лодок.

Всего за кампанию 1943 года из Кронштадта на острова и обратно было проведено 72 конвоя. Они перевезли более 31200 тонн различных грузов и около 10 300 человек.

Для проводки конвоев сделано выходов в море: тихоходными тральщиками — 153, катерами-тральщиками — 260, "малыми охотниками" — 185, катерами-дымзавесчиками — 2514.

Тральная разведка

Чтобы сковать действия нашего флота в Балтийском море и Финском заливе, гитлеровцы постоянно усиливали найсар-поркалаудскую и гогландскую минно-артиллерийские позиции. Начиная с 1942 года они выставили в атом районе более 23 тысяч мин и минных защитников

Мощные минные заграждения противника были серьезным препятствием для наших подводных лодок, направлявшихся на его коммуникации.

Необходимость прокладки безопасных фарватеров через эти заграждения диктовалась не только данным обстоятельством. Этого требовала перспектива коренного изменения оперативной обстановки на театре в связи с приближением часа окончательного разгрома врага в Прибалтике, предстоявшее продвижение боевых сил Балтийского флота на запад. Поэтому уже в первых числах сентября 1943 года тральщики ОВРа КМОРа по заданию штаба флота приступили к разведывательному тралению на Восточном Гогландском плесе. Для траления были привлечены сначала катера-тральщики 1-го и 3-го дивизионов, а позднее 2-го и 4-го дивизионов. Базировались они на Лавенсари, там же находился командный пункт командира бригады траления капитана 1 ранга Ф. Л. Юрковского.

4 сентября первыми на тральную разведку в направлении к острову Большой Тютерс вышли 12 катеров-тральщиков под командованием капитана 3 ранга В. К. Кимаева. Их обеспечивали три "малых охотника".

Когда катера легли на курс к Тютерсу, противник обстрелял их с острова Гогланд, а потом — с Большого Тютерса. Удачно прикрываясь дымзавесами, катера-тральщики сделали первый галс и легли на второй. Гитлеровцы в течение двух часов вели интенсивный орудийный огонь. Их снаряды вывели из строя тралы четырех тральщиков. "МО-122" получил пробоину в носовой части. Несколько человек было ранено. Комдив Кимаев отправил поврежденные катера на Лавенсари, а остальные продолжили траление под яростным обстрелом врага. На последнем галсе у "охотников" кончился запас дымовых шашек, и катера-тральщики шли в месиве всплесков от разрывов снарядов. По приказанию минера дивизиона старшего лейтенанта Д. В. Саранюка катер старшины 2-й статьи Боева вышел вперед и прикрыл дымзавесой тралящую группу. Вскоре подошли высланные с Лавенсари два торпедных катера.

Прикрывшись дымзавесами, катера-тральщики закончили тральную разведку и возвратились в базу.

Через сутки группа катеров-тральщиков в сопровождении трех "малых охотников" вышла на тральную разведку в район Вигрунд — Курголово — Гакково. Когда она приблизилась к берегу на 13-15 миль, противник начал обстрел. Однако катера с поставленными тралами продолжали движение и под прикрытием дымовых завес, которые поставили "охотники", подошли к побережью на расстояние 4-5 миль. Здесь они обнаружили много мин, преимущественно голландского образца, поставленных на углубление 1,2-1,3 метра от поверхности воды. Стоял полный штиль, и отдельные из них хорошо просматривались в воде.

От взрыва двух затраленных мин получил серьезные повреждения катер-тральщик "Р-703" (командир старшина 1-й статьи Евдокимов), ударной волной трех членов экипажа сбросило за борт, при этом один из них, старший матрос Численный, был ранен, а матрос Попов и юнга Горбунцов получили сильные ушибы. Их подобрал катер-тральщик "Р-804" (командир главный старшина Сухов), которому комдив Кимаев затем приказал взять на буксир "Р-703" и в сопровождении "МО-110" возвратиться на Лавенсари. Остальные тральщики под огнем противника продолжали выполнение задания.

"МО-110", сопровождая "Р-804" и "Р-703", наскочил на мину и взорвался. Следовавшие с ним катера-тральщики подобрали из воды оставшихся в живых четырех матросов и в сопровождении подошедшего катера-тральщика "Р-710" (командир мичман Рябов) направились на Лавенсари.

