Для семи фронтов и партизан Белоруссии

11 апреля 1944 года оперативная группа 48-й авиадивизии перелетела с Севера на базовый аэродром Мигалово (г. Калинин), откуда 109-й авиаполк в составе дивизии начал боевые действия в интересах Ленинградского, трех Прибалтийских, трех Белорусских фронтов, а также партизан Белоруссии. Бомбовые удары наносились по следующим основным объектам:

железнодорожным узлам Резекне, Двинск, Полоцк, Минск, Выборг и Тильзит;

аэродромам Балбасово и Идрица;

сланцеперегонным заводам и рудникам в районе Кохтла-Ярве;

скоплениям войск и техники противника в районах Глыбочки и Мосар-Киселево;

войскам противника, блокировавшим партизанские части в районах Полоцка, Лепеля, Березина и восточнее озера Палик.

Наш экипаж хоть и был молодым по возрасту, но уже достаточно опытным. Поэтому к концу нашего пребывания на Севере меня назначили командиром звена, а Володю Кулакова — штурманом. С возвращением на базовый аэродром в наше распоряжение поступили два молодых экипажа, которые мы обязаны были в кратчайший срок ввести в строй действующих. [185]

Ввод в строй заключался в следующем. Вначале мы брали в свой экипаж радиста (вместо воздушного стрелка). Радист обучался наблюдению за воздушной обстановкой, постигал науку ведения дальней связи в боевой обстановке. Затем, после двух-трех полетов, экипажи менялись штурманами: опытный штурман звена летел в молодом экипаже, а со мной летел штурман-новичок. После этого молодые экипажи допускались к самостоятельным полетам.

Во время первых боевых вылетов с базового аэродрома мы выполнили поставленную перед нами задачу — ввели новые экипажи в строй действующих. Остальные молодые экипажи также вскоре были допущены к боевой работе. А это означало, что ударная мощь нашего полка значительно возросла.

Но были другие резервы.

На наш самолет поставили новые моторы. Выполнив, как и положено в таком случае, пять боевых вылетов с обычной бомбовой нагрузкой — 1500 килограммов, я пришел к выводу, что могу взять больше: моторы развивали отличную тягу. Хотелось, чтобы бомбовые удары по врагу стали еще мощнее.

Посоветовавшись с инженерами и получив разрешение от командира эскадрильи, я дал указание оружейникам подвесить на внешнюю подвеску не две, как всегда, а три ФАБ-250. Внутри в бомболюках у нас был обычный груз — десять стокилограммовых фугасных или зажигательных (в зависимости от цели) авиабомб.

Два боевых вылета с повышенной бомбовой нагрузкой были выполнены успешно. Тогда я решил пойти дальше и довести ее до 2000 килограммов.

Почин подхватили многие экипажи. Бомбовая нагрузка в 2000 килограммов стала в дивизии нормой для самолетов с новыми моторами.

А один из наиболее опытных летчиков — Герой Советского Союза майор Анатолий Васильевич Иванов установил «по поднятию тяжестей» своего рода рекорд: им было сброшено на головы врага одновременно 2500 килограммов бомб.

...Шла самая жестокая в истории человечества война. Но и она не могла убить прекрасного чувства любви. Встретил я девушку — Надю Климову. Полюбил. Она мне ответила взаимностью. В канун Первомайского праздника мы сыграли свадьбу. [186]

Вскоре примеру командира последовал и штурман Владимир Кулаков.

Радист Василий Сорокодумов был женат еще до войны. Его жена находилась в эвакуации в Сибири.

Воздушный стрелок Александр Карелин также решил жениться. Но только после Победы.

Так обстояли семейные дела членов нашего экипажа.

* * *

Верховный Главнокомандующий неоднократно ставил перед нами и такую задачу: прийти, когда это было необходимо, на помощь партизанам. Такая помощь всегда оказывалась нами немедленно.

...1 мая 1944 года погода была совсем непраздничной. Вторые сутки шел проливной дождь. Нижняя граница облачности не превышала 150—200 метров. Вечером летный состав дивизии собрался, как обычно, в столовой на ужин, чтобы затем следовать на командные пункты своих полков за получением боевой задачи.

Не успели, как говорится, взяться за ложки, как в столовую быстро вошел начальник штаба дивизии подполковник И. Ф. Захаренко. Объяснив что-то нашему командованию, он вскочил на табуретку, поднял вверх правую руку и громко произнес:

— Прошу внимания, товарищи! Партизанам срочно нужна помощь. Всем быстро поужинать и в летном обмундировании явиться на КП своих полков для получения боевой задачи.

Продолжал идти дождь. Погода, увы, так и не улучшилась. После взлета пошли на высоте 150 метров. Нижняя граница облачности была неровной. Но в облака входить нельзя! Полет должен осуществляться только при визуальной видимости земли. Таков приказ. Иначе невозможно будет отыскать цель — скопление войск фашистских карателей в районе Березино.

Один штурман шутливо рассказывал девушкам, как он бил фашистов ночью с тяжелого бомбардировщика. «Лечу это я над территорией, занятой фашистами, внимательно в прицел наблюдаю. Вдруг вижу, из землянки фашист выползает. Я по нему бомбочкой — бац! И нет фашиста. Ищу второго...»

Мы не гонялись, конечно, с бомбочкой за каждым фашистом, а действовали наверняка. И помогали нам. в этом партизаны. [187]

Успешно преодолев линию фронта, экипажи выходили на цель, используя разработанную партизанами систему наведения. Взаимодействие с партизанскими соединениями было хорошо организовано еще в начале 1943 года. Оно учитывало как наши требования, так и возможности партизан, и заключалось в следующем. Партизаны хорошо видимыми с воздуха кострами обозначали место своего базирования, а направление расположения карателей указывалось своеобразной стрелой, сложенной из тех же костров. Ну а расстояние до места дислокации фашистских войск определялось очень просто: один километр от конца стрелы. Если же это расстояние было больше километра, то тогда оно заранее сообщалось на Большую землю по рации.

Много раз мы летали на помощь партизанам Белоруссии. И всегда целеуказание с их стороны было отличным, что способствовало успешным действиям бомбардировщиков.

Погода в районе цели улучшилась, и я набрал высоту 600 метров, необходимую для полного срабатывания имевшихся на внешней подвеске двух ротативно-рассеивающихся авиационных бомб (РРАБ). Такие бомбы были начинены десятками артиллерийских снарядов и применялись при уничтожении живой силы противника.

Сбросив по два РРАБ и по десять фугасных стокилограммовых бомб и не встретив при этом хоть сколь-нибудь организованного отпора со стороны немцев — настолько неожиданным для них оказался наш удар, — бомбардировщики, как по команде, включили аэронавигационные огни, снизились до высоты 200 метров и перешли к штурмовым действиям.

Полет закончился благополучно. Все экипажи дивизии произвели посадку на своем аэродроме. А вскоре пришло и сообщение из Москвы: партизаны нашей работой довольны и благодарят за оказанную помощь.