Противник в течение пяти часов вел артиллерийский огонь из районов Курголово и Гакково. В ходе тральной разведки было уничтожено 10 мин

Такие выходы катера-тральщики совершали почти до конца кампании 1943 года. Обычно им приходилось действовать под огнем береговых батарей и надводных кораблей противника. Так было и 19 октября, когда отряд катеров-тральщиков, следовавший на юг между банками Намси и Неугрунд, обнаружил в юго-западном направлении четыре вражеских сторожевых корабля. Сблизившись, они с дистанции 30-35 кабельтовых открыли огонь по тральщикам. Обеспечивавшие траление "малые охотники" поставили дымовую завесу, а патрулировавшие в воздухе два истребителя Ла-5 атаковали вражеские корабли и заставили их отойти. Противник выпустил более 150 снарядов, но они не причинили ущерба нашим катерам

После этого случая для обеспечения траления стали выделяться торпедные катера. Они успешно справлялись с этой своей задачей.

24 октября 18 катеров-тральщиков при поддержке четырех бронированных "охотников" и трех торпедных катеров производили траление в районе банок Намси и Неугрунд. В 14 час. 30 мин. на расстоянии 80-90 кабельтовых были обнаружены подходившие с запада шесть сторожевых кораблей противника. Тральщики прекратили траление и под прикрытием дымовой завесы, поставленной "охотниками", стали отходить к северу. Вражеские корабли с дистанции 50-55 кабельтовых открыли артиллерийский огонь. Торпедные катера, используя дымзавесу, дважды атаковали их и принудили отойти в западном направлении.

Противник выделял все большее число Кораблей для противодействия нашим тральщикам. Командование КБФ, естественно, принимало меры к усилению обеспечения тральных работ. 30 октября, например, тральная группа вышла в район банки Неугрунд в сопровождении шести бронированных "охотников" и шести торпедных катеров. Севернее, на Гогландском плесе, маневрировали два базовых тральщика в охранении трех "малых охотников".

В 12 час. 59 мин. с юго-запада на расстоянии 60-70 кабельтовых показались шесть тральщиков противника. Наши катера, продолжая траление, шли прежним курсом. Через полчаса торпедные катера и бронированные "охотники" пошли на сближение с противником. Вражеские тральщики открыли ураганный огонь. Их поддержала батарея с южной части острова Большой Тютерс. Базовый тральщик "Т-217" (командир капитан-лейтенант К. М. Буздин) начал обстрел этой батареи. "Охотники" поставили дымовые завесы, и торпедные катера, выйдя в атаку, потопили один из кораблей противника.

В это время по катерам-тральщикам открыла огонь вторая батарея, располагавшаяся на восточной стороне острова Большой Тютерс. Тотчас же в артиллерийскую дуэль с ней вступил гвардейский базовый тральщик "Гафель" (командир капитан-лейтенант А. В. Соколов). После двадцати минут перестрелки вражеская батарея замолчала.

Через двое суток в том же районе производили траление 13 катеров-тральщиков. Их обеспечивали 5 бронированных "охотников", 5 торпедных катеров и 4 катера-дымзавесчика. Задача прикрытия была возложена на 3 торпедных катера, базовые тральщики "Рым" и "Т-215". В полдень в этом районе появились 2 сторожевых корабля и 6 тральщиков противника. Наши торпедные катера, поддержанные бронированными "охотниками", в результате двух последовательных атак повредили один вражеский тральщик и оттеснили остальные корабли противника в Нарвский залив.

После этого боевого столкновения гитлеровцы до самого конца кампании уже больше не пытались противодействовать нашему тралению с мори, Хоти продолжали артобстрел с острова Большой Тютерс.

Разведывательное траление на Восточном Гогландском плесе в направлении Нарвского залива явилось заключительной частью тральных работ 1943 года. Всего за кампанию тральщики соединения прошли с тралами 70443 мили и уничтожили более 300 мин и минных защитников

Перед наступлением

Заканчивался 1943 год. Позади осталось более восьмисот блокадных дней и ночей. Красная Армия прочно удерживала стратегическую инициативу, успешно вела наступление, развернувшееся на фронте до двух тысяч километров. К концу года она освободила более половины оккупированной врагом советской земли.

Балтийцы с нетерпением ожидали, когда перейдет в наступление и Ленинградский фронт. Подготовка к нему началась еще осенью. Краснознаменный Балтийский флот должен был скрытно перевезти из Ленинграда и с мыса Лисий Нос на ораниенбаумский плацдарм 2-ю ударную армию.

Решение этой задачи, во многом определявшей успех всей операции, было связано с преодолением больших трудностей. Восточная часть Финского залива уже начала покрываться льдом, каждый квадратный метр Невской губы простреливался вражеской артиллерией. Малые глубины не позволяли использовать крупные суда и ледоколы. Плавание из-за неконтактных мин, поставленных здесь противником в 1942-1943 годах, было возможно лишь по фарватерам небольшой ширины.

Переброска 2-й ударной армии началась 5 ноября. Она осуществлялась сетевыми заградителями "Онега" и "Вятка", шестью тихоходными тральщиками, двумя самоходными десантными баржами, восемнадцатью буксирами с несамоходными баржами. Личный состав армии со стрелковым оружием перевозился в Ораниенбаум с Лисьего Носа, а техника — из Ленинграда. Рейсы совершались только в темное время суток, поэтому погрузка велась с расчетом выхода судов с наступлением темноты и возвращения их в Ленинград до рассвета.

Общее руководство перевозками осуществляли Военный совет и штаб Краснознаменного Балтийского флота (начальник штаба капитан 1 ранга А. Н. Петров), непосредственное выполнение было возложено на Ленинградскую военно-морскую базу (командир базы контр-адмирал И. Д. Кулешов) и Кронштадтский морской оборонительный район (командующий контр-адмирал Г. И. Левченко).

К 20 ноября на ораниенбаумский плацдарм было перевезено 30 тысяч бойцов и командиров, 47 танков, 400 орудий и минометов, около 1400 автомашин, 3000 лошадей и до 10 тысяч тонн боеприпасов и других грузов.

23 декабря поступило приказание дополнительно перевезти несколько общевойсковых соединений, спецчастей и подразделений фронта. К этому времени в устье реки Невы и под северным берегом Невской губы уже образовался лед толщиной 5-15 сантиметров, почти непроходимый для речных буксиров, особенно для деревянных барж. Поэтому перевозки теперь производились только через Лисий Нос. Для буксировки барж привлекались базовые тральщики, выполнявшие одновременно роль ледоколов.

Несмотря на тяжелые условия плавания и трудности погрузочно-разгрузочных работ на малых причальных фронтах и в гаванях, забитых льдом, экипажи боевых кораблей и судов, проявляя стойкость и упорство, совершали переходы в оба конца за темное время суток, а базовые тральщики успевали делать даже по два рейса за ночь.

Перевозки продолжались до 21 января 1944 года. За этот период корабли ОВРа, пройдя во льдах 46 776 миль, доставили в Ораниенбаум около 130 танков и самоходных артиллерийских установок, 347 автомашин, 22 100 бойцов и командиров, свыше 105 тысяч тонн боеприпасов и других грузов

Личный состав кораблей, участвовавших в перевозках, с честью справился со своей задачей. Умело руководили подчиненными командир дивизиона сетевых заградителей капитан 3 ранга А. П. Безукладников, командир сетевого заградителя "Онега" капитан-лейтенант Ф. Д. Рутковский, командир дивизиона базовых тральщиков капитан 3 ранга М. А. Опарин, командиры тральщиков капитан-лейтенанты А. В. Цыбин, А. В. Соколов, К. М. Буздин, старшие лейтенанты А. К. Тихомиров, В. Я. Егоренков, К. В. Бесчастнов, командир дивизиона тихоходных тральщиков Н. П. Визиров и другие. Некоторое представление об этом могут дать следующие эпизоды.

В ночь на 28 декабря командир базового тральщика "Т-218" капитан-лейтенант А. В. Цыбин получил приказание взять на буксир баржу. Ее затерло льдами, и пробиться к ней не удавалось ни одному кораблю. Искусно маневрируя, Цыбин подвел тральщик к барже, взял на буксир и доставил ее по назначению.

Капитан-лейтенант К. М. Буздин, командир базового тральщика "Т-217", уверенно вел корабль во льдах в темное время суток. "Т-217" отлично выполнял функции ведущего, прокладывая путь судам на узком и мелководном фарватере.

Командир сетевого заградителя "Онега" капитан-лейтенант Ф. Д. Рутковский и его подчиненные изыскивали наиболее рациональные способы размещения на корабле перевозившейся техники. Боцман заградителя главный старшина Н. Анциферов внес предложение, позволившее увеличить количество принимаемого груза на 25 процентов сверх предусмотренных норм. В результате корабль в один рейс дополнительно принимал на борт тяжелый танк.

С большими трудностями встретились машинные команды. Кингстоны на кораблях непрерывно забивались льдом и замерзали.

Чтобы дизеля работали бесперебойно, матросы, работая в холодной воде, руками очищали кингстоны ото льда.

По 18 часов бессменно стоял на вахте сигнальщик коммунист Панин. В узкой полынье точно вели корабли с баржами на буксире рулевые Стародубцев, Бойков, Чунюкин, Самодуров, Беленко.

В трудную минуту решительность и мужество проявили матросы Михайлов, Ундарев, Лазарев, мичман Тарно-польский, старшина 1-й статьи Барзыкин. Они с риском для жизни, перебираясь со льдины на льдину, подали буксирный трос на баржу. Это позволило своевременно вывести суда из опасного района.

30 декабря сетевая баржа № 101 на подходе к мысу Лисий Нос застряла во льдах. Наступал рассвет. Противник, обнаружив судно, открыл сильный огонь. Два снаряда угодили в борт баржи. Судно понесло потери в людях. В трюм хлынула вода. Моряки самоотверженно боролись за живучесть своего корабля. Исполнявший обязанности командира мичман Кадашев, старшины Макаренко и Кривогуз, комсорг матрос Киселев показывали остальным членам экипажа пример стойкости и самоотверженности. Они расставляли на льду дымовые шашки, умело заделывали пробоины.

Противник обстреливал сетевую баржу до наступления темноты, но потопить судно ему не удалось

Переброска войск морем была произведена скрытно. Гитлеровцы обнаруживали наши суда в Невской губе, но они не догадались, что буквально у них под носом проводится крупная перегруппировка войск Ленинградского фронта.

Всего морским путем на ораниенбаумский плацдарм было доставлено около 54 тысяч человек, 211 танков, 677 орудий, большое количество другой боевой техники и боеприпасов. В результате на ораниенбаумском "пятачке" было сосредоточено мощное ударное объединение. Четко скоординированные совместные действия сил фронта и флота перед наступлением обеспечили оперативную внезапность ввода в бой крупной группировки войск. Это и обусловило во многом успех всей операции по разгрому немецко-фашистских войск под Ленинградом.

В достижение этой славной победы внесли достойный вклад овровцы Краснознаменной Балтики.

Анализируя итоги выполнения задач, стоявших перед соединением в кампании 1943 года, командование флота отметило повышение организующей роли и четкости в работе штаба ОВРа, рост тактического мастерства командиров частей и кораблей, совершенствование воинского мастерства всего личного состава. Одним из решающих условий наших боевых успехов явилась активная работа политорганов, партийных и комсомольских организаций по воспитанию овровцев в духе высокого советского патриотизма, по мобилизации их на образцовое выполнение заданий командования. На кораблях сложился многочисленный актив коммунистов и комсомольцев. Его ядро составляли секретари и члены бюро партийных и комсомольских организаций, парторги и комсорги, редакторы стенных газет и боевых листков, агитаторы. В походных условиях работа велась главным образом на боевых постах. Основное внимание уделялось разъяснению стоя

щих перед личным составом задач, Пропаганде героизма советских людей, воспитанию людей в духе любви к Советской Родине и жгучей ненависти к врагу.

Многое значит личный пример и общение командира с подчиненными в боевой обстановке. Большой популярностью пользовались боевые листки. Практиковалась читка личному составу принятых по радио сводок Совинформ-бюро и важнейших сообщений, беседы агитаторов на такие темы, как "Стойкость-залог победы", "Балтийцы в боях за город Ленина", "Мужество и стойкость ленинградцев". Организаторами и руководителями всей этой работы выступали начальник политотдела ОВРа КМОРа. капитан 2 ранга Б. В. Сучков, его заместитель капитан 3 ранга П. И. Ильин, политработники частей ОВРа Ф. Д. Шаройко, С. С. Жамкочьян, В. Р. Романов, А. И. Коршунов, В. А. Фокин, Л. А. Костарев, В. А. Астахов, С. Д. Зайцев, Д. М. Грибанов, Б. С. Варющенко, И. Е. Евстафьев, Д. С. Подлесный и другие.